Ща была несколько раздосадована, что битва так быстро закончилась. Конечно, Евгения, Розалия и Роксана сразу не сдались. Полукошка с завидным упорством требовала у птицы счастья уничтожения мира – или хотя бы планеты. Однако тут выяснилось, что Дрю на такое не способна. В конце концов, Мяула предложила сделку: противницы оставляют их в покое на неделю (с подачи Евгении этот срок сократился до трёх дней), а Первородные за это время спешно ищут способ вернуть всех в их тела. Если же не найдут – ученицы будут вольны делать всё, что считают нужным.
Всю дорогу друзья молчали. Первородные словно погрузились в транс – даже Гордей был странно молчалив. Ща решила не мешать Мяу и тоже помалкивала.
-Гордей, - наконец проговорил старший Первородный. – Ты был ДВУМЯ воинами?
-И что?
-И ничего! Теперь сам в космос выбирайся. Любопытный наш – лишь бы быть везде одновременно!
-Вы о чём? – подала голос княжна.
-Мы тоже космические воины, - пояснила Мяула. – Только, в отличие от остальных, мы не менялись ни с кем телами. Как бы тебе объяснить… мы и там, и здесь. Это как создать своего двойника и подключить его к своему разуму.
-А, - кивнула зелёная и решила не заморачиваться.
Подруга отошла к Гордею и они начали о чём-то переговариваться. Ща разобрала только, что Первородная допытывалась у князя, что он знает. Наверняка вопрос был о космосе.
Ладонь сжали чьи-то пальцы и Ща отвлеклась от брата и сестры.
Её глаза встретились с глазами Мяу. Какие же они были красивые – голубые и бездонные, как небо!
-Ща…
-А… у… да? – она смутилась; в душе будто что-то переврнулось.
От полукота не ускользнуло, что промелькнуло в глазах девушки. Он неожиданно подался вперёд и потёрся носом о её нос. Это был кошачий поцелуй!
Казалось, время остановилось, чтобы задержать этот миг. По щекам девушки медленно разлилась краска. Где-то на заднем плане князь выпал в осадок.
-Он-на… - бормотал маг, тыча пальцем в Ща.
-Как романтично, - мечтательно вздохнула Мяула, прижимая руки к груди.
-Он-на… ДЕВУШКА? – выдохнул Гордей.
Действительно, было сложно поверить, что такой сорванец, такая психованная зелёная кошара была девушкой, которую кто-то мог полюбить! Маг всё не мог поверить в то, что видел. Для него теперь слово «девушка» в отношении княжны приобрело новый смысл. Это ведь было то же самое, что и Пенелопа!
Мяу отстранился. Ща смущённо опустила глаза и кивнула.
Омега выдохнула, пытаясь успокоиться.
-Мать моя кошка и игрушки из камня!
-Тяжёлое детство? У меня было не в пример лучше, - пророкотала фигура перед ней.
-Так мне-то никогда не поздно, - пожала плечами девочка. – А вот я не ожидала тебя здесь увидеть, Атомита!
Действительно, то была кошь Атоми, тёзка Праматери и сильный маг. Но она была жителем ПлуМерка. А теперь же, непостижимо как, она – грозная и величественная – возвышалась впереди.
-Творю историю.
Омега замахала руками.
-Это мои слова!
Атоми саркастически улыбнулась.
-Извини. А что тебя привело в космос? Хотя, дай-ка угадаю, - она откинулась назад, принимая позу сидящего в кресле.
-Рискни, - подбодрила Предвестница.
Собеседницы замолкли, разглядывая друг друга.
Атомита была в своём репертуаре. Оделась она под стать египетской богине – юбка, золотой топ, серьги-анкхи в ушах. В волосах, отражённые сиянием коши, поблёскивали золотые нити; лапки украшали золотые же витые браслеты.
Омега же словно состояла из двух учеников – правая половина её костюма была белая, с синим сапожком на ноге; с той же стороны и волосы были белые. Левая же часть являла собой резкий контраст. Нашивки везде были одни – «омега».
Атоми открыла рот… и выдала совсем не то, что ожидала услышать Предвестница.
-Так Мем и Аин – тоже Первородные?
-Я смотрю, ты много обо мне узнала.
