Сразу же, по приезду, баба Пана, родная сестра моей бабушки, назвала мои ноги спичками, коленки касками ,,немецкими", а для торчащих на спине лопаток, сказала, бюстгалтер надо сшить. Вот с таким юмором она подошла к особенностям моего физического строения.
В Сибири темнеет рано. Долгими зимними вечерами мы играли втроём: Людка, я и Танька. А обе сестры в карты играли или просто беседовали между собой. Временами кое-какие фразы они произносили на своём родном языке коми. Не для наших ушей. Иногда баба Пана, прервав беседу, обращалась к нам:
-- А что, девки, не сплясать ли вам? -- и она начинала бить в ладоши, припевая.-- Нана-нана-нанана! Три-та-туш-ки-три-та-та! Вышла замуж за кота! За Кота Ко-то-ви-ча! За Петра Пет-ро-ви-ча!
Людка с Танькой выскакивали на середину комнаты и плясали. Они вообще заводились быстро, особенно Танька. Я комплексовала, поэтому стояла и смотрела. Тогда баба Пана, усиливая свою ,,громкость" и ритм, кричала:
-- Ниночка! Пляши! Пляши, смотри, как сёстры твои пляшут! Давай! Давай, Нина! А три-та-тушки-три-та-та!
Я выходила и начинала ,,под музыку" резко сгибать и разгибать ноги в коленях. После моего вступления в танец они начинали смеяться. А когда их смех переходил в фазу радостного ржания, они кричали:
-- Нина! Ха-ха! В серединку! Солистку, солистку в центр! Ха-ха-ха! А три-ха-хушки! Три-ха-ха!
Их хохот на завершающей стадии пляски переходил в рыдание со слезами. Катаясь, они, толкая друг друга, что-то кричали, визжа, по-коми.
Потом бабушка, вытирая слёзы и всхлипывая, говорила слабым голосом:
-- Ну всё! Хватит! Не могу больше! Так лопнуть можно от смеха! Живот надорвала, будто кули таскала! Ступайте! Ступайте играть! Молодцы! Молодцы, девчонки!
Гвоздём программы были, конечно, мои тонкие ноги с большими коленями, но тогда я не догадывалась об этом. А может, они над всеми тремя так ,,угорали": у Людки ноги толстые, у Таньки нормальные, а у меня спички. Короче, хлеб у них был, а зрелищ не хватало.