Ломка.
• 16 августа 2011, 08:04
Пачка с никотином
И кусок металла,
Ложка героина –
Показалось мало…
Фея копошится
В разуме иголкой,
Знаю, это снится
Под тяжелой ломкой…
Анна Ломонова
http://proza.kz/work/14984
Роман (2я попытка)
Часть первая.
I
Данила затушила окурок о край железного мусорного ведра и стала дышать на ладони в попытке согреть побелевшие от холода пальцы. Снег мелким бисером сыпал с темного неба. Крохотные снежинки, больше напоминали замерзший дождь, а небольшие черные лужи уже покрылись тонкой коркой льда. Нынешний декабрь оказался неожиданно холодным, а теплых вещей у Дани было немного. Она заметила, что в окнах четвертого этажа погас свет, значит ждать осталось недолго. Данила переступала с ноги на ногу, стараясь хоть немного согреться. По ступенькам послышался грохот Женькиных ботинок, и вскоре из подъезда появилась и она сама.
- Думала, не дождусь, бля, тя, - буркнула Данила и, повернувшись к ней спиной, пошла в сторону дороги.
Слегла ошарашенная таким приветствием Женька замялась на секунду возле подъезда, но тут же рванула догонять подругу. Ей хотелось бы быть такой же, как Даня, самодостаточной и безразличной к общественному мнению. Женя попала в местную тусовку совсем недавно и ее там не особо принимали, до тех пор, пока она не стала общаться с Данилой. Поэтому девушка чувствовала себя в некоторой степени обязанной.
- Ты прости, просто нужно было дождаться, пока она уснет…
Даня подняла ладонь и мотнула головой.
- Никогда не оправдывайся. Друзьям это не нужно, а враги не оценят, будешь просто выглядеть глупо, - она взглянула на часы и поморщилась, - в Ромашку уже опоздали, поехали сразу в "Ириду".
Женя смотрела, как за окнами такси мелькали разноцветными огнями, украшенные к новому году, витрины магазинов и окна кафе и ресторанов. Зимние ночи всегда возвращали ее мысли к детству, где снег и елка с игрушками означали приближение праздника, там не было злобной старухи, которую нужно было кормить и менять памперсы, и все казалось сказкой. Но ведь и в сказках бывают такие старухи, а потом все заканчивается хорошо? Девушка усмехнулась своим мыслям и посмотрела на широкое серебряное кольцо на большом пальце Данилы. Она тоже купит себе такое же кольцо со следующей зарплаты и мужские часы на черном кожаном ремешке, если денег хватит. Даню все так любят, и друзья, и девчонки, и даже геи, а ей как будто плевать на всех.
Данила заметила Женькин взгляд, прикованный к ее кольцу.
- Хочешь, подарю?
- Нет… что ты, я просто… - она смутилась, слово ее поймали за каким-то неприличным занятием.
- Забудь, - Даня легко сняла кольцо и вложила его в ладонь подруги, - это в знак нашей дружбы.
Холодные длинные пальцы Данилы слегка коснулись Жениной руки, и от этого у нее по спине пробежала легкая волна мушек. Нет, не та, когда до тебя дотрагивается человек, в которого ты влюблен. Тут было нечто выше и ценнее, как если бы Даня сама была Иридой, Богиней Радуги. Женя посмотрела на строгое, красивое лицо Данилы, ее прямой нос, тонкие надменные губы, темные брови, светлую челку, упавшую на глаза. Наверное, она красит волосы, но так ли это важно? Она ведь такая красивая и так похожа на парня, с легкой завистью подумала девушка. Хотя Женьку и саму часто путали с мальчишкой из-за короткой стрижки ежиком и мужской одежды. Она откинулась на спинку сидения и стала крутить на пальце только что подаренное кольцо.
Через несколько минут такси остановилось, и Даня протянула водителю деньги. Они вышли из машины, и пошли в клуб. "Ирида" был любимым гей-клубом Данилы. Она знала там абсолютно всех, начиная с охраны и барменов, и заканчивая администратором и даже директором. Не все из них были геями или лесбиянками, но большинстве своем вполне милые люди. Даня, легко стукнув ногой о ступеньку, стряхнула снег с ботинок и расстегнула пуховик. Женя повторилаее движения, но поднимаясь, спотыкнулась и чуть не упала. Это позор, - подумала она, но оглядевшись, поняла, что никому до нее нет дела. По лестнице, ведущей в сам клуб, придерживаядлинную пеструю юбку и пошло качая бедрами, спускался Рустам.
- О, боже, милая, ты опаздываешь, - капризно протянул он и направился к Дане.
- Вот же черт, а? – не разжимая зубы, прошипела она в сторону, - здравствуй, солнце мое.
- О, лицемерка, - пропело “солнце” в ответ, сжимая Данилу в крепких мужских объятиях.
Она только успела снять пуховик, а ее уже окружила толпа народу, и оттеснила Женьку к выходу. Женя кое-как пробилась к подруге, но Даня только сунула свой пуховик ей в руки и сказала, что будет ждать ее наверху. Сдавая одежду в гардероб, девушка посмотрела на подаренное ей кольцо, и улыбнулась, вспомнив слова Данилы.
- Значит, мы друзья…
- Что? – устало, удивилась, отдававшая ей номерки, гардеробщица.
- Да так, - искренне улыбаясь чистыми голубыми глазами, пожала плечами Женя.
Пробираясь через танцующую толпу с двумя полными кружками пива, Женька почувствовала, как кто-то поймал ее за локоть.
- Привет, - стараясь перекричать музыку, в самое ухо сказала незнакомая девушка, - поболтаем?
- Секунду, - Женька отнесла пиво на стол к Дане и пошла следом за незнакомкой.
Они, молча, спустились по лестнице и устроились в креслах рядом с охраной. Голову кружило от выпитого спиртного, смешавшегося в крови с адреналином. Из приоткрытой двери с улицы доносился успокаивающе прохладный зимний воздух, Женя откинулась на спинку и закрыла глаза.
- Давно ты с Даней знакома?
- Нет, - ответила Женька, не открывая глаз.
Незнакомка усмехнулась.
- Зовут тебя хоть как?
- Женька.
- Я Таня.
- Что ты больше любишь рассветы или закаты? – спросила Женька, протягивая Даниле зажигалку.
- Рассветы… летние.
Они шли по пустым улицам и разговаривали так просто, словно всю жизнь были лучшими подругами. Снег прекратился, но за ночь деревья и крыши машин успело покрыть толстым слоем белой ваты. При каждом выходе изо рта вырывался клубок густого тумана, а щеки щипал морозный воздух. Даня заметила, что Женька мыслями все еще в клубе, и чтоб немного отвлечь ее, собрала снег в голые ладони и, отступив на два шага, запустила снежок в подругу. Женька удивленно посмотрела на Данилу, но следом у нее над головой пролетел еще один. Ее глаза загорелись, и она тоже стала собирать снег для атаки. Тихая еще темная улица заполнилась смехом. Очередной снежок пролетел возле лица Дани и выбил изо рта недокуренную сигарету. С криком, а вот это ты зря, она набросилась на хохочущую Женьку и завалила ее в пушистый сугроб.
- Все, - выдохнула подруга, - не могу больше.
Данила, не переставая улыбаться, встала и подала руку Жене. Она была такая красивая и удивительная с этой детской улыбкой на губах. В клубе она была другой, клубная улыбка была похожа больше на благодарность, чем на радость.
- Ты почему с Танькой не поехала?
Лицо Жени сразу стало напряженным, но она ничего не ответила. Даня достала новую сигарету и глубоко затянулась.
- Забудь, - сказала она, положив руку Женьке на плечо.
II
Сергей лежал на животе, уткнувшись лицом в подушку, и по-мужски громко сопел. Вика осторожно убрала его руку со своего бедра и встала с кровати. Наспех одеваясь, она заметила единственную уцелевшую после вчерашней ссоры тоненькую сигарету, валявшуюся возле низкого журнального столика. Отлично, это хороший знак. Девушка тут же спрятала ее в сумочку и, не застегнув до конца сапоги, выскочила в подъезд. Пробежав несколько пролетов, она опустилась на ступеньки и достала из косметички зеркальце. Ну, вот, разбитая губа слегка припухла, а на скуле, наверняка, будет синяк.
Где-то на верхнем этаже открылась дверь, Вичка замерла в напряженном ожидании.
- Мам, я в школу… - послышался детский голос.
Девушка облегченно вздохнула и, спрятав зеркальце, выбежала из подъезда. Было еще темно, и вся улица утопала в сугробах снега, но кое-где уже потихоньку, словно гномики брели дети с огромными школьными рюкзаками. Морозный воздух миллионами иголочек вонзался в кожу, и от свежести закружилась голова. Вика, замерев на секунду, качнулась на высоких каблуках и быстрым шагом направилась к остановке.
Старый троллейбус, скрипя, двинулся с места. Она, наконец, расслабилась и почувствовала, что проваливается в сон. Девушка открыла глаза и посмотрела сквозь запотевшее окно на улицу. Скоро станет совсем светло. И хорошо бы быстрее попасть домой и принять горячую ванну, но ей предстоит еще одна пересадка, через несколько остановок.
- Молодой человек, у Вас зажигалки не найдется?
Парень, по всей видимости, студент, вынул из уха наушник и вопросительно посмотрел на Вичку. Она покрутила в руках сигарету, и он дал ей прикурить. Пальцы то ли от холода, то ли от переживаний, а может из-за дикого желания спать, ведь этой ночью она не сомкнула глаз и на минуту, тряслись. Девушка с трудом могла стряхнуть пепел с кончика тоненькой сигареты. С каждой минутой становилось светлей, и Вике казалось, что все смотрят на ее синяк под глазом и разбитую губу. Но вот подошел ее автобус, и она облегченно спряталась в его объятьях, прижимаясь к пушистым дубленкам и шуршащим курткам.
III
Снова пошел снег. Но теперь уже большими белыми хлопьями, плавно кружившимися в воздухе. Не смотря на то, что приближался вечер, на улице было светло. Света достала из холодильника большой кусок сыра и полупустую бутылку красного вина. Будить Вику не хотелось, поэтому она налила себе полный бокал и, сев на стул возле окна, сделала маленький глоток. Они обе терпели от своих парней многое, но как Сергей стал вести себя в последнее время, приводило в ужас. И как должно быть Вичка любит его, если терпит такое. Но в голове родилось необъяснимое, и даже, пожалуй, странное подозрение, что все не так просто. Возможно, подруга прощает своего парня-придурка, совсем не, потому что любит, а скорее из чувства вины. Но вины за что? Светлана посмотрела на свой незаметно опустевший бокал и поднялась наполнить его еще раз. В этот момент, потирая сонные глаза, на кухню зашла Вика. Под глазом расплылся синяк, а треснувшая губа лопнула во сне и на ней виднелась высохшая капелька крови. Она окинула оценивающим взглядом стол, усмехнувшись, взглянула на подругу с пустым бокалом и, увидев хлопья снега за окном, улыбнулась.
- Налей мне немного, - кивнула она на бутылку.
Они сидели на кухне, стараясь не пересекаться взглядами, и болтали о каких-то не особенно важных вещах, вспоминали веселое время, проведенное в университете, сплетничали про сотрудников на работе. Беседа казалась легкой и непринужденной, а смех натуральным и правдивым, но они обе знали, что это фарс.
Вика, продолжая улыбаться, посмотрела в окно. Света старалась не смотреть на синяк под глазом подруги. Они обе перестали говорить, и на мгновение квартира погрузилась в тишину, даже холодильник перестал гудеть.
- А помнишь…
- Не хочешь поговорить об этом?
В один голос сказали девушки и снова замолчали. В глазах Вички сверкнула слезинка. Она прикусила нижнюю губу, всматриваясь в кружащийся синий снег, и не могла сказать ни слова. Света тоже не знала, что говорить. Наконец, слезы потоком хлынули из глаз подруги. Света прижала ее к своей груди и стала гладить по голове.
- Это лучше, чем держать в себе.
Вика поднялась со стула и, крепко обняв подругу за талию, поцеловала в губы. Света почувствовала, как ее мокрое от слез лицо прижалось к ней.
Светлана лежала на кровати, подперев голову запястьем, и гладила белые волнистые локоны Викиных волос. Ей не хотелось думать о том, чем они только что занимались. Такое может случиться однажды, и это совсем не значит… Света замерла. О, боже, как я сразу не догадалась? Пришедшая в голову идея, пусть даже такая сумасшедшая, все объясняла. Вика чувствует себя виноватой перед Сергеем, потому что она изменяет ему с женщинами.
