Прощаю! дополненный и расширенный сценарий повести

               
  Не будь побежден злом,                но побеждай зло добром.                Рим. 12:21

ИНТ. ХРАМ. УТРО.

Священник Свято-Троицкого храма села Березы ОТЕЦ АНДРЕЙ Зырянов, 38 лет, произносит проповедь.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
(продолжая)
Да, соблюдать заповедь Господа о любви к врагам чрезвычайно трудно. Но, когда хочется вам отомстить кому-то, вспоминайте тотчас же о награде, ждущей соблюдающих ее. И тогда она, может быть, уже и не покажется вам такой уж тяжелой. И всегда старайтесь помнить о том, что соблюдающий эту заповедь уподобляется в любви своей к людям Богу – насколько это возможно человеку. Ведь, прощая обидчика, мы вовсе не ему, не обидчику, оказываем благодеяние или великую милость, а самим себе. Потому что тем самым спасаем свою душу. Давайте представим, что не простим мы за какую-то обиду ближнего. Ну и какой же вред ему от этого будет?
(пауза)
Да никакого! А нам? Какой вред мы себе этим нанесем?
(пауза)
Себе же мы готовим в этом случае геенскую муку.
(пауза)
Но давайте спросим себя: а всегда ли мы любим не то что врагов, а даже тех ближних, что сами нас любят? Получается, мы порой страшно далеки не только от любви к врагам, но зачастую не делаем даже того, что делали мытари, о которых говорил Господь: «Ибо, если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари?»

НАТ. ГОРОД. ДЕНЬ.

ОТЕЦ АНДРЕЙ сидит на скамейке рядом со зданием автовокзала, ждет автобус. Мимо идет бедно и неопрятно одетый, подвыпивший КУНГУРОВ, 52 лет, с сумкой с пустыми бутылками в руке. Подходит к скамейке, на которой сидит ОТЕЦ АНДРЕЙ, ставит сумку на землю, складывает руки под благословление.

КУНГУРОВ
Благословите, батюшка.

ОТЕЦ АНДРЕЙ встает, благословляет КУНГУРОВА, который целует ему руку, снова садится.

КУНГУРОВ
(продолжает)
Позволите присесть рядом с вами?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Сделайте одолжение.

КУНГУРОВ
(садясь рядом с ОТЦОМ АНДРЕЕМ)
Разрешите вопрос, батюшка?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Пожалуйста.

КУНГУРОВ
Где служить изволите?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
В Березах.

КУНГУРОВ
Березы? Это же километров тридцать отсюда, если мне память не изменяет?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Тридцать четыре.

КУНГУРОВ
Недавно служите?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
А что, заметно? Шесть лет.

КУНГУРОВ
Заметно. Руку для поцелуя больно уж как-то робко, словно даже неохотно, подаете.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
(смущенно улыбаясь)
Есть такое! Я ведь родом оттуда. И всю жизнь там прожил. Там меня каждая старушка с малых лет знает. Иной раз она тебе руку целует, а ты вспоминаешь, как она тебя крапивой отхлестала за то, что в огород к ней за малиной лазил.

КУНГУРОВ
Это во сколько же, если, конечно, не секрет, лет вы служить начали?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Да во сколько?
(припоминает)
В тридцать в училище поступил, а в тридцать два рукоположили – как раз, когда у нас в селе храм новый отстроили.

КУНГУРОВ
А до этого чем же занимались?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
До этого? Столярничал в совхозе.

КУНГУРОВ
Да-а! Несколько необычный, надо сказать, поворот в судьбе.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Может, и необычный. Всяко в жизни-то бывает.

НАТ. ГОРОД. ДЕНЬ.

ВОЛОДЬКА Михеев, 24 лет, сидит на скамейке рядом со зданием автовокзала, ждет автобус. Неподалеку стоит, курит, УГОЛОВНИК, 26 лет. Он какое-то время разглядывает ВОЛОДЬКУ, потом подходит.

УГОЛОВНИК
Здорово, братан.

ВОЛОДЬКА
Здорово.

УГОЛОВНИК
Ты же в «тройке» чалился?

ВОЛОДЬКА
В «тройке».

УГОЛОВНИК
В третьем отряде, да? С малолетки к нам пришел?

ВОЛОДЬКА
Ага.
(пристально вглядывается в лицо УГОЛОВНИКА)
А ты в пятом?

УГОЛОВНИК
Вспомнил?
(ВОЛОДЬКА утвердительно кивает головой)
Едешь куда-то?

ВОЛОДЬКА
Домой, в деревню.

УГОЛОВНИК
Только откинулся?

ВОЛОДЬКА
Не, два года уже. Здесь, в городе, работал.

УГОЛОВНИК
(презрительно скривив уголки губ)
Работал? Ты же вроде по воровской статье отбывал?

 ВОЛОДЬКА
Да так, по молодости, по глупости залетел. Больше не хочу.

УГОЛОВНИК
(теряя к ВОЛОДЬКЕ интерес)
 Ну ладно, бывай.

ВОЛОДЬКА
Пока.

УГОЛОВНИК отходит.

НАТ. ГОРОД. ДЕНЬ.

ОТЕЦ АНДРЕЙ и КУНГУРОВ продолжают беседу.

КУНГУРОВ
Вы уж меня, извините, отец… Как к вам обращаться?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Андрей.

КУНГУРОВ
Отец Андрей. А меня Михаил Иванович зовут. Кунгуров.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Приятно познакомиться.

КУНГУРОВ
Взаимно, взаимно.
(пауза)
Вы уж извините меня, отец Андрей, что я вас так пытаю. Просто не так часто с лицами духовного звания вот так накоротке общаться приходится.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Ничего.

 КУНГУРОВ
Так вот, отец Андрей, интересно, что же вас подвигло, так сказать, в столь почтенном возрасте к служению Богу? Да еще из столяров. Вы ведь, насколько я понимаю, до духовного училища никакого специального образования не имели?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Да уж какое там образование! Десятилетка да армия.

 КУНГУРОВ
Вот и интересно, как это вы в священниках оказались.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Вы не поверите – благодаря жене.

КУНГУРОВ
Это как же?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Ну, если в двух словах, то детей у нас долго не было, врачи говорили, что вообще быть не может, вот жена и начала Богу молиться да сюда, в город, в храм ездить – своего-то храма у нас в Березах еще не было.

КУНГУРОВ
Ну а вам это, могу предположить, поначалу не понравилось? Ругали ее?

 ОТЕЦ АНДРЕЙ
Ну, ругать не ругал, а так, ворчал, бывало. А потом как-то постепенно и сам уверовал.

КУНГУРОВ
Да-а, великую, необъяснимую порой, силу наши женщины над нами имеют.

К платформе подходит автобус с аншлагом «Березы».

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Вы меня извините, Михаил Иванович, автобус мой подошел.

КУНГУРОВ
Ничего, ничего, батюшка, конечно. Еще, Бог даст, увидимся. Вы часто сюда, в город, приезжаете?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Да бывает.

КУНГУРОВ
Ну а я почти все время тут, на вокзале, обретаюсь.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
(нетерпеливо поглядывая на автобус)
Извините еще раз.

КУНГУРОВ
Да-да, идите, идите! До  свидания.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
До свидания.

ОТЕЦ АНДРЕЙ идет к автобусу, собирается садиться. КУНГУРОВ вдруг быстро встает со скамейки, спешит к ОТЦУ АНДРЕЮ.

КУНГУРОВ
(на ходу)
Отец Андрей! Отец Андрей!

ОТЕЦ АНДРЕЙ останавливается, оборачивается на оклик. В это время к автобусу подбегает ВОЛОДЬКА, быстро заходит в него.

КУНГУРОВ
(продолжая)
А дети?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Что дети?

КУНГУРОВ
Сейчас у вас дети есть?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
(улыбаясь)
Сын, Миша, седьмой год пошел.

КУНГУРОВ
Слава тебе, Господи! Тезка мой, значит.

ИНТ. АВТОБУС. ДЕНЬ.

ОТЕЦ АНДРЕЙ заходит в автобус, идет между рядов. На сиденье сидит ВОЛОДЬКА Михеев.

ВОЛОДЬКА
(робко)
Здравствуйте.

ОТЕЦ АНДРЕЙ останавливает, какое-то время смотрит на ВОЛОДЬКУ, потом, узнав, улыбается.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
(садясь на сиденье через проход от ВОЛОДЬКИ)
Володя, Михеев?

ВОЛОДЬКА
Я.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Сто лет тебя не видел. Домой?

ВОЛОДЬКА
Домой.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Долго же тебя не было.

ВОЛОДЬКА
Долго. Девять лет.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Освободился, значит?

ВОЛОДЬКА
Да я давно уж освободился-то – два года уже. Отсидел семь лет – мне ж четыре давали, по малолетке-то, да там еще на три раскрутился. А потом два года здесь, в городе, работал. А сейчас вот домой потянуло.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Ну и хорошо, что потянуло. Как говорится, где родился, там и пригодился.
(пауза)
Ну а заниматься чем думаешь?

ВОЛОДЬКА
Работать – чем еще? С дядей Колей Гурьяновым созванивался – обещал к себе в бригаду взять.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Это хорошо. А то с работой у нас сейчас трудно. Знаешь?

ВОЛОДЬКА
Слыхал. В совхозе, говорят, люди только ради стажа и работают.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Да нет, Володя, не только ради стажа, конечно. Не может нормальный человек без работы. Оскотиниться люди боятся, вот и работают за гроши, а то и вообще за спасибо.

ВОЛОДЬКА
Я ведь, отец Андрей, крестился в зоне-то.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Вот как! Молодец! В храм ходишь?

ВОЛОДЬКА
(смущенно)
В лагере ходил, а как освободился, давно не был. А молиться – каждый день молюсь.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Молитвенное правило Серафима Саровского читаешь?

ВОЛОДЬКА
В обед его читаю, а по утрам и вечерам – все утренние и все вечерние молитвы.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Молодец. Ну так давай теперь в храм к нам заходи. А хочешь, и в воскресную школу приходи. Мы по воскресеньям в районной библиотеке собираемся, в двенадцать часов. Зайдешь?

ВОЛОДЬКА
(нерешительно)
Зайду, батюшка, как-нибудь.

ИНТ. ДОМ ОТЦА АНДРЕЯ. ДЕНЬ.

Жена ОТЦА АНДРЕЯ НАТАЛЬЯ, 35 лет, готовит обед. Заходит ОТЕЦ АНДРЕЙ, крестится на красный угол.

НАТАЛЬЯ
Как съездил, батюшка?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
(проходя и садясь за стол)
Нормально. Благочинный обещал денег на колокол добавить.

НАТАЛЬЯ
Хорошо. Погоди маленько, обед скоро будет.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Да что-то не хочется. Чаю попью.

ОТЕЦ АНДРЕЙ встает, наливает воду в электрический чайник, включает его.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
(продолжая)
Володю Михеева сейчас видел. В автобусе вместе ехали.

НАТАЛЬЯ
Это Лиды Михеевой сын?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Ну да.

НАТАЛЬЯ
Отсидел, значит.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Да говорит, два года уж, как отсидел.

НАТАЛЬЯ
А ну как за старое возьмется?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Не, не должен. Крестился, говорит, пока сидел, молится постоянно.

 НАТАЛЬЯ
Поди ж ты, молодец какой!

НАТ. ДВОР ВОЛОДЬКИ. ДЕНЬ.

ВОЛОДЬКА проходит по протоптанной тропинке через заросший густой травой двор, подходит к двери в старую избу, заходит внутрь.

ИНТ. ИЗБА ВОЛОДЬКИ. ДЕНЬ.

Изба запущена, стены давно не белены, из обстановки только деревянный кухонный стол, пара табуреток, железная кровать, старый продавленный диван, сундук, посудный шкаф.

ВОЛОДЬКА оглядывается, садится на диван, какое-то время сидит, потом встает, открывает чемодан, достает из него и кладет на стол деревянную полочку, лампадку, бутылочку с лампадным маслом, Библию и Молитвослов. Последней достает икону Божьей Матери. Крестится, целует икону, снова крестится. Кладет икону на стол.

НАТ. ДВОР ВОЛОДЬКИ. ДЕНЬ.

ВОЛОДЬКА выходит из избы, идет в сарай, вскоре появляется оттуда, держа в руках молоток и баночку с гвоздями. Заходит в избу.

