Не могу есть яблоки, сразу оскомина. Решил подлечить зубы. Поехал на прессовое производство. Но не тут-то было. Всего пять талонов на 20 желающих, а я предпоследний, поленился рано встать. Пойду-ка в платную больницу, может быть, лучше сделают. Пошел. За две пломбы 641 рублей + 18,4 за рентген. С позором убежал, то есть по-английски.
Тем более узнал, что облегчения не будет, так как предложили ставить коронки, чтобы не было оскомины, а это все равно, что носить вставную челюсть. Лучше уж такие зубы, потерплю, пока пломбы не выпадут, тогда поневоле придется пойти.
По пути домой зашел к Х. Гена вчера до часу ночи смотрел бомбежку небоскребов.
Нина после санатория поправилась. Весной страшно было смотреть, худая, переживала из-за сыновей.
Посидел минут пять — Гена включил телевизор, чтобы смотреть сериал. Я это сразу воспринимаю как намёк, нежелание общаться. И я ушел, чтобы не мешать.
На полпути к дому встретил мать. Усохла, на спине горб. Взгляд острый, не больной, настороженный. Спросила меня:
— Книгу читаешь?
— Я выбросил ее.
— Зачем? Я бы отдала другим людям. Ты все же посмотри, может быть, Вика не выбросила ее.
— Я выбросил ее. Это плохая книга. За Библию спасибо, — а подумал: Не будешь больше ерунду приносить.
Помолчали. Спросил:
— Как живешь?
— После того, как ты подговорил Михаила избить меня...
— Да я не знаю никакого Михаила. Мне это не нужно. Зачем?
— За то, что я не дала квартиру.
— Мне это незачем, — пытался я пробиться в ее больное сознание.
Посмотрела недоверчиво, не ничего не оказала, пошла дальше.
Мне даже не вериться, что у кого-то есть нормальные матери.
Одна, из ее пяти сопровождающих собак, бросилась к проезжавшему велосипедисту, но укус только обозначила, остановилась и даже гавкать не стала. Бедные соседи, как они терпят свору собак?! Как-то я было хотел зайти к ней в квартиру, она не пустила, сказав:
— Собаки тебя загрызут.
Но, думаю, дело не в этом, она стеснялась, не хотела, чтобы я видел, во что превратилось её жилище.
И этот Михаил, видимо, что-то ей сказал насчёт собак, а она ответила бранью, иначе она не умеет, вот и получила нахлобучку.
Дома пообедал, и поехали на дачу.
День летний +25.
Четыре часа поработали, выкопал яровой чеснок, закопал газовой баллон и шланг в землю, чтобы не украли зимние воришки, которые прочесывают все дома, побывали и в нашем, выставив стекла, хорошо, что не стали разбивать, украли мою фирменную кружку и приглянувшиеся вещи, но большого урона не нанесли.
Ведро слив, кочан капусты и тыква. Вика пожалела меня, и взяла сумку с капустой и тыквой, в другой руке несла букет красивых махровых астр.
Путь казался длиннее, отвык, полтора месяца не был, почти каждые выходные работаю, чтобы зарплата была весомее, да и расходов много.
Не выходит их головы, что Владе втемяшилось, или кто-то подсказал, что у нее было тяжелое детство, ущемляли в пользу Власты.
Эта мысль из того же источника, из которого мать черпает, что я хочу ее убить, и подговариваю кого-то ее избивать. Вот уж, действительно, бабы дуры. Все им кажется, что сестре достался кусок жирнее.
Моя мать тоже обижалась на свою мать, что та дала ей меньше, чем сестрам. Это не наследственное. Это в крови у всех. На это не надо обижаться, но из головы не уходит, обидно. Как ни стараешься быть хорошим, все будешь плохим для детей.
Уже им за 30, а все рот держат открытым для подачки. Закон природы.
Влада ходит к психиатру, даже Андрея водила. А что будут говорить ее дети, когда повзрослеют и станут припоминать ее крик? Вика никогда так на них не орала, как они на своих. Но я не вмешиваюсь, молчу.
