Баба Пана испекла пирожки и приготовив какао, пригласила нас за стол. Был июнь месяц, цвели одуванчики. И мы, прибежавшие с улицы, не успели остыть от впечатления игр, дурманящего запаха цветущей черёмухи и свежей травы.
За столом мы смеялись и громко разговаривали, чирикали как расшумевшиеся воробьи. Баба Пана цыкнула на нас и мы притихли, но ненадолго. Вскоре взрыв смеха потряс дом. Потом ещё. И ещё.
И хоть баба Пана сделала нам ряд замечаний, мы не унимались. Тогда она, взяв ремень и сев на табурет, где-то за моей спиной, сказала:
-- Так! Кто засмеётся -- ремнём получит!!!
Я находилась в более выгодном положении, чем мои сёстры, так как баба Пана не могла видеть моего лица в отличии от сестёр. Протянув руку за очередным пирожком, скорчила такую рожу, что сёстры прыснули от смеха.
Баба Пана, сделав им замечание, добавила:
-- Вот сидит ребёнок: пьёт какао и кушает пирожки тихо. Берите пример с интеллигентной девочки!
При этих словах я рожи корчила и смеялась, но так, чтобы со спины баба Пана не догадалась об этом. Людка с Танькой взорвались от смеха.
Баба Пана громко хлестнула ремнём об пол. От резкого и неожиданного звука я уронила пирожок на стол и сказала:
-- Ой! Пирожок упал!
После этих слов сёстры с громким смехом выскочили из-за стола и побежали к выходу. Изо рта у них лилось какао, но они успели получить ремнём по ногам.
Я осталась одна. С улицы доносился весёлый смех сестёр. Рожи строить было некому. Я встала и, поблагодарив бабу Пану, присоединилась на улице к смеющимся сёстрам.