IV
Оля тихо прошла по опустевшему на ночь коридору невралгического отделения и села за сестринский пост разбирать истории болезней. Челка непонятного мышиного цвета лезла в глаза, и она постоянно пыталась спрятать ее за ухо, но волос выскакивал и снова начинал мешаться. Оля откинулась на спинку стула и, запрокинув голову, посмотрела в потолок. Из сестринской комнаты донесся запах сигарет. Наверно, Лена опять курит, подумала девушка. Аккуратно сложив все документы, она убрала их в полку и посмотрела на время. Можно немного поспать. Ольга устало опустила голову на руки и задремала.
- Оль, - разбудил ее тоненький голосок Лены.
- Что? – зевая, спросила она.
- Оль, а чего ты волосы в другой цвет не покрасишь? Ну, этот цвет твой… мм, ты же, как серая мышка. Ты только не обижайся, - продолжала рассуждать молодая медсестра.
Она только закончила колледж, ей было 18 или 19, и весь мир казался таким необычным и интересным. А порыв юношеского максимализма желал изменить все недостатки. Оля и сама была не то что бы старой, ей было 24, но 2 года в Больнице Скорой Медицинской Помощи сделали ее менее жизнерадостной. А может просто характер такой с самого начала был. Она положила ладонь на Ленину руку и спросила.
- Чай будешь?
- Да, кстати, у меня там кексы есть. Хочешь?
Отправив, наконец, Лену спать Оля вновь вернулась к бумагам, но ближе к трем часам почувствовала, что ее саму начинает клонить в сон. Девушка встала и пошла по коридору в сторону палаты, в которой спала молодая медсестра. Мягкие башмачки на плоской подошве не издавали ни единого звука, и временами Ольге казалось, что она не подходит к людям, а подкрадывается. Дверь в палату тихо скрипнула, сердце девушки замерло от страха. Чего я боюсь? Как будто преступление задумала, усмехнулась она про себя. Леночка заворочалась, но не проснулась. Ее пышные рыжие кудри разметались по подушке, а сама она казалась такой прекрасной в объятиях морфея, что Оля поддалась желанию и опустилась на корточки перед кроватью. До нее едва доносилось легкое дыхание Лены. Ольга убрала с ее лба кудряшки, и неожиданно для себя поцеловала в губы. Сонная девушка ответила было на поцелуй, но открыв глаза, испуганно оттолкнула Олю от себя.
- Оля, ты что делаешь? – тихо вскрикнула она.
V
Яна взяла черную подводку для глаз и села перед зеркалом. Погладить юбку, подобрать к ней подходящую кофту, привести в порядок черные сапоги на платформе, накраситься, уложить длинные черные волосы, собрать всю нужную косметику в сумочку, чтобы два часа трястись в автобусе по дороге в другой конец города. Девушка недовольно поджала губы, она встречалась со своим парнем почти полгода, и у них с самого начало отношений сложилось так, что именно она приезжала к нему. Хотя с другой стороны ей было удобно держать Егора подальше от тех мест, где она обычно отдыхала. Закончив с макияжем, девушка посмотрела на себя в зеркало и улыбнулась. Отражение улыбнулось ей в ответ грустной готической улыбкой.
- Яна, - услышала она за спиной голос мамы.
- Яночка, ты у меня такая красивая, - сказала она, проводя рукой по волосам дочери.
Мама явно хотела сказать что-то другое, но отчего-то передумала.
Автобус выпустил густой серый дым из выхлопной трубы и стал медленно отъезжать от остановки. Яна махнула рукой, и водитель на секунду притормозил. Она легко запрыгнула в открывающуюся дверь, но в какой-то момент ее сапоги заскользили по мокрым ступеням, и девушка чуть не выпала обратно на улицу. Какой-то парень легко поймал ее за руку. Сердце подскочило к горлу, то ли от страха перед падением из начинавшего движение автобуса, то ли от искринки в изумрудно-зеленых глазах ее спасителя. Яна с благодарностью посмотрела на своего спасителя. Его тонкие приятные черты лица очаровали ее. Но, ни его взгляд, ни выражение лица не изменились, словно он ловил, падающих из автобуса девушек каждый день.
Яна прошла вглубь салона и села на свободное место, там, где ей было бы хорошо видно его. Но, парень, проехав еще пару остановок, вышел, даже не взглянув в ее сторону. Девушка вздохнула и отвернулась к окну.
VI
Данила вышла из автобуса и тут же забыла про странную девушку с печальными глазами. Она шла по узкой дорожке частного сектора и внимательно всматривалась в путаные номера домов. Вереница старых, покосившихся заборов, исписанных неприличными словами, с такими же старыми дверями и ржавеющими почтовыми ящиками, маленькая церквушка справа и вот он, дом номер 49. Поленившись вынимать из карманов заледеневшие пальцы, она легонько толкнула дверь ботинком. С другой стороны забора, гремя тяжелой цепью, устало залаяла овчарка. Подождав несколько минут, пока успокоится собака, Даня еще раз стукнула ногой в дверь.
- Кто? - послышался сонный голос Михая.
- Свои, - раздраженно ответила Данила.
- Чё надо?
- Вот этого, в принципе, и надо… - буркнула она себе под нос, - да, открывай, Даня это.
Разувшись и нырнув в старые, поношенные тапки, Михай, громко шаркая, пошел в свою комнату. Данила облокотилась спиной о стену и прикурила. В прихожей, где она осталась ждать Михая, было темно и грязно, кругом валялись пустые пивные банки и окурки, а из комнат доносился неслабый запах канабиса. Настоящий приют растамана. Что будет, если менты сюда заглянут? – подумала Даня, выдыхая сигаретный дым в свое отражение в грязном зеркале. Михай долго гремел какими-то ящиками, шуршал газетами, и минут через 20, наконец, появился с темно-коричневым пакетом в руках. Волосы его седые и всколоченные, отросли почти до плеч, ногти на пальцах были длинные и немного желтые, а покрасневшие глаза видели солнце должно быть только тогда, когда он выходил на улицу, чтобы отрыть калитку очередным “покупателям”. Всем своим видом он напоминал постаревшего Курта Кобейна, те же немытые волосы, только совсем белые от седины, та же потертая одежда, такой же потухший взгляд.
Михай протянул пакет, Данила заглянула вовнутрь.
- Здесь нет “стакана”, - сухо заметила она.
Старик недовольно поморщился и достал из кармана несколько цветных таблеток.
- Больше нету, “колеса” возьмешь?
VII
На улице было пасмурно и тоскливо. Небо грязно-белыми облаками низко висело над крышами. На землю хлопьями осыпался снег. Даже дети разбежались по домам, побросав снежки и сосульки. В помещении салона становилось холоднее, от чего пальцы Яны замерзли и побелели, и она спрятала ладони в рукава. После окончания новогодних праздников клиентов заметно поубавилось, остались только редкие, но постоянные, так что обычно вторую половину дня девушка сидела в крутящемся кресле и болтала с подругами или задумчиво смотрела в окно. Хорошо было бы сейчас попить горячего чаю с молоком и, закутавшись в теплый черный плед, завалиться перед телевизором. А не трястись от холода в полупустом салоне красоты, слушая по радио “завывания” какой-то попсовой певицы о невзаимной любви. Удивительное непонимание этого странного чувства всегда ставило Яну в тупик. Нельзя сказать, что дожив до 21 года, она ни разу не влюблялась, но чтобы страдать из-за любви – в этом было что-то ненормальное.
- Итак, уважаемые радиослушатели, за окном минус пятнадцать и все еще валит снег. Так что кутайтесь в шарфы и дубленки и не покидаете нас, потому что после рекламы… - протараторил DJ, вырвав Яну из ее невеселых мыслей.
- Адель, ты мне ногти не накрасишь? – спросила она, поднимаясь с кресла.
- У тебя что, клиентов нет больше?
- Не-а, а ты занята?
- Да, нет, садись.
Яна села полубоком к Адели, и протянула ей правую руку, слегка растопырив пальцы.
- Как в прошлый раз? – спросила подружка.
- Нет, сегодня черный или бардовый, - немного подумав, ответила Яна.
- Опять к своему панку едешь?
- Он не панк, а металлист.
- Да, какая разница?
- Большая, - надувшись, буркнула девушка.
Реклама по радио закончилась, и DJ’и уже вдвоем бодро продолжили свою болтовню. Аделя аккуратно работала кисточкой, а Яна безучастно смотрела в окно.
- День рождения отмечать планируешь? – спросила Аделя.
День рождения. Через два дня уже одиннадцатое, а Яна еще даже не решила с кем и где ей его справлять, и стоит ли вообще отмечать день рождение.
- Как дела? - заглянула к девушкам, разрумянившаяся от мороза Алиска.
- Ты откуда такая краснощекая? – не отрываясь от маникюра, поинтересовалась Аделя.
Везет, Алиса всегда такая счастливая и всем довольная, как будто у нее совсем нет никаких проблем. Типичная блондинка. Может ли она думать о чем-нибудь кроме парней и развлечений, и умеет ли молчать и делать что-нибудь помимо макияжа – Яна сильно сомневалась. Но это была ее подруга, и, наверное, единственный человек, который мог отвлечь ее от проблемных мыслей.
- О, черный без рисунка – классика, - ушла от ответа Алиса.
По дороге домой Яна без обычного удовольствия разглядывала свой сегодняшний маникюр и думала о будущем своих отношений с Егором. За окнами новенького китайского автобуса мелькали деревья, покрытые, казавшимся синим в вечернем свете, снегом. А темно-серое небо продолжало крошить на землю крупные январские снежинки. Девушка спрятала замерзшие пальцы в черные кожаные перчатки и подумала о том, что расставания зимой не очень приятны. Чувства к Егору уже остыли, но с ним было удобно. Он всегда ждал, можно было не звонить ему неделю, а потом вдруг неожиданно приехать. И все становилось, как прежде. Но он и не искал, если она пропадала. К тому же ходили слухи, что он курит анашу или что-то там еще. Нет, конечно, не при Яне, но она знала об этом, и это было неприятно. Можно было бы составить целый список плюсов и минусов. Но могло получиться так, что даже если минусов окажется больше, один какой-нибудь плюс покроет их все, или наоборот.
Так и не решив, что ей делать, она вдруг почувствовала ужасную досаду – на себя, за то, что пропустила вступительные экзамены в университет в этом году. А ведь ей так хотелось получить высшее образование, хотя бы заочно. И на своего парня, за то, что он не был тем идеалом, которым казался ей в самом начале.
VIII
Вика посмотрела на экран монитора, в правом нижнем углу опять мигал маленький конвертик. С того случайного секса прошел почти месяц, и они ни разу не говорили об этом, но Света стала какая-то уж слишком внимательная к ней. Болтовня по ICQ по несколько раз в день, звонки на работу в перерыве, домашние обеды на выходные. Еще бы завтрак в постель приносила, подумала Вика. Хорошо, что Сергей уехал на соревнования на целый месяц, хоть от него смогу отдохнуть. Зазвонил мобильный. Девушка состроила недовольную гримасу и посмотрела на определившийся номер. Сердце заколотилось, а в горле мгновенно пересохло.
- Да, - тихо выдохнула она.
- Ты че, сообщения в “асе” не читаешь?
- Ой, прости, я не знала, что это от тебя.
В трубке раздался смешок, перешедший в легкий кашель.
- Лан, я че звоню-то, вечерина намечается…
Как же Вичка любила этот голос, и смех, и эту дурацкую манеру разговора с тысячей мусорных словечек и фраз. Она прижимала телефон к уху и, улыбаясь, смотрела на мигающий конвертик на экране. Конечно, она пойдет, куда ее позовет этот манящий голос, и сделает все, что он попросит.
Света, облокотившись плечом о дверной косяк, напряженно следила за Викой, перебиравшей одежду в шкафу. На лице отражалась вся ее внутренняя борьба - желание кинуться к подруге с объятьями и поцелуями и страх или даже ужас быть отвергнутой.
- Собираешься куда-то? – без интереса спросила она.
Вика подняла голову, и слегка прищурив глаза, посмотрела на Светку. Она понимала, что ситуация глупая и ее надо решать, но все ее мысли были только о предстоящей вечеринке.
- Поедешь со мной? - может, найдет там себе кого-нибудь и перестанет поедать меня глазами.
Пройдя через заснеженное поле какого-то лицея, девушки спустились по небольшому склону и завернули во двор, где встретили Женьку. Вика, уже пару раз видевшая ее в компании Дани, улыбнулась и махнула ей рукой. Но Женькины руки были заняты пакетами, в которых при каждом ее шаге, тихо позвякивали бутылки, она улыбнулась в ответ и просто качнула головой.
