Скучные теоретические рассуждения.
Универсальность юмора - когда всё на свете можно рассматривать комически и серьезно, многоликость комического, а также, разные мотивы юмора - всё это осложняло его исследование на протяжении веков. Так и сегодня в современной психологии не существует единой и принятой теории юмора. Природа такого всем близкого, социального, культурного, эстетического и психологического явления, для человечества остается загадкой.
Не так давно появилось несколько публикаций, претендующих на разгадку юмористического феномена.
Немалый труд, заслуживающий внимания, книга Александра Козинцева: 'Человек и смех'.
Однако, теория юмора по А. Козинцеву изначально ограничена в трактовке игрового поведения животных, именно, в том аспекте, в котором усматриваются филогенетические корни смеха. Также, не уделяется внимание социальному и обучающему игровому поведению человека, которое у человека включает в себя юмор.
А. Козинцев не видит объективного содержания и действия в комическом. Практически он считает, что юмор 'не имеет семантики', а это все равно, что 'не имеет психологии'.
В реальности же, юмор имеет, и психологию, и физиологию, и связующее звено психического процесса между психологией юмора и физиологией смеха.
То есть, субъективистское понимание юмора целиком и полностью видит проявление смешного лишь от внутренней наполненности смехотворной энергией и как некий атавизм от далёких предков. Однако, юмор предполагает ещё и интеллект.
Другой труд представлен канадским психологом Род Мартином 'Психология юмора'.
Это достаточно полный и полезный, с научной точки зрения, материал, где автор идет верным путем. Однако, вместе с тем, что Р. Мартин стремится создать интегративную психологию юмора, свою личную позицию на теорию юмора он пока не высказывает.
Р. Мартин не рассматривает эстетические теории, которые могут подсказать ответы на вопросы когнитивной психологии. Для психологического подхода в понимании юмора и творчества, эстетика и искусствоведение ближе других дисциплин.
Например, Род Мартин пишет:
«Может озадачить тот факт, что положительная эмоция радости сопровождается тем же самым общим паттерном физиологического возбуждения, что и связанные со стрессом отрицательные эмоции, такие как страх и гнев. Если радость — это положительная эмоция, которая предположительно полезна для здоровья, почему она вызывает те же самые физиологические последствия, что и связанные со стрессом эмоции, которые, как известно, вредны для здоровья? Одно из возможных объяснений этих результатов имеет отношение к гипотезе о том, что положительные эмоции, связанные со смехом, возникли в веселой борьбе животных. Многие системы организма быстро мобилизуются для борьбы или бегства в случае угрозы, и многие из этих систем также могут активизироваться для бурного, возбуждающего и просоциального преследования, бегства, подпрыгивания и борьбы во время игры млекопитающих.»
Но вот какое психологическое истолкование, связанное с этим вопросом, мы находим в «Эстетике» Борева Ю.
«Смех — всегда радостный «испуг», радостное «разочарование-изумление», которое прямо противоположно восторгу и восхищению».
То есть, "испуг", как реакция на неожиданное, удивление, разочарование и изумление - всё это сопровождается выбросом адреналина.
Лучшие, но небольшие труды по психологии юмора, из отечественных авторов - это Рамиль Гарифуллин "Психология комического" и Борев Ю (Эстетика, учебник) "Комическое, концепции комического в истории эстетики".
Серьёзный вклад в психологию юмора внесли зарубежные психологи, на которых опирается Р. Мартин - это Майкл Аптер, Роберт Уайер и Джеймс Коллинз, а также, авторы эволюционных теорий юмора.
Ещё две известные книги: К. Глинка 'Теория юмора' и А. Редозубов 'Логика эмоций', очень интересны сами по себе, содержат много материала по данной тематике, имеют интересные мысли и высказывания. Но их можно обозначить, как ложные теории.
Мирослав Войнаровский, несмотря на предпочтение теории З. Фрейда, его неверной трактовки агрессивной природы юмора, удачно выделил, и даже, обозначил специальным термином фактор неожиданности в юморе (шутке) - 'аникс'.
Фактор неожиданности в юморе невозможно переоценить, неожиданность - неотъемлемая часть психического процесса, без которого в юморе и шутке невозможно запустить физиологию смеха. Разве что, когда бывает естественный прилив смехотворной эмоции в жизненном тонусе инстинкта игрового поведения.