ИНТ. ИЗБА ВОЛОДЬКИ. ДЕНЬ.

ВОЛОДЬКА заходит с улицы, берет полочку, начинает примерять ее в красный угол.

НАТ. ДВОР ОТЦА АНДРЕЯ. ВЕЧЕР.

ОТЕЦ АНДРЕЙ и его сын МИША, 6 лет, копают огород. Видно, что МИША устал. ОТЕЦ МИХАИЛ какое-то время внимательно смотрит на него.

ОТЕЦ МИХАИЛ
Все, Миш, хватит на сегодня. Иди поиграй, что ли. Только поужинай сначала.

МИША
Да я не хочу пока. Можно я к Паше схожу?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Ну, иди. Только, смотри, не допоздна.

МИША убегает.

ИНТ. ИЗБА ВОЛОДЬКИ. ВЕЧЕР.

ВОЛОДЬКА домывает пол в избе. В избу заходит мать ВОЛОДЬКИ местная дурочка ЛИДА Михеева, 44 лет. Замирает на пороге, какое-то время смотрит на ВОЛОДЬКУ, тот тоже смотрит на нее.

ЛИДА
Ты кто такой? Це тут делаес?

ВОЛОДЬКА
Это я, мам, Вовка. Полы мою.

ЛИДА
Вовка?
(пауза)
Ты где з был так долго? Поцему не плиезжал?

ВОЛОДЬКА
Где! А то ты не знаешь! Сидел, где ж еще?
(пауза)
Есть будешь? Я тут поесть приготовил.

ЛИДА
Поем, кого бояться-то?
(замечает в красном углу полочку с иконой и лампадой)
Кого это ты тут повесил?

ВОЛОДЬКА
Икону. Божьей Матери со Спасителем.

ЛИДА
(подходя ближе к иконе и рассматривая ее)
Это Бозенька, сто ли? Вот Этот, маленький, на луках у Нее?

ВОЛОДЬКА
(улыбаясь)
Боженька. Маленький еще только.

ЛИДА
Класивый лебеноцек! Как калтинка! Пускай висит.

ВОЛОДЬКА снисходительно улыбается.

НАТ. УЛИЦА. ВЕЧЕР.

На улице играют дети: РЫЖИЙ, 10 лет, КОНОПАТЫЙ, 10 лет, и сын АЛЕКСЕЯ, брата ОТЦА АНДРЕЯ, ПАША, 10 лет. Приближается МИША.

РЫЖИЙ
О, попов сын идет!

КОНОПАТЫЙ
Монах идет! Монах, айда в догонялки!

ПАША
(КОНОПАТОМУ - угрожающе)
Ты кого это Монахом назвал?

КОНОПАТЫЙ
(показывая на МИШУ)
Его.

ПАША
Какой он тебе Монах?

КОНОПАТЫЙ
(робко)
А кто он?

ПАША
Мишка его зовут, ты что, не знаешь?

РЫЖИЙ
Монах его зовут.

ПАША
(переходя к РЫЖЕМУ)
Как-как?

РЫЖИЙ
(вызывающе)
Монах.

ПАША
Ну-ка повтори.

РЫЖИЙ
Да хоть тыщу раз! Монах, Монах, Монах!

ПАША бросается на РЫЖЕГО с кулаками, завязывается драка. МИША бросается разнимать дерущихся.

МИША
Паша, не надо! Перестань!

После короткой драки РЫЖИЙ, вытирая слезы и кровь из носа, убегает.

РЫЖИЙ
(обернувшись на бегу)
Погоди, Пашка, я тебя еще поймаю!

НАТ. УЛИЦА. ВЕЧЕР.

ПАША и МИША идут по улице.

МИША
Зачем ты ему надавал?

ПАША
И буду надовывать.

МИША
Зачем?

ПАША
А чтоб не обзывался.

МИША
Да мне не обидно нисколько. Я, может, и правда, когда вырасту, монахом стану.

ПАША
Зато мне обидно. Ты мне брат или не брат?

МИША
Брат.

ПАША
Вот и будут получать все, кто моего брата обижает.

ПАША и МИША подходят ко двору АЛЕКСЕЯ. Жена АЛЕКСЕЯ, мать ПАШИ ВЕРА, завидев его, делает сердитое лицо.

ВЕРА
Пашка, окаянный, да сколько ж можно из-за тебя краснеть? Тетя Лена приходила, говорит, ты ее Славке нос расквасил.

ПАША
(вызывающе)
А зачем он Мишку обзывает?

ВЕРА
Обзывает, ну и что? Драться-то зачем? По-хорошему, нельзя, что ли, сказать?

ПАША
А он по-хорошему не понимает.

МИША и ПАША заходят во двор. Брат ОТЦА АНДРЕЯ АЛЕКСЕЙ, 45 лет, возится по хозяйству.

АЛЕКСЕЙ
Обзывает, говоришь? Тогда правильно нос расквасил.

ВЕРА
Ну-ну! Ты еще его подучи! Выговаривают-то мне за него, а не тебе.

АЛЕКСЕЙ
А что? Молодец, что за брата заступается. Так и надо! Брат за брата всегда держаться должен. Как вот мы с дядей Андреем. Мы с ним сроду не дрались. Наоборот, друг за друга заступались всегда. И вы так же должны жить между собой. Хоть и сродные, но братья ведь!

ИНТ. ИЗБА ВОЛОДЬКИ. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР.

На кровати спит ЛИДА. ВОЛОДЬКА подходит к иконе, крестится, зажигает лампадку. Отходит, берет в руки «Молитвослов», начинает молиться.

ВОЛОДЬКА
(крестясь, вполголоса)
Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Аминь.
(крестится, кланяется)
Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, молитв ради Пречистыя Твоея Матере, преподобных и богоносных отец наших и всех святых, помилуй нас. Аминь.
(крестится, кланяется)
Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.
(крестится, кланяется)
Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, Иже везде сый и вся исполняяй, Сокровище благих и жизни Подателю, прииди и вселися в ны, и очисти ны от всякия скверны, и спаси, Блаже, души наша.
(крестится, кланяется)
Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас.
(крестится, кланяется)
Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас.
(крестится, кланяется)
Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас.
(крестится, кланяется)

ИНТ. ДОМ ОТЦА АНДРЕЯ. ВЕЧЕР.

ОТЕЦ АНДРЕЙ читает, НАТАЛЬЯ шьет. Раздается стук в дверь.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Войдите.

Входит участковый ЗВОНАРЕВ, лейтенант 23 лет.

ЗВОНАРЕВ
Здравствуйте. Разрешите?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Милости просим, заходи, Юра.

НАТАЛЬЯ
Здравствуй, Юра. Присаживайся.

ЗВОНАРЕВ
(садясь на табурет)
Я чего зашел-то, отец Андрей.
(пауза)
Тут у нас некто Михеев на днях в село вернулся. На нашем, значит, участке жить будет. Я так-то про него кое-что узнал – по официальной, так сказать, линии. А вот что он за человек, у вас хотелось бы спросить. Я-то, сами знаете, у вас тут недавно служу, а вы тут всю жизнь прожили – всех знаете.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
(задумавшись)
Что про Володю сказать можно?
(пауза)
Мать-то его знаешь?

ЗВОНАРЕВ
Знаю, Лида-дурочка. А отец, кстати, кто?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Отца у него сроду не было, но, поговаривали в селе, будто прижила его Лида от цыгана.

ЗВОНАРЕВ
(удивленно)
От какого еще цыгана? Тут, поди, и цыган-то никогда не водилось.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
А это давным-давно у нас одно лето цыгане стояли – табором, возле кинотеатра. Мне тогда лет пятнадцать было, помню, придем в кино, окружим их – они два или три шатра поставили – и стоим, смотрим. В диковинку было. Ну, говорят, какой-то цыган и повадился тогда к Лиде ходить. А потом Вовка и родился.

ЗВОНАРЕВ
Странно!

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Что странно?

ЗВОНАРЕВ
Так Лида-то – прости, Господи – все-таки дурочка. Как же он на нее позарился, цыган-то?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Да вот так, позарился, выходит.
ЗВОНАРЕВ
Как же она его растила-то?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Да так и растила. Как может дурочка ребенка растить? Как придорожная трава и рос. Добрые люди кормили, одежонку отдавали. От сверстников ему в детстве шибко доставалось. Дразнили – Вшивым обзывали.

ЗВОНАРЕВ
Били?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Да нет, бить, вроде бы, толком не били – брезговали. Так, травили скорей. А он, как подрос маленько, пакостить начал: гнезда птичьи зорил, бывало, собак мучил, кошек. А потом воровать повадился. Так, по мелочи, если уж совсем плохо что-то лежит. Лет пятнадцать ему было, его условно осудили, а потом тут же четыре года дали – пасеку чью-то под Зыковкой разорил. Впрочем, про это ты и сам все знаешь.

ИНТ. ЧИТАЛЬНЫЙ ЗАЛ РАЙОННОЙ БИБЛИОТЕКИ. ДЕНЬ.

ОТЕЦ АНДРЕЙ ведет занятия в воскресной школе. Среди слушателей – ВОЛОДЬКА и его сосед ЮРИЙ, 17 лет.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
(продолжая, читает записку)
Известны ли вам случаи разглашения священником тайны исповеди?
(осматривает зал)
Нет, я о таких случаях не слышал.
(пауза)
Может, у кого-то еще вопросы есть?
(ВОЛОДЬКА поднимает руку)
Пожалуйста.

ВОЛОДЬКА
(встав)
Отец Андрей, вот говорят, что Бог всех нас любит.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Да.

ВОЛОДЬКА
И грешников любит?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
И грешников.

ВОЛОДЬКА
А если Он их любит, то что ж Он их после смерти в ад отправляет? Почему в рай к Себе не забирает? Почему мучиться заставляет?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
(улыбаясь)
Да милый ты мой, это ведь они сами себя в ад-то отправляют. Они ведь потому туда и попадают, что сами Его не любят. И мучатся они там как раз от любви Его, боль им как раз любовь-то Его и причиняет!

НАТ. УЛИЦА. ДЕНЬ.

ВОЛОДЬКА и ЮРИЙ идут из воскресной школы.

ВОЛОДЬКА
(угрюмо)
Не пойду я больше в эту воскресную школу.

ЮРИЙ
Почему?

ВОЛОДЬКА
Неинтересно.
(пауза)
Ничего нового там не узнаешь.

ЮРИЙ
А где узнаешь?

ВОЛОДЬКА
Из Евангелия узнаешь. Читай его почаще, и все узнаешь. Думай побольше. И вообще, кто он такой – твой отец Андрей? У него что, образование какое-то, кроме духовного училища – да и то заочного – есть, что ли?

ЮРИЙ
Ну, все равно он, наверно, лучше тебя в религии разбирается.

ВОЛОДЬКА
Лучше он разбирается! Откуда лучше-то? Обыкновенный мужик, а туда же – в попы подался! Я-то Евангелие почти наизусть знаю, а он, интересно, знает?

ЮРИЙ
Ну, сейчас же он на твой вопрос правильно ответил.

ВОЛОДЬКА
(с сомнением)
Не знаю, может, и правильно.

НАТ. ШОССЕ. ДЕНЬ.

ОТЕЦ АНДРЕЙ с дароносицей в руке идет по шоссе. Сзади показывается иномарка, поравнявшись с ОТЦОМ АНДРЕЕМ, останавливается. За рулем – СИЛАНТЬЕВ, 65 лет.

СИЛАНТЬЕВ
(открыв дверцу)
Садитесь, отец Андрей.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Вот спасибо-то!
(садится в машину)
Здравствуйте, Владимир Георгиевич.

СИЛАНТЬЕВ
Здравствуйте, батюшка. Что это вы пешком?

Иномарка трогается.

ИНТ. САЛОН АВТОМОБИЛЯ. ДЕНЬ.

СИЛАНТЬЕВ ведет машину, ОТЕЦ АНДРЕЙ сидит на пассажирском сиденье.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
(продолжая)
Да на автобус на наш опоздал, на проезжавшем до перекрестка доехал, а тут, думаю, или подвезет кто, или уж пешком дойду.

СИЛАНТЬЕВ
В Лебяжьем были?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
В Лебяжьем.

СИЛАНТЬЕВ
По делам?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
По ним родимым. Соколова причащал.

СИЛАНТЬЕВ
Это которого?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Заведующим отделением был в «Березовском». Знаете?

