Фаллос

               
             А все, однако же, как поразмыслишь, во всем этом, право, есть что-то.
               

                «Нос»  Н.В. Гоголь


  История, которую я собираюсь поведать тебе, мой прекрасный и неизвестный читатель, могла бы и не случиться или, хотя бы, иметь другой, более счастливый конец. Но, увы, мой герой был неосмотрителен, что и стало причиной трагедии его короткой жизни.

  Итак, читатель мой, наполни меха своих легких кислородом, дабы погрузится в тихие, быть может, немного грустные, но прозрачные воды моей правдивой от начала и до конца истории.

   
  История моя начинается в тот самый час, когда душная августовская ночь уже закончилась, а прохладный рассвет еще не наступил. И вот в это самое время Егору снился чудный по настроению и жуткий по содержанию сон, будто присутствует он на похоронной процессии, состоящей из одного человека. «Кого же хоронят?»- спрашивает себя Егор, держа в руках плотно обернутый белым саваном предмет фаллической формы около двадцати сантиметров в длину и пятнадцати сантиметров в окружности. Егор медлит, но какая-то сила подталкивает его к темной могиле у пригорка, поросшего пышным кустарником. Из глубоких, дышащих жаром недр могилы поднимается специфический запах, схожий с запахом скисшего молока. Егор заглядывает в бездонную пропасть могилы, когда та, неожиданно выпускает поток воздуха и издает угрожающий звук - завернутый предмет вываливается из Егоровых рук, делает тройное сальто-мортале, которому позавидовал бы любой цирковой исполнитель или спортсмен - и летит во тьму, где теряется окончательно и безвозвратно.
 
  Если истолковывать сей сон по методу, который предложил в начале ХХ-го века  Зигмунд Фрейд, -  этот «венский шарлатана», как, не без основания, называл его Владимир Набоков, - мы придем к выводу, что Егор, обуреваемый желанием, которое лежит в пределах бессознательного, приносит сакральное в жертву плотским утехам. И с этим толкование можно было бы согласиться, если бы не одно «но». Как можно истолковать то, что произошло утром, и уже не во сне, а наяву? Думаю, Фрейд, с его богатой практикой в психиатрии, пришел бы в полное замешательство и, пожав плечами, скрылся бы за ширмой.

 Но не станем забегать вперед, а скажем, что сон этот был следствием расстроенных чувств Егора. Всего несколькими часами ранее произошел случай, который, как казалось Егору,  ни в коем разе не должен был произойти. А дело было вот в чем. Три дня назад при случайных обстоятельствах он познакомился с одной молодой особой. В этой особе не было ничего такого, что могло бы заинтересовать Егора, как сексуальный объект. А женщин, необходимо заметить, он рассматривал только как сексуальный объект. Совершенно не его тип: малый рост, широкий таз, неопрятный вид. Но как-то так сложилось,- честно сказать, он сам не понял, как именно, - что сегодняшним вечером Егор очутился в гостях у этой самой особы.

   И вот он в однокомнатной квартире на восьмом этаже. Входные двери закрылись за Егором с большим трудом: ему пришлось налечь на них плечом, когда в это самое время молодая особа провернула ключ в замочной скважине. Егор сам себя позволил загнать в ловушку, а теперь эта самая ловушка захлопнулась, не без его помощи. Скрипучий пол, старая мебель, купленная еще до распада Советского Союза, тараканы. На диване в неестественной позе спал младенец, таз которого был перехвачен памперсом, от чего он походил на маленького инопланетянина. Младенец по временам вздрагивал и, издавая постанывающие звуки, переворачивался на другой бок. Принимая еще более странную позу, он затихал на некоторое время,-  потом все повторялось снова. Его беспокойство настораживало, но еще больше настораживали странные позы, которые принимало тело младенца.
 
  Будучи человеком брезгливым по своей природе, Егор не надел стоптанные мужские тапки, заботливо предложенные молодой особой - о чем вскоре сильно пожалел. Пол на кухне был залит чем-то липким, и Егоровы босые ноги прилипали к линолеуму, отчего передвигаться было не столько трудно, сколько совершенно неприятно.
 
  «Ну, за чудесную встречу!» -  молодая особа, подняла рюмку с французским коньяком, выпила залпом, затянулась сигаретным дымом и выпустила тонкую сизую струйку через пухлые губы,  по-детски сложенные трубочкой.
 
 Был поздний августовский вечер, душный и тоскливый. Разговор не клеился. Егор пытался шутить, но выходило как-то плоско и не к месту. Потом они целовались, стоя на балконе, закиданном всевозможным хламом: здесь были и поломанные деревянные стулья, и овощные ящики, набитые тряпками, и, как ему показалась, мертвая кошка, - или то, что осталось от нее,- прикрытая целлофановым пакетом с логотипом местного продуктового супермаркета.
 