В последнее время, в исследовании юмора стал популярен индуктивный метод. Эта крайность является заблуждением, так - как, через данные нейрофизиологии (которые часто являются точкой отсчета) или информационные технические образцы, путем моделирования и индуктивного метода, попытка понять психологию весьма ограниченна. Психология основным инструментом познания требует саму себя - психологию. Ибо как описать более высшие категории сознания лишь через рефлексы и другие примитивные принципы и упрощенные модели? Как говорится, может ли сказать, что такое любовь, тот, кто не любил?
В исследовании юмора не обойтись без дедуктивного метода - по пути от общего к частному.
Это совсем не значит, находить одни лишь подтверждения своей излюбленной гипотезе - что подвергал критике фольклорист В. Пропп. Напротив, само понятие "общего" здесь подразумевает полный охват сферы распространения юмора со всей его разновидностью. А также, здесь имеется ввиду целостное поведение человека в восприятии и рождении мотивов юмористического.
Делая же упор лишь на индуктивный метод, это всеравно, что блуждать по лабиринту.
Например, мы упоминали вначале об универсальности, разноликости комического, о его протеической природе. И если теперь попытаться к этому многообразию комического и остроумного адаптировать к/н частный принцип, то это потребует многообразных очень длинных и сомнительных логических цепей. Однако, на это делают упор любители индуктивного мышления.
С индуктивным мышлением можно и в трех соснах блуждать. Так, однажды, Фрейд увидел источник творческого вдохновения в сублимации агрессивной энергии и половом инстинкте. Такое заблуждение часто имеет место в трактовке природы юмора.
Можно согласится, что "логично заниматься чем-нибудь другим, если запрещают то, что ты хочешь", но... это неестественно по сути.
Так и юмор - если его используют, как средство интеллектуальной борьбы, то это не значит, что у самого юмора агрессивная природа.
Л.В.Карасёв: «Сам же смех, если подходить к делу непредвзято, тут неповинен: королевской печатью можно колоть орехи, но из этого не следует, что она предназначалась именно для такого употребления. Смех не может быть источником зла, хотя его постоянный контакт со злом и способен вызвать подобную иллюзию».
Впрочем, очень просто, кратко и конкретно опровергает взгляд агрессивной природы юмора Спиноза: "Смех есть радость, а посему сам по себе есть благо".
Кстати, интересно, как авторы теорий агрессивной природы юмора, объясняющие смысл острот и шуток повышением своего социального статуса, объясняют способность посмеяться над самим собою? Никак, ростом в своих глазах?
Впрочем, Алексей Редозубов путём "логических операций" вывел "производную" эмоцию: то есть, базовое чувство злорадства произвело обобщение в положительной эмоции "хорошо" уже без привязки к объекту. И теперь эта "универсальная" эмоция как бы, не противоречит социальному поведению.
Непонятно, каким образом эта эмоция закрепилась за рефлексом смеха, но под влиянием "коллективного осмеяния" (утверждает Алексей Редозубов) эта эмоция возросла в громкий смех.
Для того, чтобы понять природу юмора и комического, необходимо начинать изучать сам предмет в его непосредственном проявлении. В нашем случае, это возможность понять психологию юмора, определив уровень и масштаб этого явления.
Чтобы не путаться в различных метаморфозах, разумно сосредоточить внимание прежде на то, с чем связан естественный богатый и преданный своей специфике смех.
Пожалуй, с веселья – с детской игры, природной удали молодости, бодрого и хорошего настроения, берёт своё начало психология юмора.
Веселье в целом свойственно человеку. И потому здесь мы обращаемся к известной работе Л.Пинского.
По Л. Е. Пинскому, юмор исторически выступает, как личностный преемник безличного всенародного обрядно-игрового праздничного смеха!
Праздничный смех - это смех жизнерадости и юмористический специфический смех, который принадлежит эстетическому восприятию.
Смех жизненной радости можно сравнить с разливами реки в половодье, а эстетический смех (юмор) - это как природный водопад или построенная плотина с мощным водосбросом.
При действии необходимых психологических и психических факторов, эстетический юмористический смех намного сильнее обычного веселья.
Чувство комического, чувство юмора и юмор относится к эстетическому и творческому явлению, комическое и шутка подчинены определенным художественным и смысловым законам.
В чувстве смешного переживается элемент красоты, совершенства и всегда нечто непознанное и удивительное, где вместе с восторгом и восхищением какие-то мгновения ум находится в состоянии транса.