СИЛАНТЬЕВ
Петра Никодимыча?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Но.

СИЛАНТЬЕВ
Чудны дела твои, Господи! Помнится, Петр-то Никодимыч первый коммунист в Лебяжьем был. Я, говорил, никогда из партии не выйду, а за партбилет кому угодно глотку перегрызу. А сейчас причащается, значит?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Болеет он сильно – лежит, не встает почти.

СИЛАНТЬЕВ
Да не важно! Вы мне скажите, как он так вдруг перековался быстро? То коммунист ярый был, а тут вдруг в Бога поверил! Разве так бывает, должно так быть разве?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Ну, Владимир Георгиевич, мало ли как на свете бывает? Вон, Савл – первый гонитель христиан был, а стал апостолом, учителем Вселенной.

СИЛАНТЬЕВ
Ельцин – тоже! Стоит, крестится! Тьфу! Ты ж членом ЦК был, а вдруг верующим заделался!

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Вы что же, Владимир Георгиевич, не верите, что человек уверовать может?

СИЛАНТЬЕВ
Это на старости-то лет? Всю жизнь атеистом был, и вдруг – раз! – и верующим стал?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Ну а почему нет? Лучше поздно, чем никогда.

СИЛАНТЬЕВ искоса взглядывает на ОТЦА АНДРЕЯ. Какое-то время едут молча.

СИЛАНТЬЕВ
Племянника хотим крестить в это воскресенье. Получится?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
А почему ж не получится? Приходите.

СИЛАНТЬЕВ
А я вам наличники на окна потом сделаю. Закажу кому-нибудь.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Да зачем же заказывать? Вы мне только лесу дайте, а наличники я уж сам как-нибудь вырежу. Я же все-таки столяр по специальности, или забыли?

СИЛАНТЬЕВ
Точно, забыл.
(смеется)

НАТ. ДВОР ВОЛОДЬКИ. УТРО.

ВОЛОДЬКА обмазывает глиной стену избы. ЮРИЙ сидит рядом.

ВОЛОДЬКА
(продолжая)
Вот, Юрк, все Иуду ругают – что он Христа предал.

ЮРИЙ
Ну и что? Правильно ругают.

ВОЛОДЬКА
А может, он это специально сделал?

ЮРИЙ
Конечно, специально. Не нечаянно же!

ВОЛОДЬКА
А мне вот кажется, что Иуда ради Самого Христа и ради нашего спасения Его предал.

ЮРИЙ
Ну ты и скажешь!

ВОЛОДЬКА
А что? Вот смотри. Он, Иуда, с Христом ходил везде, все Его, Христа, чудеса видел. Так?

ЮРИЙ
Ну, так.

ВОЛОДЬКА
То есть он знал, что Христос – Сын Божий, тыщу раз в этом убедиться мог. Так?

ЮРИЙ
Конечно.

ВОЛОДЬКА
Значит, знал он, что Бог – на стороне Христа, что все, что Спаситель говорит, тоже правда. Так?

ЮРИЙ
Так.

ВОЛОДЬКА
Значит, знал он и верил и в то, что Христос обязательно должен быть распят, что нельзя без этого обойтись. Потому что если не будет Христос за наши грехи распят, то и спасения нам не будет. Так ведь?

ЮРИЙ
Наверно, знал.

ВОЛОДЬКА
(ополаскивая руки в ведре с водой и вытирая их тряпкой)
Но для того, что бы Христа распяли, надо ведь было, чтобы кто-то Его предал – взял на себя это проклятое дело? Он ведь Сам апостолам сказал, что кто-то из них предаст Его, правда? Вот, слушай.
(берет Евангелие с несколькими закладками, открывает книгу на одной из них)
«И вот, рука предающего Меня со Мною за столом», – так апостол Лука писал.
(открывает Евангелие на другой закладке)
А вот смотри, что апостол Матфей пишет. «Когда же настал вечер, Он возлег с двенадцатью учениками; И когда они ели, сказал: истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня. Они весьма опечалились и начали говорить Ему, каждый из них: не я ли, Господи? Он же сказал в ответ: опустивший со Мною руку в блюдо, этот предаст Меня… При сем и Иуда, предающий Его, сказал: не я ли, Равви? Иисус говорит ему: ты сказал». Получается, Юрка, что Христос как бы назначил Своего предателя. Он ведь мог и кому-то другому сказать: «Ты сказал». Как бы поручить ему, что ли, предать Себя. Кто-то ведь должен был это сделать – иначе и искупительной жертвы Христовой не было бы, так ведь?

ЮРИЙ
Получается, так.

ИНТ. ЧИТАЛЬНЫЙ ЗАЛ РАЙОННОЙ БИБЛИОТЕКИ. ДЕНЬ.

ОТЕЦ АНДРЕЙ ведет занятие воскресной школы. ЮРИЙ стоит, ожидая ответа на свой вопрос.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
(продолжая)
А что ж Володя сам-то не пришел, не рассказал о своих выводах? А то один раз тут у нас появился и больше не показывается.

ЮРИЙ
Говорит, некогда. Ремонт он дома делает.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Ладно, ремонт так ремонт – тоже надо.
(пауза)
Что же касается его предположения о том, что Господь якобы Сам назначил Иуду предателем…
(пауза)
Ну что ж, интересное суждение. Хотя и не новое, по-моему. Вот, Юра, ты нам из Евангелия от Матфея цитату прочитал, с двадцатого по двадцать третий и двадцать пятый стихи, а двадцать четвертый-то пропустил. А прочитай-ка нам, что там написано.

ЮРИЙ
 (читает)
«Впрочем Сын Человеческий идет, как писано о Нем; но горе тому человеку, которым Сын Человеческий предается: лучше было бы этому человеку не родиться».

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Вот! «Горе тому человеку» и «Лучше было бы этому человеку не родиться»! И апостол Лука пишет почти так же: «Впрочем, Сын Человеческий идет по предназначению; но горе тому человеку, которым Он предается». Почему же горе тому человеку? Не потому ли, что не может даже самое благое дело делаться грязными руками? И мог ли абсолютно безгрешный Спаситель наш поручить кому-либо такое грязное дело как предательство?
(пауза)
Нет, конечно. И доказательством тому – раскаяние Иуды. «И тогда Иуда, предавший Его, – говорит апостол Матфей, – увидев, что Он осужден, и раскаявшись, возвратил тридцать сребреников первосвященникам и старейшинам, говоря: согрешил я, предав Кровь невинную… И бросив сребреники в храме, он вышел, пошел и удавился». Разве надо было бы ему раскаиваться, если бы он просто выполнил поручение Спасителя?
(пауза)
Нет, конечно.
(пауза)
А вот удавился он, конечно, зря. Если бы он просто раскаялся и продолжил служение Господу, то, наверное, заслужил бы себе прощение – поскольку нет границ милосердию Божию.
(пауза)
Так, Юра?

ЮРИЙ
(пожимая плечами)
Наверное, так, батюшка. Это же Володька такую гипотезу выдвинул, не я.

НАТ. ГОРОД. ДЕНЬ.

ОТЕЦ АНДРЕЙ сидит на скамейке рядом с автовокзалом, ждет автобус. Приближается подвыпивший КУНГУРОВ.

КУНГУРОВ
(широко улыбаясь)
Здравствуйте, отец Андрей!

ОТЕЦ АНДРЕЙ
(улыбаясь в ответ)
Здравствуйте, Михаил Иванович.

КУНГУРОВ
(складывая ладони для благословения)
Благословите, отец Андрей, не погнушайтесь человеком, выпившим в постный день.
(ОТЕЦ АНДРЕЙ, встав, благословляет КУНГУРОВА, тот целует ему руку)
Присесть позволите?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
(садясь, делает приглашающий жест рукой)
Присаживайтесь, Михаил Иванович.

КУНГУРОВ
(садясь рядом)
Спасибо, дай вам Бог здоровья.
(пауза)
Как там мой тезка поживает?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Спасибо, жив-здоров.

КУНГУРОВ
Ну и слава Богу! Наверное, по вашей же линии пойдет?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Мне бы хотелось, а уж решать все-таки ему самому.

КУНГУРОВ
А наклонности имеет?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Имеет. На слух и «Отче наш», и «Богородице Дево», и «Царю Небесный» давно уж выучил. Сейчас Символ веры учит.

КУНГУРОВ
Гляди-ка, молодец какой! Это в шесть-то лет?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Да. Не в пример отцу. Мне-то сроду тяжело вся ученая премудрость давалась. И в школе маялся, а уж в училище – не приведи Господь! Особенно, знаете ли, языки тяжело давались – греческий, например. Вроде бы и сдавал все недавно, а в голове уже ничего не осталось.
(смеется)

Какое-то время оба молчат.

КУНГУРОВ
Вы уж, отец Андрей, извините меня, что я с вами, будучи в подпитии, разговоры веду. Вы вот в тот раз сказали, что, по сути, ради ребенка в Бога поверили.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Да, сначала жена, а потом уж и я вслед за ней. Только на Бога надежда и оставалась.

КУНГУРОВ
А у меня, знаете ли, все наоборот получилось. Вы поверили, и ребенка обрели, а я ребенка потерял, и только тогда поверил.
(пауза)
Были у меня еще два года назад и жена, и сын единственный – Валера, и сноха, и внук Ванечка. И все это в одночасье рухнуло.
(пауза)
Ехали на «жигулях».
(пауза)
Лобовое столкновение.
(пауза)
Одна только сноха и выжила, сейчас отдельно живет.
(пауза)
А жена, сын и внук…
(морщит лицо)
У меня сразу же обширный инфаркт – третью группу потом дали.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Вот как! Не знал, извините.

КУНГУРОВ
Да вам-то за что извиняться? Вы-то чем передо мной виноваты?
(пауза)
Вышел из больницы, пришел в пустую квартиру, и…
(пауза)
Верите-нет, с ума бы, наверное, сошел или в белой горячке умер, если бы не уверовал. Может, и не очень глубоко – иначе не пил бы, наверное, хоть и понемногу, но изо дня в день – но все-таки уверовал.
(пауза)
И даже водителя того «КамАЗа», который меня всех моих любимых людей лишил, простил. Хоть он и в состоянии наркотического опьянения был в момент аварии, как потом экспертиза выяснила.

НАТ. ГОРОД. ДЕНЬ.

Около ОТЦА АНДРЕЯ и КУНГУРОВА останавливается иномарка. Из нее выглядывает СИЛАНТЬЕВ.

СИЛАНТЬЕВ
Отец Андрей, автобус ждете?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Жду.

СИЛАНТЬЕВ
Садитесь, я домой – подвезу.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
(вставая – КУНГУРОВУ)
Поеду я, Михаил Иванович?

КУНГУРОВ
(вставая)
Конечно, конечно, поезжайте. Счастливо вам.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
И вам счастливо. Оставайтесь с Богом.

ОТЕЦ АНДРЕЙ прощается за руку с КУНГУРОВЫМ, садится в машину. Машина трогается.

НАТ. СТРОЙПЛОЩАДКА. ДЕНЬ.

Бригада СТРОИТЕЛЕЙ, в том числе ВОЛОДЬКА, СМИРНОВ и ПАШКА, строит коттедж. Бригадир ГУРЬЯНОВ смотрит на часы.

ГУРЬЯНОВ
Шабаш, мужики! Обед.
(СТРОИТЕЛИ прерывают работу)
Я домой съезжу.

ГУРЬЯНОВ садится в машину, уезжает. СТРОИТЕЛИ, сполоснув руки, садятся обедать. Достают из пакетов хлеб, сало, яйца, огурцы, зеленый лук. ВОЛОДЬКА присаживается вместе со СМИРНОВЫМ и ПАШКОЙ, но достает только ржаной хлеб и наливает в кружку воды. Перед тем как есть, читает молитву, шевеля губами.

СМИРНОВ
(посмеиваясь)
Что, Вова, опять постишься?

ВОЛОДЬКА
(закончив молиться)
Ничего смешного не вижу.

СМИРНОВ
Да чего уж тут смешного, правда? Того и гляди ноги протянешь – на одном-то хлебе.

ВОЛОДЬКА
Никак я, Вова, не пойму, чем тебе моя вера не нравится? Она тебе мешает, что ли? Лучше бы было, если б я как раньше жил? Воровал бы, пил да курил? Тебя бы, глядишь, и обокрал бы.

СМИРНОВ
Меня, брат, не обокрадешь.