- Драсьте… - сказала Женя, подойдя ближе.
Вика представила Женю Свете и спросила где Даня.
- Там уже. Поцеловал бы Ваши ручки, мадамы, но… - Женя легко встряхнула пакеты.
- Это мальчик? – прошептала Света Вичке на ухо.
- Нет, это буч… - безразлично бросила Вика.
Вечер незаметно перешел в ночь, а ночь уже приближалась к утру. Данила пропала еще часа в три ночи, и вслед за ней ушло много народу, включая Женьку. Но вечеринка и так была настолько веселая, море выпивки, трава и толпа знакомых и незнакомых людей, что Вика абсолютно забыла, что пришла сюда с подругой. Она сидела в кресле и докуривала косяк, неизвестно как забитый в тонкую сигарету, когда в комнату, шатаясь, зашла Света. Она посмотрела на парочку голубых, в обнимку спящих на диване, и улыбнулась. Но, заметив Вику, она как-то растерянно посмотрела по сторонам, и уже собралась было уйти.
- Ну, что? Как тебе туса… - лучезарно улыбнулась Вичка.
Света попыталась собраться с мыслями и что-то сказать, но из ее глаз покатились слезы.
- Почему ты так?.. – всхлипывала она, - я люблю тебя… раньше не понимала, но после этого… я больше не могу так, - девушка опустилась на колени перед креслом.
- Послушай меня, - Вика прикоснулась ладонями к мокрым щекам Светы, - послушай, все, что тогда было… ну, это все не то, что ты себе придумала. И ты не любишь меня, это ты тоже придумала. Придумала, как и всегда мы придумываем, когда переспим с кем-то…
IX
Данила проснулась с нарастающей болезненной тяжестью в голове. Она тихо застонала и попыталась открыть опухшие от двухдневной пьянки веки. В глаза сразу же ударил неприятно-яркий свет январского солнца. Живот в районе желудка повело легкой судорогой. Стоило бы забросить в себя что-нибудь помимо “колес” и выпивки. Кто-то заворочался рядом и больно толкнул в бок. Пора выбираться из этого клубка пьяных тел, подумала Даня.
Она осторожно вылезла из-под тонкой, мокрой от пота простыни и стала пробираться к выходу, по дороге подбирая свою, раскиданную по комнате, одежду. Так и не отыскав второго носка, надела ботинки на босые ноги и тихо вышла из квартиры. В грязном подъезде она растерянно посмотрела на железные двери лифта, протянула палец к кнопке вызова, но мысль о его громыхании на весь подъезд остановила ее, и она в последний момент сжала ладонь в кулак и пошла пешком, считать ступени. Снаружи, то ли от белого снега отражавшего солнце, то ли от еще не покинувшей ее тело наркоты было раздражающе, почти обнажено светло и даже ярко. Даня натянула большие очки-капли, и, пошарив по карманам, обнаружила, что курить нечего, домой придется идти пешком, ну, и жрать, конечно, тоже только дома. Еще, как назло, на мобиле пусто. Она уже собиралась убрать телефон в карман, когда он резко завибрировал, вызывая какие-то смутные, неприятные воспоминания из прошедшей ночи. На экране высветилась фотка скучной девушки в белом халате на голое тело. Моя милая медсетричка, ты всегда знаешь, когда нужна мне.
- Привет, лапуля, - безразлично прохрипела Данила в трубку.
Несколько секунд молчания подсказали ей, что на нее раздраженны и обиженны:
- Данечка, где ты? – но она знала, что Оля не может злиться нее.
- Солнышко, я в центре, недалеко от Арбата. Абсолютно пустой. Заберешь меня?
Нельзя сказать, что Данила любила подобный тон для разговора, но в отдельных случаях он был просто необходим.
Меньше чем через час она уже отмокала в теплой ванне, пуская сигаретный дым в потолок, а ее“медсестричка” готовила на кухне какой-то домашний суп. Оля зашла в ванную комнату и села на крышку унитаза. Она осуждала, даже ненавидела образ жизни Данилы, но ничего не могла изменить, и выгнать ее тоже не могла. Ведь не смотря на то, что Даня вела себя чаще всего, как последняя сволочь и кобель, Оля не могла без нее жить. Даню забавляла эта ее банальная женская беспомощность, хотя она догадывалась, что и Олиному золотому терпению рано или поздно придет конец. И ей придется искать себе новую подружку-медсестру. Оля улыбнулась и, посмотрев на Данилу забрала из ее пальцев сигарету, осторожно касаясь губами рыжего фильтра, сделала несколько не глубоких затягов и затушила.
- Пошли есть, уже все готово.
Олька села напротив Дани, подперла запястьем подбородок, и, улыбаясь, смотрела, как она ест. Ей было одновременно и хорошо, и больно рядом с Данилой. Иногда Даня могла пропасть на несколько дней и даже недель, но она все равно возвращалась. Ольга понимала, что нелюбима, но чувство зависимости не терзало ее. И к тому же Оля была единственной постоянной женщиной в безалаберной жизни Дани, что давало ей хоть и призрачную, но надежду. Она не была особо привлекательной, и не отличалась ни фигурой, ни лицом, но, как говорила Данила, у нее были такие большие голубые глаза, что в них, пожалуй, можно было даже влюбиться.
- Оль, почему ты не найдешь себе хорошего парня? Замуж бы вышла.
Оля болезненно усмехнулась и помотала головой.
Данила посмотрела на нее исподлобья и тоже покачала головой.
- А второе? - игриво спросила Даня, звонко опустив ложку в опустевшую тарелку.
- Не сразу, - строго отрезала Оля.
Даня отвернулась к окну и посмотрела на тяжелую тучу, закрывшую почти все небо. Как быстро изменилась погода, подумала она, но вдруг желудок резко скрутило судорогой, и весь ее легкий обед подпер к горлу. Данила рванула в туалет, и над унитазом ее буквально вывернуло наизнанку. Оля осторожно вытерла ее рот салфеткой и тяжело вздохнула.
Даня понимала, что означает этот вздох - она в ее абсолютной власти минимум двое суток, без алкоголя и травы, а о “колесах” лучше вообще молчать. После празднования Нового Года она уже имела подобный опыт, о котором ей было страшно вспоминать. Данила так и не поняла, что ее тогда сломало, херовая еда, море спиртного или те цветные таблетки, которые подсунул ей Михай. Но как бы там, ни было, повторять этот опыт ей не хотелось.
- Нет, - раздраженно отрезала Даня.
Как будто ее слова могли что-то изменить.
Оля нервно дернула головой и вернулась на кухню. Она прекрасно понимала, если Данила загнется серьезно, она останется у Ольги. И была, конечно, права. Даню мутило и воротило от всего, что попадалось на глаза.
Оля дала ей чистую футболку, и та скрутилась в комок на диване. Все, что Данила запомнила с того момента – холодный зимний дождь, назойливо стучавший по стеклу, горькие таблетки, которые время от времени совала ей в рот Ольга и редкие уколы.
X
“Если бы ты знал, что происходит во мне, твою душу занесло бы снегопадами. Ты никогда в жизни не смог бы больше чувствовать. Люди казались бы пустыми пластмассовыми куклами. И ни один наркотик в мире не помог бы тебе забыть об этой боли…”
Яна открыла глаза и долго смотрела в потолок темной комнаты. По подоконнику неназойливо хлюпал холодный дождь. Девушка натянула на, трясущиеся от холода, плечи теплое одеяло, и тихо вздохнула. Она все еще слышала странные слова из ее сна, но думать об их значении было уже почти невозможно. Сон медленно ускользал. Яна протянула руку к сотовому телефону. А вдруг я все еще сплю, подумала она, нет, во сне о таком не думают. Экран телефона загорелся оранжевым светом, часы показывали 05:30.Как в песне Шмелей: ровно 5:30 утра, скелеты в поездах (с). Глупости, у нас даже метро еще нету. Она перевернулась на бок и спряталась под одеялом с головой.
- Ладно все, встаю, - легкая ухмылка скользнула по ее губам, и она откинула одеяло.
Пробежав босиком по холодному полу до туалета, Яна вспомнила главного героя мистического фильма Шестое Чувство.
- Ну, вот еще мертвецов мне здесь не хватало, - прошептала она.
На кухне призывно засвистел чайник, но почти сразу затих.
- Мам, ты что, еще не ложилась? – спросила шепотом дочь.
Мать в ответ пожала плечами и улыбнулась. Ее опять стали мучить ночные мигрени и бессонница, под глазами появились синяки, а улыбка казалась скорее вымученной, чем радостной.
- Тебе нужно пойти к врачу и провериться.
Лариса тяжело вздохнула, собираясь что-то сказать, но передумав, только махнула рукой. Яна понимала, что спорить сейчас и что-то доказывать бесполезно, и только недовольно поджала губы.
Вот тебе и выходной, подумала девушка, опуская мокрую тряпку в ведро с водой. Полдня ушло на мытье полов и протирание пыли по всей квартире. Но выходить из дома все равно не хотелось. Она подошла к окну. Голые ветки тополей тянусь к серому низкому небу, замершему над городом вот уже третий день.
Закончив с уборкой, Яна достала учебники за одиннадцатый класс и села заниматься. Наибольшие трудности для самостоятельного изучения представляла алгебра. Казалось невозможным вспомнить все эти формулы, новые темы понять, цифры, знаки, голова шла кругом. Кусая резинку простого карандаша, она посмотрела в окно, в голове снова прозвучал обрывок фразы из сна. Может из фильма какого-нибудь? В коридоре зазвонил телефон, и девушка вздрогнула от неожиданности. Поговорив немного, Яна включила музыку, и снова взялась за учебники. Было невероятно сложно заставлять работать, обленившийся почти за три года мозг, но девушка старалась.
Низкие тучи, темное небо, день тянулся бесконечным вечером, так что, когда родители вернулись с работы, девушка только порадовалась. Когда, наконец, пришло время ложиться спать, ей снова вспомнился сон, приснившийся накануне. Она вдруг как-то неожиданно для себя поняла его и приняла – она ненавидит Егора. Не просто “больше не любит”, а именно ненавидит, хотя старательно сдерживает свои эмоции. Но в бешенство ее скорее приводило то, что она не станет расставаться с ним сейчас. Девушка не могла найти ответа на вопрос, почему, но точно это ощущала.
XI
Женька, прижавшись лбом к оконному стеклу, смотрела на улицу. Небо, наконец, разошлось дождем, стоявшим теперь сплошной белой стеной. Она оглянулась в торговый зал, по магазину, сонными, замерзшими мухами бродили последние покупатели. До закрытия оставалось не больше получаса.
Какой-то мальчишка, лет тринадцати, возле стеллажа с русским роком случайно уронил диск. Женя подошла к мальчику и сухо спросила:
- Помочь?
- Нет, спасибо, – смущенно пробурчал пацан.
Когда магазин, наконец, закрылся, и сотрудники могли идти домой, Женька, вышла на улицу. С неба большими тяжелыми от влаги хлопьями валился снег. Она, глубоко вдохнула холодный воздух и посмотрела на часы, сделав это ровно такими же движениями, как обычно делала Даня. Странно и почему она носит часы на правой руке, это же так неудобно, подумала девушка. Снег падал за шиворот и стекал по спине крупными холодными каплями. Женя поспешила скорее домой.
- Почему ты так рано? – послышался из комнаты скрипящий голос старухи.
Женька стала раздеваться.
- Рано? – снимая ботинки, спросила она.
- Да, сейчас половина восьмого, а ты всегда приходила в девять.
Женя посмотрела на свои часы – 21:13. О, Боже, она забыла подвести утром бабкины часы. Когда она объяснила старухе, в чем дело, та посмотрела на нее таким холодным взглядом, от которого волоски на руках буквально встали дыбом.
Ночью, сидя на подоконнике своей маленькой квадратной комнатки, Женя смотрела на падающий снег и думала о последних 8 месяцах своей жизни. Она приехала в большой город в середине весны с огромными надеждами, а получила огромные проблемы. До конца лета она нигде не бывала и почти ни с кем не общалась, только иногда бегала в переговорный пункт в паре кварталах от дома, чтобы позвонить маме. Однажды кто-то из сотрудниц магазина рассказал ей про сайт знакомств с телефона, где она познакомилась с Аселькой. Аселя решила представить ее одной темной компании с Арбата, но никто не обратил на нее особого внимания и не стал общаться, кроме… кроме Данилы, после того вечера они не пересекались больше месяца. А позже Женя узнала, что Даня вообще Арбат терпеть не может, и почти никогда там не бывает. Ни какими соцсетями тоже не интересуется. В октябре Аселя собралась в Астану, где ждала любимая, и решила устроить что-то вроде прощальных посиделок в Ромашке. Вот там она и встретила Даню во второй раз.
