Как всегда неожиданно заявился Лёня, я уж думал больше его не увидеть, встретил доброжелательно, хотя было 20 часов, только пришел от Гены, и на вечер были свои планы.
— Наконец-то застал. Вчера приходил.
— Плохо звонил, я был дома. Что так долго не приходил?
— Ты же бросил писать.
— Но мы же остались друзьями?
— Конечно, — неуверенно сказал он.
Свернул разговор на гороскопы, что "рыбы" легкоранимы".
— Леня, о чем ты говоришь? Мы все легкоранимы, гороскопам нельзя верить.
Он не спорил, заговорил о Аршинове, к которому ходил на сорок дней.
— Опоздал на час, пришел, когда все уже расходились. Жене его лет 35, пьяная. Лучше о ней не говорить.
Чтобы отвлечь от ненужной темы, похвастался количеством кассет, принес каталог телефильмов. Он же вспомнил фильм, который смотрел перед новым годом. Я его не видел. И он принялся подробно рассказывать этот фильм. Я попросил:
— Расскажи только сюжет.
Он же с подробностями застрял на эпизоде. Когда я снова попросил остановиться только на сюжете, он поправил меня:
— Фабула. — Но продолжал рассказывать эпизод. Долго и нудно. Я молча слушал, помня, что нужно быть терпимее. Предложил выпить.
— Если ты хочешь, — сказал он.
Я не больно-то хотел, но поставил графинчик. После первой рюмки его потянуло курить:
— У тебя здесь не курят? Можно на кухне форточку открыть?
— Не выношу табачного дыма.
Он вышел в подъезд.
— Пойдем я дорасскажу фильм.
— Извини, я записываю фильм, вырезаю рекламы.
Через десять секунд звонок в дверь, хотя я и не закрывал. Вышел. Перед соседской дверью стоит незнакомый парень, за ним Леня, показывает окровавленный палец. Когда он успел и как? Кто его и за что?! Сюр.
— Дай, чем перевязать.
Кинулся искать бинт. Принес.
— Дай йод.
— Йода нет. Есть зеленка.
— Дай йод. Спирту.
— Возьми, залей водкой.
В это время звонок телефона. Разговариваю с Владой и вижу, что Лёня залил журнальный стол водкой, и пытается промокнуть программкой. Закончил разговор, достал салфетку, расстелил на столе.
Оказывается, он вчера у себя в подвале вывертывал лампочку, раздавил ее и глубоко порезался, а сейчас кровотечение открылось. Фантасмагория! И снова он болтал, а я слушал.
В половине одиннадцатого он всё же вспомнил, что мне завтра рано на работу, засобирался. Я не удерживал. Поговорить не с кем, но и он не собеседник: всё одеяло на себя тянет. Многословно рассказывал о своем старшем брате, который живет в Германии и зовет к себе, а он все не может решиться, хотя знает, что через шесть лет может получить иностранное гражданство, тогда никто его не тронет, даже коммунисты. Он снова долго рассуждал, что его ожидает в случае эмиграции.
— Спустись с эмпиреев, — сказал я.
Но он продолжал своё. Я снова повторил. Но он, словно заведённый не мог остановиться, продолжал свою мысль, пока не закончил её. Жаловался на жену, которая не ценит его творческих устремлений, ей хочется общества, гулянок, танцев, жить красиво, как в иностранных фильмах. Может в любой момент выгнать его из квартиры. Отпускает в Германию с сыновьями, в которых он души не чает.
Когда я рассказал ему об Ямпольце, попросил:
— Познакомь меня с ним.
Особенно, когда услышал его характеристику, что он считает всех людей сволочами. Родственная душа. Это уже мизантропия, в которой он незаслуженно упрекал меня. Словно не знает значение этого термина.
9 апреля. Почти весь день сыпет мелкий снег, температура -1.
Среда, скользящий выходной. 3авод перешел на восьмичасовой рабой день, во вторую смену начинаем в 16-45, и заканчиваем в 1-15, то есть в лучшем случае, можно уснуть в два часа ночи. Но с мнением рабочих сейчас никто не считается, мафии нужно как можно больше автомобилей, они сейчас управляют заводом, а наша администрация им вроде ширмы. Рабочие рассказывают, как заместителю Каданникова в его кабинете набили морду, видимо, что-то сделал не так.
Бракованные детали мы уже не выбрасываем, но аккуратно складываем в контейнер, их списывают как брак, и развозят по фирмам, торгующими запчастями. Воровство во всех сферах, не стесняются говорить об этом в открытую по телевидению.
Кому-то это на руку — дискредитация власти: нужно, чтобы она повалилась, и тогда спокойно её поднять и навести свой порядок.
Три месяца буду работать с Пихтовниковым. Коблов перешел на диск, чтобы и там научился работать.