ВОЛОДЬКА
Это почему?

ПАШКА
А у него красть нечего.

СМИРНОВ и ПАШКА смеются.

СМИРНОВ
Я так понимаю, что если ты верующий – ходи в церковь. А вот ты почему в церковь не ходишь?

ВОЛОДЬКА
А что, если веруешь, то обязательно в церковь ходить? Попов толстопузых кормить? Я и сам, без них, Богу молиться могу.

СМИРНОВ
(серьезно)
Это Андрюшка-то Зырянов толстопузый? Да у него мозоли на руках, каких у тебя вовек не будет. Он пашет как проклятый с утра до вечера. Мы с ним да с Иваном Бауриным, брат, всю эту зиму в кочегарке попеременно отпахали. А ульи кто зимой для совхоза делает? Не он? А старикам уголь с дровами кто развозит да разгружает да в сарайку перетаскивает? Не он, что ли? А кто свинью осенью забил да в дом престарелых даром отдал? Тьфу! Даже после войны дома престарелых у нас в районе не было, а тут на тебе – открыли. Дожили! Срам-то какой!
(пауза)
Я, знаешь, попов, может, тоже недолюбливаю, только Андрюшку Зырянова ты не трожь! Нашел тоже мне толстопузого!

ВОЛОДЬКА
Ты чего разошелся-то? Я, что ли, против отца Андрея что-то имею?

СМИРНОВ
Ладно, проехали. Вот только на одном хлебе с водой ты зря сидишь. Если б ты где-нибудь там в конторе сидел, бумажки перебирал, ну тогда и постись на здоровье. А если уж ты физически работаешь, тебе поститься не надо. Тем более, сам же говоришь, что рези у тебя в животе какие-то бывают.

ИНТ. САЛОН ИНОМАРКИ. ДЕНЬ.

СИЛАНТЬЕВ едет за рулем, ОТЕЦ АНДРЕЙ – на пассажирском сиденье.
ОТЕЦ АНДРЕЙ
Как бизнес, Владимир Георгиевич?

СИЛАНТЬЕВ
(морщась, машет рукой)
А-а, какой там бизнес! Налогами давят, со сбытом проблемы, работяги пьют.
(пауза)
Не пойму я, отец Андрей, и чего они пьют-то как лошади? Главное, молодые ведь пьют-то. Да я бы на их-то месте…
(пауза)
Мне бы сейчас лет двадцать сбросить, я бы так развернулся! А они пьют!

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Может, от безысходности? Перспектив не видят, вот и пьют?

СИЛАНТЬЕВ
Да какие им еще перспективы надо? Работай знай, не ленись, и будешь жить хорошо. Вот меня возьмите. Мне ведь уже за шестьдесят, не то что им, а наладил же я дело какое-никакое. Все же в равных условиях сейчас. Все государство раздало людям.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
В равных, говорите? Извините, Владимир Георгиевич, но ведь лесопилку-то почему-то вы приватизировали, а не ваши рабочие.

СИЛАНТЬЕВ
(обиженно)
Как это я ее приватизировал? Я ее сразу, что ли, приватизировал? Мы ж ее акционировали сначала. Акции-то всем раздали.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Ну да, только потом вы их все и скупили.

СИЛАНТЬЕВ
Ну, не все, положим. Добрынин свои не продал, Воробьев не продал, а остальных кто заставлял продавать?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Так вы же, Владимир Георгиевич, им перед этим полгода зарплату не платили.

СИЛАНТЬЕВ
Ну, не полгода, а четыре месяца. Да, не платил. Проблемы были с деньгами.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Проблемы, говорите? А «Жигули» вы тогда свои, тем не менее, на «Тойоту» поменяли.

СИЛАНТЬЕВ
(раздраженно)
Да на подержанную «Тойоту»-то! Я же ее не просто так купил, чтобы кататься на ней. Она же мне для работы нужна. Или наши «Жигули» все время ремонтировать, или на иномарке без проблем ездить – разница есть?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
И коттедж строить начали.
(СИЛАНТЬЕВ обиженно молчит)
Лукавите, Владимир Георгиевич.
(СИЛАНТЬЕВ молчит)
Люди ведь все это видят, Владимир Георгиевич. И выводы делают.

Дальше едут молча.

ИНТ. ИЗБА ВОЛОДЬКИ. ВЕЧЕР.

ВОЛОДЬКА стоит с Молитвословом в руках перед образом Богоматери, молится. ЛИДА спит.

ВОЛОДЬКА
(крестясь)
Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Аминь.
(пауза)
Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, молитв ради Пречистыя Твоея Матере, преподобных и богоносных отец наших и всех святых, помилуй нас. Аминь.
(пауза, крестится)
Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.
(пауза, крестится)
Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, Иже везде сый…

Лицо ВОЛОДЬКИ искажается гримасой, он перестает молиться. Какое-то время ходит туда-сюда по избе, потом снова встает на молитву.

ВОЛОДЬКА
(крестясь)
Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Аминь.
(пауза)
Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, молитв ради Пречистыя Твоея Матере…

Лицо ВОЛОДЬКИ вновь искажается гримасой, он перестает молиться.

ИНТ. ЧИТАЛЬНЫЙ ЗАЛ РАЙОННОЙ БИБЛИОТЕКИ. ДЕНЬ.

ОТЕЦ АНДРЕЙ ведет занятия в воскресной школе. ЮРИЙ тянет руку.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Что, Юра, спросить что-то хочешь?

ЮРИЙ
Да, батюшка.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Спрашивай.

ЮРИЙ
Вот мне недавно Вовка Михеев…

ОТЕЦ АНДРЕЙ
(перебивает, улыбаясь)
Опять Вовка Михеев! Что это за неуловимый у нас такой Вовка Михеев? Он почему сам-то не придет к нам, не поговорит?

ЮРИЙ
Некогда, говорит.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
И в воскресенье некогда?

ЮРИЙ
Говорит, к зиме коттедж сдать надо – без выходных работают.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Ну-ну. Извини, я тебя перебил. Так что там Вовка Михеев говорит?

ЮРИЙ
Он говорит, Бог, если бы Он добрым был, разве отдал бы Сына Своего на растерзание?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
(перебивая)
Я понял, Юра, не продолжай.
(пауза)
Что на это сказать можно? Если бы к Богу человеческие мерки прилагаемы были, то, пожалуй, можно было бы сказать, что Он Сам Себя испытать хотел. Силу любви Своей к людям испытать. Что если простит Он людей даже после того, как они Сына Его возлюбленного лютой, да еще и позорной по их меркам, смерти предадут, то, значит, любит Он их по-настоящему. Но мы-то знаем, что Бог в таких испытаниях не нуждается. Тогда ради кого же Он допустил такое развитие событий?
(пауза)
Если не ради Себя, то ради кого?
(пауза)
Получается, ради людей. Для людей. Больше-то ведь не для кого.
(пауза)
Помните, как Авраам сына своего Исаака из любви к Богу в жертву чуть не принес? Готов был принести, но все-таки не принес, поскольку Бог его в последний момент остановил. Но ведь в случае с Авраамом мы теоретически – подчеркиваю, только теоретически – можем допустить, что если бы его Бог не остановил, то он и сам бы Исаака не зарезал. Так ведь? Передумал бы в самый последний момент, и все. В случае же с Богом-Отцом и Богом-Сыном мы с вами имеем свершившийся факт принесения в жертву Отцом Сына. То есть получается, что со стороны человечества в лице Авраама жертва в лице Исаака в знак любви к Богу принесена все-таки не была, а вот со стороны Бога такая жертва в виде Спасителя принесена была. И принесена она была именно как доказательство любви Бога ко всем нам: ведь Он нам, всему человечеству то есть, не только Сына Своего пожертвовал, но еще и ветхозаветный, первородный грех простил. Так ведь? Это ли доказательство Его безмерной любви ко всем нам? Вот так, Юр, Володе и передай, как его увидишь. Запомнил? Да скажи, пусть он сам-то к нам все-таки заходит. Неужто час-другой времени выкроить не может? Передашь?

ЮРИЙ кивает головой.

НАТ. ПОЛЕ. ДЕНЬ.

ОТЕЦ АНДРЕЙ и АЛЕКСЕЙ обедают на покосе.

АЛЕКСЕЙ
Ты чего колбасу-то не ешь?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Так пост же петровский идет – какая мне колбаса!

АЛЕКСЕЙ
Зря. Хорошая колбаса, вкусная. У Шубина в «Экспромте» брал. Это он новый магазин за речкой открыл – «Экспромт» называется.
(пауза)
Вот ты мне тоже скажи. Взять того же Шубина. Где он раньше работал? В райкоме комсомола. Где Давыдов работал? В райкоме комсомола. Где Марченко работал? В райкоме партии. А Жигунов? А Стародубцев? А Полухин? Все в райкоме – кто комсомола, кто партии.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Ну и что?

АЛЕКСЕЙ
Знаешь, что мне, Андрюшка, кажется? Кажется мне, что все они заранее предупреждены были, чем перестройка кончится.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
(скептически)
И кто их предупредил?

АЛЕКСЕЙ
Не знаю, врать не буду. Может, директива какая была, секретная.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Из ЦК, что ли?

АЛЕКСЕЙ
Может, и из ЦК.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
(скептически)
Ну-ну!

АЛЕКСЕЙ
Что ну-ну-то? Что ну-ну? Ты сам вспомни. Вспомни, как они еще до развала все дружно в фермеры подались. Кредитов набрали, техники понапокупали. Помнишь? Они хоть один гектар земли этой техникой вспахали? Хоть пуд зерна вырастили?
(пауза)
Нет, вся эта техника у них на приколе стояла. Новенькая! А как инфляция поперла, так они ее помаленьку распродавать начали. Продал одну сеялку, и весь кредит погасил. Не так, что ли?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Пожалуй, так.

АЛЕКСЕЙ
Во! А на остальную технику они свои магазины и понаоткрывали. Хоть один из них занимается производством? Я уж не говорю, чтобы фермерством. Нет, все – торговлей. У всех – магазины. Вот я и говорю, что кто-то их надоумил так сделать. Сами бы они до этого ни в жизнь не додумались – мозгов бы у них на это не хватило.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Может, и специально. Что толку теперь-то говорить? Все равно что после драки кулаками махать.

АЛЕКСЕЙ
А мы завсегда после драки ими махать начинаем.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
«Горе вам, богатые! ибо вы уже получили свое утешение. Горе вам, пресыщенные ныне! ибо взалчете»

АЛЕКСЕЙ
Чего?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Евангелие от Луки.

АЛЕКСЕЙ
Ну-ну! Утешайся. И других дураков утешай. Вместо того чтобы автоматы раздобывать.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Не надо, Леша, автоматов. Хватит стрельбы. Настрелялись уже, брат. Я, во всяком случае, лично настрелялся в Афгане. Досыта.

НАТ. СТРОЙПЛОЩАДКА. ДЕНЬ.

СМИРНОВ и ПАШКА ведут кладку, ВОЛОДЬКА подносит им кирпичи. Внезапно ВОЛОДЬКА останавливается, роняет кирпичи на землю, хватается руками за живот, сгибается пополам, стонет.

СМИРНОВ
(обернувшись на стон – встревожено)
Вовка! Ты чего?

ВОЛОДЬКА
(пауза)
Живот!

СМИРНОВ
Чего живот? Режет, что ли, опять?

ВОЛОДЬКА
(кивает головой)
Ой, мочи нет!
(опускается на землю)

СМИРНОВ
Может, «скорую» вызвать?

ВОЛОДЬКА
Погоди, может, отпустит.

СМИРНОВ
У тебя раньше так же было?

ВОЛОДЬКА отрицательно машет головой, потом начинает перекатываться по земле.

СМИРНОВ
(быстро уходя в сторону улицы)
Э, брат, так не годится. Побежал-ка я за «скорой».

ИНТ. МАШИНА. ВЕЧЕР.

АЛЕКСЕЙ и ОТЕЦ АНДРЕЙ возвращаются с покоса. АЛЕКСЕЙ едет за рулем, ОТЕЦ АНДРЕЙ – на пассажирском сиденье.

АЛЕКСЕЙ
(продолжая)
Не пойму я тебя, Андрей. Вроде такой же ты мужик, как и все – если бы попом не был да водку пил, как раньше бывало, то ничем бы прочим от нас всех не отличался – а мироедов этих защищаешь.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
"Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими".
(пауза)
Ты вот, Алеша, про автоматы давеча говорил. Дескать, запасаться надо автоматами.