Зазвонил сотовый телефон и Женька, наконец, спрыгнула с холодного подоконника.
- Дань?
- Все, бля, свалила я от этой долбанной "Энни", - сипло усмехнулась она.
- Какой "Энни"?
- Ну, ты что Мизери Стивена Кинга не читала? Ладно, не важно, в Ромашку поедешь?
- А она разве не закрыта уже?
- Закрыта. Но я Виталику звонила, он сказал, что откроет для нас.
- Хорошо, сейчас приеду.
В коридоре Женя прислушалась к звукам в соседней комнате, и, удостоверившись, что старуха спит, тихо вышла из квартиры.
XII
Вика открыла двери своим ключом и остановилась. В коридоре стоял Светкин бардовый чемодан. Свет был включен во всех комнатах, а сама она чем-то гремела в ванной.
- Свет, у тебя все нормально? – спросила Вичка, снимая красное шерстяное пальто.
Светлана выглянула из ванной. Хмурые брови, привычно красноватые от ночных слез веки, и тоненькая бледная линия вместо губ. Она улыбнулась фальшивой улыбкой, и не одна, даже самая крохотная морщинка не появилась возле глаз.
Господи, зачем вообще улыбается, - подумала Вика и, ничего больше не сказав, прошла в свою комнату. Проходя мимо комнаты подруги, она заметила, что все ее вещи собраны в большие сумки и пакеты. Девушка опустилась на мягкий пуф и обхватила голову руками. Мысли вихрем носились в ее голове. Ее, конечно, напрягала эта случайная влюбленность Светы, но Виктория никак не могла предположить, что та решит уехать из-за этого. Просидев в таком положении несколько бесконечно долгих минут, она порывисто встала и уверенным шагом пошла в комнату подруги.
- Свет, - Света улыбнулась все той же мертвой улыбкой, слегка вздернув брови.
- Света, что происходит?
- А я уезжаю, если ты не заметила.
Эта фраза прозвучала, как пощечина. Звонко, хлестко, ядовито. Вика поджала губы, но проглотила.
- Куда?
- Домой.
- К матери? Ты с ума сошла, что ты будешь делать в этой глуши? Там же работу не найдешь… а как же я? Мы же с тобой лучшие подруги…
Вика протянула руку к Светиному плечу, но та отступила на полшага назад и нервно замотала головой.
- Нет, не подруги…
Уходя, Света бросила ключи от квартиры на обувной шкафчик и громко хлопнула дверью, от чего тихо щелкнул затвор автоматического замка, и квартира погрузилась в напряженную тишину. Вика сидела на кровати, закусив ноготь большого пальца, и, невидящим взглядом блуждала по разноцветным обоям на стене. Через несколько минут такого созерцания, в бессмысленных абстрактных узорах ей стали мерещиться то ли русалки, то ли киты. От напряжения глаза заслезились, и по щеке скользнула первая. Девушка закрыла лицо ладонями и заплакала в голос.
Получасовое рыдание закончилось полным опустошением. Вика сидела в темной кухне и слушала, как щелкает секундная стрелка. Сигаретный дым медленно поднимался к потолку, на столе стояла полупустая бутылка коньяка. Она набрала номер Данилы, но телефон был отключен. Значит надо идти спать, решила девушка и, шатаясь, поплелась в спальню.
XIII
Открыв глаза, Даня потянулась к телефону, чтобы посмотреть время. За окном было пасмурно и темно, как вечером. Но часы на городском телефоне показывали 10.24.
- Охренеть, - просипела она, увидев, проходящую с подносом в соседнюю комнату Женьку. Женя нервно улыбнулась и приложила указательный палец к губам.
- Кто там у тебя, - раздался скрипучий старушечий голос.
- Никого, бабушка, Вам послышалось, давайте я посажу Вас поудобней.
"Вот это точно – охренеть" – подумала Данила и широко зевнула. Минут через 15 в бабкиной комнате громко заработал телевизор, Женька вышла от туда, напряженно поджав губы.
- У те’я пиво есть? - шепотом спросила Даня.
- Нет, у нас тут в доме напротив разливное продают, подожди полчаса я принесу.
- Не, не надо, у тебя можно зубы почистить?
- Конечно, сейчас новую зубную щетку распакую, - улыбнулась подруга.
С того дня и в Женькином доме у Данилы появилась своя персональная зубная щетка.
Даня сидела в пивной, положив ноги на соседний стул и закинув левую руку за спинку, а другой держала кружку холодного пива. Для такой вальяжной позы, взгляд ее был слишком сосредоточенным. Казалось, что она обдумывает что-то для нее очень важное.
- Слушай, у тебя есть зарядное для Nokia? – спросила она у Женьки.
Подруга растерянно помотала головой.
- Бля, у меня батарея села, а мне позвонить надо…
- Я могу свой дать.
- Не, не надо.
- Девушка? – повернулась Даня к официантке с той же просьбой.
- Нет, - покачала она головой, - но, знаете, у Жулдыз должна быть.
Данила подошла к официантке, по имени Жулдыз, и попросила зарядку.
- Нет, не дам, - сухо сказала Жулдыз, разглядывая свое милое личико в маленьком зеркальце.
Аха, считает, что у нее иммунитет, подумала Даня с улыбкой.
Официантка встала и, громко стуча каблуками, ушла в служебную комнату.
- Воображала! – сквозь зубы процедил бармен.
- Можно мне?.. – Данила кивнула головой в сторону двери, за которой скрылась Жулдыз.
- Рискни, - пожал плечами бармен.
- Звезда? – сказала Даня, заходя в небольшую комнатку, - так ведь твое имя переводится, да?
Девушка вдохнула воздух, чтобы что-то сказать, но светловолосый парень с приятным, немного сиплым голосом уже дышал ей в ухо.
- А, ты и, правда, прекрасна, как звезда. Притягиваешь, вызываешь желание.
Жулдыз почувствовала, как у нее дрогнули колени. Парень нежно провел ладонью по внутренней стороне ее бедра и запустил руку в трусики. Где-то на заднем плане внутренний голос напомнил, что у нее есть свой мужчина и, что не прилично заниматься этим в общественном месте, но возбуждение оказалось сильнее.
Через пятнадцать минут официантка вышла из служебной комнаты, ее щеки покрылись румянцем, и она смущенно опустила глаза в пол. Почти следом за ней служебку покинула Данила, довольно потирая ладонью пальцы правой руки, ее губ едва касалась легкая улыбка. Она плюхнулась на стул и залпом допила оставшееся пиво.
- Ты что, сейчас с ней… - удивленно прошептала Женька.
Данила запрокинула голову назад, повернула через правую сторону и хрустнула шейными позвонками.
- Ну, ты даешь, - не скрывая восхищения, покачала головой Женя.
Даня в ответ только пожала плечами.
За пару часов тучи разошлись, и теперь на улице ярко блестел, освещенный зимним солнцем, снег. Редкие посетители иногда забегали выпить горячего кофе, чтоб согреться, и удивленно смотрели на двух парней, пьющих кружками холодное пиво. Ближе к двум часам Женька стала собираться домой, нужно было кормить старушку. Данила затушила рыжий окурок, скуренного почти до фильтра красного Marlboro, и пошла к официантке за мобильным.
- Ты позвонишь мне? – с надеждой спросила девушка.
Данила подняла на нее свои изумрудно-зеленые глаза и честно сказала:
- Ты же знаешь, что – нет.
Они вышли с Женькой на улицу, и как-то синхронно, не прощаясь, пошли в разные стороны, каждая думая о своих проблемах.
Данила поймала такси, коротко поговорила с кем-то по телефону, и набрала Вику.
- Дань? – сонно ответила та.
- Вичка, у тебя есть культурное вечернее платье? – не здороваясь, сходу выпалила Даня.
Вика растерялась, но подумав, ответила, что есть. Ей хотелось рассказать Даниле, про Светку и все свои проблемы, но по тону поняла, что не стоит.
- Хорошо, я заеду за тобой к семи, чтобы в шесть тридцать была готова, - и отключилась.
По дороге домой Даня сделала еще несколько важных звонков, ее лицо стало серьезней, даже немного напряженней. И мальчишка, который проснулся утром в чужой квартире и соблазнил официантку за зарядку, постепенно превратился в серьезного молодого человека; даже походка изменилась, спина выпрямилась, плечи расправлены, подбородок приподнят.
Без пяти семь Данила стояла у дверей Вичкиной квартиры. На ней был надет мужской брючный костюм, тройка, темно-серого цвета, светло-синяя рубашка с элегантным галстуком в полоску по диагонали, отполированные черные туфли и расстегнутое шерстяное пальто серого цвета, чуть светлее, чем костюм. Она выглядела шикарно, светлые волосы уложены назад, взгляд уверенный, на длинных пальцах ни одного колечка. Даня достала ключ и спокойно зашла в квартиру. Вика, уже давно ждавшая подругу, вышла из комнаты встретить Данилу, но когда их взгляды пересеклись, Вичка остановилась, как вкопанная.
- Боже, кто Вы? – выдавила она.
- Не смешно, - сухо отрезала Даня.
Виктория зажала рот рукой, не в силах оторвать взгляд.
- Давай поторопись, машина ждет.
XIV
Данила спускалась по широкой лестнице на ступеньку ниже пожилой дамы, которую представили, как миссис Гейтс, и о чем-то разговаривала с ней на английском. Миссис Гейтс была намного ниже Дани, ее аккуратно уложенные седые волосы были собраны на затылке, а костюм приятно кремового цвета сочетался с изящными туфельками.
- This place used to be the theatre before, but now they’ve made here The Modern Art Gallery.
- Oh, it’s too sad, so where’s that theatre now?
Даня слегка приподняла плечи и улыбнулась:
- I don’t know somewhere else…
Когда они, наконец, спустились, дама взяла Данилу под локоть и прильнула к ней почти всем телом. От миссис Гейтс веяло старческим, но уверенным пороком. Даня легко вздернула брови и тихо усмехнулась, принимая негласное предложение. Она на секунду положила ладонь на пальцы пожилой миссис и повела ее вдоль картин. Галерея представляла собой не очень большой зал с подъемом в центре. По стенам были развешаны картины без видимой классификации: обнаженные женщины с фруктами и овощами, растущими из живота или спины, мужчины с гипертрофированными гениталиями, несколько действительно красивых портретов, сделанных простым карандашом, и натюрморты, от которых откровенно хотелось блевать. Через пару минут к ним присоединилась молодая девушка, представившаяся экскурсоводом, и стала рассказывать историю и значение каждой картины, наполнив смыслом петрушку из бездарных, по сути, картин.
Вечер тянулся нестерпимо долго, богатой заграничной старушке выставка не нравилась, ей не приглянулась ни одна картина. Дама, как и полагалась всем американцам, мило улыбалась, но под конец сказала, что почти все картины – бесталанны, и предложила Даниле покинуть галерею.
Вика весь вечер ломала голову, откуда Даня знает всех этих интеллигентов, где она так хорошо выучила английский, и зачем она взяла ее с собой, если почти с самого начала вечера бросила одну.
- Ну, и как Вам?
Раздался тихий голосок у нее за спиной.
- Мило, - ответила Виктория и обернулась.
Перед ней стояла тоненькая девочка, лет двадцати и нервно улыбалась.
- Это моя первая выставка…
Девочка сказала, что ее зовут Элей, и что в проведении выставки ей помог муж. Они медленно шли вдоль стены, увешанной картинами, и разговаривали ни о чем. Эля оказалась такой же пустой и скучной, как ее картины, от чего Вичка совсем загрустила и почувствовала себя брошенной. В самом центре она заметила полного мужчину. Он был абсолютно лысым, что, в принципе, его не портило, но в лице было что-то не так. Мужчина стоял и безразлично осматривал картину с изображением обнаженной женщины, из пупка которой росла гроздь помидор. Виктория пригляделась к его лицу и заметила, что у него совсем нет ни бровей, ни ресниц.
- Кажется, Вашей картиной заинтересовались, - кивнула в сторону толстячка Вика.
- О, нет, это мой муж, - со смущением объяснила Эля.
- Давайте, я Вас с ним познакомлю?
Остаток вечера Вика провела в компании Эрика, мужа Эли, даже не заметив, как сама художница покинула выставку. Эрик был очень обходителен, и к закрытию пригласил ее в ресторан неподалеку.