30 сентябрь. Давно, может быть, год, не летал на самолете. Сейчас лечу на реактивном на огромной скорости, и на большой высоте, удобные сидения. Пересаживаюсь к окну. Какой восхитительный вид с высоты. Напротив меня сидит мужчина лицом вперед к движению, и видит, что происходит впереди, вдруг, по его лицу вижу, что у нашего самолета впереди препятствие, мы врежемся во что-то, мы снижаемся. Но успеваем остановиться на вязкой мокрой почве.
А вчера меня пытал врач, надавливая пальцами на затылок под основание черепа, до чего же мучительно! Утром голова болела сильнее обычного, но приступа не было, терпимо.
Все продолжают станки нарезать шестеренки, фрезы тупятся на кончиках, снимаю, меняю. Иногда даже снятся конвейеры с гравием из реки Чорохи.
В заводской газете снова сменился редактор, и я решил предложить рассказ "Порча". Пилипейчика на месте не было, и я пошел к редактору Константину Присяжнюку, который часто печатался в газетах, а сейчас стал главным редактором.
Лет под сорок, приятной наружности, с модной бородкой, начинающаяся полнота, моего роста, без гонора и спеси, приветлив.
Коротко поговорили, отдал рассказ, он записал мой телефон. Через десять дней позвонил и сказал, что начало рассказа хорошее, а дальнейшее можно было уложить в три строки, не подходит по объему. Последнее и является главной причиной. Рассказ не шедевр, но мог быть напечатан, при желании.
Смирнов молчит, Никифоров тоже. Я не переживаю, так как понимаю, что это возможность, улучшить повесть, которую можно превратить в роман, но мне не хватает толчка, знаний того времени, нет литературы.
Пасмурно, временами срывается, дождь, похолодало +4.
Почти каждый день работаю, и в это воскресенье уже шестой выход.
Работаю один, так как Коблов уже второй месяц не выходит, и никто не знает, где он, то ли лечится, то ли прогуливает. Может, как и раньше, принести купленную справку. И снова начнет работать и мотать мне нервы, так как в свое свободное время я не могу положиться на него.
Он бросает рабочее место и уходит надолго, а барабаны сыпятся с конвейера, несколько раз говорил мастеру, тот делал внушение Юре, но все остается по-прежнему, терпят, потому что он инвалид, и если бы не работал, ему пришлось бы выплачивать пособие, а так сам себе зарабатывает.
С женой развелся, получил комнатушку в восемь кв. метров в трехкомнатной квартире восьмого квартала. Нет никакого стимула к жизни, пьет каждый день, достаточно нескольких глотков, чтобы ходить косым. Я ему сказал:
— Каким же надо быть богатым, чтобы пить каждый день?
— Я пью в долг. Потом снова занимаю.
На еду почти не тратит денег, вечно голодным ходит, но у меня стеснялся просить, но, под конец, совесть совсем пропил, попросил пять рублей. За три дня до этого он просил у Скрипкина на хлеб, а на утро пришел пьяным на работу, и я укорил мастера, что он дал ему на водку, поэтому и сейчас отказал ему, хотя сумма и не велика, не жалко, если не отдаст, но он занимает у всех на водку.
Недавно влез в кредит у банка на большую сумму, зачем, не говорит. Вся моя жизнь в столкновениях с алкоголиками. За последние девять лет пить в России стали в пять раз больше, люди спиваются, скоро не будет хватать рабочих рук, безработица исчезнет, начнут принимать с других стран. Россию ждет незавидное будущее, русские превратятся в меньшинство, а потом ассимилируются и исчезнут, как нация.
Виноград в этом году не успел вызреть, может быть, потому что Вика срезала листья, думая, что незатененный виноград созреет быстрее, но получилось наоборот, в тени созревал лучше. Опыт приобретается на собственных шишках, чужие не учат.
Умерла жена Георгия Ивановича, которую два года облучали от рака.
Недавно по телевидению сообщение, что ветеринар во Владивостоке получил патент на лекарство от рака, путем прививки человеку вируса трихинеллёза, или что-то вроде этого.
Он заметил, что больные этой болезнью не болеют раком. Потом надо будет вылечиться от трихомонады.
Бюджет СССР в последние года был 600 миллиардов долларов, при Ельцине в последний его год 25 миллиардов! Это сравнимо с последствиями разрушительной войны. Путину удалось повысить до сорока пяти, а на следующий год обещает выйти на 50 миллиардов. И никто не понес наказания за столь бездарные действия.