Пихтовников, относится ко мне хорошо, старается не отыгрывать своё раздражение на мне, но на других проявляет бурно. Стоит Славе, вечно пьяному, задержаться с выключением мойки, как он начинает на него орать и грозить проломить голову барабаном.
В советское время Пихтовников старался быть образцовым работником, чтобы никто не мог его ни в чем упрекнуть, сейчас же он делает как Коблов: садиться играть в домино, а барабаны переполняют накопитель и сыпятся на пол. Меня это нервирует, потому что сижу рядом за столом, и вынужден вскакивать и поправлять, работать за них, они же в ответ говорят спасибо, и так каждый раз. И уйти некуда, зима. Некому следить за порядком.
Точно так же и у производственников. Мастер появляется в начале смены и в конце. За что он деньги получает? Все равнодушно выполняют свою работу. Даже Никонов стал меньше спрашивать, как и с него тоже. Всё на самотёке.
За час до ужина Пихтовников начал жаловаться на сердце. Я предложил пойти домой, но он продолжал работать, потом садился за стол, держась за сердце и жалуясь.
Я пошел к Скрипкину и сказал, чтобы он принял меры, иначе Пихтовников может умереть в течение смены. Скрипкин убедился в моей правоте, принес ему пропуск, и Пихтовников ушел в направлении столовой. Поужинал и только тогда пошел домой. После смерти жены он стал выглядеть намного старее.
Пожаловался мне, что последнее время только и знает, что в разные стороны отдает деньги, уже отдал пять миллионов на похороны, мол, там, где работала жена, обещали сделать оградку, и не сделали. У него этих денег намного больше, но он страшно жаден до них, и нож в сердце, если приходится их отдавать.
После того дня, как мы видели лифт перепачканный кровью, друзья Руслана перестали приходить к нему, и в подъезде стало намного спокойнее.
Растворитель обошелся Валере без тяжелых последствий — жив-здоров, ходит на работу.
Купил историю Костомарова, читаю про Ивана Грозного. Жуть берет, на что способен человек, и что вытерпела наша бедная Россия! Словно у человека нет разума, коль вытворяет, такое. Невозможно представить, что всё это делается под бдительным оком Бога. Если Бог допускает такие зверства, то зачем нужен такой Бог, и зачем нужна такая вера? Глупость человека, как и ум, беспредельна! Прав Экклезиаст: от большого знания много печали.
Почти при каждой встрече Лёня Тененбаум говорит, что у него абсолютный слух. Ему так хочется хоть в чем-то быть лучше, значимее, других. Говорит, что всё ещё продолжает писать. Но за 15 лет нашего знакомства я не прочитал ни одной его законченной вещи. Вероятно, это тоже своего рода иллюзия своей значимости, уход в выдуманный мир. Всё это похоже на вялотекущую шизофрению. Признался, что кроме меня ему не с кем поговорить.
— Почему же редко приходишь? Мне тоже не с кем поговорить.
Принялся жаловаться на жену, которая может выгнать. Тогда одна дорога, в Германию к старшему брату, который уже устроился на работу. Но не пишет, кем? Вероятно, на не очень престижную, так как здесь он был начальником, а там, вероятно, в сфере обслуживания.
— Как думаешь, стоит ли ехать?
Посоветовал самому решить этот вопрос: выписать на бумагу все плюсы, минусы, тогда наглядно будет видно, уехать или остаться.
— Это у Карнеги описан такой способ. Ты первый о нем мне сказал.
Однако ты же читал. Значит, знаешь, я мог бы и не говорить, а ты — не спрашивать.
25 апреля наконец-то утром ясная погода, а не дождь, как было в другие дни, не мог выехать, но холодно +5. Под пиджак свитер, через плечо сумку с удобрением и яичной скорлупой от проволочника, жрущего картофель.
Шел быстро за 25 мин от ПТО. Замок заржавел, но открылся. Туалет распахнут. Ограбили! Нет, всё на месте. Просто не выдержал ржавый гвоздь на запирающей планке, надо было хорошо забить, а ветер все вырвал. Дождь залил картонную дверь, покоробил ее в восьмерку.
Посадил редиску, морковь. Земля влажная, но если больше не будет дождей, то через три дня земля высохнет. 3,5 часа работал, и уже в автобусе начали болеть колени.
На следующий день добавил — посадил всю картошку, сломал лопату налипающей землей, потом — рукоятку вил, но всё сделал. Вечером намазал правое колено финалгоном и замотал на всю ночь, и в последующий день повторил.
Среди недели не покупаю хлеб, только по воскресеньям, булка в неделю. Вес немного сбавил, но в новые брюки пока не влезаю, нужно голодать, но не получается.