- Господи, Эрик, Вы такой образованный, такой культурный. Где Вы познакомились с Данилой? – допив очередной бокал красного вина, спросила Виктория.
На выставке девушка уже пила шампанское, и это вино в ресторане явно было лишним. Но она очень злилась на Даню зато, что та оставила ее одну.
- Знаете, Виктория, это очень длинная история. Но вкратце, мы вместе учились в университете.
- У Даньки высшее образование?
- Да, давайте я отвезу Вас домой. По-моему Вы слишком много выпили сегодня.
Вика взяла Эрика под руку и, слегка пошатываясь, вышла с ним из ресторана. Не дойдя всего пару метров до машины, ее тоненькие каблуки-шпильки заскользили по мокрому льду, и она ухватилась за плечи Эрика. Их лица оказались так близко, парень, который больше не казался смешным толстячком, обнял ее за талию и поцеловал.
XV
Данила открыла глаза и посмотрела в белый потолок, рядом, обнимая дряблой рукой ее живот, лежала миссис Гейтс. Даня потерла лицо ладонями и осторожно убрала руку старушки со своего живота. Теперь она больше не казалась ей увядающим очарованием. Голова раскалывалась, а во рту пересохло. Она быстро надела свой вчерашний костюм, нашла телефон и тихо покинула шикарный полу-люкс пятизвездочной гостиницы. Стрельнула у doorman’a сигарету и вышла на улицу. За ночь снег растаял и превратился в грязную жижу, денег с собой у нее не было, а легкие туфли не были предназначены для пеших прогулок по мокрому снегу. Даня глубоко затянулась, выдыхая, запрокинула вверх голову, и некоторое время смотрела в светлеющее небо.
- Do you speak Russian? – поинтересовался женский голос почти в затылок и смущенно кашлянул.
Даня обернулась
- Yep, - улыбнувшись, сказала она.
- Мадам просила вызвать Вам такси, если Вы вдруг решите уехать.
Данила вышла из такси на узкой улочке частного сектора. Старые домишки, до которых еще не добралась современная стройка, прятались за высокими железными заборами. Да и люди в этом районе были необщительные, недоверчивые, но Дане нравилось, что ей не задают лишних вопросов. Она снимала здесь комнату с отдельным входом, бывала довольно редко, пару раз в неделю. Раз в полмесяца там убиралась хозяйская дочка, за отдельную плату, конечно. Комнатка маленькая, в ней помещался только всегда разложенный диван, небольшой стол со стулом и шкаф, стоящий у самого входа. Данила вытащила из чемодана ноутбук, вставила в него симкарту от телефона и, подключив интернет, проверила почту. Ответила на несколько писем, и, приняв остывающий душ, пошла спать. Ее глаза закрылись за секунду до того, как голова коснулась подушки.
Но сон был беспокойным и не принес желаемого отдыха. Во сне она видела близкого, любимого человека, в руках которого блестело в свете лампы дневного света лезвие, а с пальцев капала кровь. Данила знала, что это ее брат, хоть и не видела его лица… красивый, надменный, именно такой, какой она всю жизнь пытается стать, какой она давно уже стала. Но там Даша еще маленькая девочка с косичками, которые она обрежет под корень в день его смерти…
Уже на закате ее разбудил телефон. На экране горела фотка Эрика. Данила убрала со лба мокрые от пота волосы и привычно потянулась за сигаретами. Еще немного помучив приятеля ожиданием, она, наконец, ответила. Эрик был положительно возбужден, и сказал, что старая леди купила целых три больших картины и попросила одну на заказ.
- И чей портрет, ты думаешь, она хочет?
Даня выдохнула дым и без интереса спросила, чей.
- Твой…
Эрик еще двадцать минут жевал что-то про свою гениальную жену, но потом вдруг как-то резко попрощался, сославшись на дела.
- Отлично, - сказала Данила пустой комнате и уже совсем проснувшись, достала готовый косяк и, не торопясь, раскурила его, пуская дым в потолок. А после набрала номер Вики.
- Викусь, - сказала она своим глубоким сиплым голосом, - ты как там? Может, пересечемся где?
- Хорошо, тут на Арбате кафе есть…
XVI
Это был тот редкий вечер, когда Яна и обе ее лучшие подружки были свободны. Яна, побросав все зимние вещи на кровать, пыталась найти среди них хоть одну цветную, но вся одежда была либо черного, либо бардового цвета. Девушка устало опустилась в кресло и закинула ногу на ногу. Неудивительно, что от такого “разнообразия” цвета она никак не могла избавиться от навязчивого чувства апатии и неудовлетворенности.
- Алло, Егор? Я сегодня не приеду…
- Потому что, - резко закончила Яна и раздраженно швырнула телефон в сторону, - потому что мне все надоело, и ты меня бесишь, - уже сама с собой договорила она.
Девушка еще раз бросила взгляд на кровать, и вдруг ей на глаза попался шелковый шарфик темно-синий, но в разноцветную полоску.
- Алиска? Позвони Адели, скажи через полтора часа в том кафе… ну, возле ЦУМа.
- Что значит зачем? У меня депрессия, лечить будем.
К шести часам девушки сидели в кафе, и пили коньяк, закусывая его ломтиками консервированного ананаса.
- Цветной шарфик? Как-то непривычно для тебя, - усмехнулась Аделя.
- Надоела мне эта готская романтика, - возмущенно заявила Яна, - представляешь у меня все вещи черные.
- Ты только заметила? – не выдержав, расхохоталась Алиса.
- Ой, девочки, смотрите какой хорошенький, - перебила ее смех, перешедшая вдруг на восторженный шепот Яна.
В кафе вошел немного худощавый парень в широких джинсовых штанах, такой же широкой толстовке и узкой шапочке. Он приподнял черные очки и скользнул взглядом по свободным столикам, выбрав небольшой всего на два человека в самом центре, сел спиной к девушкам, широко заведя колени, и откинулся на спинку стула. К парню подошла официантка, и, расплываясь в слащавой улыбке, протянула ему меню. Молодой человек быстро пролистал его до страницы с алкогольными напитками и заказал себе 500 грамм водки и яблочный сок.
- А закуска? – деловито поинтересовалась официантка.
- Попозже, - немного сипловатым голосом ответил парень и, подмигнув, добавил - эт тока начало.
- Странный у него голос какой-то, - наморщила нос Аделя.
- Все равно он лапушка, - вздохнула Яна.
За полчаса водка в графине “лапушки” уменьшилась примерно наполовину, а пепельницу, заполнявшуюся рыжими фильтрами сигарет, официантка меняла много раз, казалось, он курит постоянно. Яна внимательно наблюдала за парнем, а когда он повернул голову в сторону двери и улыбнулся, ей показалось, что улыбка у него даже немного женственная, но это придало ему еще больше очарования. Яна проследила за взглядом молодого человека и увидела на входе симпатичную девушку, которая радостно помахала ему рукой и, громко простучав каблуками по полу, села за столик напротив него.
- Привет, Дань, как дела? – просияла девушка.
- Супер, - безразлично бросил Даня, - ты, что так светишься?
- Ну, этот Эрик, он прям гигант… - ответила девушка, - водка? Давай выпьем. Официант, мне еще рюмку и стакан.
- Ты что? Переспала с ним? –спросил парень, грубо поймав ее за запястье.
- Да, а что? – спросила девушка, губы ее легко дрогнули, а от улыбки не осталось и следа.
- Ничего, не смей больше и все…
Яна смотрела на парня, следила за его реакцией на слова девушки, наблюдала за его движениями. Подружки тихо шутили над ней, напоминая, что у нее есть Егор. Но она уже понимала, что те чувства, которые она испытывает к этому парню, не идут, ни в какое сравнение с тем, что она чувствует к Егору. Ее почти не покидало ощущение, что она уже видела этого Даню где-то, но где?
- Я так и не поняла, как вы, два таких абсолютно разных человека смогли найти общий язык? – на все кафе воскликнула Данина собеседница.
- Да, тупая история там получилась, - голос парня стал менее напряженным, - пили, случайно в одной компании и я научила его поломанные сигареты залечивать. Для него это открытие было. А позже, уже, когда универ закончили, он свою фирму открыл. Предки помогли. Он предложил мне на него работать. Я в основном за переписку отвечаю, а такие выезды, как вчера, крайне редко бывают. Зато, как оказалось, прибыльные.
Парень засмеялся, а смех перешел в глубокий кашель.
Яне показалось, что парень сказал что-то о себе в женском роде, но она отмахнулась от этой мысли. А через несколько секунд совсем забыла.
Симпатичный парень, за которым она наблюдала весь вечер, попросил счет, и немного шатаясь от выпитой водки, пошел в сторону выхода. Его спутница, забрав сдачу, быстро догнала его и взяла под локоть. Яна тоскливо посмотрела им в след и тоже предложила собираться. Через несколько минут официантка, сладко улыбавшаяся весь вечер Дане, положила перед Яной салфетку с короткой запиской и розовую розу.
- Это от кого? – удивленно просияла Алиска, разворачивая салфетку.
- От того столика, - официантка безразлично указала на столик, где только что сидел молодой человек.
- Будь всегда такой же прекрасной, как эта роза, - громко прочитала записку Алиса
- Тут телефон написан, но цифры совсем непонятные, - грустно добавила она.
У нее зазвонил сотовый и, поговорив по телефону, она сообщила подругам, что домой поедет без них.
Яна уже теперь только с Аделей вдвоем шли по ночной аллейке. Свет оранжевых фонарей играл в лужах и блестел по мокрому асфальту.
- А знаешь, я вспомнила, где его видела, - улыбнулась Яна подруге, нежно прикасаясь к записке в кармане.
Аделя без интереса кивнула головой.
- Он поймал меня за руку, когда я чуть не упала на ступеньках в автобусе.
XVII
Иногда Данила делает так. Просто исчезает. Не приходит, не звонит, не пишет. И тогда Оля просто замирает в напряженном ожидании. Она знает, что Даня делает это не нарочно, просто, на этот отрезок времени "медсестричка" ей не нужна. Данила живет своей, индивидуальной жизнью, а Оля не умеет. Оля умеет только ждать.
В окно сестринской комнаты ярко светило уже почти весеннее солнце. Оля повернула голову и посмотрела на улицу, на ветках еще лежал тяжелый мокрый снег, но птицы уже распевали свои первые трели. Ощущение такой близкой весны завораживало, хотелось выйти на улицу, впитать в себя свежий воздух и яркое солнце, хотелось петь, хотелось любить.
- Там пациентку с дистрофией привезли, пойди, встреть, - вырвала ее из мечтаний Аида, старшая медсестра.
Оля улыбнулась и кивнула. Она вышла из комнаты, качая головой в такт, звучащей у нее в голове мелодии и еле шевеля губами.
- И коляску возьми, она еле ходит.
- Хорошо, - ответила Ольга через плечо.
Женщина действительно оказалась очень слабой. Она попросила медсестру сначала отвезти ее в курилку и разразилась потоком откровенного мата, когда ей отказали. Оля, молча, толкала перед собой инвалидную коляску и думала о Дане. Настроение было бесповоротно испорченно.
Утро тянулось старой жвачкой, прилипшей к ботинку. Солнечные лучи квадратными пятнами двигались по процедурной, пациенты равномерно сменяли друг друга. Оля сделала последнему еще два внутривенных укола и проводила в палату. Вскоре к ней за ширму заглянула бледная тоненькая девочка, лет 15-16.
- Извините, а можно мне капельницу?
- Проходи, ложись… - не отрывая глаз от книги, буркнула медсестра.
Дочитав абзац до конца, она положила книгу на стол обложкой вверх. Спросила фамилию пациентки, приготовила раствор с лекарством, поставила капельницу и вернулась к книге. В отделении было тихо, все ушли обедать, солнце последними лучиками цеплялось за край окошка, а птицы как-то неожиданно замолчали. Почитав еще несколько станиц, Оля сложила на затылке пальцы в замок и слегка перегнулась через спинку. Лениво хрустнул один позвонок. Девушка прислушалась к пациентке, в какой-то момент ей показалось, что та плачет. Ольга вышла из-за ширмы и посмотрела на девочку, так и есть – плачет.
- Эй, ты что? – спросила она, сев на соседнюю кушетку.
Девочка смотрела в полок широко открытыми глазами и молчала, а слезы медленно стекали с уголков ее глаз.
- Ну, скажи, что случилось. Тебя кто-то обидел? – не унималась Оля.
Девочка в ответ покачала головой из стороны в сторону.