АЛЕКСЕЙ
Надо! Ну и что?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
А я вот недавно Достоевского перечитывал. Читал «Преступление и наказание»?

АЛЕКСЕЙ
Что глупости-то спрашиваешь? Когда мне читать-то?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Ну, может, хоть фильм помнишь? Недавно ж повторяли.

АЛЕКСЕЙ
Давно видел. Это где парень старуху зарубил? Студент, кажись.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Ну да. Только он, если помнишь, не только старуху, но и сестру ее, Лизавету, зарубил. А ведь кто эта Лизавета была? Безгрешнейший человек, девица, то есть мужчины не знала, набожная, работящая – почти праведница. Это ведь таких, как она, он, парень этот, Раскольников, осчастливить-то хотел – на старухины-то деньги. И ее же и убил! Почему?
(пауза)
Да потому что помешала она ему, благороднейшим планам его помешала! И этим убийством Достоевский нас, потомков своих, предостерегал: дескать, только начни убивать – не остановишься! Начнешь с вредных, как процентщица, – кончишь безвредными, как Лизавета. Так что никого убивать, Леша, не надо – ни ради справедливости, ни ради других каких-то самых светлых целей.

НАТ. ОГРАДА ХРАМА. УТРО.

ОТЕЦ АНДРЕЙ идет к храму, его догоняет ЛИДА.

ЛИДА
Здластвуй, блатка!

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Здравствуй, Лида!

ЛИДА
Сказы, блатка, кому свецку поставить, стобы Володька мой выздоловел.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
А Володя что, заболел? Сильно? Я же его вот только, дней пять назад, здоровым видел.

ЛИДА
Сибко, блатка, заболел - в больнице лезит, в голоду.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Не ест, что ли, ничего?

ЛИДА
Не знаю. Говолю зе, в голоду он лезит, в голод его увезли – на сколой. Кому свецку-то ставить?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
А, в городе!
(пауза)
Можно великомученику и целителю Пантелеимону поставить, можно святому равноапостольному Владимиру.

ЛИДА
Блатка, а кого плосить, стобы денег послал на опелацию?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
А что, деньги на операцию нужны? Много? Ты уж, Лида, извини меня за такой вопрос. Не хочешь – не отвечай.

ЛИДА
(плачет)
Много, блатка, надо. Много-много бумасков надо. Да где з их взять?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Николая Угодника попроси, он помочь может. Давай я тебя провожу.

АНДРЕЙ берет ЛИДУ под руку, ведет в храм.

ИНТ. ХРАМ. УТРО.

РАИСА АНДРЕЕВНА, 70 лет, стоит зав прилавком свечной лавки. ОТЕЦ АНДРЕЙ подводит ЛИДУ.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Здравствуйте, Раиса Андреевна.

РАИСА АНДРЕЕВНА
Здравствуйте, батюшка, благословите.

ОТЕЦ АНДРЕЙ благословляет РАИСУ АНДРЕЕВНУ.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Раиса Андреевна, дайте Лиде свечей да подскажите, куда их поставить. Впрочем, не надо, я сам покажу.

ЛИДА
Ой, а деньги-то я в клынке оставила.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
(улыбаясь)
В крынке? Да не надо, Лида, никаких денег.

НАТ. УЛИЦА. ВЕЧЕР.

ОТЕЦ АНДРЕЙ поднимается по ступеням в магазин. Навстречу ему из дверей быстро выходит СМИРНОВ, 40 лет.

СМИРНОВ
Привет, Андрей!

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Здравствуй, Володя. Что там с Михеевым случилось, не знаешь?

СМИРНОВ
Не, не знаю. Мы ему «скорую» вызвали, ну его и увезли. А с чем – не знаю.

СМИРНОВ спускается по ступеням, вдруг резко останавливается, оборачивается к ОТЦУ АНДРЕЮ, взявшемуся за ручку двери.

СМИРНОВ
Андрей!

ОТЕЦ АНДРЕЙ ОБОРАЧИВАЕТСЯ, СМИРНОВ ПОДНИМАЕТСЯ ПО СТУПЕНЯМ К НЕМУ.

 СМИРНОВ
Андрей!

ОТЕЦ АНДРЕЙ оборачивается, СМИРНОВ поднимается по ступеням к нему.

СМИРНОВ
 Постой.
 
(подходит к ОТЦУ АНДРЕЮ)

Слушай, вопрос к тебе есть. Давно хотел спросить, да все как-то не получалось. Вот скажи ты мне: в чем смысл жизни?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
(удивленно глядя на СМИРНОВА)

Смысл жизни?
(пауза)

В спасении души.

СМИРНОВ
И все?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Все.

СМИРНОВ
Совсем все?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Совсем. А что еще?

СМИРНОВ
Да больно уж просто.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Да, просто. А ты бы хотел, чтоб сложно было?

СМИРНОВ
Да что-то чересчур уж просто-то. Я сколько лет над этим вопросом думал, а ответ – в двух словах?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
(улыбаясь)

Так я сам долго над ним думал, а ответ только лет восемь назад в одной детской книжке нашел. Да, всего-навсего в двух словах.

СМИРНОВ

А что за книжка? Может, почитать?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Почитай. «Православные святые» называется – зелененькая такая. У нас в библиотеке есть.

НАТ. ДВОР ОТЦА АНДРЕЯ. ВЕЧЕР.

ОТЕЦ АНДРЕЙ сидит на крылечке, что-то вырезает из дерева. МИША играет неподалеку. Во двор заходит АЛЕКСЕЙ. МИША бежит ему навстречу, АЛЕКСЕЙ подхватывает его на руки, подбрасывает в воздух.

АЛЕКСЕЙ
Привет, племяш! Как жизнь?

МИША
Хорошо жизнь.

АЛЕКСЕЙ подходит к ОТЦУ АНДРЕЮ, здоровается с ним за руку.

АЛЕКСЕЙ
Здравствуй, брат.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Здравствуй, Алеша. Принес?

АЛЕКСЕЙ
(достает из кармана четыре нераспечатанные пачки денег)
Держи, тут четыре миллиона – больше нету. С книжки снял.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
(берет деньги)
Спасибо, брат! Осенью отдам, со мной совхоз рассчитаться должен – за ульи.

АЛЕКСЕЙ
Как отдашь, так и отдашь. Нам пока они вроде бы сильно-то не нужны.
(садится рядом с ОТЦОМ АНДРЕЕМ)
Слушай, ты мне вот что скажи. Ты же мне сам вот только на днях сказал, что тебе благочинный четыре миллиона на колокол дал. А сейчас тебе вдруг восемь миллионов понадобилось. Зачем это?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
(уклончиво)
Надо, Алеша.

АЛЕКСЕЙ
Да на что надо-то, ты скажи.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Считай, что на храм и надо.

ИНТ. КАБИНЕТ ХИРУРГА. ДЕНЬ.

За столом сидит ХИРУРГ, 45 лет, напротив него – ОТЕЦ АНДРЕЙ.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Так сколько эта операция будет точно стоить?

ХИРУРГ
Восемь миллионов двести тысяч. Саму-то операцию мы, вообще-то, бесплатно сделаем, но для нее требуются дорогие импортные препараты. Которых у нас, к сожалению, нет. И в ближайшее время, я бы даже сказал, годы, не будет. А без операции ваш Михеев больше полугода просто не проживет.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
А после операции проживет?

ХИРУРГ
А после операции еще, Бог даст, сто лет проживет.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Правда?

ХИРУРГ
Абсолютная!

ОТЕЦ АНДРЕЙ раскрывает «дипломат», начинает доставать пачки денег.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Вам отдать?

ХИРУРГ
Ну что вы! Сейчас пройдем с вами в бухгалтерию, там и оплатите. И документ об оплате получите.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
(складывая деньги обратно в «дипломат»)
Только знаете что? Дайте мне слово, что ни слова об этих деньгах ни больному, ни его матери, если она здесь вдруг появится, не скажете. Вообще никому не скажете.

ХИРУРГ
Извольте. Даю слово. Вы поймите, мне-то, по большому счету, все равно, кто эти препараты оплатит. Пойдемте, я вас в бухгалтерию провожу.

НАТ. ГОРОД. ДЕНЬ.

Улица, на которую выходят ворота городской больницы. По тротуару идет с сумкой с пустыми бутылками КУНГУРОВ. Из ворот выходит ОТЕЦ АНДРЕЙ, идет в противоположную от КУНГУРОВА сторону, не заметив его.

КУНГУРОВ
(окликает)
Отец Андрей!

ОТЕЦ АНДРЕЙ оглядывается, узнав КУНГУРОВА, останавливается. КУНГУРОВ подходит.

КУНГУРОВ
Благословите, батюшка.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Здравствуйте, Михаил Иванович.

ОТЕЦ АНДРЕЙ благословляет КУНГУРОВА, дальше идут рядом.

КУНГУРОВ
Какими судьбами сегодня в наших палестинах?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Да так, знакомого в больнице проведывал – односельчанина.

КУНГУРОВ
Вы, отец Андрей, как человек наблюдательный, наверняка заметили, что я сбором пустой стеклотары промышляю. Хочу вам случай один свежайший рассказать.
(пауза)
Иду сейчас по Пролетарской. Смотрю, прямо по курсу бутылочка из-под пива свежая стоит. Ну, думаю, сейчас я тебя приголублю. А впереди меня женщина идет. По всему видно, что из интеллигентов: одета чисто, волосы завитые. Идет с сумкой. Смотрю, наклоняется, мою бутылочку подбирает, и в сумку. И знаете, батюшка, что я в этот момент вспомнил?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Что?

КУНГУРОВ
А вспомнил я, друг мой – позвольте уж мне вас так назвать – монолог Мармеладова. Помните, когда они с Раскольниковым в распивочной встречаются – в самом начале?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Припоминаю. Сам недавно перечитывал.

ОТЕЦ ВИТАЛИЙ
Так вот, помните, как там Мармеладов говорит? Дословно, конечно, не скажу, но примерно так. Вот, говорит, принято считать, что бедность – не порок. Конечно, не порок, говорит, хотя и не добродетель. А вот нищета, милостивый государь, порок. Потому что в бедности вы еще сохраняете благородство врожденных чувств, а в нищете вы его сохранить уже не можете. Чуете? Благородство врожденных чувств, то есть достоинство свое, в бедности еще можно сохранить, а в нищете – уже нет. Несовместимы нищета и достоинство. По определению несовместимы! Так вот все эти наши пенсионеры, которые по полгода пенсии не видят…
(пауза)
Да что там про пенсионеров говорить! Ладно, плюнем на пенсионеров, раз рынок: они – «отработанный материал», как какой-нибудь циник из наших новоявленных экономистов скажет. Пенсионеры, старики то есть все, инвалиды там – отдельная тема. А вот вся интеллигенция наша, которая на бюджете сидит – врачи, учителя, библиотекари всякие – все они сейчас у нас в нищету загнаны. Ладно, работяг и техническую интеллигенцию в нищету загнали, крестьян тех же. Тут все экономикой, рынком можно объяснить. Конъюнктурой рыночной. А вот бюджетная, так сказать, интеллигенция, может ли она интеллигенцией не только называться, но и оставаться ею, если ее, как Мармеладов сказал, благородства врожденных чувств такими зарплатами лишили? То есть достоинства лишили?
 (пауза)
Мармеладов что? Мармеладов пил, потому и в нищете оказался. Он и сам в этом признавался. А ведь эти-то, наши-то интеллигенты, и не пьют, а в нищете живут. А как же, я вас спрошу, может человек, лишенный достоинства, например, других людей учить? Чему он их научит? Он же озлобляется, он же циничным делается, поневоле приспособленцем, например, становится.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Что вам сказать, Михаил Иванович? Правы вы абсолютно, только и всего.

ИНТ. КАБИНЕТ ОТЦА АНДРЕЯ В ХРАМЕ. ДЕНЬ.

ОТЕЦ АНДРЕЙ сидит за столом, что-то пишет. Раздается стук в дверь, входит СИЛАНТЬЕВ.

СИЛАНТЬЕВ
Здравствуйте, отец Андрей.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
(вставая и здороваясь с СИЛАНТЬЕВЫМ за руку)
Здравствуйте, Владимир Георгиевич.

