Стояла я как-то перед зеркалом и думала: «Почему я, такая красивая, умная, интеллигентная, с высшим образованием, просто прелесть и до сих пор не замужем ! Что этим мужикам еще надо?». День думала, два, а потом, как осенило. Может быть, шокирую я их этим, пугаю. Ведь мужики-то по своей сути кто? Охотники, завоеватели, покровители. Это у них в генах. Убил мамонта, притащил в пещеру: «Вот я какой герой!» А жена у костра, вся как есть – натуральная, без косметики, вокруг него: «Ах, ах, ах ! Что б я без тебя делала, родной? Пропала бы совсем». Значительность свою чувствует мужик, необходимость! А я, бывало, как? Сначала всем своим видом им независимость демонстрировала да рукотворную красоту, а потом - ум в виде вузовского диплома в придачу: «Берите, кушайте!». Не хотят! Заелись! Поняла: проще мне надо быть, ближе к природе. Мужики, может, в душе Пигмалионы. Хотят взять ни то, ни сё и сотворить прекрасную Галатею.
Всё! Пошла в отпуск и занялась собой. Умный вид с лица смахнула, макияж смыла, ногти коротко подстригла, волосы в пучок на затылке заколола, с модной диеты слезла, сытая стала и добрая. Правда, талия немножко расползлась.
Да ничего, думаю, ведь по статистике 80 % настоящих мужчин любят мягких женщин, и только 20 % - очень мягких.
А главное – никакого парфюма ! Только родные запахи тела - феромоны. Прямо, как Жозефина, в ожидании Наполеона, когда он ей писал: «Не мойся, я еду». Смотрю на себя: этакий гибрид наивной простушки с мартовской кошкой. Мать родная не узнает. Экзотика!
И вот в этом новом имидже еду в поезде к маме. Люди в вагоне в газеты уткнулись, журналы с умным видом листают, а я – нет. Сижу, жертву мужского рода поджидаю. Смотрю: из соседнего купейного вагона пробирается через наш «плацкарт» очень интересный экземпляр. Меня словно током ударило, в горле – спазм. Вот, то, что надо! А он тут, как тут, ко мне кинулся: «Девушка, девушка, вам что, плохо?» Я ротик слегка приоткрыла, белесыми ресничками хлопаю, а в глазах – дикий восторг, будто чудо неземное увидела. Он рядышком присел, за ручку меня взял, пульс считает. А феромоны мои на него так и хлещут фонтаном. Вижу: поплыл мужик: «Вы… вы… такая необыкновенная, … такая естественная. Я, вообще-то, направляюсь в ресторан. Не согласитесь ли вы составить мне компанию?» Я «по Станиславскому» выдержала паузу и промурлыкала: «Да.»
В вагоне-ресторане мой Пигмалион, как голубь сизокрылый, перышки распушил и воркует, воркует…
Старается предстать во всей красе, то есть, при уме и при толстом кошельке. Значительность свою мне демонстрирует.
Он, оказывается, известный дизайнер и у него своя фирма в Москве.
Я молчу и улыбаюсь (это уже по Карнеги: лучшая собеседница для мужчины та, которая слушает и не перебивает). Только имя его повторяю: «О, Иван! Ах, Иван! Ну, Иван!».
Чувствую, тает мужик от своей неотразимости. Остаток пути к сердцу Ивана я проделала самым надежным способом – через его желудок: «А вот это блюдо, Иван, я готовлю лучше, чем здесь». «О-о-о!?» – это уже он задыхается от восхищения и нетерпения и приглашает меня в свое купе… посмотреть его журналы по дизайну. Я «по Станиславскому» снова паузу выдержала и согласилась…
Вот так, проехав мамину станцию, я оказалась в подмосковном особняке Ивана. Теперь я работаю женой бизнесмена. Устаю, конечно, очень: бассейн, сауна, солярий, массажист, косметолог, стилист…. А, уж, как надоели визиты и приемы! Зато Иван доволен собой! Подведет меня к зеркалу, повернет и так, и этак: «Ну, кем ты, кисонька, была без меня? Ни то, ни сё! А теперь вот умная, красивая, интеллигентная. Прелесть!» Я молчу, улыбаюсь. Про свой вузовский диплом с отличием мужу не говорю. Ведь в браке главное не откровенность, а дипломатия!