- Ну, ладно, раз не хочешь говорить, тогда я не стану приставать.
- У меня сегодня день рождения…
- Так что ж ты плачешь, ведь не 70 лет же исполнилось.
- Семнадцать… - и немого помолчав, добавила, - а ко мне сестра не пришла, даже не позвонила…
Слезы с удвоенной скоростью покатилась по вискам девочки, все тело сотрясалось в немых рыданиях.
- Ну, ты что? Не плачь, - уговаривала ее Ольга и чувствовала, что нее самой в голе стоит ком.
- Вот у меня позавчера был день рождения, и меня не поздравил мой любимый человек, и мне тоже было больно. Но я простила, потому что ведь бывают же такие моменты в жизни, когда ты просто не можешь что-то сделать…
Оля легла на кушетку и тоже стала смотреть в потолок. Девочка, как будто почувствовав, что с ней сейчас, может быть первый раз в жизни, говорили на равных, не успокаивали, а доверили настоящую взрослую тайну, стала успокаиваться. Она вытерла свободной рукой слезы с висков и глубоко вздохнула.
- Спасибо, - как-то совсем по-взрослому сказала она.
XVIII
- Я не брошу курить, понял? – вызывающе сказала Вика, застегивая лифчик.
Сергей, стоявший лицом к окну, повернулся и театрально громко произнес:
- Тогда нам придется расстаться!
Вичка натянула на попу узкие джинсы, застегнула ширинку и холодно ответила:
- Ты сказал.
Выйдя на улицу, она посмотрела на низкое, серое небо, крошащее на землю мелкий снежок, и улыбнулась причудам погоды. Целых четыре дня солнце топило лед на дорогах, а теперь тучи как будто пытаются залатать черные дыры асфальта. Она достала тонкую сигарету, щелкнула зажигалкой и пошла на остановку. На дне сумки завибрировал телефон, звонила Женька, спрашивала, как давно Вика видела Даню.
- Давно, - вздохнула девушка, - в двадцатых числах, около трех недель назад…
Куда она иногда пропадает так надолго, если никто из ее друзей не знает, где она. Вичка подошла к краю дороги и подняла руку, почти сразу остановилось такси. Садясь в машину, девушка стряхнула снег с белого капюшона и скинула его с головы.
- Какая же Вы красивая, - восхищенно произнес молодой водитель.
Вика улыбнулась в ответ.
Было приятно слушать комплименты незнакомого молодого человека. Смешно смотреть, как зима еще борется за свои права, хотя в этом городе все уже давно знают, что весна пришла. Приятно ощущать запах сигарет от своих пальцев, но самое восхитительное было то, что она, наконец, рассталась с Сергеем. От этой мысли по ее губам пробежала легкая, но заразительная улыбка. Таксист смущенно улыбнулся, заметив блеск в глазах девушки.
- Здесь можно курить? – продолжая улыбаться, спросила Виктория.
Парень утвердительно кивнул головой.
Вика открыла дверь в подъезд и обернулась к, провожающему ее парню.
- Ну, спасибо, что проводил, - сказала она.
- Можно, я позвоню завтра вечером?
- Конечно.
Парень, представившийся Таиром, тоже улыбнулся и слегка дернул плечами. Вичка, не прощаясь, нырнула в подъезд, и за ее спиной тяжело хлопнула дверь. В подъезде было непривычно темно. Виктория медленно поднималась по ступенькам с тем странным ощущением предчувствия нового счастья, которое часто ощущают девушки только что оставившие позади исчерпавшие былую романтику отношения. Поднимаясь, последний пролет она заметила тень возле двери в свою квартиру. Тень качнулась на тоненьких каблучках и застучала по ступенькам.
- Вика! Как же я соскучилась! – вскрикнула тень Светкиным голосом.
Почти месяц в пустой квартире Вика часто представляла себе их встречу. Каждый раз, испытывая при этом колючее чувство раздражения, но как только теплая от слез, щека подруги коснулась ее шеи, она ощутила легкое пощипывание в носу. Она по-дружески поцеловала Свету в губы и крепко обняла.
На кухне Вичка достала из холодильника, любимое Светой красное вино, но та, качнув головой, поставила на стол бутылку водки. Она рассказала, как съездила домой, как неделю просила дома, ревя в подушку, как безрезультатно пыталась найти хоть какую-нибудь работу.
- Ты была права, там действительно глушь… - вздохнула Светик, и залпом выпила полную рюмку водки.
- А я с Сергеем рассталась, - как бы между делом вставила Вичка.
- О, День Независимости! Нашла кого-то?
Вика поморщилась и покачала головой. Она только сейчас поняла, как рада, что Света вернулась. Ближе к вечеру они разошлись по своим комнатам. Света разбирать вещи, Вика смотреть в потолок и, закусив нижнюю губу, ласкать саму себя.
XIX
Яна тихо прошла в комнату родителей и села на стул напротив кровати. Лариса почти сразу открыла глаза, и на бледном лице появилась улыбка.
- Ты сегодня не работаешь, - спросила мать.
Яна в ответ покачала головой. Она понимала, что что-то происходит, что мама не просто разболелась. Доктор сказал, что приступы мигрени начались из-за бессонницы и нервных переживаний. Но что заставляет маму так сильно беспокоиться, девушка не понимала.
- Чего ты боишься? – вдруг резко, но вполне серьезно спросила дочь.
Лариса в ответ легонько пожала плечами, но Яна заметила, как нервно дрогнули ее губы, а взгляд скользнул на их с отцом прошлогоднюю фотографию. Где мама такая красивая, еще немного полноватая, в цветастом летнем платье, а отец статный, серьезный, в темных очках, больше похожий на ее старшего брата, чем на мужа. За полгода мама потеряла почти десять килограмм, щеки впали, а из-за бессонных ночей под глазами появились темные круги.
- Мам, я же вижу, что-то не так. Это из-за папы?
По щеке Ларисы скользнула слезинка, взгляд на мгновение стал стеклянным. А потом она тихо заговорила. Так тихо, как будто боялась, что ее кто-то может услышать, хотя кроме их двоих в доме никого не было.
- У него есть любовница… он молчит, но я боюсь, что он уйдет от нас…
Яне хотелось зажать уши ладонями и кричать, чтобы мать замолчала, потому что такого просто не может быть. Не может быть, чтобы ее крепкая, дружная, почти идеальная семья развалилась. Не может быть. Но девушка взяла себя в руки, нежно провела ладонью по маминым растрепанным волосам и сказала:
- Никуда он не денется. Ты забыла? Он – военный, и к тому же консерватор, - Яна усмехнулась, заметив, что мама перестала плакать, - а ты почему себе не заведешь любовника?
- Какого? – растерянно произнесла Лара.
- Ну, как какого? Молодого, красивого.
- Да, ну, тебя.
Лариса, наконец, улыбнулась.
- Давай, у тебя час на собирание, на Арбат поедем. Там такое кафе есть!
Было так здорово весь день провести с мамой, думала Яна по дороге домой. Они ходили по бутикам большого магазина, заказали в кафе огромную пиццу, сходили в кино на ужастик с Киану Ривз. Она даже сама смогла, наконец, отвлечься от мыслей о Дане. Лариса тоже чувствовала себя теперь прекрасно. Ее даже удивляла мысль о том, что она боялась потерять Михаила. Скорее она боялась, как сказать об этом дочери, но Яна оказалась куда взрослее, чем думала Лара.
Когда они зашли домой румяные и счастливые с горой пакетов с покупками, на кухне их ждал отец. Он строго посмотрел на жену, осуждающе на дочь и сухо поинтересовался, где они были. Лариса быстро приготовила ему ужин и села напротив. Яна испугавшаяся, что отец начнет разборки и опять испортит маме настроение, тоже заняла место за столом. Но, когда папа поел, он, как и свойственно настоящему мужчине, подобрел. И вот тогда дочь увидела в его глазах вину, значит, мамины подозрения небезосновательны.
В эту ночь Лариса уснула, почти не ворочаясь.
Яна тихо прошла в кабинет отца и села в кресло возле стола. Михаил сидел, зажав голову обеими руками и, пустым взглядом смотрел на разложенные бумаги.
- Пап, у тебя есть любовница?
Михаил убрал ладони от головы и удивленно посмотрел на дочь.
- Яна Михайловна, Вы думаете, о чем говорите?
Яна знала, если отец разговаривает с ней в такой манере, значит, очень сердится. Но сдаваться не собиралась.
- Если ты собираешься уходить …
- Ты что с ума сошла! – грозно перебил ее отец.
Дочка несколько раз хлопнула ресницами и из ее глаз потекли слезы. Михаил подошел к дочери, обнял ее за плечи, поцеловал в макушку и сказал:
- Я никуда не уйду, я люблю твою маму, просто ошибся. Прости меня.
XX
- Евгения, - раздался голос старухи из соседней комнаты.
Женька соскочила с кровати и побежала к бабке. Та была так недовольна, как будто звала Женю как минимум час.
- Возьми мою записную книжку и найди там телефон Марка Михайловича. Позвони ему и узнай, когда он сможет ко мне приехать.
- Хорошо, - сказала девушка и собралась уже уходить.
- Куда ты направилась? – прошипела старуха.
Женька была еще спросонья и не совсем понимала, что от нее хотели. Она остановилась на секунду пытаясь вспомнить имя, которое только что назвала бабка.
- А… искать книжку, записную.
Старуха поджала губы и сухо процедила:
- Она в этой комнате.
Женя, увидев лицо бабки, сразу вспомнила, только что названное имя и даже место, где она видела записную книжку.
К приезду Марка Михайловича Женька прибрала комнату, заварила свежий чай, даже сгоняла в магазин за печеньем. Старуха потребовала, чтоб ее переодели в хорошую одежду и посадили на кровати. Женька собрала все подушки в доме, чтобы бабуля не заваливалась на парализованный бок. В общем, приготовления были такие, как будто баба Вера ждала, как минимум своего будущего жениха.
Марк Михайлович оказался лысеющим евреем невысокого роста с округлым животиком. Ровесник, а может и старше самой бабы Веры. Он оглядел, открывшую ему дверь, Женьку с головы до ног, и, надменно ухмыльнувшись, зашел в квартиру.
- Шалом, - еле сдерживая смех, выпалила Женя.
- Здравствуйте, молодой человек, - картаво произнес еврей и, не разуваясь, прошел в спальню.
"Какого хрена, я полы канифолила", - подумала девушка, уходя в свою комнату.
- Евгения, - донесся голос старухи.
- Что? – не вставая с места, крикнула Женя.
- Иди сюда, - скомандовала баб Вера.
Женя встала в дверях и с интересом посмотрела на старуху.
- Женечка, ты, кажется, куда-то торопилась.
- Вот же, черт, выставила меня за дверь, как щенка блохастого, - вздохнула Женька, выходя из подъезда.
В наспех наброшенной джинсовой куртке оказалось прохладно, но возвращаться к злобной старухе и лысому еврею не хотелось. Она зашла в магазинчик на углу дома, купила любимый Кент, на этот раз уже восьмерку, и, закурив, пошла в сторону музыкального магазина, где работала сама. Сегодня у нее был выходной, и она никак не планировала, что ее поднимут в 8 утра и заставят убираться в квартире. А потом корректно так выпроводят из дома. Телефон Данилы был по-прежнему отключен, звонить второй раз Вике она не рискнула, а других телефонов из Даниной компании не знала. Поэтому шла Женька медленно, вразвалочку, никуда не торопясь. Докурив сигарету почти до фильтра, она бросила ее в железную мусорку у входа и зашла в, ставший теперь родным, музыкальный магазин. Поздоровалась с охранником и пошла к продавцам. В магазине почти никого не было, и поэтому они как-то сонно ходили между стеллажей с дисками и ни на кого не обращали внимания.
- О, а тебя каким ветром занесло? – рассмеялся, стоявший за кассой, Стас.
- Да, так, скучно что-то стало.
- У-ти бедненький, заскучал малыш, - стал издеваться он, схватив, Женю за щеки.
Она отмахнулась от его рук и ответила:
- Конечно, куда без такого клоуна, как ты!
Стас легко перескочил через невысокий прилавок и поймал Женьку за шею локтем.
- Это я клоун, - захохотал он, путая, с любовью уложенный ежик Женькиных волос.
- Урод, - вырываясь, орала Женя, - ненавижу, когда так делают!
- Знаю.
Девушка, наконец, вырвалась, но чуть не потеряла равновесие. Сделав два широких шага назад, толкнула локтем покупателя, у которого из рук посыпались диски. Женька обернулась, чтобы извиниться, перед ней стоял знакомый мальчишка.
