Аленка все делает тихо: ест, одевается, говорит, даже плачет тихо без рева. Она боится темноты и незнакомых людей, собак и мышей и Генку из старшей группы их детского сада. Он дерется, а Аленка этого совсем не умеет.
- У вас золотой ребенок. Где посадишь, там и возьмешь, - говорит маме воспитательница. – Только не общительная.
- Неужели? – удивляется мама. – А дома - шустрая. Я ее прошу: «Посиди, что ты бегаешь туда-сюда;», а она отвечает: «Да бегается». И вопросами меня засыпала: «Почему? Отчего?». Покоя нет.
- Неужели? – в свою очередь удивляется воспитательница.
- Это она в людях тихая, дома - не такая, - поясняет мама.
«В людях» Аленка быть не любит. Ей нравится, чтоб сама по себе, а не как все. Скучно кажется девочке одновременно с другими детьми кушать, делать зарядку, умываться, спать, гулять. Поэтому и к детскому саду она привыкала долго и трудно. Слезы-бусинки сами по себе выкатывались из глаз и делали платье мокрым, как только они с мамой подходили к воротам детского сада.
- Не плачь, сегодня я тебя пораньше заберу, - обещала мама, а приходила, когда в саду из детей оставалась одна Аленка.
- Опять на работе задержали. Заказчица капризная попалась, - оправдывалась мама. Она работала закройщицей в ателье. Дома у них было много цветных лоскутков и красивых пуговиц. Аленке нравилось их перебирать, рассматривать. В ее фантазиях лоскутки превращались в цветочную поляну, волшебное озеро, диковинный лес, а пуговицы – в необычных зверей, прекрасных принцесс, смелых рыцарей, которых заколдовала злая фея Игла.
Девочка, играя, придумывала разные сказочные истории.
- Надо бы как-нибудь записать твои сказки, - не раз говорила мама, но так и не собралась – некогда.
Аленка смирилась с неизбежностью посещения детского сада и не обижалась на маму, если та поздно приходила за ней. Она любила маму. Она любила и папу, хотя жил он отдельно. Он приходил к ним в гости, приносил Аленке игрушки и шоколад. Мама на него обязательно ворчала. Папа вздыхал, целовал Аленку и уходил. Иногда он забирал ее из детского сада, но это было редко.
- Доченька, ты кого больше любишь: меня или папу? – спрашивала мама после его визитов и гладила Аленку по голове.
- Тебя, - опустив глаза, отвечала девочка.
Она скучала по папе, но какое-то особое детское чутье подсказывало ей, что отвечать надо именно так.
- И правильно, без него проживем, без него нам еще и лучше, - убеждала мама не столько дочку, сколько себя.
Аленка обычно играла отдельно от детей, уединившись в укромном уголке участка детского сада. Здесь у забора рос куст шиповника, и вкусно пахло цветами. Рядом стояла маленькая скамеечка. Аленка сделала из травы кроватку для куклы, понарошку приготовила для нее кашу из листочков и компот из лепестков. Камешки были конфетками. Она играла в дочки-матери и так увлеклась, что не заметила, как подошел Генка:
- Чё это ты? Спряталась?
- Тише, Катю разбудишь.
- Ха, Катю! Тоже мне, сюси-пуси! Да я ее – вот!
Генка схватил куклу за волосы и бросил на землю, ногой растоптал кроватку, больно дернул Аленку за косичку.
- Ну, чё? Ябедать пойдешь? Ябеда-колябеда! Иди, я не боюсь. Это ты трусиха.
Слезы-бусинки наполнили глаза, защипало в носу, но Аленка не пошла жаловаться. Она подняла Катю и осталась сидеть около разрушенного кукольного жилища. А Генка не унимался. Он привел к забору еще трех мальчишек. Те покривлялись, строя дурацкие рожицы Аленке, потом по очереди начали ковырять ржавым гвоздем щелку в деревянном заборе. Через нее мальчишки принялись плеваться на проходящих мимо людей.
- Ну, чё уставилась? – Иди, плюй! Боишься? Ха-ха-ха!
- Тихоня!
- Трусиха!
- Паинька!
На разные голоса дразнились мальчишки.
Какая-то непонятная сила вдруг подняла Аленку с места. Девочка решительно подошла к забору и плюнула на Генку.
- Аленка, ты где? За тобой папа пришел, - послышался голос воспитательницы.
Папа возмущенно показывал воспитательнице на свои брюки.
- Смотрите, дети у вас через забор плюются, а вы не видите. Разберитесь, кто это сделал.
- А это ваша Аленка, - ехидно щурясь, сообщил подоспевший Генка.
- Да, это она, - подтвердили его сообщники.
- Доченька, ты что? – папа растерянно посмотрел на Аленку, потом сорвал листок подорожника и вытер им штанину.
- Алена, ты же большая девочка, пять лет! Знаешь, что так делать некрасиво. Ай-ай-ай, - пожурила ее воспитательница и, укоризненно глядя на папу, продолжала:
- Это потому, что без вашего присмотра растет. Ребенку нужен отец.
Вечером папа дольше обычного задержался у них. С мамой они не ругались, а о чем-то долго беседовали.
- Хоть бы помирились, - думала Аленка, засыпая. А снился ей Генка. Он не обижал ее, а показывал толстую книжку с красивыми картинками.
Утром Аленка увидела, что папа все еще не ушел. Он сидел на кухне, и мама подавала ему завтрак.
- Папа снова будет жить с нами, - улыбнулась мама.
- И больше не будете ссориться?
- Не будем, - пообещал папа.
- Ладно. Я за вами теперь присматривать стану, - с серьезным видом сказала Аленка и начала собираться в детский сад. Генка ей был уже не страшен.