Глава из романа "Алунта. Время холодных зорь"
После того, как взбудораженные соседи успокоились, Виктор прибежал от Ванды, переоделся. Мать, открывая ему двери, спросила:
- Что там за шум был на улице?
Виктор, сдерживая себя от смеха, сказал:
- Да ничего особенного. Это пьяный Нарушис вышел по нужде и с крыльца свалился.
– Надо же, - усмехнулась мать, - а шума было, как будто дом рухнул. Засмеявшись, Виктор сострил:
- Нет, мам, это Нарушис из двустволки по дерущимся котам стрелял, не удержался и вместе с ванной загремел с крыльца. Я как раз шел и все видел.
Переодевшись, он заспешил в дежурку. Петька уже был там. Улыбаясь, он спросил:
- Что, там Нарушис на тебя охотился, что ли? Я видел, как вы с Вандой выходили из клуба. Потом иду, слышу, в доме Нарушиса шум. Спросил, говорят, кто-то у него ванну хотел стащить и нечаянно уронил?
- Да Нарушис не только ванну, а и жену отдаст за бутылку водки, - сказал Виктор.
Получив у дежурного по взводу оружие с патронами и выслушав инструктаж, они вышли из помещения, вглядываясь в темноту спящей Алунты. Лето прошло. Время катило на осень. Походив по безлюдным улицам местечка, Виктор с Петром присели на ступеньки магазина - главного здания в городе. В центре Алунты была большая площадь, выложенная булыжником «брук», куда раньше, раз в год приезжали крестьяне на ярмарку, по-местному «Кермаж», торговать своими товарами. Привозили все: продукты, вещи, свиней, гусей, телят, сало, масло. Было весело. Кермаж был солидный праздник: пили, играли, гуляли. Люди окрестных сел на целый год запасались нужными вещами и продуктами. Здесь из-за дефицита государственных средств на доставку продуктов был полезен именно такой обмен-продажа местными товарами.
На противоположной стороне площади напротив «Универмага» стоял костел с двумя высокими, белыми остроконечными башнями готического стиля с крестами. Справа от костела – дом ксендза, двухэтажное здание милиции и дежурка защитников, чуть правее, на углу дороги на Маляты, было здание почты. Брусчатая дорога спускалась с горы вниз между домом коваля и кузней, поворачивала и по краю кладбища шла через речку по Алунтскому деревянному мосту с перилами на совхоз.
Виктор и Петр патрулировали по главной дороге, от сельсовета мимо гимназии, ресторана, от магазина до почты и дальше - до милиции и МГБ. Было все спокойно и они присели на ступеньки «Универмага». Пока они сидели на ступеньках, Виктора уже начало клонить ко сну. Вдруг Петька толкнул его в бок и прошептал:
- Глянь, кто-то ползет! В темноте было видно, как «что-то» на четвереньках двигалось, переползая дорогу. Сердце у Виктора забилось усиленно. «Бандиты» - подумал он.
- Стой, кто идет! – крикнул Петька, оттягивая затвор автомата.
Но никто не ответил, и всякое движение прекратилось. Вдоль стен домов, перебежками, они начали двигаться к неизвестному, застывшему без движений посреди улицы. Приблизившись на несколько метров, Петька еще раз окликнул лежащего. Но тот не реагировал. Тогда Петр взял и бросил в него камешек. Лежащий застонал и опять утих.
- Вить прикрой, я к нему подойду, шепнул Виктору Петр. Осторожно, готовый ко всему, он крадучись подошел к лежащему. Это был человек, но мертвецки пьяный. Повернув ногой пьяного, Петр выругался:
- Это Ажубалис, пьянь сраная, так перепугал, что я его чуть не застрелил.
Ажубалис, или Ажубаль, в Алунте был вообще уникальным экземпляром. У него не было ни денег, ни дома, ни семьи. Он спал на улице и жил, наверно, на улице, не работал, но был всегда пьян. Он всегда валялся где-нибудь в пыли или на брусчатке. Его никто не трогал, его угощали, он пил, но не буянил. А где пил, там и спал, просто валялся, где попало. И не болел, не кашлял, не простывал, как бездомный пес выносил любую погоду.
Виктор подошел к Петьке. Наконец-то вышла луна, и стало немного светлее. Ажубалис валялся посреди дороги с расстегнутыми нараспашку воротом и ширинкой, старые штаны почти не прикрывали его срамное место. Петька рассмеялся:
- Давай намажем чернилами, пусть утром посмотрит, что у него осталось.
И Петька почти бегом двинул в дежурку за чернилами. Он принес синие чернила и кисточку. И они, смеясь, обмазали Ажубалю все, что у него выглядывало ниже пояса. Потом они взяли его за руки и ноги, и отнесли к дому Герайтиса - алунтского фельдшера-аптекаря. Герайтис имел медицинское образование, был интеллигентным человеком, поэтому все считали его доктором и ходили к нему лечиться. Они положили его у крыльца, а сами ушли, смеясь, и предвкушая интересную ситуацию.
Утром, когда рассвело и все проснулись, Герайтис вышел на крыльцо, и тут заголосил Ажубалис. Он проснулся и решил сходить по нужде, но когда увидел свою мужскую плоть, он обомлел. Весь орган был синим до корня. Он испугался и, увидев доктора Герайтиса, он подковылял к нему и, указывая на свой пах, начал, заикаясь, выть:
- Доктор, посмотри, что это у меня…что он синий…это гангрена!? А может он отмерз? Доктор, будь другом, дай лекарство. Вылечи меня!
У Герайтиса волосы встали дыбом. Грязный Ажубаль бегает за ним с синей шкуркой и кричит: «Доктор, помоги!». Но потом, поняв, что к чему, он рассмеялся и сказал:
- Твоя болезнь пройдет после очередного дождя.