А транс есть та 'плотина' - кризис со знаком плюс, который остается психофизиологическим стрессом в намерении сознания "переварить", накапливая порции адреналина со множеством других медиаторов эстетического переживания и рефлекторного поведения, которые в комическом составляют специфический коктейль смехотворной эмоции. Чем выше плотина - тем сильнее сброс эмоции смеха.
Более грубая, но схожая тактика используется в обычной шутке - в неожиданности, 'обмане', парадоксе и нелепости.
Интеллектуальное восприятие юмора, также, связано с эстетическим чувством. Однако, рациональная сфера ума - это самостоятельный модуль восприятия, анализа... со своими функциями и кризисом, со своей программой, эмоциональностью и разрядкой (катарсисом).
Интеллектуальные категории: недоумение, удивление, диссонанс, противоречие, смысл, двусмысленность, парадокс...
Эстетические: причудливость, шарж, карикатура, гротескное противоречие и сам гротеск, парадоксальная нелепость, удивление, впечатление, восторг, восхищение...
Комический образ - это специфический художественный образ, где такое же переживание, наподобие лирики, особого настроения, минорного или 'мажорного'.
Как в музыке существует особое сочетание и гармония среди всего множества ладов и звучаний, так и комическое - это некие 'септаккорды' или ритм 'синкопы' образа и мысли.
Очень образно сказал о юморе писатель Александр Беляев: "это способность довести мысль собеседника до той точки, где она представляет из себя полную противоположность". Здесь мы наблюдаем тот же самый принцип. Путем манипуляции происходит обман разума, где 'улика в противоречии' становиться неожиданностью и шокирует интеллект.
Такое действие эстетически эффектно, а сам образ-интерпретация также красив, и это возвышает автора и принижает оппонента в контексте шутки, в которой есть сентиментальный дружеский игровой акцент и элемент игрового соревнования. Поэтому возможно злоупотребление техникой шутки и пародии, как средство интеллектуальной войны.
Если посмотреть на шутку, то мы видим, что основной движущей силой её и мотивом является игра, игровое поведение. Для шутки не обязателен остро-остро умный, с озаренной и искрометной мыслью юмор. Не нуждается шутка и в эстетическом изяществе. Лишь бы шутка не была плоской, а выражала некую мысль, оригинально оформленную, или указывала на диссонанс, отклонение от нормы.
Впрочем, основная специфика шутки - неожиданно в тему (в ситуацию) предоставить творческую импровизацию мысли или действие.
Если же на то будет соответствующая атмосфера, или в определенном кругу, то пошутить можно просто, ущипнув подругу за зад.
И это говорит о том, что шутка рождается в жизнерадости, веселии и доверии. И с другой стороны, шутка - это игра.
Интересное совпадение, что игровое поведение человека и животных реализуется в родственном кругу, и выходит в социум через социальные инстинкты, или через культуру у человека.
Игровое поведение и независимая физиология смеха, локализованная в древних подкорковых структурах мозга, будто навязывает субъективистский взгляд.
Но если любой человек вспомнит самые сильные случаи смеха до слёз, то обнаружится, что для самого смешного переживания необходимо нечто 'впечатляющее и смешное'.
То есть, чувство комического не может существовать без комического объекта.
Несмотря на то, что физиология смеха может проявлять себя, как сброс избыточной психической энергии, как мало зависимая реакция от объективной причины, и быть явлением субъективным, - однако, для настоящего чувства комического и реального богатого комического смеха необходимо эстетическое и сентиментальное отношение к объекту комического.
Рамиль Гарифуллин: "во время смеха, мы попадаем в некую психологическую ловушку, когда мы периодически смотрим на тот объект, который вызывает смех. Мы смеемся и смеемся и еще раз и еще раз и не можем остановиться. Мы опять вглядываемся и опять смеемся и опять вглядываемся и опять смеемся и так до тех пор, пока у нас не произойдет какого-то полного эмоционального сброса. Не потому мы прекращаем смеяться, что этот объект виноват, а потому, что мы уже разрядились"
Комическое - это эстетическая категория, и лишь потому способно произвести необходимое впечатление и самый сильный смех, породить круг цепных реакций, извлечь из памяти ряд подкрепляющих смех ассоциаций и разрядить весь запас психической энергии. И позже еще напомнить о себе.