Демократы, разрушившие СССР, чувствуют свою вину, и поэтому стараются не высовываться лишний раз. Лет через 20 их будут проклинать, как и Ельцина, бездарно руководившего страной, точнее, совсем не руководившего, как и Брежнев в свое время.
Вернее, виноград не созрел потому, что поздней весной сделали обрезку, и он долго исходил соком, что и сказалось, хотя ягоды были крупными, но некоторые кисти зеленые до октября.
Да и тепла было мало, все дожди, весь октябрь и температура до +5 +10. Последние кисти винограда сорвали 20 октября.
Юра Петухов рассказал, что видел Коблова, который уже месяц, как не выходит на работу, все думали, что он снова на лечении от алкоголизма, возле торгового центра вместе с бомжами, подсчитывавшими мелочь, то есть соображавшими на бутылку. Я знал, что этим у него кончится, но не думал, что так быстро произойдет, стремительно.
Жалко парня, только 30 лет. Как долго протянет в таком состоянии? Пропьет квартиру, если уже не пропил, а может, и заложил в банк, чтобы взять кредит девять тысяч, то ли, чтобы расплатиться с долгами, то ли еще зачем-то. Он не знает, ради чего стоит жить. Многие этого не понимают, и плохо кончают.
20 октября. Позавчера наладчик Володя Чинин, которого поставили к нам разбраковывать барабаны в течение всей смены, спросил, какая у меня машина?
— Стиральная, швейная, печатная, — ответил я.
Он не поверил, что у меня нет авто, и принялся хвастаться, что его сын не хочет ездить на шестерке. Надо понять, что купит ему "десятку".
Вчера перед работой начал рассказывать, что жена подала на развод, поделили имущество, ему присудили старый палас, который купили 15 лет тому назад, неработающей видеомагнитофон и исправный телевизор, а авто будут делить.
Через три часа начал допытываться у Тани, какие трусы она носит?
— Надо носить такие, как моя жена, гипюровые за 280 рублей.
Таня ответила:
— У меня нет таких денег.
Подошел ко мне, на ногах еле держится.
— Нет, моя жена такие трусы не будет носить.
Что-то еще хотел сказать, но потерял нить, и начал обнимать меня, потом принялся выбрасывать хорошие барабаны, идущие по конвейеру на сборку, в контейнер с браком.
— Зачем ты это делаешь? — удивился я.
— Пусть они позлятся, — улыбнулся он.
— Кто?!
Но он уже направился снова к Тане, потом к Наташе. Когда мы пришли с ужина, он валялся на грязной шашке возле клепки. Сазонов, его собутыльник, сострадая, подложил под него тонкий картонный лист. Через час Чинин поднялся, и на виду у женщин начал мочиться у станка. Бригадир Вахрушев принес его пропуск, и вывел за проходную, оформив этот день как отгул.
Пьяниц никто не наказывает увольнением, и те этим пользуются, в течение всей смены регулярно подпитываются, и к концу смены едва держатся на ногах. Но на собрании про них ни слова, да и собраний сейчас нет. Лишь все твердят о качестве продукции. А оборудованию скоро будет 30 лет. Полнейшее равнодушие у рабочих, потому что понимают, платят мало, всё ворует начальство.
В советское время за выход в воскресенье я получал 15 рублей, сейчас же 240 рублей, то есть 12 рублей.
Чтобы узнать стоимость товара, то есть сравнить с советскими ценами, нужно поделить на 20, и примерно получается истинная цена, хлеб, сахар, бананы по той же цене, но многое значительно дороже, тот же транспорт.
Просвета к улучшению никто не видит, и понимают, что будет значительно хуже.
В сентябре работал все выходные, отдыхал лишь в скользящие, шесть выходов – 1400 рублей, это 70 рублей советскими, ничего лишнего купить не можем, да и необходимое тоже, разве что, не голодаем.
В октябре уже третий выход, это уже 28 рабочих дней, в январе уйду в отпуск, чтобы сразу получить деньги, которые через полгода сильно обесценятся, поэтому выгодней отпуск брать сейчас, раньше.
Продолжение следует: http://www.proza.ru/2015/07/07/475