СИЛАНТЬЕВ
Лес вам привез. Как и обещал.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Вот спасибо-то! Дай вам Бог здоровья!

СИЛАНТЬЕВ
Хороший лес, сухой. Вот зашел спросить, куда сгружать. Здесь?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Да нет, тут его у нас и хранить-то негде. Домой ко мне можно?

СИЛАНТЬЕВ
Ну а почему нельзя?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
(вставая из-за стола)
Прям сейчас проедем?

СИЛАНТЬЕВ
Да вам-то зачем ехать. Я сам выгружу, скажите только куда. В оградку, может? Сами потом перетаскаете?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Да мне все равно домой надо - пообедать. Так что давайте вместе и проедем.

СИЛАНТЬЕВ
Давайте.

ИНТ. КАБИНА ГРУЗОВОГО «УАЗИКА». ДЕНЬ.

СИЛАНТЬЕВ едет за рулем, ОТЕЦ АНДРЕЙ – на пассажирском сиденье.

СИЛАНТЬЕВ
Отец Андрей, вы вот как-то упрекнули меня. Помните, когда я вас из города подвозил?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Упрекнул? Вам так показалось? Простите, если так.

СИЛАНТЬЕВ
А разве ж я только под себя гребу? Вон, ребятишкам из районной ДЮСШ надо было на первенство области ехать, кто денег на поездку дал? Силантьев. Зал спортивный надо было отремонтировать, кто лес дал, кто гвозди, краску купил? Силантьев. Кто им мячи, форму покупает? Опять Силантьев. А вы меня вроде как мироедом каким-то выставили.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
«Смотрите, не творите милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас: иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного. Итак, когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди. Истинно говорю вам: они уже получают награду свою. У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно».
(СИЛАНТЬЕВ смотрит на ОТЦА АНДРЕЯ с уважением и удивлением)
Нагорная проповедь.

СИЛАНТЬЕВ
А к чему это вы?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Да к тому, Владимир Георгиевич, что о всех этих ваших добрых делах я из районной газеты узнавал.

СИЛАНТЬЕВ
Так это ж не я в редакцию сообщал, а Григорьев, директор ДЮСШ.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
А вы не возражали?

СИЛАНТЬЕВ
Не возражал. Чтобы и другие наши предприниматели, прочитав, тоже помогать ему начали. Пример, можно сказать, подавал.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Лукавите, Владимир Георгиевич. В ДЮСШ-то сын ваш младший занимается, так ведь? Не дай вы денег на поездку в область, и он бы туда не поехал.

СИЛАНТЬЕВ
(улыбаясь, крутит головой)
Но ведь не только мой там занимается, а и другие ребятишки. Кое-что и им ведь перепадает от щедрот моих?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Ну да, перепадает. Вы сначала на их отцах рубль заработаете, а потом от щедрот своих на десять копеек детям дадите.

СИЛАНТЬЕВ
(улыбаясь)
Так ведь рынок труда так складывается, отец Андрей – в мою пользу. Будет у нас в Березах много предприятий, не будет рабочих рук хватать, придется мне не сто тысяч, как сейчас, свои работягам платить, а двести или даже триста. А вы как хотели, как при социализме, что ли? По равенству соскучились? Так ведь даже Христос ваш говорил, что кто не работает, то не ест. А если по-другому сказать, то кто больше работает, тот и ест больше.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Так у нас-то пока не по Христу получается - "Кто не работает, да не ест", а по Высоцкому – «Тот, кто не ест, тот и не пьет».
(вздыхает)
Даже не по Высоцкому: пить-то он как раз много пьет.
(СИЛАНТЬЕВ смеется)
Я не за равенство, Владимир Георгиевич, ратую. Равенства никогда не было да и быть не должно. Я за справедливость. А ее, я смотрю, как не было на Земле, так и нет.

СИЛАНТЬЕВ
(шутливо)
Ну, отец Андрей, справедливость – категория неэкономическая.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Ну да. А уж совесть-то – тем более.

НАТ. СЕЛО. УТРО.

ОТЕЦ АНДРЕЙ идет по улице, навстречу ему идет ЛИДА.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Здравствуй, Лида.

ЛИДА
Здластвуй, блатка.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Ну что, выздоровел Володя?

ЛИДА
Выздоловел, блатка, выздоловел. Совсем выздоловел. Киску каку-то у него вылезали, и выздоловел. Только вот опять ницего не злет. Я ему говолю, зли как следоват, а то опять заболеес, а он не злеет ницего – хлеб один да когда-никогда молока выпьет. Я, говолит, постую.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Постится, говоришь? А молится?

ЛИДА
Мо-олится! Молится-молится, потом как соскоцит, и давай по избе бегать. Плацет-заливается! Це, говолю, плацес? Молиться, говолит, не могу – месает кто-то, пелебивает. Кто, говолю, тебя пелебивает? Кто-то, говолит, пелебивает, молиться не дает. А в избе-то и нет кого – я да коска. Плям как бесеный делается. Левет в голос: не могу молиться!

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Ты бы, Лида, сказала ему, чтоб он ко мне зашел. Молитве-то ведь тоже учиться надо.

ЛИДА
Сказу, блатка, сказу. Токо цево ей уциться-то – знай цитай по книске.

ОТЕЦ АНДРЕЙ грустно улыбается.

НАТ. ДВОР ОТЦА АНДРЕЯ. ВЕЧЕР.

ОТЕЦ АНДРЕЙ работает в огороде. Издалека доносятся крики. ОТЕЦ АНДРЕЙ бросает работу, бежит через двор на улицу. В это время на крыльце на крыльце дома появляется НАТАЛЬЯ.

 ОТЕЦ АНДРЕЙ
(пробегая мимо НАТАЛЬИ)
Опять Витька Полину гоняет.

НАТ. ДВОР ВИТЬКИ. ВЕЧЕР.

ВИТЬКА, 39 лет, бегает по двору за ПОЛИНОЙ, 35 лет, время от времени настигая ее и таская за волосы и нанося удары по голове. ОТЕЦ АНДРЕЙ вбегает во двор.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Виктор! Остановись!

ВИТЬКА перестает бить ПОЛИНУ, смотрит на ОТЦА АНДРЕЯ.

ВИТЬКА
А это что еще за заступничек тут выискался?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Перестань, говорю.

ВИТЬКА
(направляясь к ОТЦУ АНДРЕЮ)
А то что будет? Проклянешь, что ли?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Перестань.

ВИТЬКА, направляясь к ОТЦУ АНДРЕЮ, выдергивает из чурки топор.

ВИТЬКА
А ты чего, поп, в мою семью лезешь? Наташку свою учи, а мне не указывай. Давай, вали отсюда, пока я тебя не покалечил.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
(миролюбиво)
Вить, перестань дурить. Прошу тебя.

ВИТЬКА надвигается на ОТЦА АНДРЕЯ с топором в руке, время от времени взмахивая им. Подходит вплотную.

ВИТЬКА
А я тебя прошу убраться из моего двора!

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Вить, ну, подурил и хватит. Отдай топор.

ВИТЬКА
Проваливай отсюда, Андрюшка, не доводи до греха! А то ведь покалечу ненароком.

Какое-то время стоят молча, глядя друг другу в глаза. Неожиданно Витька замахивается топором, но ОТЕЦ АНДРЕЙ, применив прием, заламывает ВИТЬКЕ руку с топором.

ВИТЬКА
(продолжая)
Пусти, гад!

Подбегает ПОЛИНА.

ПОЛИНА
Пусти его, Андрей, руку же сломаешь.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
(ВИТЬКЕ)
Ну, успокоился?

ВИТЬКА какое-то время пытается освободиться, затем перестает.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
(продолжая)
Успокоился, спрашиваю?

ВИТЬКА
(нехотя)
Успокоился. Пусти.

ОТЕЦ АНДРЕЙ забирает у ВИТЬКИ топор, отпускает его.

 ВИТЬКА
Ну, погоди, Святой! Придет время, лично тебя с колокольни сброшу. Мало вас, долгогривых, деды наши стреляли да вешали. И церкву твою лично подпалю, не я буду!

ОТЕЦ АНДРЕЙ
(направляясь со двора)
Давай! Спички не забудь.
(подбрасывая топор в руке)
А это пускай у меня пока полежит. Остынешь – заберешь. Целей будет. Да и ты – тоже.

ИНТ. ИЗБА ВОЛОДЬКИ. НОЧЬ.

ЛИДА спит, ВОЛОДЬКА молится, стоя на коленях. Время от времени лицо его искажается болезненной гримасой, он вскакивает, мечется по избе, потом опять встает на молитву. В какой-то момент лицо его искажается гримасой ужаса, он соскакивает, бросается к ЛИДЕ, толкает ее.

ВОЛОДЬКА
Мама! Мама, проснись!

ЛИДА
(проснувшись)
Ты цего, бесеный?

ВОЛОДЬКА
Голос! Голос!

ЛИДА
Какой тебе голос? Где голос?

ВОЛОДЬКА
Голос слышала?

ЛИДА
Нице не слысала. Спи давай лозысь.

ВОЛОДЬКА
Во! Слышишь? Опять говорит.

ЛИДА
(вслушавшись)
Нице не слысу. Цекнутый ты, сто ли?

ВОЛОДЬКА
(плачущим голосом)
Ну как же ты не слышишь?

ЛИДА
Не слысу, и все. Це он говолит, твой голос?

ВОЛОДЬКА
Ругается. Меня ругает.

ЛИДА
За це лугает?

ВОЛОДЬКА
Что молюсь плохо. Я когда молюсь, матерюсь про себя. А он говорит: «Как смеешь ты хулить Господа нашего Иисуса Христа и Пречистую Его Богоматерь?»

ЛИДА
Ну так ты не мателись, делов-то.

ВОЛОДЬКА
Не могу. Это против моей воли получается.

ВОЛОДЬКА ложится рядом с ЛИДОЙ, прижимается к ней всем телом, дрожит. ЛИДА обнимает его одной рукой, похлопывает, поет колыбельную.

ЛИДА
Баю-баюски-баю,
Колотусек надаю,
Колотусек двадцать пять,
Будет Вова клепко спать.

ВОЛОДЬКА
Голова сильно болит.

НАТ. ОГРАДА ХРАМА. УТРО.

РАИСА АНДРЕЕВНА метет веником дорожку. На скамейке сидят ПАШКА, 39 лет, ВИТЬКА и СМИРНОВ. Перед ними – неполная «полторашка» самогона, хлеб, соленые огурцы. ПАШКА и ВИТЬКА курят. Во двор заходит ОТЕЦ АНДРЕЙ. Подходит к мужикам.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Здравствуйте!

ПАШКА, ВИТЬКА И СМИРНОВ
(одновременно)
Здравствуй!
Здорово, Андрюха!
Привет!

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Мужики, вы бы не пили здесь, все-таки ограда дома Божьего. Да еще и курите!

ПАШКА
Да мы ж тихонько. Сидим вот, похмеляемся помаленьку.

СМИРНОВ
Не насорили даже нисколько.

ВИТЬКА
Да, Андрей, мы ж не шумим, ничего.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Мужики, святотатство это – в церковной ограде курить. Уходите, пожалуйста.

ПАШКА
(вставая)
Эх, Андрюха-Андрюха! Совсем ты не такой стал, как был.

ВИТЬКА
Да уж! Забыл старых друзей. Нет чтобы присесть, выпить с нами по чуть-чуть. Гонишь, значит, друзей.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Не гоню – просто уйти прошу. По-хорошему.

ПАШКА
А что, можешь, что ли, и по-плохому попросить?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Не доводи, Паша, до этого.

ПАШКА
А ты что, грозишь мне, что ли?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Да ничего я тебе не грожу. Только нельзя так – возле храма с водкой да с куревом.

ВИТЬКА
Гляди, как ты заговорил! Забыл, видать, как сам эту водку хлебал побольше нашего! А сейчас святым стал?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Ничего я не забыл. И не стал никем.

ПАШКА
Да нет, наверно, и вправду забыл. А как к совхозной бане ходили за бабами в окошко подглядывать, тоже забыл? А как по огородам чужим лазили?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Ну причем тут это, Паша? Мало ли что в нашей жизни было!

ПАШКА
А сейчас, значит, ты хороший стал, да? Не пьешь, не куришь, не материшься? А мы, значит, по сравнению с тобой так – дерьма кусок, да?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Мужики, ничего я вам такого не говорю, а только идите вы отсюда подобру-поздорову.