Поразило, что Лада сказала: она и Андрей ходят к психологу, который помогает разобраться им с семейными проблемами, по сути, такими же, как и у родителей, она не умеет заниматься с детьми и хочет, чтобы это делал Андрей, а тот этого не делает. У каждого свои проблемы, у кого-то суп жидок, а у кого жемчуг мелок. "Гвоздь у меня в сапоге, кошмарней, чем фантазия у Гете".
1 мая. Первый теплый день, с самого утра солнце, такой быть бы пасхе, когда днем пошел дождь, хотя с утра было солнце. Пятого мая с Геной встречаем Вику, которой удалось выпроводить Лиду в Сочи, посадить на теплоход, отправляющийся в Батуми. Штормило, ей пришлось худо, но через десять часов Сёма встретил ночью в порту, они знали о приезде. Отправили Лиду с двумя тяжелыми сумками, подарками ей и детям, внукам, и дали сто долларов на руки.
Магазин у нашего дома не работает уже месяцев восемь из-за того, что там цены выше, чем в других магазинах, или киосках-тонарах, которые выросли сейчас вокруг этого магазина. Идиотская ситуация, хороший магазин простаивает, а тонары процветают. И так во всем у нас.
Государством управляют неучи, а вполне возможно, намеренно так поступают, с корыстолюбивой целью, чтобы в мутной воде половить рыбешку. По сути, дело идет к новой войне с Чечней. Немцова должны убить, потому что он вмешивается в самое святое для мафии: коррупцию.
Ельцин может не дожить до конца срока президентства. Если Немцову удастся переломить сползание в яму, и народ увидит улучшение, то в следующие выборы могут проголосовать и за него. Но, как всегда происходит самое неожиданное, какой-то третий вариант. Жизнь очень интересна, и печально сознавать закат.
Есть надежда, что т. Паша в мае преставится, на ногах началась гангрена.
Днем и ночью она теребит Нину, заставляя сделать то одно, то другое.
Неприятно на нее смотреть. Не дай Бог такой кончины. Мне кажется, что я умру во сне. Мне приснится страшный сон, который уже начал сниться, но сейчас я просыпаюсь, а тогда не смогу.
По сути, это будет самая легкая смерть, я такую и хочу, не мучиться долго - пережить последний кошмар, и умереть. Не страшно, но обидно. Жизнь продолжится без нас. И что я сделал, чтобы меня вспоминали? Не так уж и мало: родил и воспитал дочек, не был преступником, не воровал, жил честно. Не все могут это сказать о себе.
С горечью вспоминаю слова: если бы молодость знала, если б старость могла.
В молодости все делают ошибки. Но взрослые помогают им в этом. Я сильно обижен на свою мать, которая всю свою жизнь была эгоисткой, и думала только о себе, меня же ни во что не ставила.
У всех своя судьба. Не могло быть иначе. А так хочется прожить новую жизнь, чтобы избежать старых ошибок. До слёз жаль своих дочек, но они сами выбрали своих мужей, никто их не неволил, наоборот предостерегали. Мы старались не вмешиваться в их жизнь, чтобы не навредить. Но кто знает, как надо делать, чтобы было лучше? Иногда надо делать хуже, чтобы было лучше.
Если бы мать не выжила нас из Батуми, то невозможно представить, как бы мы сейчас жили в Батуми? Иногда сделанное зло идет во благо в последующем. Но никто не знает, когда его надо делать, а когда нельзя: не всегда зло завершается хэппи эндом.
Помню, когда мне было 15 лет, думал, хорошо бы дожить до 33 лет: я знал, что в ухе идёт воспалительный процесс.
После операции я получил шанс жить неопределенно долго, как сам того захочу. Иногда не хотелось жить из-за отсутствия какой-либо приличной перспективы. По сути, мать была моим энергетическим вампиром, она калечила мою жизнь, а я не мог это осознать. Иногда, правда, догадывался. Но мне казалось, невозможным предать мать, оставить ее, так как она нигде не работала, и не хотела. Это был ее вампиризм. Она могла так жить и наслаждаться жизнью, не замечая, что другим, мне, плохо рядом с нею. Возможно, она намеренно не устраивалась на работу, понимая, что в таком случае я не оставлю её.
Власта уже начинает сознавать, что упустила с воспитанием Игоря, но оправдывает его непослушание и проказы тем, что он хочет большего внимания к себе. Игорёк говорит:
— Мама, мне никто не нужен, ни папа, ни Юля, только ты.
Понимает, что она его единственная защитница. Ей бы объяснить, что нельзя так говорить, игнорируя Юлю, единственную сестру. Он растет законченным эгоистом, как и его отец. Все беды Власты впереди. Мне ее очень жаль, но изменить ничего не могу. Я не хочу быть половой тряпкой, о которую все вытирают ноги. Коль она заявила, что я плохой отец, то я не собираюсь подлаживаться, и быть хорошим в ее понимании.