- Опять ты? – усмехнулась Женя.
Мальчик несколько раз растерянно хлопнул глазами и, так ничего не сказав, стал собирать с пола диски. Женька опустилась рядом, чтобы помочь, и, заглянув в лицо подростку, удивилась своей невнимательности – перед ней была девочка.
- Вы… вы ведь на самом деле девушка… - зашептала девчонка.
- Да, только - цыц - она приставила кончик указательного пальца к губам и весело засмеялась.
- Вы классная, я вырасту и стану таким же, - сказала горе-покупательница и, оставив Женьку подбирать диски, побежала к выходу.
- Тебя зовут-то хоть как, ребенок? – крикнула ей вслед Женя.
- Никита…
XXI
Данила посмотрела на часы, натянула на голову капюшон любимой толстовки и зашагала прочь от вокзала. Уже почти стемнело и по улице двигалось много народа, но Даня не замечала никого. Ее задевали локтями, толкали, иногда ругали за невнимательность, а она продолжала идти дальше и даже не оглядывалась. Губы нервно подрагивали, а от бесконечных бессонных ночей под глазами расплывались бледно голубые полукруги. Каждый раз, когда ей удавалось отключиться хотя бы на пару часов, девушка видела во сне брата. Нервы были натянуты, как гитарные струны, ни трава, ни алкоголь не приносили облегчения.
Зайдя домой, Даня приняла душ, вода из крана шла горячая, как будто бойлер разогрели специально к ее приезду. В комнате убрано, а стираные вещи аккуратно сложены на кровати. Данила улыбнулась, подумав, что когда-нибудь, когда прилежная Лерочка станет чуток постарше, и она окажется в ее кровати. Оделась в чистое и позвонила Женьке.
- Давай жду тебя в клубе… что? Нет, не в “Ириде”, в микрах клуб есть… блин, не помню, как называется… короче, Виталику позвони, скажи пусть тоже подъезжает, он знает. Ну, скажи, гей-клуб, две лесбы открыли недавно…
- Короче, не могу так больше, - сказала Даня, сжимая виски запястьями.
Виталик понимающе качнул головой.
- И спать толком не могу, и хожу, как муха, короче. Блин, Виталик, у тебя ж наверняка че-то есть, а?
Молодой человек приятно улыбнулся и, пошарив в карманах, достал прозрачный коричневый контейнер из-под лекарств. Выложил на ладонь несколько треугольных таблеточек темно-зеленого цвета.
- Что это? – кивнула Данила.
- Экстази.
- Отстань от меня, придурок, - почти орала Карина в лицо какому-то парню.
Девушка резко развернулась, но парень грубо поймал ее за локоть, не давая уйти.
Даня почувствовала легкое раздражение. Ее рука почти автоматически легла на его запястье.
- Эй, ты че не понял? Отпусти ее.
Парень повернул к ней перекошенное от злости лицо.
- А ты кто такой, мать твою?
Мою мать? Ну, ты попал, урод. Пронеслось в голове у Данилы. Она сжала его запястье с такой силой, что он сразу же отпустил локоть Карины. Но через мгновение Даня почувствовала сильный удар по левой скуле. В крови поднялась волна адреналина. Последнее что она запомнила - кровь, потоком хлынувшая из носа ее "противника". Очнулась уже на улице. Карина орала ей прямо в ухо, чтобы она остановилась, а Виталик с Женькой пытались оттащить от валящегося на тротуаре парня, лицо которого было залито кровью. Когда Даня, наконец, остановилась, Женька быстро потащила ее куда-то во дворы, рядом мелкими шагами семенила Карина. Откуда-то издалека послышался вой милицейской сирены.
Женя посадила Даню на скамейку, и, устало опустилась рядом. Даниле захотелось курить, но ее накладные карманы, в которых обычно лежали сигареты, были оторваны и ненужно болтались тряпками на окровавленных штанах. Девушка тоскливо посмотрела на Карину, которая трясущимися руками пыталась запихнуть в рот тонкую сигаретку. Женька заметила взгляд подруги и молча, сунула в руки Кент, чиркнув зажигалкой.
- Видела бы ты себя сейчас, боец херов, - угрюмо усмехнулась она.
Даня глубоко вдохнула сигаретный дым и выпустила серую струйку в ночное февральское небо. Звезды радостно подмигивали друг другу, яркая точка, мигая, плыла вдоль темного горизонта. “В небе летит самолет. Секунды множат годы, вычеркивая жизнь…”, почему-то всплыло в голове стихотворение Сургановой. В такой странный момент, такой тонкий и почти не обдуманный, Дане вдруг показалось, что она может понять что-то важное. И зачем вообще нужно было ввязываться в очередные разборки?
- Куда поедем? – поинтересовалась после минутного молчания Женька.
- Домой, - вздохнула Даня, - ты не знаешь, где мое портмоне?
- У меня, и телефон тоже. Вот, - засуетилась, молчавшая все это время, Карина.
Данила забрала у нее свои вещи и сунула во внутренние карманы. Испуганная девочка достала из своего кармашка белый платочек и стала вытирать кровь с разбитой морды Дани. Та поморщилась от боли, дернув головой. В таком виде в такси не поедешь, может к Виталику, он вроде живет недалеко…
- Пошли к Виталику, он с ментами развел, а у него мы тя полечим, - многообещающе улыбнулась Женька.
Господи, когда она успела понахвататься этой дряни? Данила стрельнула докуренной сигаретой в темноту двора и провела ладонями по лицу. Руки стали влажными и липкими от крови.
- Подожди, только даму домой отправлю, - добавила Женя.
- Не, можно я с вами? – запротестовала Карина, - все-таки Даня за мою честь дралась.
Глупая дурочка. Данила улыбнулась. А что? Девочка хочет, даже не смотря на то, что “боец” по уши в крови. А может кровь ее возбуждает? Даня обняла ее за талию и подтянула к себе:
- Конечно, можно…
Данила с трудом открыла глаза и посмотрела на потолок, он плавно качнулся у нее перед лицом. В воздухе медленно проплывали цветные тени, в виде радужных слоников и бегемотов. Даня попыталась протянуть руку и поймать одного, но он, смеясь, просочился сквозь пальцы. Зато на руке остались разноцветные пятна, от чего ей стало безудержно весело. Девушка услышала свой смех как будто издалека.
Кто-то выплеснулей в лицо стакан холодной воды.
- Давай, боец, приходи в себя.
Слоники растворились, и как из тумана возникло Женькино лицо. Несколько мгновений Даня видела его четко-четко, но из-за ее спины снова выплыли бегемотики, такие маленькие, как из Зазеркалья. Где-то включили Касту. Данила закрыла глаза и стала проваливаться в темноту. Вокруг шум (с). И опять холодная вода, но она уже льется из крана Дане на затылок.
- Все, хватит, я в порядке.
- Скотина, ты меня напугала! – Женька готова была добавить еще пару синяков к Даниной и без того разрисованной физиономии.
Данила осторожно вытерла лицо, чьим-то полотенцем и сжала ладонями раскалывающуюся от боли голову. Нет, вот, когда она начала так со мной разговаривать? В коридоре на полу сидела Карина, подтянув колени к груди в порванной юбке, и с глупой улыбкой пустым взглядом блуждала по стенке. Тоже успела что-то попробовать.
- А ее-то кто накормил? – безразлично бросила Даня.
- Ты…
- Понятно. Слушай, я к Оле на хату, мне надо отваляться. Отправишь ее домой, когда в себя придет.
- Ага, если найду во что одеть, ты ей в порыве страсти юбку пополам разорвала и топ растянула.
Данила пошло усмехнулась:
- Хотела секса, получай.
Женька, молча, покачала головой, и в ее глазах снова появилась какая-то детская беспомощность.
XXII
Оля стояла в дверях комнаты и смотрела на Данилу, лежавшую на спине, спрятав руки в карманы, и без интереса смотревшую в потолок. Красивое лицо ее было изуродовано синяками и ссадинами, губы разбиты, а нос, судя по свистящему дыханию, сломан. Но все могло бы быть и хуже, подумала Ольга, опускаясь на стул возле кровати.
- Чё, Оль, и как тебе День Валентина? – Данила попыталась улыбнуться, но на лице отразилась только боль.
- Дань, ты как спишь в последнее время?
- Ммм, - простонала девушка, - чет ты не по теме. Нормально сплю, на спине, бля.
- Данила, - одернула ее Оля.
- Хреново, Оль, сплю. По два-три часа в сутки… нет, даже меньше.
Ольга начала нервно мять уголок своего халата, потом соскочила со стула и стала поправлять края покрывала. Данила некоторое время, молча, смотрела на эту суету.
- Слушай, прекрати, и так крыша едет.
- Дань, а может тебе к врачу обратиться?
- К какому?
- Ну, к невропатологу, тебе бы прописали что-нибудь успокоительное.
- Нахрена? – повысив голос, спросила Даня, - ты мой врач, ты и лечи… бля, Оля, ты в невралгии работаешь, придумай что-нибудь. И какого рожна ты мне тут предлагаешь? Я им только кровь сдам, они меня тут же на учет поставят…
Данила замолчала и посмотрела на медсестру таким взглядом, к которому Ольга никак не могла привыкнуть. Даже сквозь еле открывающиеся веки, даже сквозь красную сетку полопавшихся капилляров, зеленые глаза имели силу и власть над ней. Оля попятилась к выходу и нырнула в кухню. Что-то, наверняка, найдется в аптечке, подумала она. Но беда была в том, что в прошлый раз, когда Даня “лечилась” у Ольги, она, шутки ради, спрятала аптечку на самую верхнюю полку, откуда Оля со своим ростом в метр шестьдесят никак не могла ее достать. Девушка села на край кухонного стула и стала кусать кожу вокруг пальцев. СТОЛ. Точно можно подтащить стол.
- Господи, Оля, чем ты там гремишь, - услышала она совсем охрипший голос Дани из комнаты.
Олька на несколько секунд задержалась на кухне и быстрыми шажками зашла в комнату, держа стакан воды в одной руке и зажав что-то в другой.
- Вот, - протянула она подруге желто-белую капсулу с какой-то надписью.
- Что это?
- Либриум, - испуганно прошептала Ольга.
Данила зло посмотрела на подругу, но лекарство выпила, и через 15 минут, как и было написано во вкладыше, уснула. Оля, кусая губы, сидела на ручке кресла напротив. Мысли в ее голове носились безудержным вихрем. И нескончаемые “а что, если” то проходили автоматной очередью по животу, то вдруг совсем замолкали. А что будет, если у нее гиперчувствительность или почечная недостаточность? А если она выпила слишком много спиртного накануне, или того хуже наглоталось наркоты? А вдруг у нее начнется привыкание? Она легла сползла в кресло и подтянула колени к груди. Тишина казалось еще более пугающей, чем все эти жуткие предположения. Ольга даже не знала, что делать, если что-то пойдет не так. Такими препаратами лечат психиатры, а не невропатологи, и раньше у нее не было возможности общаться с такими пациентами. К тому же, кто она? Всего на всего медсестра, а не врач… с такими тревожными мыслями девушка и сама погрузилась в беспокойный сон.
XXIII
Женька и Даня уже почти час сидели в Ромашке. Днем в кафе было тихо. Данила закинула ногу на ногу и, сложив руки на животе, в очередной раз задремала. Она вообще была какая-то сонная и безразличная ко всему в последнее время. Женька помнила, что Данила говорила о том, что плохо спит в последнее время, и ее даже порадовало, что подруга нашла какое-то решение. Но вид у Дани был не очень приглядный. Женя сидела на мягкой кожаной скамейке, скинув ботинки и подвернув одну ногу под себя, а другое колено подтянула к груди. Девушка капалась в каких-то бумажках, что-то подсчитывала и заполняла какие-то бланки. По подоконникам настойчиво барабанила капель. Весна, обещавшая наступить больше полумесяца назад, только теперь в начале марта, взялась за дело серьезно. На улице озон рвал на части, не привыкшие к свежему воздуху, прокуренные городские легкие. А сердце рвалось на свободу в предвкушении чего-то необъяснимо нового. Это гормоны, сухо сказала Данила на щенячий восторг Жени. Нет, подумала девушка, это предчувствие.
- Че ты там все пишешь? – невнятно пробормотала Даня.
- Да это, квитки на кварплату заполняю… слушай, я сгоняю заплачу, тут недалеко. Посидишь?
- Посижу…
Женя обулась и вышла из кафе. Дойдя до остановки, в нескольких метрах от Ромашки, она встретила Таню. Девушка улыбалась своим мыслям, а увидев Женьку, отчего-то раскраснелась.
