1905 год
По знакомой дороге из Ключевки в Бобровку Лешка ехал в телеге с родителями. Николай, принаряженный в пиджак, фуражку и атласную рубаху, купленные когда-то для форсу по случаю приезда в Ключевку молодого цесаревича Николая, правил, сидя справа, молчал. Лешка расположился сзади, рядом с матерью. Лизавета, кажется, помолодела, разрумянилась от волнения.
- Ой, Алешенька, как выпрут нас за ворота.
- Не каркай, старая( это Николаша привычно «ласково» сказал).
-Тятя, ты это, культурно разговаривай. Все ж таки атаман станичный.
– А мне хоть сам царь-бог!
Бобровка встретила солнышком.Собиравшийся было дождик, передумал литься,и,напуганные ветром и тучами куры,снова вернулись на дорогу, копошиться в пыли. Из-под руки на подъезжающую упряжку смотрела Маньша. Заметив пристальный отцовский взгляд на своем округлившемся животе, Маня стыдливо поправила черную коклюшковую шаль.
– Что-то пузо у тебя Маня, не по сроку здорово. Знать, до свадьбы свалялась? – бросил Николай вместо приветствия.
- Будет тебе, старый дурень, ерунду молоть. Тоже мне «андел» святой нашелся – одернула Лизавета мужа.
- День-то какой, ить свататься идем.
Атаманский дом сверкал вымытыми стеклами. Тяжелые ворота были выкрашены охрой, во дворе – каменные плиты.За огородом слышалось конское ржание. У атамана целый табун лошадей имелся и выезд парадный из дорогих рысаков.А еще Игуменьщевы верблюдов держали.Через Оренбургскую губернию проходил караванный путь и в уездном соседнем Троицке на Меновом дворе была знатная ярмарка,где эту животину можно было по сходной цене прикупить у купцов. Везде чувствовалась хозяйская рука. Анна Андреевна была бабой работящей – чистила навоз, таскала воду и делала прочую работу наравне с работниками. А их у атамана было 20 человек.
Атаман, Алексей Александрович Игуменьщев, был казаком уважаемым. Не зря его атаманом выбрали. Хлебнул горя и нищеты с детства. Рано осиротевши, нанялся к лавочнику работником, там и Нюшу встретил, тоже круглую сироту, с 6 лет нянчившую по чужим домам ребятишек. Хозяин Платон Ильич, будучи бездетным, шибко к молодым привязался. Дом помог построить, а потом и наследство все отписал. Но, решил Игуменьщев лавку продать, потому, как торговля – не казацкое дело. Зато завел племенных лошадок. Недавно, правда, нехорошая история получилась. Увели конокрады дорогих коней. Атаман воров поймал, но не стал их наказывать жестоко, как тогда казаки конокрадов наказывали – били об землю задом. Вор потом долго болел и на поправу уже не шел. Атаман сдал воров в полицию. Был суд и назначена конокрадам каторга. Каторга, конечно, тоже не мед, но куда гуманнее казацкого самосуда. Вот такой он, Алексей Александрович, был – не злобный.А еще по весне,бывало,наберет гороху полные карманы да вдоль станицы пройдется-посеет,чтоб ребятишки горохом угощались.Грамофон у Игуменьщевых у первых появился.Алексей Александрыч поставит "бандуру"диковинную на окно да заведет музыку-народ послушать,подивиться сбегается.Атаман ребятню гостинцами потчует-петушками да пряниками;а скопидомка Анна Андревна по хате мечется-убытки подсчитывает.
-Ну, расшумелось сине море в рукомойке.Будет тебе,Нюшенька,-улыбается муж.
-Чать не обеднеем.Всё архаровцам-то радость.
Любил атаман гостей привечать,потчевать.
Николай слез с телеги, привязал к ограде лошадку:
-Ну, с Богом, в добрый час.
И постучал нагайкой в окошко.
- Ой, батюшки светы! И хто там?- выплыла на крыльцо Анна Андреевна. Изображает удивление, а ить Ариша сказала, что сватать приедут, вот токо не сказала кто. Анна Андреевна на всякий случай юбку нову шерстяну, да кофту с баской понизу одела, волос прибрала в новую кружевную файшонку.
- Здравствуйте хозяин с хозяюшкой! Прослышали мы, что лебедушка у вас на выданье.
- Дык, смотря кому отдавать. Анна Андреевна поджала губы. От сватов богатством не пахло.
– Ну, коль пожаловали, проходите, милости просим.
Лизавета достала каравай хмелевого хлеба из-под шали, поклонилась и вошла следом за мужем. Лешка вошел последний.
- А мы ить не ждали, не шибко и наготовлено,- суетилась Андреевна, выставляя на стол пироги со щукой, налимом, миски с огурчиками, отварной свининой. Обычно летом мясо не едят. Ждут, когда скотина к осени бока нагуляет, подрастет, а тут пришлось и порося забить.Хоть и не шибко сваты глянутся,а надо ж форс показать,мол,не лаптем щи хлебаем. Может, хоть в двадцатый раз решится Аришка замуж пойти.
- Так что ж вы папаша и мамаша сами пошли сватами – спросил атаман.
– Так, нету родни, все разъехались.