   Егор хотел было уйти, но неведомая сила цепко держала его. Он чувствовал себя прикованным невидимыми наручниками к этой совершенно несимпатичной особе. Он, который никому и никогда не был покорен, вдруг превратился в растение, слабое и жалкое.

  В джинсовых шортах, плотно обтягивающих большие ягодицы, которыми молодая особа виляла так, словно это было достоинством, а не недостатком ее тела, она прошла в душную комнату. Егор пошел следом. И вот наступил момент, когда, обнажившись,- и опять же, Егор не давал себе отчета в происходящем, хотя нисколько не был пьян,- они легли на пестрое одеяло, простеленное на полу. Молодая особа широко раздвинула крупные ноги и поманила Егора. Егор покорно опустился на её мягкое тело. Член, умоляюще крякнув, скользнул во влажное нутро, где совершенно потерялся, ввиду небывалой ширины стенок.  Болтаясь, как язык колокола, член отчаянно проделывал фантастические вещи, то есть финтил так, как способен финтить один только обезумевший  фехтовальщик рапирой, думал Егор,- при этом влагалище издавало чудовищные звуки, от которых мурашки бежали вдоль позвоночника. Две фантастически огромные висячие груди с темными сосками, к которым Егор страшился прикоснуться, но, все же, ненароком, прикасался, колыхались, словно бабушки пудинг, который та торжественно несла к  Рождественскому столу. Егор вспомнил бабушку, и ему захотелось плакать. Но слезы не выходили из него, как не выходило из него и то, что должно было выйти вследствие продолжительности акта. А когда, наконец, это произошло, - заметим, что слезы и сперма брызнули из него единовременно, -  он сполз с потного, испещрённого растяжками живота, и, отодвинувшись от жаркого тела на некоторое, как он решил, безопасное расстояние, оттер слезы и затих.
 
  В свои двадцать девять Егор познал немало женщин. Женщины были самой большой его страстью  и слабостью. Так и не решившись соединить свою жизнь с одной из них,  Егор с годами понял, что он неисправный дон жуана, и что с этим придется мириться. Он легко сходился с женщинами, но и легко расставался с ними, оставляя их с приятными воспоминаниями. Не привязываясь ни к одной из них, он очень скоро привязывал к себе, чем, конечно, усугублял возникшую ситуацию. Сластолюбец, он, нередко, покинув одну постель, тут же прыгал в другую. Егор не считал секс чем-то непристойным, скорее непристойно было воздерживаться от него.  В его чрезмерной сексуальной активности было что-то нездоровое. Но однажды вкусив этот плод, он уже не мог остановиться. И  в том была скорее его трагедия, нежели успех. И вот сегодняшний вечер был тому доказательством. Его невоздержанность и неосмотрительность, привели его в постель к молодой особе, которая и станет причиной трагедии всей его жизни.

  Дома Егор принял холодный душ, выкурил сигарету с ментолом и, надкусив грушу, которая оказалась небывало твердой, лег спать. И вот тут-то ему и приснился сон о похоронной процессии.

  Утром, разбуженный сигналом будильника, Егор с трудом оторвал свое тело от кровати, и не продрав колтун на ресницах, первым делом прошел в уборную. Спустив трусы, он по обыкновению пошарил рукой,  в надежде ухватить свою сардельку, но, увы, рука промахнулась. В недоумении Егор опустил глаза и увидел только одну лишь густую поросль на лобке. Никаких первичных признаков. «Что за хрень!»: подумал Егор. Присев на край унитаза, он внимательно обследовал каждый сантиметр промежности. Но кроме жесткого курчавого волоса, он так ничего и не обнаружил. Натянув трусы, Егор вернулся  в спальню и прилег на кровать. Полежав  с закрытыми глазами около пяти минут, он снова ощупал себя, но и на этот раз его промежность оказалась совершенно гладкой, без единого признака полового органа.

  Озадаченный недавним открытием, Егор ходил по квартире, в надеже, что это недоразумение каким-то образом разрешится в лучшую сторону, развеется как дурное наваждение, и все встанет на свои места, пускай даже не встанет, а хотя бы повиснет. Так прошло около получаса. Но чудо, которое с такой силой призывал Егор, никак не свершалось. Необходимо было что-либо предпринимать. Первым делом Егор позвонил Василию Павловичу, начальнику отдела по продаже бытовой техники, в котором он работал, и сказался больным. В ответ он услышал скрипучий, как несмазанное колесо голос, который выражал недовольство: «Как долго ты намерен болеть? На этот раз я не стану рвать за тебя пятую точку перед руководством!»
 

