Недавно смотрела по телевизору старую, но по-прежнему смешную, комедию «Операция «Ы» и другие приключения Шурика. Есть там одна новелла под названием «Напарник». Про стройку, помните? Так вот… Если бы я не знала, что эта кинокомедия была снята в 1965 году, то могла бы подумать, что часть сцен режиссеру Леониду Гайдаю подсказал кто-то из моих коллег по НИИ.
Дело было в середине восьмидесятых. В то время наш Академгородок строился методом народной стройки: строители возводили каркас зданий институтов, жилых домов, школ и детских садов, а все остальное уже делали научные сотрудники под чутким руководством минимального количества профессиональных строителей. Мужчины монтировали коммуникации, стеклили окна, навешивали двери и тому подобное. Женщины занимались отделочными работами: шпаклевали, красили, клеили обои, отмывали помещения перед сдачей объекта комиссии. Был даже выпущен приказ главы нашего отделения Академии наук о том, что каждый сотрудник был обязан как минимум 40 часов в год отработать на стройках родного Академгородка. Поэтому периодически из нашей лаборатории кто-то уходил на трудовой фронт.
Работала я тогда под началом Николая Петровича - человека молодого, творческого и неугомонного, любившего свою работу до самозабвения. Наша группа просто фонтанировала идеями, постоянно экспериментировала и что-то исследовала. Работали не считаясь со временем, иногда и по ночам, и по выходным. В общем, подобралась группа фанатов науки и хронических трудоголиков.
И вот как-то дошла очередь до нашего Петровича нести трудовую вахту на стройке. Каждое утро, перед работой он забегал к нам в лабораторию, чтобы дать необходимые указания, а вечером – чтобы проверить что сделано и подкинуть очередную идейку, или обсудить с нами мысль, пришедшую ему во время физического труда (Руки работают, а голова-то нет!!! Не порядок!!!). Дня через три, выходя из столовой, я столкнулась в вестибюле НИИ с Андреем – коллегой из соседней лаборатории. Андрей был в рабочей робе, припорошенной цементной пылью. Увидев меня, он с раздражением бросил:
- Привет! Слушай, у вас что, Петрович чокнутый?!
- В смысле?!
- В смысле ненормальный?
- А что случилось?
- Да, понимаешь… Нам прораб дает утром объем работ на весь рабочий день. НА ВЕСЬ ДЕНЬ, понимаешь?!
- Ну?
- Мы ж научные работники, мы все оптимизировать привыкли. Соображаем, как это все сделать побыстрее, а потом до конца рабочего дня отдыхаем. Заслуженно отдыхаем, понимаешь?! Потому что дневную норму выполнили! А ваш Петрович… Гад!!!... Радостный такой прибегает и приводит прораба… Типа, мы все сделали - дайте нам еще работу. Ну, прораб, конечно довольный и еще нам доваливает…
- Андрей! Он и в лаборатории такой. Он же трудоголик! Он не может без дела сидеть. – попыталась я утешить Андрея.
Тот обреченно махнул рукой и пошел к выходу.
На следующий день вечером Петрович зашел к нам в лабораторию какой-то странно задумчивый и, рассеянно поздоровавшись с нами, тут же ушел. Мы удивленно переглянулись: это было на него не похоже. Утром, перед стройкой, он также был какой-то не такой, как обычно. А вечером вообще не зашел! Мы начали тихо волноваться за коллегу. Когда же Петрович не пришел в лабораторию второй вечер подряд, - мы запаниковали. Позвонили его жене. Лиля удивилась:
- А разве Коля не с вами?
- Нет.
- Странно… Погодите, не расходитесь по домам. Я сейчас обзвоню знакомых… Вдруг что-то случилось?!
Мы пообещали дождаться ее звонка, и присели возле телефона. Повисло тревожное молчание. Минут через двадцать позвонила Лиля и, глотая слезы, выдавила:
- Ребята! ЕГО НИГДЕ НЕТ!
Самый уравновешенный человек в нашей группе - Витя – взял на себя руководство ситуацией. Лаборантку Наташу он заставил сесть на телефон и выяснить у Лили список тех друзей и знакомых, которым та позвонила. Очевидно, что раз Петрович ходил на стройку, разумно было бы опросить тех, кто с ним работал. А уж ежели и они ничего не знают, то тогда нужно вызывать милицию. А вот с кем Петрович на стройке работал, мог сказать только прораб. Но мы не знали даже его имени!!! Тут я вспомнила разговор с Андреем. Побежали на институтскую вахту, где были телефоны всех заведующих лабораториями. Позвонили Андрюхиному завлабу. У него узнали номер телефона самого Андрея.
- Андрей! Ты сегодня на стройке был?!
- Был.
- А наш Николай Петрович там был?
- Да, а что? Случилось что-то?
- Он пропал.
- КАК ПРОПАЛ?
- В лабораторию не зашел как обычно, дома его тоже нет…
Пару секунд в трубке царило напряженное молчание, а потом послышался нечленораздельный возглас.
- Андрей?!
- Блин… Блин… Блин… Все нормально. Я знаю, где он. Езжайте по домам.