Одно из специфических отличий комического и юмористического - это присутствие в нём мотива шутки. Шутка в юморе есть везде. Только, это шутка не действия и слова, а психологический мотив или образ.
Приобретая свой культурный статус в игровом поведении, шутка являет свой лик в любом проявлении комического-юмористического, от простой гримасы до утонченного остроумия.
Говорилось, что прием шутки - это обман, наведение иллюзии.
'Обман' заключается в подмене смыслового контекста или в утрировании, то есть, искажении разной степени: от небольшой неточности до полной противоположности.
Эффектным эстетическим образом и эталоном обмана является полная противоположность, противоречие, перевертыш. Самая простая форма иронии или остроумия состоит в том, что там, где по сути несогласие, там применяется притворная форма согласия и одобрения. И наоборот, где обличается сомнение, там простая форма остроумного утверждения - отрицательный ответ со свойственной интонацией.
Такая традиция сложилась видимо от того, что все явления жизни и действия могут быть или не быть. И тот 'обман', который заключается в отрицании или ложном утверждении чего-либо, становится удачным игровым приемом в мотиве шутки.
Впрочем, на один и тот-же предмет иронии возможен разный ответ, импровизация с разными приемами: намек, сравнение и т.д. Везде обязателен мотив игры.
Противоречие очень хорошо удовлетворяет эффекту 'неожиданности' и тактической цели вызвать 'недоумение', 'удивление', и через это создать психофизиологическое условие эмоции смеха и повлиять на чувственность - психологическое расположение к смеху.
Другой источник чувственности и слагаемая основа комического образа - это 'до боли знакомое' из нашего опыта жизни.
Практически, предметом комического может стать любое расхождение с нормами социальной жизни, даже, если нечто касается частной жизни или качеств отдельного индивида. Потому, что частная жизнь отдельного индивида - это, в общем, такая же жизнь, как у другого человека.
- Дорогой, как ты считаешь, я красивая?
- Да.
- Вот просто да, и все?
- Да, ты красивая.
- Да, ты красивая? Как кобыла сивая! Так, что ли?
- Нет, ты не кобыла!
- Спасибо, дорогой! А ты не козел! Спокойной ночи!
В провинциальном театре празднуется юбилей. В небольшой гримерке сидят два неприглашенных актера - комик и трагик. На столе бутылка дешевой водочки, баночка с огурчиками.
Трагик (выпивая водочку, закусывая огурчиком):
- М-мда... Не пригласили...Забыли...
Комик (выпивая водочку и закусывая огурчиком)
- М-мда... Не пригласили (рот расплывается в улыбке) - помнят ещё!
Если мы будем говорить о каких-нибудь странностях в неживой природе или пусть скажем о растительном и животном мире, то там мы можем найти много причудливого. Наше восприятие причудливого можно истолковать, как игривое любопытство, игривое впечатление, удивление, которое может быть с уклоном в эстетическое чувство.
А может быть с сентиментальной ассоциацией человеческого фактора - вот здесь начинается комическое.
В отличие от других трактовок, где присутствие человеческого связывается с рефлексом осмеяния из эгоистических мотивов (повышение своего социального статуса или просто - из чувства превосходства) мы говорим о роли интереса и чувственности к тому, что является нашей социальной жизнью.
И то обстоятельство, что человек - существо социальное, только усиливает чувственность в этой сфере.
Гротеск фантастического и гротеск парадоксального.
Если говорить о гротеске парадоксальном, то особенностью его 'парадоксальности' является не всякое противоречие, а именно то, которое возникает уже в разуме или чувствах, не обязательно будучи проекцией самого комического образа.
Главное - не сам образ, а его действие на разум... чувство... психику...
Если мы будем манипулировать, например, противоположностью белого и черного, то никакого комического эффекта этим не достичь. А если мы посмотрим на древний изобразительный гротеск в совмещении улыбающегося и сердитого лица, то этот архаический образ уже создает некий внутренний диссонанс чувств.
Техника юмористического гротеска (абсурда) заключается в явлении противоречия обязательно в контексте 'игры - шутки'.
То есть, это должно иметь такой эстетический образ и вызывать такие чувства, следствием которых станет 'инсайт' комического и 'катарсис' в эмоции смеха.
Для примера здесь хотелось бы вернуться снова к вопросу Паскаля: почему люди с одинаковой внешностью (близнецы) порознь выглядят естественно, а вместе - комично?
Раннее я объяснял это сентиментальным удивлением, оспаривая А.Бергсона.
