СОЛЯНКА СБОРНАЯ ПО-ИТАЛЬЯНСКИ, ИЛИ ПЕРВОЕ БЛЮДО ОТ КАПЕЛЛО
(Кухонная философия)
Нынче Сашки с нами не было. Александр всерьез засел за рукопись нового чего-то-там – толи повести, толи романа, как масть попрет. Фома же – ленивец чёртов, давно грозится что-то этакое накропать, но никак не сподобится – вместе со мной досмотрел матч Россия – Кот-д’Ивуар, и теперь хитро глазками блестя, спрашивал:
– Ну как тебе солянка от сеньора Капелло?
Я пожал плечами.
– Да пока никак. Игроки вроде есть. Сборной пока нет. И вообще, будет серьезный матч – поглядим!
– Ну да, ну да… – вроде бы согласился Фома. – А как тебе Аршавин?
– А он был на поле? – делано удивился я.
– То есть ты, как и грозился, его теперь в упор не замечаешь, – хмыкнул Фома.
– То есть, да, – кивнул я.
– А чё так строго-то? Парень вроде старается, грехи замаливает.
– Понимаешь, Фома, я могу простить многое: не в форме человек, просто игра не пошла, да многое чего! Но пренебрежения к болельщикам, ради которых, собственно, и существует профессиональный футбол… В общем я считаю так: надел форму страны да еще с капитанской повязкой – изволь соответствовать! Нет – сними и никогда больше не надевай!
– Круто! – восхитился Фома.
– Тут ведь дело не в том, как он (Аршавин) играл, – меня, похоже, понесло, – а в том, какие у него были при этом глаза.
– Охренеть! – Фома явно забавлялся, но меня было уже не остановить.
– Я заметил это еще в матче с поляками. Наверняка это было и раньше, просто как-то в глаза не бросалось, а тут… Был крупный план и я увидел, что у нашего капитана сытые равнодушные глаза. Потом эти глаза видела вся страна, во время того злополучного интервью. Вот эта сытость во взгляде человека, на которого болельщики возлагали такие надежды, меня и удивила и глубоко оскорбила. Там где начинается сытость – кончается профессионализм. Человек превращается в робота, который будет повторять заученные движения, но уже без радости – конченый человек, в смысле профессии. Ничего путнего от него ждать уже нельзя.
– Как ты все научно обосновал, – подколол меня Фома. – Ладно, пусть. Но может он в дальнейшем исправится?
– Ты знаешь, я в это как-то не верю. Я во время Олимпиады специально ловил глаза наших спортсменов, в основном тех, которые проигрывали. Я видел во взглядах отчаяние, боль, обреченность, неуверенность. Но я ни разу не увидел сытости. Впрочем, если Андрею удастся вернуть в глаза блеск не только в предвкушении крупного гонорара, то, может быть, и я изменю свое отношение к этому футболисту.
– Ты сказал футболисту. А как к человеку?
– А причем тут это? – удивился я. Как человека я его плохо знаю. Лично с ним не знаком. Поэтому совсем не исключаю, что человек он весьма даже приличный. Но в том-то и дело, что на футбольном поле я хочу видеть не приличных людей, а приличных футболистов, с блеском в глазах, получающих удовольствие не только в очереди в кассу, но и на футбольном поле!