-Конечно, Гордей Зубастая Ветка, - кошь самодовольно хихикнула. – Но если ты думаешь, что я стану после этого тебя уважать или бояться…
-Никто и не просит, - оскалилась Омега. – Но мой вопрос остался без ответа. Что ты тут творишь?
-Я всего лишь создала базы. Мне было подвластно Добро и Зло!
-И зачем оно тебе? – искренне удивилась девочка.
На её взгляд, жизнь обитателей баз была каким-то фарсом; глупостью, порождённой больным разумом.
-Тебе не понять амбиций молодых, Гордей, - Атоми прищурилась. – Молодости свойственна глупость. Искренняя, незамутнённая. Ты давно вышел из этого возраста. Твоя глупость – напускная, это просто дурачества молодящегося старика. Или искренность безумца. Я же ещё молода в сравнении с тобой. И я не тороплюсь стареть… так бишь о чём мы? – она в задумчивости приставила коготок ко рту. – Да. Что привело нас в космос. Меня – не только амбиции. Существуют обстоятельства, которые и тебя толкнули на эту авантюру. Миру грозит опасность. И твоё воплощение в Омегу – тому подтверждение. Но что это за опасность – я не представляю. И это меня тревожит.
-Кстати, об Омеге, - девочка посмотрела на свои руки. – В чём её сущность?
Атоми небрежно махнула лапкой.
-А, всего лишь мой маячок, позволяющий вовремя узнать, когда будет конец света.
-Подробнее, пожалуйста.
-Не суть. Впрочем, - кошь кивнула самой себе. – Думаю, ты должен узнать перед гибелью. Омега есть соединённые добро и зло, нечто невозможное. Но я и предположить не могла, что Омегой станешь ты. Почему? Ты же злодей! Что в тебе могло быть светлого, чтобы ты не только попал на базу Добра, но и воплотил частичку добра в Омеге?
-Действительно, - далеко, на ПлуМерке, задумался Гордей. – Мам, и правда! Разве Омегой не мог стать Мяу?
-Он ни добро, ни зло, - заметила Атомита, ласково гладя сына по волосам. – А свет в тебе всё же есть. Это – твоя любовь к Пенелопе.
Омега сплюнула. Она так и знала, что когда Гордей встретил Пенни, он просто непоправимо изменился! Пусть это и не было сильно заметно.
-И да, Гордей. Наблюдая за всем, что было, могу сказать одно – только ты способен превратить битву добра со злом в фарс.
-Где-то я это уже слышала, - снова задумалась Предвестница.
-Важно не то, что тебе это говорили, а то, что все это понимают!
Девочка вскинула голову; её рот растянулся в довольной улыбке.
-А как ты вообще сюда попала, да ещё стала такой? Подобные силы недоступны даже Первородным.
-Апельсиныч.
Это короткое слово обескуражило Омегу. Старик Апельсиныч, маг-апельсин, специализирующийся на выполнении желаний – девочка и не думала, что он настолько могуществен!
-И что теперь? Ты попросишь Апельсиныча предотвратить катастрофу?
Вот теперь она по-настоящему задумалась над тем, что было неизбежно. Конец света. Что это было такое – исчезновение всего сущего? Или начало чего-то нового? Стоило ли опасаться собственной гибели или, распахнув объятия ей навстречу, разразиться безумным хохотом? Да и будет ли это гибелью?
Атоми нехорошо улыбнулась.
-Нет.
-Попытаешься предотвратить сама? – не поверила девочка, оглядывая космос и представляя, как всё это пропадает.
«Что я чувствую? А ничего! Ни бояться, ни смеяться не хочется. Как будто всё останется так, как есть. Или время совсем остановится…».
-Снова нет, - поддразнила кошь.
-Да что тогда? – начиная закипать, выпалила Предвестница.
В душе разразилась целая буря. Ей не хотелось умирать!
-Нун… Гимел… - одновременно крикнули два голоса. Потом снова: - Омега! Что происходит?
Атомита гордо окинула взглядом Первородных.
-Прощайте.
Гордей и Мяула ушли домой; Мяу же телепортировался с Ща к ней в комнату. Они очутились там, сразу сидя на кровати.
-Так ты согласна стать моей женой?