  В то время как Егор, охваченный тревогой, нервным шагом мерял комнату, его член купался в первых лучах славы. Не прошло и нескольких часов, как во всемирной паутине объявился некий персонаж с громким никнеймом «Фаллос». Этим самым «древним греком» были созданы аккаунты, к которым было прикреплено фото этакого жигало в ямайских шортах и модной светлой шляпе на голове. Стоило новому пользователю покликать на чужие страницы и разослать сообщения со смайликами, как тот незамедлительно получал в ответ радостные отклики и всевозможные открытки на «стену». Число его виртуальных друзей росло не по часам, а по минутам. Новый герой сети был радушно принят в «сообщество клонов» и возведён в ранг Великого и Могучего. Среди его почитателей были не только особы слабого пола, но так же и сильного, правда, немного ослабевшего в виду своей ориентации. К  концу дня  почтовый ящик Фаллоса был завален письмами, которые содержали самые разнообразные предложения, начиная с весьма безобидных, и заканчивая такими, что читая их, Фаллос покрывался пунцовой краской, - настолько они были непристойны и изощрены.
 
  Так, в один из солнечных августовских дней такого-то года началось восхождение на Олимп Великого и Могучего Фаллоса. Тщеславный, он чувствовал себя котом в сырную неделю.
 
  Но вернемся к нашему главному герою,- хотя, сказать по-честному, после появления на сцене Фаллоса, Егор как-то вдруг померк и ушел в тень, если не сказать, что стал тенью собственного достоинства. Итак, мы находим Егора за чтением электронного письма. Нам было бы интересно узнать его содержание без купюр. Адресат открывает письмо от некого  Фаллоса:

  «Всему когда-либо наступает конец, достопочтенный Егор!  И вот наступил конец нашему с тобой сосуществованию. За те долгие годы, что я тебе служил верой и правдой, я ни разу не был хоть чем-либо вознаграждён, даже кусочком женской попки. Я был настолько безотказен, что порой моя голова шла кругом, когда ваше высокоблагородие еще было только на пороге наслаждения. Но всему есть придел. Чаша моего терпения переполнена. Последней каплей стали события вчерашней ночи. Это была самая жуткая ночь, что я могу припомнить за последние пятнадцать лет! как ты мог позарится на этого кинг-конга? И мало тог, привлечь меня! Твое наплевательское отношение ко мне перешло все границы!  Как говорят: «Служить бы рад, прислуживаться тошно»!  Засим, откланявшись, я удаляюсь на служение народу, который был нелюбим таким типом как ты!»
 
  За чтение сего письма мы и оставим нашего героя, думаю, навсегда. Ибо, что он за герой без достоинства - полный нуль. Роль нового героя примеряет на себя недавний антигерой. И вот он выходит на сцену во всей красе и с гордо поднятой головой.
 
  Фаллос выходит в прямой эфир телевиденья. А что, как не телевидение является лучшим способом заявить о себе, кем бы ты ни был! Дав многочисленные интервью,  Фаллос очень скоро становится фигурой №1 в стране. О нем пишут, о нем снимаю, о нем говорят и о нем мечтают.

  Будучи замечен незаметной, до недавних пор, организацией анонимных онанистов, он решается возглавить ее, как новую партию - и идти в политику. «Ударим твердым кулаком по онанизму!» или «Каждому члену по членству!», «Не в твердой волюте счастье!»- кричали надписи с билбордов. Были предприняты хождения в народ. Общаясь с поварихами одной сельской столовой, Фаллос лично пообещал проследить за повышением деторождаемости, чего бы это ему ни стоило.
 
 - Фаллос Егорович, звонок из Стокгольма!
 - Соедините! - взволновано отвечает  Фаллос, предчувствуя радостную весть.
   Так и есть – Премия Мира.

  Чтение лекций о вреде онанизма в престижных университетах, всевозможные премии, награды, приглашения во дворцы, палаты, ложи и так далее и тому подобное. Дабы не утомлять читателя, скажу, что к Новому году Фаллос был самой узнаваемой фигурой в мире. Я хочу сказать, что в ХХI-ом веке, благодаря новейшим технологиям, слава стала необыкновенно скороспелой. На то, что  раньше, те же две сотни лет назад, уходило немало лет, теперь происходит за считаные дни.
 
 
   За окном кабинета смеркалось.

   Устало откинувшись на спинку дубового кресла, Фаллос нажал на кнопку селектора.
 - Машенька, будьте так любезны, принесите чашечку черного чая с лимоном,- короткая пауза, - и  захватите гель для массажа.
 
