МАМОЧКА!
«Хочешь рассмешить Бога – поделись с ним своими планами»! Я рассмешил его не по-детски. Тем, что по многолетней традиции купил путевку в Терскол, тем, что взял авиабилеты до Минеральных Вод и тем, что решил взять с собой свою возлюбленную - Валерию. Она – операционная медсестра, ей 19, у нее – осиная талия и широкие аппетитные бедра. Про ее глаза, грудь и прочее говорить не стоит – все слишком хорошо. Она ни разу не стояла на горных лыжах, поэтому перспектива хоть в чем-то быть первым мне казалась заманчивой. Улетаем на следующий день, а сейчас вальяжничаем на диване у меня дома, пьем отпускной «Арарат», ну и… там, по мелочам. Как я не люблю такие звонки – от них вечно ждешь срочного вызова на работу. На фиг, я в отпуске, умирайте без моего участия! Настойчивый какой, этот звонок. Вот сейчас как возьму трубку, да ка-ак пошлю, даже, если это - мой шеф!
- Сынуля, это я!
- Тамбовский волк тебе «сынуля»! Привет, ма!
- Телек смотришь?
- Маман, у меня более интересные события, причем в реальном времени. А что, война?
- Вечно ты юродствуешь. Землетрясение сильное. Очень много жертв! Целый город разрушен, кошмар!
- Содом или Гоморра?
- Не богохульствуй! Спитак. Это в Армении. Сейчас кадры показывали, как детей из-под завалов вытаскивают… Очень страшно!
Включаю «ящик». Н-да, не свезло! Счет на тысячи… Я-то тут при чем? Я землю не сотрясал. Воздух – да, землю – нет. К тому же, у меня отпуск, билеты, коньяк и любовница… Землетрясение, завалы, краш-синдром, острая почечно-печеночная недостаточность, стругаем доски, покупаем водку и готовим кутю… Но там дети! Много детей..! Но я – не Холден Колфилд, чтобы «ловить детей, играющих над пропастью во ржи». Какая Армения?! Кабардино-Балкария! Чегет, Эльбрус, трасса «Доллар», Валерия… «Ребятки, помните, что любое землетрясение – ваша война. ОПН – это конец, а вас на весь Союз не больше двух сотен». Блять, не могли через две недели «встряхнуться».
- Что ты на меня так смотришь?
- Да я по глазам вижу, что полетим не в МинВоды, а в Ереван…
- Я еще ничего не решил.
- Решил. Я этот взгляд хорошо знаю. Жаль…
- Если и полечу, то – один. Надеюсь, операционных сестер там хватает, а ты никогда не каталась на лыжах.
- Я одна не полечу.
- Еще как полетишь! А я туда и обратно. К тебе, в Терскол. Ну потеряю дня два, за это время, надеюсь, не успеешь никого выебать.
- Дурак ты!
- Ладно, извини. Меня этот облом тоже как серпом по молоту. Не плачь, я сдуру ляпнул.
Ночь. Аэропорт… Огромная очередь на самолеты в Ереван. Гробовая тишина, и у всех улетающих - черные от горя лица. Суки, улетаем на военном транспорте, а за билет я заплатил, как за «тушку». Ладно, мелочи. Всю дорогу тишина. Все смотрят в пол, сидя в четыре ряда вдоль салона.
Звартноц… Фильм-катастрофа. С неба каждые пять минут падают транспортные «Боинги» - гуманитарная помощь со всего мира. Меня встречают и в полной тишине на белой «волге» мчат по оцепленному Еревану к республиканскому хирургическому Центру. У приемного покоя – очередь из «скорых» с «мигалками». Апокалипсис..! Не хватает только транспаранта над входом «Добро пожаловать в Ад». Ну, с Богом!
Казалось, что ****ец, а оказалось, что не казалось! Операционная, четыре стола – все заняты. В коридоре – конвейер из каталок и носилок. Кровь… Никогда не видел столько человеческой крови! Вязкий запах смерти – она повсюду, вокруг, рядышком. Как бы не привыкнуть.