Всё осознается потом. Когда будет поздно что-либо изменить. Все познается в сравнении. Наши личные трагедии в глазах других — пустяки. Сына Зои убили, ее мать умерла. Она осталась одна в Батуми среди чужих людей, без работы — русские школы позакрывали. Вот кого стоит пожалеть. Мы сами делаем свои ошибки. Но близкие помогают совершать их, какими бы хорошими они не были, ошибки всегда наши, а не чужие.
17 май. До сих пор не было настоящего весеннего тепла, весна запоздала. А когда наступила, то установились "черемуховые холода".
Снова неожиданно пришел Лёня и рассказал поразительную новость: Кудряшов постригся в монахи, и сейчас живет в Оптиной пустыне Калужской области города Козельск. Вот бы никогда на него не подумал: любитель выпить, курит, про женщин всё знает, двое детей, с женой, как я догадывался, нелады. Увлекался религией, говорил, что Библию никто не понимает, может, один-два человека на Земле, там слишком много непонятного для простых смертных, мол, там сокрыта истина, знание, нечто непостижимое для нашего ума.
Я не соглашался с ним. Это всё равно, что искать сокровенный смысл в квадратах Малевича. Или в абстрактных рисунках. Впрочем, каждый по-своему сходит с ума. Володю понять можно. Но я не могу поверить, что он там найдёт то, что искал или то, что хотел бы найти — это не та среда. Он творческий человек, а там своя мафия.
Свои Рашевские, которые стараются подмять под себя, сломить твою волю. Церковь это и не скрывает, что она этим занимается: беспрекословное подчинение, то есть сломленная воля, вот что им нужно от всех людей, а они бы правили миром, расхаживая в золоте и вкусно вкушая яства на золочённых блюдах.
Поразительно, с какой готовностью человек подставляет свою спину, шею для ярма.
Человек устает от неопределенности, и рабское положение для него лучше, чем воля, свобода, где он не знает, чем заняться, что сделать. Он хочет себе хозяина. Так мы сейчас готовы выбрать Лебедя, лишь бы он навел порядок. Хотя понимаем, что можем получить такой порядок, от которого взвоем, и горючими слезами будем оплакивать свое светлое прошлое, свою свободу.
Впрочем, сейчас многие политологи говорят, что не берутся предсказать будущее. Слишком оно неопределенно. Может случиться всё что угодно, вплоть до пришествия нового Гитлера, то есть фашизма-социализма под патриотичным соусом. Народ не хочет быть в дураках. Хотя в любом случае им окажется.
25 мая утром не мог ступить на правую ногу — артрит, но постепенно расходился. Поехали на дачу, хотя небо наполовину в облаках, но на даче работы непочатый край. Сошел с автобуса и удивился, боли в коленке почти не ощущаю даже после долгого сидения, как обычно.
Прошел метров пятьсот, и в сухожилие коленки резануло болью. Подумал, что должно пройти, разойдись. Но боль не исчезла за пять часов, проведенных на даче под моросящим дождем, но почти все дела сделали, даже полили, что вчера не успели — кончилась вода. Назад шел с трудом. Вечером понял, что не смогу дойти даже до больницы, надо вызывать врача на дом.
Как не хотелось идти на бюллетень до отпуска, что повлияет на отпускные.
Врач выписал освобождение на четыре дня. Уже на второй день стало намного лучше — могу наступать на ногу. И уже третий день, как льёт дождь, время от времени.
31 мая умерла т. Паша, промучившись четыре месяца, началась гангрена ног, плюс диабет, последний месяц ничего не ела. Крепкий организм не хотел умирать, похудела необычайно, скелет обтянутый кожей. За день до этого я снял с книжки миллион, и после сообщения о смерти сразу отнес деньги. Гене неудобно брать деньги, отмахнулся, сказав, что этим занимается Нина. Она же укоризненно посмотрела на меня, мол, ты совсем недавно давал 100 тысяч на похороны, но ничего не сказала.
Я же в эти дни проводил 15-дневную голодовку, уже шестой день ставил над собой эксперимент, чувствовал слабость, и под этим предлогом отказался ехать на кладбище и провожать родную тетку вместе со всеми, ушел домой.
Все похоронные дела заняли два часа и 800 тысяч рублей государственных денег, выделяемых на похороны, триста ещё осталось. Все заботы на себя взяла фирма похоронных услуг. Не то, что было при советской власти, когда всюду были очереди и в наглую требовали денег.
Народу на поминках немного, до 30 человек, все поместились за двумя раскрытыми столами. Никто особо не кручинился, понимая, что в таком состоянии это был самый лучший выход, за исключением Наташи, которая заплакала, и после похорон даже стало дурно — дали ваточку с нашатырным спиртом.
Продолжение следует: http://proza.ru/2012/08/17/787