Бергсон считает, что комично здесь сравнение идентичных образов с механическим их происхождением, в противовес живой природе.
Я такой ответ тогда отнес к воображению и ассоциативной памяти, свойственных для чувства юмора.
Но в этом примере есть общий признак (обобщение комического образа) - это гротескная противоположность.
Парадокс и гротеск - это эстетическая идея юмора и комического.
И юмористическая их специфичность в том, что они своею противоположностью, парадоксальностью, символизируют игру - шутку. То есть "вы ожидали одно,а получилось всё наоборот" или "а вы видели такое?!".
И более того, в уме этот образ рождает игру эстетических идеалов.
"Учитель собрал в классе учеников и спрашивает, кто как во время войны нашим солдатам помогал.
- Сашенька, ты чем солдатам помогал?
- Я им кушать носил, чтобы они хорошо питались.
- И что они тебе говорили?
- Спасибо, Сашенька, спасибо.
- Олечка, а как ты им помогала?
- А я медсестрой была, раны перевязывала.
- И что они тебе говорили?
- Спасибо, Оленька, спасибо.
- А ты, Вовочка, как солдатам помогал?
- А я патроны подносил.
- И что они тебе говорили?
- Гут, Вольдемар, Гут!"
Психолог просит девочку нарисовать картинку — ЛЕТО!
Девочка рисует — сугробы, фигурка в валенках, тулупе и шапке-ушанке на лыжах…
Психолог: Я просил тебя нарисовать Лето!!
Девочка: Ну!
Психолог: Ну какое же это лето? смотри — снег, лыжи, одежда зимняя!
Девочка: [грустно глядя на дядю] — Вот такое у нас в Сибири хреновое лето.
Второе обобщение, связанное с юмористической спецификой - это содержание или образ, относящийся к человеку и социальной его жизни.
Мне кажется, что сентиментальный фактор возможно не созерцать рядом, а прямо внести в образ.
Итак, второе обобщеннное специфическое качество - сентиментальная характеристика образа, связанная с человеком и его явлением в социальной жизни.
И третье - это игра.
«Если на тебя нежно падают лепестки роз, посмотри, не летит ли вслед за ними горшок...» (юмор из интернета)
Это типичная шутка, которая притягательна вначале красивым образом, вызывая у нас положительные эмоции через эстетическое чувство. Далее следует неожиданная развязка, удивляющая своей реалистичностью и ощутимо воздействуя на чувственность своим социальным происхождением и в субъективном опыте.
Через синтетическое (целостное) восприятие данная информация параллельно опознаётся, как обобщение «шутка» и запускается безусловный рефлекс игрового поведения.
Все суммарно воспринятые эстетические и сентиментальные факторы, а также по интеллектуальной шкале – противоречия и неожиданность действуют в текущем психическом процессе, накапливая психическую энергию и создавая психофизиологический «затор» с дальнейшим высвобождением и разрядкой этой энергии (смехотворной эмоции).
Игровое поведение подключается к разрядке и способствует продлению и подкреплению высокого психического тонуса.
Сама композиция (образ) данной шутки представляет собою «парадоксальный гротеск» в эстетической категории, а «перевёртыш» - в игровой.
Если мы даже выходим за сферу гротескной образности или человеческого и социального, например, в несколько причудливую форму неживой природы, то эта 'причудливость' может вызвать у нас комическое чувство по трем причинам:
1. Неожиданность.
2. Ассоциация с человеческим действием, олицетворением неживой природы.
3. Срабатывание рефлекса игрового поведения (игровое поведение у человека имеет более обширную сферу специализации, развития различных навыков - занимает большую часть эмоциональной жизни и не утрачивает своей актуальности в возрастном периоде).
Если не находится игры и шутки в самой природной среде, в социальной и деятельной жизни, то человек это создаёт сам. Вот она психология юмора! По простому, но меткому определению В.Даля: "юмор - весёлая, острая, шутливая складка ума, умеющая подмечать и резко, но безобидно выставлять странности нравов или обычаев; удаль, разгул иронии".
Вот такая "складка ума и разгул иронии" может подмечать странности и в неживой природе через её олицетворение.