- Привет, - сказала она.
- Дарова, - ответила Женя, и почувствовала, как в груди что-то приятно сжалось.
Женька предложила девушке прогуляться с ней немного, если она не торопится, и Таня с удовольствием согласилась. Они шли по мокрым улицам и разговаривали. Татьяна кокетливо улыбалась, глядя, себе под ноги, и лишь изредка поднимала глаза на спутницу. Женька расстегнула толстовку и, сунув руки в карманы широких штанов, строила из себя "реального пацана". Все это напомнило ей слова из песни Тани Зыкиной – ты играешь парня, я играю дурочку (с). И она усмехнулась.
- Что ты? – растерянно спросила ее Таня.
Женя хотела было рассказать ей про песню, но, вспомнив слова Дани, отмахнулась.
- Тань, ты такая классная сегодня, - выпалила она вместо объяснений и почувствовала, как сердце бешено заколотилось.
Она, хоть убей, не умела делать комплименты женщинам, не умела шептать на ушко очаровательные глупости, и вообще по натуре своей была довольно косноязычная. Но Тане и не нужны были все эти сантименты, она резко остановилась, поймала холодную ладонь Женьки и поцеловала ее в губы.
XXIV
Данила вынырнула из своей дремоты. И первая мысль, которая мелькнула в ее голове, была - это нездоровый сон, - слова Ольги. Либриум, валиум. Барбитураты вызывают привыкание. Бла-бла-бла. Зато нервная система отдыхает. Мысли в голове путались. Перебивали друг друга, спорили. Даня провела ладонями по лицу от подбородка ко лбу и, потерев глаза, тяжело вздохнула. Женьки все еще не было. Через несколько столиков от нее в кафе сидели парень с девушкой. Он трепетно держал ее руку и что-то говорил. Данила взяла со стола пачку Marlboro и слегка потрясла. Пустая.
- Вот, черт, а? Девушка? – она услышала свой голос как будто со стороны. Хрипящий, как у уличного алкаша.
- ****ь, fack, - пошептала Даня и потерла переносицу указательными пальцами.
Официантка подошла к столику и безразлично отвела взгляд в сторону.
- Принеси Marlboro красный и разливного кружечку.
Девушка что-то буркнула и пошла к барной стойке, пошло качая бедрами. Данила посмотрела на ее зад и отметила про себя, что новенькая официантка не флиртовала с ней, не ловила заискивающе ее взгляд, и совершенно не заинтересовалась ей. Что-то не так? Плевать. За последние две недели Данилу вообще не интересовали девушки. Через пару минут вернулась официантка с пивом и сигаретами. Поставила все на стол и ушла.
- Девушка? Я же сказала красный.
- Вы сказали просто Marlboro…
- Значит ты глухая, принеси красный, - Даня повысила голос.
Девушка, молча развернулась, и, громко стуча каблуками, ушла. Во рту у Дани пересохло, и она отхлебнула глоток холодного пива. Хотелось курить, но официантка, как сквозь землю провалилась.
- Вот этот нахамил, наорал на меня,– девушка заглядывала в глаза Виталику и говорила надув губки.
Вот дура, флиртует с ним, край губ Данилы слегка дернулся, намекая на сарказм и пренебрежение.
- Молодой человек, - Виталик сел за стол напротив Дани и, сцепив пальцы в замок, поставил локти на стол, - почему Вы хамите моим официанткам?
Даня тоже положила локти на стол и наклонила корпус в сторону собеседника.
- Потому что она у Вас глухая.
Данила строго посмотрела на Витали исподлобья.
- Аргумент. Принеси ей сигареты, которые она просила, - сказал шеф усмехаясь.
- Она?.. – удивленно переспросила официантка.
- Быстро, - шикнул на нее Виталик.
- Ты че сонная такая? И выглядишь… даж не знаю, как сказать. Дерьмово короче.
- Это либриум.
- Ты че на барбитуратах? Завязывай ты с ними, зомби станешь. У меня есть кое-что, вот это вообще улет.
XXV
Вика, закинув ногу на ногу, болтала висящей на пальцах туфлей. Таир, с восхищеньем, наблюдал за ней. Ему безумно нравилась эта девушка, и все к чему она успела приучить его всего за один месяц. Ночные клубы, тусовки, рестораны, блестящие вечерние мегацентры, дорогие магазины. С ней деньги уходили, как песок сквозь пальцы, но он не замечал ничего, кроме нее. Вика теребила левой рукой зажигалку, лежащую на столе. Таир протянул руку и положил свою ладонь на ее. Девушка с интересом посмотрела на парня, но так, как будто видит его впервые.
- Как там твоя Меруерт?
- Не надо, Вика, - нервно отмахнулся парень, - я люблю только тебя, но ты же понимаешь - родители. Они никогда не позволят мне на тебе жениться.
- Господи, Таир, - она нарочно неправильно поставила ударение на первый слог его имени, - кто говорит о свадьбе? Я просто спросила.
Вика достала сигарету из пачки, а Таир поднес зажигалку.
- Чем вчера занимался?
Беседа резко поменяла направление, и минутное напряжение отступило. Таиру хотелось сказать Вике, что у него в апреле будет свадьба, но он боялся. Боялся, что она бросит его. Вика и так не особо дорожила их отношениями…
- Поехали ко мне, - предложил парень, - у меня для тебя подарок.
Девушка разулась в прихожей и в одежде прошла в комнату. В квартире было все аккуратно прибрано, и она больше не напоминала приют холостяка. На низком столике стоял огромный букет из белых и бордовых роз, два бокала и бутылка шампанского в пластмассовом ведерке со льдом. Таир постарался сделать все так, как показывают в фильмах. Но ему все равно казалось, что получилось как-то не так. Они опустились на пол возле столика, и Вика сбросила плащ. Парень трясущимися руками открыл бутылку и налил шампанского.
- Вика, поздравляю тебя с 8 марта и желаю всегда быть любимой и оставаться такой же красивой, как ты сейчас.
Боже, как шаблонно, - подумала Вика, и, улыбнувшись, отпила глоток из бокала.
- И еще у меня для тебя подарок, - Таир вытянул из кармана продолговатую плоскую коробочку. Внутри лежало золотое ожерелье, не самое дорогое. Но за такую вещь ему, наверное, пришлось во многом себе отказывать. Вичка подумала о его девушке. О том, что в такой праздник, она сидит одна, и что ей не дарят таких подарков. Девушке стало стыдно, и она отвела глаза в сторону.
- Тебе не нравится? – Таир поставил коробочку на стол и напряженно посмотрел на Вику.
- Нет, он очень красивый, поможешь застегнуть?
Парень опустился на колени у нее за спиной и стал застегивать замочек.
- Вика, прости меня, у меня свадьба в апреле, - он уткнулся лбом в ее плечо и беззвучно заплакал.
Девушка повернулась к нему лицом и поцеловала в губы. Так много секса у Вики не было, наверное, никогда. Он изучал губами каждый сантиметр ее тела, его руки были теплыми и нежными. Они сливались в единое целое, казалось, миллионы раз. Потому что каждый из них мог быть последним.
XXVI
Яна стояла посреди комнаты в фиолетовом лифчике-паутинке, таких же фиолетовых трусиках-стрингах и чулках в сеточку. Егор с возбуждением смотрел на нее.
- Егор, ты меня любишь? – самой для себя неожиданно, спросила девушка.
- Я тебя хочу, - ушел от ответа Егор.
- А что бы ты подумал, если бы я нашла другого?
- Ничего бы не подумал, - поморщился он.
Конечно, чем тебе думать-то? Все мозги прокурил, - злобно мелькнуло в голове у Яны.
Она легла на диван напротив кровати, свесив одну ногу вниз, и посмотрела в окно. Со дня встречи с Данилой прошло почти два месяца, Яна ходила в то кафе по нескольку раз в неделю, но его там не было. Приятная меланхолия с каждым днем все больше стала походить на болезненную апатию, девушка стала худеть, и мало спала по ночам, отказалась от предлагаемого отпуска и уже совсем потеряла интерес ко всему. Яне самой было трудно поверить, что это происходит именно с ней. С той, которая смеялась над глупыми песнями о невзаимной любви и не понимала, как от этого вообще можно страдать. А весна за окном расцвета буйством красок, деревья покрывались нежно-зеленой молодой листвой. Они встречались с Егором почти год, Яна так и не решилась расстаться, да и поводов как таковых не было. Хотя все друзья говорили, что они идеальная пара, их вряд ли объединяло что-то, кроме музыки.
Звонок сотового телефона вырвал Яну из раздумий.
- Да… ну, ты же… да… ладно, я где-то часа через два подъеду, - девушка поморщила нос и начала одеваться.
Егор не стал задавать глупый вопросов типа, как “ты куда”, а просто отвернулся к стене и через несколько минут уснул. Яна аккуратно застегнула пуговички на темно-бардовой блузке с широким готическим воротником, через ноги надела черную юбку с прозрачными черными рюшами и улыбнулась, вспомнив обычные мамины нравоучения о том, что юбку надо надевать через голову. Захлопнув за собой входную дверь, легко сбежала по короткому лестничному пролету и, выйдя из подъезда, спокойно пошла до остановки. В этот момент она как никогда раньше была похожа на вампира – черный макияж на болезненно бледной коже, красные глаза от бессонных ночей, худые изящные руки с черными длинными ногтями.
- Ты ужасно выглядишь, - уверенно заявила Алиска, - поэтому мы решили пойти в клуб и развеять тебя.
Яна тоскливо нахмурила брови и напрягла плечи.
- А может, в наше любимое кафе…
- Нет, - строго отрезала Аделя.
- Мне нужно его увидеть, - жалобно простонала Яна, - или я умру.
- От любви не умирают, тем более от любви с первого взгляда, - резко сказала Аделя.
- Вот именно, ты даже не знаешь его, - подхватила Алиса.
Клуб напоминал обыкновенное дешевое ночное кафе: большое пространство, заставленное широкими деревянными столами и скамейками, с маленькой танцплощадкой в одном конце и барной стойкой в другом. Контингент – молодежь от 16 до 25 лет, хотя встречались и постарше. Все, что здесь можно было найти хорошего, по мнению Яны, это музыка, какую редко крутили в обычных клубах – рок, альтернатива, иногда металл, но и это не радовало. Девушка сидела на краю скамейки, закинув ногу на ногу, и безразлично смотрела на прыгающих под музыку подруг. Так как столы были большие, и их было мало, то за один стол могли сесть две небольшие компании, поэтому скоро к Яне присоединились парень и две девушки. Одна из девушек показалась ей очень знакомой, но она никак не могла вспомнить, где ее видела. Парень сразу ушел к барной стойке за выпивкой, а девушки сели напротив Яны и вели себя так, будто ее нет. Если сидишь за одним столом, то надо бы познакомиться, - наивно подумала девушка. Когда Алиса и Аделя вернулись с танцплощадки, Яна встала и пошла к выходу под предлогом похода в уборную. Вечер шел, настроение было хуже некуда, не порадовала даже поставленная ради нее любимая песня NightWish. Яна стояла напротив заляпанного зеркала в грязном туалете и подкрашивала губы, когда дверь одной кабинки медленно со скрипом стала открываться. Девушка, испуганно вздрогнув, повернула голову в сторону открывающейся двери и замерла на месте. Из кабинки вышел Данила, на нем были широкие штаны цвета хаки с накладными карманами, обтягивающая оранжевая борцовка и толстовка, завязанная на поясе. Яна посмотрела на грудь Данилы, и ее глаза стали в два раза больше. Нет, не то чтобы грудь была такой уж большой, но больше, чем полагалось парню с таким худощавым телосложением.
- Ты девушка… - растерянно выронила она.
- Да, - пьяно кивнула в ответ Данила.
- Но… - но больше сказать было нечего.
Яна вылетела из туалета и стала пробираться к своему столику, по бледной коже струей текли теплые слезы, вместе со слезами по ее лицу расплывалась густая черная тушь. В голове никак не укалывалась страшная мысль, она влюбилась в девушку. Девушку. Как это неправильно!
- Привет, красавица, - остановил ее какой-то пьяный рокер.
- Я тебе не красавица, - брезгливо оттолкнула его Яна кончиками пальцев.
Это одно короткое мгновение позволило девушке остановиться и прийти в себя. Она спокойно подошла к своему столику и забрала сумочку, но когда ее глаза случайно встретились со взглядом как будто знакомой девушки, Яна сразу вспомнила, где ее видела; это была та самая девушка, которая сидела в тот вечер с Данилой за одним столом…