В былые VIP-годы неоднократно приходилось пересекаться с Пугачёвой.
Каждый раз случайно. Личного общения не было ни разу, и ладно.
***
Впервые это случается летом девяносто второго. Даже не совсем с Алусей, так…
…Парламентарии мы, хоть и не говённее нынешних, но поскромнее.
На машинах ездим. Очень часто – на своих. И за рулём.
«Разгонки», «служебки» и «персоналки» используем. Но без фанатизма. Этим больше грешат былые начальники, или сталевары-оленеводы. Въехавшие под конец совка в депутатство. Своими представительскими тачками кой-кто стал обзаводиться. Покруче номенклатурных «Волг». С шоферами из «частных лиц». Своими.
С напарником, зампредом нашего комитета, имеем на двоих одну «служебку». Можно также вызывать и «разгонку». Коллега держит свой «жигуль-шестёрку» на родине. Я, автоэнтузиаст, отдаю ему «волгешник» в эксклюзив. Рассекая по Москве на личном…. «Москвиче-2141».
Не смейтесь, кто помнит такую машину.
Одна из номенклатурных привилегий - ремонт личного транспорта в служебной ремзоне. На холяву. Под «Белым Домом». На третьем подземном этаже. С улицы Рочдельской, сзади БД. Где москвичи в девяносто первом приветствовали на балконе Ельцина.
Хорошая ремзона. Марафет наведут на моечке. Быстренько что надо заменят, подкрутят, смажут, наладят….
Заказ-наряд оформят. Бухгалтерия за меня, сердешного, оплатит.
Подлечивают мне, значит, переднюю подвеску.
А «развальщика»-то и нет. То-ли заболел, то-ли запил. Мне не говорят.
Говорят только, что «сход-развал» делать некому. На другую автобазу надо ехать.
Еду. С передними колесами, как ноги у пьяной шлюхи.
Далеко. На Обручева. На автобазу недавно почившего в бозе Верховного Совета СССР. Вместе с СССР.
В огромном и чистом цехе, «москвич» скромно теряется на «развальном» стенде. С крутой по тем временам электроникой. Рядом с вознесшейся на четырехстоечном подъемнике надменной «Чайкой». Такой правительственной и блестящей.
«Чайка» - личная собственность Пугачевой. Много раз к тому времени показанная, вместе с хозяйкой, по разным телеканалам. Даже госномер «частный».
Хозяйка отсутствует. Что поясняют грустные слесари под брюхом тачки. Левое бабло не светит.
***
Второй раз вижу ту же «Чайку» через несколько месяцев. Глубокой осенью.
Завтра очередной съезд. Коммунисты, и прочее быдло, будут убивать Гайдара.
Ельцину трудно.
Нужно держаться на взятом пути. Но отсидевшиеся после 91-го «красные», «коричневые», «сострадатели с «народом» и т.п., набрали силу. И жаждут поворотить назад.
На съезде хватит сил, чтобы не «поворотить». Но и очень сомнительно, что удастся удержаться на курсе. Гайдар, не привыкший к такому наплыву тычков и ударов, на пределе.
Накануне днём с группой «своих» депутатов участвую в совещании у Бориса Николаевича. По поводу завтрашних дел.
Совещаемся. Расходимся. Спускаемся с мужиками по лестнице.
Это еще старый «добрый» Первый корпус. До ремонта. С интерьерами, от Сталина и камарильи. С многократно показанными в советских фильмах коридорами и кабинетами.
И с подъездом № 1, из которого в старых хрониках постоянно выходит Дядюшка Джо с прочими подвождями. На Ивановскую площадь. Для следования далее на Красную. К «народу».
На крыльце исторического подъезда закуриваем.
Тут-то и подъезжает «Чайка» с знакомым уже «частным» номером. Прямо к ступенькам.
Алла Борисовна.
Понтов много. Но и не цирк ей тут. Здоровается сквозь зубы, но первая.
И туда, внутрь. Рысцой.
Мы, демократы, народ простой. Свои тачки пооставляли у Троицких ворот и на Васильевском спуске. Чтобы не пачкаться с пропусками.
В этой связи обсуждаем катание Аллы Борисовны. Включая версию о вызове к Борису Николаевичу. На вечерний релаксационный сеанс. С перечислением способов релаксации.
Расходимся, разъезжаемся.
Через пару часов еду домой. Около метро «905 года» пробиваю заднее правое колесо.
Конец галстука в нагрудном кармане. Ключ, домкрат, грязь, «запаска».
- Ой, а как же вы здесь? А по телевизору показывают, что вы там! – незнакомая баба лезет под руку во время установки «запаски».
Не послав даму в первую секунду, далее расслабляюсь. Узнаю, что по телевизору уже показали совещание у Президента. Включая меня. В этом же одеянии. С этим же галстуком в штатном положении.
На улице холодно. Руки грязные и замерзшие.
Забрасывая в багажник баллонный ключ, вспоминаю Аллу Борисовну. Применительно к этому ключу….
***
Еще год с небольшим позади.
Мотаюсь по Петербургу, заехав делам возглавляемой мною Госинспекции при Минпечати. На своей питерской «шестёрке». За рулём.
Английская набережная. Бывшая «Красного Флота».
Место давней стоянки «Авроры». Откуда пьяные матросы когда-то хреначили из пушки по городу и его архитектурным памятникам.
На берегу – Дворец Бракосочетаний. Двадцать лет назад сочетался здесь браком с первой любимой женой. Давно уже ставшей бывшей. И, недавно, увы, покойной.
Мимо дворца не проехать. Забито машинами, автобусами, ментами. Никакая ксива не поможет. Стою, матерюсь, жду. Пробираюсь.
Утром в столице читаю «МК».
Крупнейшим шрифтом: «Шуты только тогда могут стать королями, когда не пытаются играть королей».
И более мелкий текст ниже: «Вчера в Санкт-Петербурге состоялась регистрация брака Аллы Пугачёвой и Филиппа Киркорова».
***
К чему я это все вспомнил?
Да вообще ни к чему.
Давно мне до задницы эта примадонна.
А тут узнал, что бабушке стент в артерию засунули. Тоже сердечница. Как и я.
Мне этот стент тоже надо бы. Давно уже. Но денег нет.
Ладно, пока вроде еще не помираю.
Аллу Борисовну жалею. И желаю быстрейшего выздоровления.
И Филю, дурачка, жалею. Слава Богу, он из очередного блудняка выбрался.
А всё остальное – так, ерунда.
2010 г.