Два часа у стола – «полет» нормальный! Четыре часа – я сейчас ебнусь! Пять с половиной – второе дыхание… На *** я дышу, ведь дышу-то я смертью, и она вбирается в меня с каждым вдохом. Некоторые умирают прямо на столе – не моя вина. Краш-синдром – парень горячий. Мудаки, их что, не научили накладывать тугие жгуты на придавленные бетонными плитами ноги и руки прежде, чем вызволить?! А, да, там же работают солдаты и родственники, откуда им знать про краш?! Дыши, детка, дыши… Прощай! Увидимся в следующей жизни. Mea culpa? Хуюшки! Я не при делах. Следующий! Меня переодевают каждые полчаса, как, блять, модель на показе прет-а-порте. Иногда дают «затянуться» «кэмелом» на «бильроте» и вливают в горло глоток черного кофе, как парализованному. Кофе очень вкусный, а конвейер все не останавливается. Я сплю? Конечно, я сплю! Сейчас открою глаза: рядом со мной спит Валерия, свернувшись большой кошкой. У большой спящей кошки есть маленькая неспящая ****а..! Чтобы открыть глаза и избавиться от кошмара, их надо сначала закрыть. Закрываем. «Следующая станция…» Открываем. ****ец!
- Доктор, ей двадцать пять лет, и у нее грудной трехмесячный ребенок. Девочка… С девочкой все в порядке.
- Сколько?
- Сорок часов.
- Сколько?!
- Сорок. Со жгутами. Обе ноги, нижняя треть бедер. 90 на 40, 127, аритмичный, слабого наполнения…
- Плазму, реополиглюкин струйно. Литрами!
- У нее вены ушли.
- Приготовь подключичную! Заебок. Вставляй канюлю. А что это с венами на руках?
- Она…
- Что «она»?
- У нее от болевого шока исчезло молоко…
- Ну? Связи не вижу.
- А ребенок плакал…
- И?.. Она впотьмах нашла оконное стекло и…
- Ну, говори же, Аннуш!
- Делала надрезы и кормила малышку кровью..!
- Ма-ма! Мамочка!!! Кровью?.. Сорок часов? В холоде и в темноте?!!
- Да. Вы что, доктор… плачете?
- Нет, ну что ты, это я так смеюсь, блять, в голос! Ма-мочка!!! Где ребенок?
- Она в педиатрии, все хорошо. С ней отец сидит.
- Отец – это хорошо..! Двадцать пять лет и ни одной ноги. Здорово живем! Давайте ее сразу на диализ, может, успеем.
- Там все посты «искусственной почки» заняты… И очередь человек в двадцать. Все такие же тяжелые… не встрять.
- Мне сказали, что самолет с немцами из «фризениуса» приземлился.
- Пока она смонтируют и скоммутируются…
- Ма-мочка, я не хочу жить!
- Что вы сказали?
- Я?.. Сказал?.. Я сказал, что жизнь – ****атая вещь, верно, Аннуш?
- Наверное. Подавать следующего?
Ординаторская. Окно нараспашку. Коньяк из горлышка. «Трехзвездный», мой любимый. Не вставляет! Зато солнце восходит… И видно двугорбый Арарат. Чем-то похож на Эльбрус. Сличаю с этикеткой на бутылке – точно, Арарат! Говорят, что Ной наебнулся со своим ковчегом именно на ней. По пьянее, мабыть. Как можно въебаться в такю большую гору?! Пью, курю «кэмел». Верблюд тоже похож на Арарат, только с одним горбом, да и сделан в Турции. О, в Турции?! Арарат – тоже в Турции! 1915 год… Кровь, много крови..! Новости по «ящику» - весь стадион в Ереване завален новыми гробами – гуманитарная помощь из «дружественного» Айзербаджана. Смешно. Ма-мочка, на *** ты меня родила? На хуя ты позвонила? На хуя?..
- Доктор! Быстрее… Она..!
Каталка в коридоре, на которой лежит туловище молодой красивой женщины. Немцы чуть-чуть не успели, да и вряд ли смогли бы что-нибудь сделать – краш, он и в Армении краш. Уткнувшись ей в грудь, рыдает мужик… Мамочка, на *** мне это видеть?! Ординаторская, коньяк, «кэмел», Арарат… Жизнь удалась?..
- Быстрее! Кто-нибудь! Помогите же…
Шо, опять? А мне уже не больно. Вообще не больно. Забегаю на крик в пищеблок. Под потолком болтается мужик. Тот самый… Пульса нет, зрачки широкие. Минут десять, видать, болтается. Топориком для разделки мяса перерезаю бельевую веревку – бумц! Мне не больно! Развязываю дурацкий узел, для приличия делаю непрямой массаж сердца и «рот-в-рот» через операционную маску. До скорого..!
Ма-моч-ка!!!