Николай поставил на стол, как водится, четверть и пошла беседа. А Арина в другой комнате за дверями - ни жива, не мертва, вдруг Алешу проводят из дому. Но атаману парень поглянулся. И нравом и красотой и статью.
– Ариха, подь сюды. Пойдешь за Алеху замуж?
Андреевна вцепилась мужу в плечо и зашептала на ухо: «Сдурел пьяный черт, за кого, куда дочь отдаешь? Из хором, да в землянуху?»
- Будя мать, мы тоже не баре. Помогу. Дом построю, пусть живут.
А Николай, захмелевший и подобревший, расстегнул атласный ворот, обнял новоявленного родственника и запел хорошо, густым сочным басом:
-« А, надоели нам часты походы .
Ой, да в распроклятые, люты морозы.
А во сапожках ножки наши зябнут.
Ой,от ружейцев, ручки прищипало…»
И со следующей строчки поплыла песня уже хором, с Аришиным звонким подголоском и оперным Алешкиным баритональным тенором (так Алешкин голос регент обозвал).
Свадьбу решили играть на Покрова Святой Богородицы. Жениху на ту пору было 17, а невесте 18 лет. Приданое уместилось на семи возах, пять вернулось обратно. В избе жениха места не было.
Но уже через год вошли молодые в новый дом – атаман слово сдержал. В 1905 году поженились, а в 1906 родилась первенькая Мария, через три года – вторая Аграфена.Но,как часто бывает с молодыми видными мужиками- попутал Лешку бес. Нет-нет, да и забежит к девкам, на вечёрки. Николай об ту пору, уже совсем остепенившийся, частенько к сыну захаживал. И вот видит как-то, ходит любимая сноха Ариша зареванная, а Лехи дома нет.
- Иде ж Леха?
- Не знаю, тятя, не сказывал. (боится за мужа, знает, крутой нрав у свекра) И вот тут случилось то, что сделало Лешку до конца дней верным семьянином. Николай разыскал сына на вечерках. Пляшет Лешка с девками, всего 21 год ему, а уж детей двое. Девки к Лешке ластятся, уж больно красивый. Глаза – небушко, чуб – копна пшеничная. Не нагулялся, совсем мальчишкой женился. Достал Николай кнут из-за пояся и оттянул Лешку при всей честной компании вдоль спины. Гнал кнутом до самого дома.
- Я, Лешка, мать твою не жалел, так хоть ты живи человеком.
Родились у Алексея с Ариной друг за другом два мальчика, но умерли вскоре после рождения. А Маняшка с Грунькой подрастали шустрые, драчливые, как мальчишки. Лизавета, глядя на них охала и крестилась. - Не дай Бог в деда Николая «карактером» пойдут.Особеннно хорохористая была Маньша.
Как-то воскресным днем пришли внучки деда Николая с бабой Лизой попроведать.Маньша в еде привередливая была,от бабкиного угощенья отказалась,ногами затопала.Так дед её за шиворот в окно открытое и высадил.
А время шло. Крепко стал Лешка на ноги, хозяйство большое завел: лошадь, шесть коров, птицы - не считано, даже бахча есть. Арина с Лизаветой каждую субботу по арбе арбузов и дынь в Троицк возили.Арина была коммерсанткой прирожденной.Сбросит маленько цену и быстренько всё распродаст.Соседки базарные шипят:"Опять эта черная баба нам цены сбивает"
На Аришу любо поглядеть. Не зря ее атаман возил в город хорошим манерам обучаться. По целому лету жила она у друга Ляксея Александрыча – зубного врача, потомственного дворянина.
Училась готовить кушанья, привыкала к нарядам городским, к речи правильной.Единственная из станичных казачек торты пекла,тогда ведь только пироги знали. Никогда не ходила Арина, по дому, уже, будучи замужем, в грязном переднике или рубахе исподней. Всегда была аккуратно причесана, следила за модой.
Кодда дочкам исполнилось по семь и пять годков,купил им отец маленькие ведерки,чтоб они сорок утренников капусту поливали и пообещал им за труд прилежный подарки.Капуста уродилась ядреная,крупная.
Нагрузил отец подводу сена и поехал в Троицк.Девченки все глаза проглядели,тятю поджидаючи.Едва показалась на дороге знакомая телега, кинулись наперегонки встречать-только пыль за пятками завихрилась.
-Мама,мама,вот какой у нас тятя хороший!Он нам по золотым сережкам за капусту подарил!
А Арина вдруг,слезу смахнув,тихонько говорит:
-Вот помру,узнаете какой у вас тятя хороший.
Алексей любил жену и не стеснялся помочь ей в женских делах.Но случилось недавно несчастье.Сгорела стайка с сеном по Арининому недогляду."Подуздюкали" тогда Алексея казаки наказать жену примерно, как это было принято.Первый и последний раз хлестанул он тогда жену вожжами.Арина не побежала,не закричала-только взглянула на мужа своими черными глазищами.Алексей вожжи бросил и чуть сам не заплакал от жалости к жене.Арина тогда шибко обиделась и молчала неделю,пока он, вконец извевшийся не заорал:
-Ну что ж ты, как рыба -то молчишь?Я ж сгоряча.Хошь вдарь меня то-ж вожжой.
Так бы жили и поживали, но не бывает в России спокойных времен.
Настал 1914 год...