Медленно темнело. Вечер, принесший долгожданную прохладу, окутывал все вуалью таинственности. Стрекотали в траве кузнечики и, будто переговариваясь с ними, квакали лягушки. Полная яркая луна то выглядывала из-за тучи, словно присматривая за порядком, то исчезала. Мерно потрескивали дрова в костре, разведенном на берегу пруда подростками. Их было шестеро. Пацаны свои, деревенские, а девчонки – городские, аж из самого Питера приехали к тетке погостить. И уже одно это делало их в глазах ребят особенно привлекательными, необычными. Даже имена у сестер были чудные. Их звали Виолетта и Элеонора. Девчонкам же общение с местными аборигенами тоже было в диковинку. Окающий протяжный говор, грубоватые выражения и то, что в свои 14 – 16 лет пацаны уже многое умели делать сами: и косить, и окучивать, и ездить верхом на лошади, и выполнять разную мужскую работу по дому, придавало им значительности и взрослости в глазах коренных горожанок.
И Стасик, и его старший брат Димон, и Леха с Серегой наперебой упражнялись в красноречии и остроумии, рассказывая были и небылицы из деревенской жизни. Виолетта и Элеонора манерно щурились, загадочно улыбались, мол, слыхали, видали и не такое, нас не проведешь. Пацанов это только распаляло.
И тут Стасик, самый младший из ребят, произнес, глядя на небо:
- Смотрите, какая сегодня луна необычная, зловещая.
- Ничего необычного, просто полнолуние, - возразила Элеонора.
- Полнолуние, да еще пятница, тринадцатое. В такую ночь демоны, я слышал, очень сильны, - продолжал Стасик.
- Двадцать первый век! Какие демоны? – удивилась такой глупости Элеонора.
- Чушь, бабкины сказки! – подтвердила Виолетта.
- Это у вас в Питере, может, и нет никакой нечистой силы, а здесь – полно, - поддержал Стасика Димон. – Здесь им привольно, да и кладбище рядом. Вон, прошлым летом Митрофаниха шла ночью мимо кладбища и видела там какие-то огни. Еле до дому добежала, после в больнице с инфарктом отлеживалась.
- Суеверие! Темнота! Это, скорее всего, были светлячки, - возразила одна из сестер.
- Конечно, - поддакнула другая.
- Ну, гляжу, умны не по годам! Вы, может, туда ночью сходите? – усмехнулся Димон.
- А что тут особенного? Нет разницы, что днем, что ночью, - хорохорилась Элеонора. – Я даже одна по кладбищу смогу пройти.
- Действительно, ничего страшного в этом нет, - вторила ей Виолетта.
- Сходите, сходите, узнаете, - поддразнивал их Димон.
- И правда, айда на кладбище! – предложил Серега. – Чушь все это: пятница, тринадцатое, полнолуние. Кто пойдет?
- Мы! – хором ответили сестры.
- Да можно и сходить, - согласился Леха. – А чё, даже прикольно!
Димон незаметно толкнул Стасика в бок и произнес:
- Не, мы не пойдем. Мы собирались с батей на рыбалку.
- Струсили? Ладно, как хотите! А мы сейчас возьмем из дома велики и к полуночи подъедем к кладбищу, - скомандовал Серега и компания начала расходиться.
Кладбище находилось на холме в двух километрах от деревни. Ночью оно напоминало страшный черный остров. Заросшие кустами сирени и травы могилы поблескивали в темноте покосившимися крестами. Угрюмо шумели, раскачиваясь из стороны в сторону и слегка поскрипывая, огромные деревья, словно кто-то там, внутри, ворочался сбоку на бок и стонал.
Чем ближе ночные посетители подъезжали к острову мертвых, тем острее ощущали весь ужас своей затеи. Веселость и бравада куда-то исчезли. В полном молчании они остановились у ворот и слезли с велосипедов. Девочки взялись за руки.
- Ребята, вы идите вперед, мы – потом, - сказала шепотом Элеонора.
- Мы после вас, - заверила Виолетта.
Сестры остались за оградой.
Серега и Леха вошли на территорию и остановились. В свете луны с фотографий на надгробиях на них укоризненно смотрели усопшие. Ветер доносил из деревни вой собак. Жуть! В стороне от тропинки хрустнула ветка, потом послышался глубокий протяжный вздох.
- Кто здесь? – насторожился Леха.
- Показалось. Пойдем, никого живого, кроме нас, тут нет, - пытался острить Серега.
И в это время громко, отрывисто прозвучало:
- Ху-ху-ху!
- Ой, мамочки, кто это? – пропищала из-за ограды Виолетта.
Пацаны замерли. И снова зловещее:
- Ху-ху-ху!
- Покойники! – понял Леха и перекрестился на всякий случай.
- Ой, ай! – завизжали сестры.
- Мертвецы! Вампиры! Бей их! – заорал Серега и швырнул в темноту камень. Он ударился о металлический каркас и тот отозвался глухим тревожным звоном.
Из-за могилы поднялся «мертвец». Шапка-ушанка на его голове страшно топорщилась. Он повернулся боком, и пацаны увидели топор, торчащий из спины.:
- Вы нарушили мой покой. Чижело мне тута. Идите ко мне! – забасил «мертвец».
Серега и Леха попятились назад и буквально наткнулись на старуху в светлом балахоне.
- Жоланненькие детушки, спасите! Холодно мне-ка, родимые, - запричитала бабка писклявым голосом, вытирая глаза кончиком своего белого платка.
Но «детушки» и не думали ей помогать. Что было сил, они бросились к своим велосипедам и, призывая на помощь то маму, то Господа, помчались прочь от этого жуткого места. Только Леха не уехал. Он все пытался оседлать свой велосипед, но ни руки, ни ноги его не слушались.
Наступившую тишину нарушил треск мотоцикла. Неожиданно подъехали Димон и Стасик.
- Леха, ты чего? – тормошили они друга и почему-то смеялись.
Он смотрел остекленевшими от ужаса глазами, вытирал пот ладонью и бормотал что-то бессвязное.
- Там… того… эти… мертвецы, - наконец поняли братья и засмеялись еще сильнее.
- Эх, вы, храбрецы! Это же мы были! Мы раньше вас приехали на
мотоцикле и спрятались, - объяснял Димон и показывал на топор, воткнутый в доску.
- А девчонки-то оказались не такие уж и смелые, - удовлетворенно заключил он.
- На то они и девчонки, да еще и городские, - усмехнулся Стасик и посмотрел на луну. Она тоже усмехалась.