ВИТЬКА
Да мы-то уйдем. Мы люди не гордые. Только зря ты считаешь, что ты лучше нас стал.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Да я и не считаю вовсе.

ПАШКА, ВИТЬКА и СМИРНОВ поднимаются с лавочки, собирают самогонку и закуску, направляются к выходу из церковной ограды.

ПАШКА
(уходя – АНДРЕЮ)
У-у, Святой!

ВИТЬКА, уходя, демонстративно бросает на выходе из церковной ограды окурок. ОТЕЦ АНДРЕЙ подходит к окурку, поднимает его, бросает в урну, идет к храму.

ИНТ. ДОМ ВОЛОДЬКИ. ДЕНЬ.

ВОЛОДЬКА и ЮРИЙ сидят на диване.

ВОЛОДЬКА
(нерешительно)
Юрк, знаешь что?

ЮРИЙ
Что?

ВОЛОДЬКА
Давай отца Андрея
(пауза)
убьем.

ЮРИЙ
(отшатываясь от ВОЛОДЬКИ)
Ты что, сдурел? Или шутишь так глупо?

ВОЛОДЬКА
Нет, не шучу. Вот ты сам подумай. Его в деревне все Святым зовут – вроде как в насмешку. А ведь он, и правда, почти святой.

ЮРИЙ
Ну и что? Убивать его теперь за это, что ли? Думай, что говоришь-то!

ВОЛОДЬКА
Да я уж думал. Представь, убьем мы его, и что тогда?

ЮРИЙ
Посадят нас, что!

ВОЛОДЬКА
Да я не про нас. Убить можно и так, что никакая милиция не найдет. Я про отца Андрея. Что будет, если его убить?

ЮРИЙ
Что? Умрет. Похоронят.

ВОЛОДЬКА
Да я не про то совсем! Он же тогда сразу по-настоящему святым станет – священномучеником. И будет у нас тогда в Березах свой святой.

ЮРИЙ
(дрожащим голосом)
Вовка, перестать! Ты так говоришь, как будто и вправду отца Андрея убить хочешь.

ВОЛОДЬКА
Ну или давай хотя бы дом ему подпалим – пусть будет как Иов Многострадальный.
(ВОЛОДЬКА некоторое время молчит, испытующе глядя на ЮРИЯ, потом деланно хохочет)
Расслабься! Шучу я. А ты что, думал, правда?

ЮРИЙ
(робко улыбаясь)
Ну и шуточки у тебя!

НАТ. ДВОР ОТЦА АНДРЕЯ. ДЕНЬ.

МИША играет в палисаднике с игрушечной машиной: катает ее по накатанной «дороге». Вдруг замирает.

МИША
(шепотом)
Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым. И во единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единороднаго, Иже от Отца рожденнаго прежде всех век, Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рожденна, несотворенна, единосущна Отцу, Имже вся быша. Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с Небес, и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася. Распятаго же за ны при Понтийстем Пилате, и страдавша и погребенна. И воскресшаго в третий день по Писанием. И восшедшаго на Небеса, и седяща одесную Отца. И паки грядущаго со славою судити живым и мертвым, Егоже Царствию не будет конца. И в Духа Святаго, Господа, Животворящаго, Иже от Отца исходящаго, Иже со Отцем и Сыном спокланяема и сславима, глаголавшаго пророки. Во Едину Святую Соборную и Апостольскую Церковь. Исповедую едино Крещение во оставление грехов. Чаю Воскресения мертвых и жизни будущаго века. Аминь.

Сидит, замерши, пока не раздается голос НАТАЛЬИ.

НАТАЛЬЯ
(за кадром)
Миша!
(пауза)
Миша, ты где?
(пауза)
Миша!
(пауза)
К тебе Паша пришел!

МИША соскакивает, бежит на голос НАТАЛЬИ.

НАТ. ДВОР ОТЦА АНДРЕЯ. ДЕНЬ.

На крыльце стоит НАТАЛЬЯ, около крыльца – ПАША. Из-за угла выбегает МИША.

ПАША
Привет!

МИША
Здравствуй!

ПАША
На речку пойдешь?

МИША вопросительно смотрит на НАТАЛЬЮ.

НАТАЛЬЯ
Не поздно ли?

МИША
Ну, мам!

ПАША
Теть Наташ, мы быстро. Часок покупаемся, и домой.

НАТАЛЬЯ
(помолчав)
Ну ладно. Идите. Только быстро! Ты уж, Паша, присматривай там за ним, ты все-таки большой уже.

ПАША
Ладно.

ПАША и МИША убегают за калитку.

НАТ. ПОЛЕ ЗА ОКОЛИЦЕЙ СЕЛА. ДЕНЬ.

ПАША и МИША идут к реке.

НАТ. ДВОР ОТЦА АНДРЕЯ. ВЕЧЕР.

Входит ОТЕЦ АНДРЕЙ. Проходит к крыльцу. Из сеней выходит НАТАЛЬЯ.

НАТАЛЬЯ
А, это ты, батюшка. А я думала, Миша вернулся.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
А он что, не дома?

НАТАЛЬЯ
Да с Пашей Зыряновым на речку убежали. Обещали быстро вернуться, а что-то нет и нет.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
И давно ушли?

НАТАЛЬЯ
Да часов уж пять. Я уж волноваться начала.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Заигрались поди. Придут. Хорошо, хоть Паша его иной раз побегать со двора вытаскивает. А то закис бы совсем, дома-то сидя.

НАТАЛЬЯ
А чем дома-то плохо? Все лучше, чем болтаться где-нибудь.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Да чем болтаться-то, конечно, лучше, но нельзя же целыми днями сиднем сидеть. Ему же в его возрасте двигаться надо.

НАТАЛЬЯ
(улыбаясь)
Зато он сегодня Символ веры рассказал – ни разу не сбился.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Ну, насчет этого-то он молодец, кто спорит.

НАТ. ДВОР АНДРЕЯ. ВЕЧЕР.

НАТАЛЬЯ выходит из коровника с ведром молока. Вслед за ней выходит ОТЕЦ АНДРЕЙ.

НАТАЛЬЯ
Темнеет уже, а их все нету.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Может, у Алексея уж давно.

НАТАЛЬЯ
Так ты сходи, пригони его, что ли. Ну нельзя же так допоздна!

ОТЕЦ АНДРЕЙ идет к калитке.

НАТ. УЛИЦА. ВЕЧЕР.

На лужайке перед домом АЛЕКСЕЯ гоняются друг за другом дети. Приближается ОТЕЦ АНДРЕЙ.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Паша! А Миша где, не у вас?

ПАША
(отвлекаясь от игры)
А он на речке остался.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Постой-постой! Как на речке?

ПАША
(остановившись)
Ну так, на речке. Я домой пошел, а он сказал, что еще немного покупается.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Да как же ты мог там его одного?!

Машет рукой, уходит.

НАТ. ДВОР ОТЦА АНДРЕЯ. ВЕЧЕР.

НАТАЛЬЯ стоит на крыльце. К калитке подходит ОТЕЦ АНДРЕЙ.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Пришел?

НАТАЛЬЯ
Нет.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
(сердито)
Ох, и задам же я ему!

НАТ. ОКОЛИЦА СЕЛА. ВЕЧЕР.

ОТЕЦ АНДРЕЙ быстро идет от села к реке.

НАТ. БЕРЕГ РЕКИ. ВЕЧЕР.

ОТЕЦ АНДРЕЙ идет вдоль берега, время от времени кричит.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Миша!
(пауза)
Миша!
(пауза)
Миша!

НАТ. БЕРЕГ РЕКИ. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР.

ОТЕЦ АНДРЕЙ идет по берегу реки, время от времени кричит.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Миша!
(пауза)
Миша!
(пауза)
Михаил!

ИНТ. ДОМ ОТЦА АНДРЕЯ. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР.

Входит ОТЕЦ АНДРЕЙ

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Нигде нету!
(пауза)
Надо народ поднимать – искать.

НАТАЛЬЯ
Ой, Господи!

ОТЕЦ АНДРЕЙ берет с вешалки куртку, достает из стола фонарик.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Бог даст, все обойдется.

ОТЕЦ АНДРЕЙ выходит. НАТАЛЬЯ опускается на колени перед иконой Божьей Матери, начинает молиться.

НАТ. БЕРЕГ РЕКИ. РАННЕЕ УТРО.

ОТЕЦ АНДРЕЙ медленно идет вдоль реки, всматриваясь в воду и берега. Издалека раздается крик.

КРИК
(за кадром)
Наш-ли-и!
(пауза)
Наш-ли-и!

ОТЕЦ АНДРЕЙ спешит на КРИК.

НАТ. БЕРЕГ РЕКИ. РАННЕЕ УТРО.

На берегу стоит толпа МУЖИКОВ. ОТЕЦ АНДРЕЙ приближается к ней. При его приближении толпа расступается. На берегу, раскачиваясь, сидит брат АНДРЕЯ АЛЕКСЕЙ Зырянов, на руках у него истерзанный труп МИШИ.

АЛЕКСЕЙ
(закинув голову назад)
Убью, с-суку!

ОТЕЦ АНДРЕЙ подходит к трупу МИШИ, встает на колени, трогает его лицо, отдергивает руку, сжимает руками голову.

ИНТ. ДОМ ОТЦА АНДРЕЯ. УТРО.

НАТАЛЬЯ молится перед иконой Божьей Матери. В сенях слышатся шаги. НАТАЛЬЯ поднимается, спешит к двери. Входит, пошатываясь, бледный ОТЕЦ АНДРЕЙ.

НАТАЛЬЯ
Где он?
(ОТЕЦ АНДРЕЙ молчит)
Где?!

ОТЕЦ АНДРЕЙ
В морг повезли.
(пауза)
Бог дал – Бог взял!

НАТАЛЬЯ
(причитает)
И-и-ы, да род-нень-кий ты мо-ой!
(пауза)
Да не вымо-ли-ла я тебя-а у Заступницы у нашей у Бо-го-ро-ди-цы-ы-ы! Да закрыли-ся-а твои ясныи-и гла-зынь-ки-и-и!
(пауза)
О-ох! Да за-чем же я тебя на эту речку-то отпус-ти-ла-а-а!
(пауза)
И-и-и-ы-ы!..

НАТАЛЬЯ падает на заправленную кровать и, зарывшись лицом в белое накрахмаленное покрывало, продолжает кричать что-то невнятное, неразборчивое. ОТЕЦ АНДРЕЙ, стоя возле нее на коленях, молча гладит ее рукой по голове.

НАТ. ДВОР ОТЦА АНДРЕЯ. УТРО.

Во дворе толпятся прихожане ОТЦА АНДРЕЯ.

1-Я СТАРУШКА
Мы, старики, живем, а молодые мрут да гибнут. Нет бы нам-то, грешным, помереть.

2-Я СТАРУШКА
А это, знаешь, почему так происходит?

1-Я СТАРУШКА
Почему?

2-Я СТАРУШКА
Это мне мама моя давным-давно рассказывала. То ли еще до войны это было, то ли сразу же после, только ехал это один шофер молодой по тракту. Едет он, значит, едет, вдруг смотрит, старичок голосует. Остановился этот парень, значит, посадил старичка. Едет они, едут, и вот этот старичок ему и говорит. Такого-то числа, говорит, пошлют тебя туда-то и туда-то ехать. Поедешь, так я буду тебя там-то и там-то ждать. И привези ты мне, говорит, фуфайку. Только, смотри, вези самую-самую что ни на есть старую – которую только выбросить и осталось. Запомни, говорит, саму старую, самую ненадбеннную. Ага, попросил старичок этот машину остановить, да и вылез посреди дороги. А парень, шофер-то, знай себе дальше поехал. Ну, проходит какое-то время, и точно, такого-то числа посылает начальство этого парня ехать – точь-в-точь туда, куда старик говорил. Тут этот парень разговор свой со старичком и вспомнил. И говорит матери. Так, мол, и так, говорит, просил меня один старичок фуфайку ему привезти. Только, говорит, просил самую-самую старую, которая совсем уж ни на что не годится. Ну а мать ему и говорит: что ж мы, говорит, человеку старье-то отдавать будем? Давай, говорит, отцову фуфайку ему отдадим. Отец-то, дескать, помер, так от него фуфайка почти ненадеванная осталась. Ну, парень спорить не стал, давай, говорит, отцову отдадим. Что мы, в самом деле, старье человеку отдавать будем? Взял он, значит, эту самую фуфайку, в машину положил и поехал. Едет-едет, смотрит – точно, на том самом месте, про которое ему старичок сказывал, стоит этот самый старичок. Парень остановился, дверцу открыл – здравствуй, дескать, дедушка. – Здравствуй. Ну что, привез мне фуфайку? – Привез. И подает ему фуфайку. Старик фуфайку взял да и говорит. Я ж, говорит, просил тебя самую-пресамую старую привезти, а ты мне что привез? Вот теперь, говорит, молодые будут умирать, а старики жить. Вот такая история.