Юмор - это перекресток нескольких дорог, где кроме игрового поведения и осмысленных шуток, по предположению Лейбница, мозг всегда находится в исчислении всевозможных категорий восприятия. И поэтому такие понятия, как 'смена фреймов' или 'когнитивный - эстетический диссонанс' (по семантической теории) вполне естественны и, кроме того, любые неосознанные, но имеющиеся обобщения памяти (фреймы, скрипты, схемы) и стереотипы восприятия, как обобщения в психических процессах, при определенной конфигурации и параметрах, могут вызывать эмоцию смешного.
То есть, получается, что эти все процессы для психики, как те же "американские горки". И это означает, что для смеха, при соблюдении определённых сенсорных, биохимических и психофизиологических пропорций, при устойчивом общем положительном фоне, достаточно "игры" релаксирующих и ободряющих состояний психики.
Также, напрашивается предположение, что переживание неожиданного на положительном фоне сознание (или подсознание) интерпретирует как "шутку" и эстетически оформляя уже некий гротескный штрих.
Видимо, так оно и есть, если принять во внимание, что стратегия шутки на эмоциональном - взять на испуг, а на интеллектуальном и эстетическом - вызвать удивление.
Э.Кант обратил внимание на то, что игра идей и эстетических идеалов (в музыке, в частности) вызывают комическое чувство.
Не зря выше упомянуто о музыкальном ритме синкопы и септаккордах в связи со спецификой комического образа. В синкопе, не умаляя серьёзности самой в целом композиционной идеи, слышится шутливое противоречие - идущее вразрез привычному восприятию ритма.
А в септаккордах - различные диссонанс-идеи и своеобразные чувственные ассоциации, вызывающие сентиментальную улыбку.
И здесь, возможно сравнение с катанием на американских горках, где идентичные психические процессы переживания. Разве что, на горках более жесткая шутка.
Некую генерализованную идею парадоксального гротеска можно наблюдать в такой тактике шутки, где 'обманом' и 'нелепостью' разум 'превращают в ничто'...
Да и в общем, стремление вызвать недоумение и соответствующую гримасу в противовес эталону разумения в человеческом лике - это, тоже, создание гротеска.
Гротеск-метафора, фантастический образ.
Развитие идеи этого вида гротеска проходит через сравнение и метафору.
Буквализация сравнения и метафоры всегда усиливает комизм острОты.
В буквализации происходит своеобразный процесс превращения, обретающий свою явь и силу впечатления в логике, создающего сей образ, остроумия.
И снова, классический юмор нас убеждает в том, что комический эффект пропорционален чувственности.
В данном случае, сознание допустив некоторое воплощение фантастического образа, становится более сентиментальным.
Гротеск невероятного и фантастического работает с сознанием, растормаживая его, изменяя реальность и создавая все условия для психического процесса, который запускает физиологию смеха.
В другом случае, можно встретить "гротеск невероятного и фантастичного", где возможна ассоциативная связь непосредственно с комическим признаком, когда кто-либо рассказывает красивые, но нереальные вещи.
Пару случайных примеров гротеска из интернета:
ya_frosia: Связка ломов, как правило, тонет.
alexei: ya_frosia: Но в ртути прекрасно плавает.
zoogenic: alexei: Но если ломы урановые, то и во ртути тонут.
alexei: zoogenic: сам топи урановые ломы в ртути.
У психиатра:
- Когда у вас появилась мысль, что вы собака?
- Когда я был щенком.
Два интуита — Есенин и Гексли в процессе уборки комнаты задались вопросом — сколько интуитов нужно, чтобы сделать уборку в квартире.
Один Достоевский, чтобы пробудить в людях совесть и убедить их, что в грязной квартире жить невозможно.
Один Робеспьер, чтобы рассчитать количество мешков для мусора и точки приложения сил.
Один Дон Кихот, чтобы предложить гениальный способ очистки квартиры от мусора за пять минут.
Один Бальзак, чтобы найти ошибку в этом гениальном плане.
Один Джек, чтобы прикрутить к крану шланг и вымести всю грязь одной мощной струей.
Один Есенин, чтобы сесть посреди этого бардака и начать громко плакать.
Один Гамлет, чтобы встать в картинную позу и возвестить о конце света в одной отдельно взятой квартире.
И один Гексли, чтобы обставить всех, а потом позвонить Габену и попросить его сделать наконец настоящую уборку!
Авторы — trelawney_ и han_solo_fett
Вообще, гротеск и чувство юмора мы можем наблюдать и в обычном жаргоне: "бабки" (деньги), "тачка" (автомобиль), и даже сам юмор - это "приколы".