-Дааа, - улыбка девушки растянулась до ушей.
Полукот улыбнулся и взял её руки в свои. Потом его улыбка несколько поувяла. – Но… будет одно условие.
-Какое? – казалось, Ща уже ничем не расстроить.
-Мы… сможем пожениться только после смерти.
-А? – она подскочила; в голове разом появились тысячи страшных картин, которые вдруг могут случиться. – Т-ты чего это?
Чувствуя скорую гибель мира, Первородный медленно произнёс, скрепя сердце, не давая боли выплеснуться:
-Я смогу вытащить нас из загробного мира. И мы заживём долго и счастливо.
-Ну… долго ждать, - обиженно пробурчала расстроенная княжна. – Ты что, ещё не готов?
-Время быстро пролетит, - улыбнулся Мяу. – Но сейчас тебя связывает семья, не так ли? Живи пока и радуй их. А потом мы будем вместе.
«Что я несу? Ясно же, что никакого загробного мира, никакого будущего не будет! Миру остались считанные минуты…»
-Как знаешь, - протянула Ща.
-Клятва?
-Помолвки?
-Да.
Они сели лицом к лицу, взявшись за руки. Из их уст полилась древняя священная клятва, соединяющая навеки двух влюблённых.
Они и не заметили, что шкатулка, стоящая на столе девушки, засветилась. В ней, всё ярче разгораясь, пульсировал ядовито-зелёный камень – истинная причина гибели мира…
Сэр Михаил тренировался с мечом на подаренном Медеей манекене. Девушка сидела на прилавке и, болтая ногами, смотрела на рыцаря.
Они расположились на том памятном обрыве, где недавно была битва между магом и Ща. И теперь рыцарь красного медведя, вспоминая позор, с удвоенной яростью лупил манекен.
Тот, впрочем, тоже его не щадил. Он покоился на вращающейся платформе и от каждого удара поворачивался то вправо, то влево, то вообще крутился волчком. Если МикСер не успевал отскакивать, то получал затрещину либо подзатыльник. Медея подбадривала своего рыцаря.
Наконец запыхавшийся МикСер вложил меч в ножны, кое-как расстегнул доспехи и сел, отдыхая. Девушка опустилась на траву рядом.
-Сегодня лучше, - заметила она.
Маг гордо улыбнулся.
-Правда?
-Конечно, мой храбрый рыцарь, - и она звонко чмокнула его в щёку. – Следующий бой Ща проиграет!
МикСер обнял её и попытался поцеловать в губы. Торговка отвернулась.
-Но-но, не так быстро, - кокетливо засмеялась она.
-Ну почему нет?
-А вот не хочу!
-Какая нехочуха! – она посадил её себе на колени.
Посмотрев на улыбающееся лицо девушки, он спросил:
-А почему ты постоянно ходишь в тёмных очках?
-А что?
-Я ни разу не видел твоих глаз.
Медея склонила голову набок.
-Они тебе не понравятся!
Подумав, что она шутит, МикСер резко подцепил её очки и снял.
Громкий, изумлённый вскрик огласил поляну. На мага смотрели белые, лишённые зрачков и радужек глаза Гордея!
-Медея? – МикСер беспомощно посмотрел на поднимающуюся торговку.
Та улыбнулась тихой улыбкой.
-Да. Я – запасная форма Гордея. Поэтому его никто не может убить. Но, хоть у меня и есть своя жизнь – я в то же время являюсь Гордеем. Так же, как и ты являешься человеком.
Михаил в ужасе смотрел на девушку. Его возлюбленная всё это время дурачила его! Она – не девушка. Она – Гордей…
В наступившей тишине Медея промурлыкала непонятно к чему:
- I’m blue if I was green I would die…»*.
Мир вдруг начал осыпаться, как штукатурка, наложенная на чистый белый лист. Наступила звенящая тишина; всё, казалось, замедлилось. Всё, кроме самого пространства, которое словно кто-то тряс, как мячик.
-Братик! – истошно завопила Мяула.
Гордей-Омега медленно обернулся на голос и исчез.
И мир рухнул.
*Песня Eiffel 65 – «Blue». Игра слов. Не разобрав припева, можно решить, что он «голубой».
Эпилог - http://www.proza.ru/2012/08/18/26