Мы позвонили Лиле, объяснили, что нашли человека, который знает, где Петрович, и разъехались по домам.
В понедельник наш НИИ гудел как улей: все обсуждали строительную эпопею. А случилось вот что. Ребятам из бригады, в которой работал Петрович, надоел неуемный трудовой энтузиазм коллеги. Когда дневная норма уже была сделана, Петрович по своему обыкновению ляпнул:
- Я тогда к прорабу сбегаю, скажу… вдруг еще что-то надо сделать…
Ребята отвели глаза, пряча досаду, но тут Валентин – здоровенный детина могучего телосложения под два метра ростом, остановил Петровича:
- Погоди… Надо в квартиры на пятом этаже шпатлевки натаскать – завтра там девчата начнут работать.
И первым взял мешок. Петрович радостно взял шпатлевку и поскакал впереди Валентина. Валентин обернулся, подмигнул ребятам и пошел за Петровичем, насвистывая что-то легкомысленное. Все застыли в недоумении – тут что-то было явно не то… Минут через десять Валентин спустился вниз, но уже один.
- А где Петрович?
- Отдыхает…
- Как?!
- А вот так, - засмеялся Валентин. Я его там на стул посадил и связал. И он отдохнет, и мы…
Ребята переглянулись и смущенно заулыбались – было как-то неловко за такой непедагогичный ход. В конце дня, сдав работу прорабу, бригада ведомая Валентином поднялась на пятый этаж освобождать пленника. Петрович возмущенно махал руками, кричал, пытался стукнуть Валентина, но тот, собрав обе руки противника в свою могучую длань, проникновенно произнес:
- Колюня! Да пойми ты… Я ж не со зла! Я ж о тебе забочусь, чтоб не надорвался! Кто потом науку двигать будет, если ты после стройки в больницу попадешь?
Петрович буркнул что-то нечленораздельное и побежал в милую его душе лабораторию, но и там он не смог работать – настолько выбил его из колеи предательский поступок коллег.
Не зря народная мудрость гласит, что утро вечера мудренее. На следующий день Петрович пошел на стройку в бодром расположении духа, решив, что в этот раз он уже воробей стрелянный и на провокацию не поддастся. Часа в четыре стало ясно, что дневное задание будет выполнено. Ребята обеспокоенно поглядывали на Петровича. И вот Валентин пробасил:
- Ну, что мужики, все что ли?
Петрович попытался юркнуть за дверь.
- Николай, а ты куда раньше времени с работы?
Совесть Петровича резко тормознула попытку разума сбегать как обычно к прорабу. Видя поползновения коллеги, бригада заволновалась. Каждый стал предлагать Петровичу что-нибудь куда-нибудь отнести, но умудренный опытом Петрович на провокации не поддавался. Ребята уже было совсем отчаялись, как вдруг заметили, что хитроумный Валентин куда-то исчез. Через некоторое время он принес ведро лака «Кузбасс» и четыре кисточки. Одну кисть он оставил себе, а три отдал коллегам. Пятый – а им оказался Петрович, - остался не у дел. Неудовлетворенная жажда деятельности Петровича вылилась в отчаянный вопль:
- А мне что делать?
Тут в дверном проеме появилось незнакомое лицо:
- Ребята! Мне на чердак нужно затащить рулон рубероида. Есть желающие помочь?
- ЕСТЬ! – радостно вскрикнул Петрович и решительно подхватил один конец рулона.
- Есть! – ухмыльнулся Валентин, - Попался, голубчик!
Ребята недоумевающее посмотрели на коллегу, переглянулись и на их лицах появилась легкая тень понимания.
- Так, мужики, лак и кисти несите в кладовку, а я побежал Колюню лечить от трудоголизма, - и Валентин с грацией медведя побежал на чердак. Бригада, расстелив робы поверх стружки, задремала…
В конце дня как обычно сдали работу прорабу и разошлись по домам, совершенно забыв про чердачного пленника. Только после нашего звонка до Валентина дошло случившееся. Все подъезды строящегося дома прораб лично закрывал на ключ. Валентину пришлось звонить прорабу и долго объяснять что случилось. Так как прораб жил на другом конце города, то пришлось еще и ехать к нему, потом везти с ключами в Академгородок. Когда запыхавшийся Валентин взлетел на чердак, Петрович был в ярости. Казалось, что он светился красным, как раскаленная печка. А слова, которыми он называл Валентина, вообще не подлежат описанию. По признанию самого Валентина, это было что-то с чем-то, и звучало особенно страшно из уст человека глубоко интеллигентного, ни разу досель себе не позволявшего грубого слова. Если бы слова могли убивать, то Валентин бы был расстрелян, повешен, отравлен, четвертован, обезглавлен, утоплен и сожжен на костре, причем не один раз!
С тех пор, когда приходила пора отправлять сотрудников нашего НИИ на очередную стройку, директор, утверждая списки, добавлял с улыбкой:
- Ну, а нашего дорогого Николая Петровича мы отправим в экспедицию…
Все присутствующие понимающе переглядывались, хихикали и согласно кивали головами.