  Через пять минут на пороге кабинета стояла стройная молодая девушка с пышным бюстом и копной рыжих волос на милой головке. Маша,- а именно так звали это прекрасное создание,- служила при Фаллосе личным секретарем и не менее личным массажистом.
 
  Выпив чаю,  Фаллос разделся и прилег на кушетку. При виде обнаженного начальника, Маша всякий раз испытывала смущение. Но скоро смущение уходило, и его место занимало легкое возбуждение, которое росло с каждым прикосновением к твердому телу босса. Закусив нижнюю губу, Маша, где нежно, а где и  с силой массировала нобелевского лауреата.
 
 - А не махнуть бы нам, Машуня, в Дубай, этак на недельку-другую?- голос Фаллоса  был тихий, со сладкими нотками. - Полежим на песочке, поедим свежих устриц. Давно хотел взглянуть на местные фонтаны. Говорят, чудо, как хороши эти водометы! У меня страсть к фонтанам! Люблю смотреть на то, как их упругие струи бьют в небо.
 
  Фаллос был мужчина моногамный. Воспылав нежным чувством к Маше, он оставался верен только ей одной, не смотря на большой соблазн со стороны. Только ее руки ласкали его, только ее губы дарили ему поцелуи. И, приглашая Машу в заграничную поездку, он не имел дурной мысли, как подумал ты, мой далекий читатель, а - напротив. Он мечтал, как сидя в дорогом ресторане за бокалом хорошего вина, он, слегка захмелев, наконец, превозможет свою природную стеснительность, и  сделает  этой милой девушке серьезное предложение. Но ввиду  загруженности рабочего графика, поездка каждый раз откладывалась, и этой прекрасной и чистой мечте так и не суждено было сбыться.
 
 Был полуденный час, и высокое майское солнце заглядывало в веселые восторженные лица людей, которые собрались на городской площади по случаю праздника. Среди них можно было наблюдать, как людей преклонного возраста, с лицами помятыми временем, так и людей молодых, с лицами гладкими  и чистыми. Народ теснился, и каждый норовил протиснуться ближе к сцене, куда через минуту - другую, должен был подняться тот, ради кого они, в сущности, здесь собрались. Людей разного положения и возраста объединяло одно – любовь.

  И вот на сцену легкой походкой поднялся в меру высокий и в меру плотный мужчина в сером двубортном костюме. Народ затих и приготовился слушать.

   Фаллос говорил долго, красноречиво и слегка картавя.  «Каждый член нашего общества должен иметь… Мы должны сплотиться, чтобы…» и так далее и так далее. Лысина Фаллоса, смазанная по этому случаю специальным лосьоном, игриво поблескивала в лучах майского солнца. В эти минуты наш герой напоминал личность, которая каких-то сто лет назад, вот так же стояла перед толпой людей и говорила о значении объединения. Колесо истории, в который раз сделало  полный оборот, и замерло на мгновение, на одно короткое мгновение, которое в вечности, ровным счетом нисколько не отразилось.
 
   Под звуки оваций, Фаллос спустился к народу. Он гордо шествовал, принимая букеты цветов, но кольцо из телохранителей не давало возможности окончательно сблизиться с народом. Восторженная толпа напирала с такой силой, что круг не выдержал, и разомкнулся. Молодой мужчина с всклокоченными волосами на голове и дикой бородой, приблизился к  Фаллосу и дважды выстрелил в упор.  Фаллос упал, как подкошенный. Прозвучал еще один выстрел,- и на бездыханное тело Фаллоса легло тело волосатого мужчины, в котором никто бы не узнал Егора, этого несчастного обезумевшего дон жуана.
 
  Спустя пятнадцать минут после случившегося на площади, в Интернете появилась информация о смерти кандидата в депутаты от партии «Анонимные онанисты»  Фаллоса Егоровича, наступившая вследствие огнестрельного ранения, нанесенного террористом, принадлежавшем к группировке исламистов. «Фаллос Егорович,- сообщалось далее,- был ярым противником обряда обрезания крайней плоти у мужчин, к какому вероисповеданию, тот бы ни принадлежал, и на каком континенте, тот бы ни жил».
 
  Такова была официальная версия трагедии.

  Прошло немного времени, и в народе поползли слухи, что Фаллоса Егоровича собираются причислить к лику святых, ввиду  того, что он, дескать, принял мученическую смерть. Но это - всего лишь слухи. А если и так, то нет в том ничего удивительного, ибо и не такое случается в нашей, как не крути, нескучной жизни.
 
 
                Ливорно, август 2012