1-Я СТАРУШКА
Это что же за старик-то был?

2-Я СТАРУШКА
Да говорят, Илья-пророк это был, вот кто.

К калитке подъезжает автомобиль. Из него выходит священник из соседнего села, друг и однокурсник ОТЦА АНДРЕЯ по духовному училищу ОТЕЦ ВИТАЛИЙ, 28 лет. Заходит во двор, прихожане подходят к нему под благословление, он, благословляя их на ходу, идет в дом.

ИНТ. ДОМ ОТЦА АНДРЕЯ. УТРО.

ОТЕЦ АНДРЕЙ и НАТАЛЬЯ сидят рядом. НАТАЛЬЯ плачет, уткнувшись ему в грудь, ОТЕЦ АНДРЕЙ гладит ее по голове. Заходит ОТЕЦ ВИТАЛИЙ. ОТЕЦ АНДРЕЙ встает. ОТЕЦ ВИТАЛИЙ и ОТЕЦ АНДРЕЙ трижды касаются друг друга щеками.

ОТЕЦ ВИТАЛИЙ
Знаю, Андрей, что никакими словами утешить ни тебя, ни Наташу не смогу. Одно могу сказать: все в руце Божией.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Спасибо! Ты как узнал?

ОТЕЦ ВИТАЛИЙ
Благочинный позвонил. Сам обещал попозже подъехать.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
А он откуда узнал?

ОТЕЦ ВИТАЛИЙ
Говорит, позвонил кто-то от вас.

ОТЕЦ АНДРЕЙ смотрит на настенные часы.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
На службу пора.

ОТЕЦ ВИТАЛИЙ
Может, мне вместо тебя отслужить?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Нет, не надо, спасибо! У них ведь
(кивает головой в сторону двора)
сегодня тоже горе. Они ведь все моего Мишу любили. Кому же сегодня с ними быть, как не мне? А ты уж с Наташей оставайся. Ладно?

ОТЕЦ ВИТАЛИЙ кивает головой, ОТЕЦ АНДРЕЙ выходит.

НАТ. ДВОР ОТЦА АНДРЕЯ. УТРО.

На крыльце появляется ОТЕЦ АНДРЕЙ. Какое-то время смотрит на притихшую толпу.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Ну что ж, православные, пора в храм.

Идет через двор, выходит за калитку, идет по улице. За ним идет нестройная, всхлипывающая толпа.

НАТ. УЛИЦА. УТРО.

По улице вслед за ОТЦОМ АНДРЕЕМ идет толпа.

1-Я СТАРУШКА
(продолжая)
Заступник наш перед Богом рос.

2-Я СТАРУШКА
Да, за все наши грехи молитвенник был бы.

3-Я СТАРУШКА
Так такие Богу и нужны.

1-Я СТАРУШКА
Может, и нужны, а все равно жалко.

3-Я СТАРУШКА
Так кто ж говорит, что не жалко?

2-Я СТАРУШКА
Богу нужны, а нам на Земле не нужны разве?

3-Я СТАРУШКА
Ему, видать, нужнее. Будет теперь наш Мишенька прям пред Богом за нас молиться.

МУЖИК В КЕПКЕ
Пусть бы он лучше тут за нас молился. Неправильно это, что Бог такие дела на Земле допускает.

ИНТ. ХРАМ. УТРО.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Братья и сестры!
(пауза)
Все вы знаете, какое горе случилось сегодня в моей семье. Я благодарен вам за то, что вы разделили его со мной – как будто это и ваше, каждого из вас, личное горе. Но хочу предостеречь вас от одной страшной ошибки.
(пауза)
Не буду скрывать, слышал я, когда вел вас сейчас в храм, как некоторые из вас роптали: зачем, дескать, погиб такой чистый ребенок, Зачем Бог забрал его? Вот что я вам на это скажу. Судьбу каждого человека, даже самого маленького, только что родившегося, ведает только Бог. Мы же, не зная Его замысла, можем лишь предполагать причину того или иного исхода жизни человека. В том числе и младенца. Для нас, православных христиан, достаточно знать, что Бог Всеведущ и Благ, и все, что случается в нашей жизни, направляется Им к нашему благу. И, забирая от нас младенцев, Он либо спасает их тем самым от духовной гибели, либо желает прославить в ангельском чине для спасения живущих на земле.
(пауза)
Поэтому прошу вас, не ропщите и не сомневайтесь в милосердии и любви Божией ко всем нам.

ИНТ. ДОМ ОТЦА АНДРЕЯ. НОЧЬ.

Посередине зала стоит гроб с телом МИШИ. На диване и стульях сидят старушки. Одна из них читает Псалтирь. У гроба – НАТАЛЬЯ. Она смотрит на МИШУ, гладит его волосы, время от времени начинает плакать с характерным, похожим на поскуливание, звуком.

НАТ. КЛАДБИЩЕ. ДЕНЬ.

На табуретах стоит гроб с телом МИШИ. Мужики берут крышку гроба, закрывают гроб, начинают приколачивать крышку. НАТАЛЬЯ с криком бросается к ним, начинает отбирать у одного из них молоток. ОТЕЦ АНДРЕЙ хватает ее сзади за руки, крепко прижимая к себе. Она вырывается.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
(шепчет НАТАЛЬЕ на ухо)
Не надо, Натальюшка, не надо, родная. Ничем уж не поможешь, видно, так Богу угодно.

НАТАЛЬЯ
Богу?!
(пауза)
А есть ли Он, Бог-то?
(кричит в небо)
Господи! Зачем он Тебе? Разве мало Тебе святых? Мало ангелов, угодников, мучеников? Зачем Тебе еще и мой Мишенька? У Тебя таких много, а у меня он один. Верни мне его! Слышишь, верни, Господи! Вер-ни-и-и!
(вырывается из рук ОТЦА АНДРЕЯ, хватает его за грудь, смотрит в глаза, кричит)
Поп! Воскреси его, Христа ради! Тебя же в селе Святым зовут. Знаешь ты об этом?
(пауза)
Так воскреси мне моего сына, мою кровиночку ненаглядную! Воскрешали же другие святые покойников. Воскреси!
(пауза)
Не можешь?
(ОТЕЦ АНДРЕЙ отрицательно качает головой)
Почему не можешь? Сказано же, если будете иметь веру с горчичное зерно, и скажете горе сойти с места, то она сойдет. А уж покойника воскресить…
(пауза)
Что, поп, нет в тебе такой веры?
(пауза)
Даже с горчичное зерно нет?
(пауза)
Эх ты, поп!

ОТЕЦ АНДРЕЙ прижимает НАТАЛЬЮ к груди. Она сникает, зарывшись лицом в его грудь, рыдает.

НАТ. ОГРАДА ХРАМА. ДЕНЬ.

ОТЕЦ АНДРЕЙ и ОТЕЦ ВИТАЛИЙ сидят на скамейке.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Спасибо, Виталий, что заехал. Тяжело мне сейчас. А Наталье еще тяжелее.

ОТЕЦ ВИТАЛИЙ
Как она? Держится?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Да внешне вроде держится. Молчит только целыми днями. Спросишь что-нибудь – не слышит. Раза по три переспрашиваю, иной раз даже подталкивать приходится, чтобы услышала. А главное, молиться почти перестала. Ропщет иногда.

ОТЕЦ ВИТАЛИЙ
Усомнилась?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Не знаю. Похоже на то. Самое печальное, знаешь, что? Это ведь именно благодаря ей я и в Бога-то поверил, благодаря ей, можно сказать, и служить Ему начал, а тут…
(пауза)
Слаб человек!

ОТЕЦ ВИТАЛИЙ
Еще бы не слаб! Если уж Сам Господь наш на Елеонской горе взмолился: «Отче! О, если бы Ты благоволил пронесть чашу сию мимо Меня!», хоть и оговорился сразу же: «Впрочем не Моя воля, но Твоя да будет», то что про нас, грешных, говорить?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Да, брат, я сам, на нее глядя, вспоминаю, как Господь на Кресте крикнул: «Элои, Элои! Лама савахфани?». Правда, если уж Он посчитал, что Отец Его оставил, если уж Он дрогнул, то как я ее-то за слабость упрекнуть могу? Бог даст, время вылечит.

ИНТ. МАГАЗИН. УТРО.

За прилавком стоит ТАТЬЯНА, у прилавка, спиной к открытой двери – две ЖЕНЩИНЫ, справа, разглядывая что-то на прилавке, – ПЕТР, 43 лет. Неслышно заходит ОТЕЦ АНДРЕЙ, идет вправо, начинает рассматривать продукты. ЖЕНЩИНЫ, не видя его, продолжают разговор.

1-Я ЖЕНЩИНА
(продолжая)
Все уговаривал всех: дескать, на все воля Божья, терпите знайте. Посмотрим, как сам сейчас запоет.

2-Я ЖЕНЩИНА
А то! Посмо-отрим!

ТАТЬЯНА показывает ЖЕНЩИНАМ глазами на ОТЦА АНДРЕЯ, те осторожно оборачиваются, заметив ОТЦА АНДРЕЯ, смущенно смолкают. ОТЕЦ АНДРЕЙ, потупив взор, молча выходит из магазина.

ПЕТР
Бабы, вы хоть думайте, что говорите-то!

1-Я ЖЕНЩИНА
А что мы такого сказали-то?

ПЕТР
Да ничего! Андрею сейчас и без вас тяжело, а тут еще от вас такое услышал. Совесть-то имейте.

ПЕТР выходит из магазина.

НАТ. УЛИЦА. ДЕНЬ.

ОТЕЦ АНДРЕЙ отходит от магазина. Из дверей магазина выходит ПЕТР, догоняет ОТЦА АНДРЕЯ.

ПЕТР
Андрей!
(ОТЕЦ АНДРЕЙ оборачивается)
Здорово.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Здравствуй.

Идут по улице рядом.

ПЕТР
Андрей, ты уж на баб внимания не обращай.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Да я и не обращаю.

ПЕТР
Мелют языком что ни попадя. Это они не со зла – по глупости они это.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Да я понимаю.

ПЕТР
Я-то знаю, каково он, детей хоронить. Помнишь Анютку мою?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Помню, Царствие ей Небесное!

ПЕТР
Ты уж, Андрюха, держись как-нибудь.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Спасибо, Петро, буду держаться.

ПЕТР
Наташка как там?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Сам, поди, знаешь, как. Страдает, конечно же.

ПЕТР
Догадываюсь. Эх, жизнь наша, жизнь! Не знаешь, где ударит, где приласкает.

НАТ. ОГРАДА ХРАМА. ДЕНЬ.

ОТЕЦ АНДРЕЙ и следователь областной прокуратуры ПЕТРОВ, 46 лет, сидят на скамейке.

ПЕТРОВ
(продолжая)
Значит, Смирнов вам ни в то утро, ни раньше когда-либо не угрожал?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Нет.

ПЕТРОВ
А кто-нибудь угрожал когда-нибудь?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Да мне, Василий Николаевич, почитай, половина мужиков в Березах когда-нибудь да угрожали. Но надо же понимать, что никто из них своих угроз никогда не осуществил бы.

ПЕТРОВ
Это почему же? И чем угрожали?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
(усмехнувшись)
С колокольни грозились сбросить, храм подпалить обещали. А почему не осуществили бы?..
(пауза)
Да разве можно их пьяные угрозы всерьез воспринимать?
(пауза)
А уж на ребенка-то и тем более ни у кого бы рука не поднялась.

ПЕТРОВ
Но у кого-то же поднялась.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
(помолчав)
Да, может, это и не наш вовсе убил-то – не березовский.
(пауза)
А Смирнова-то отпустили бы вы, а?

ПЕТРОВ
Как так отпустили бы, если он у нас единственный подозреваемый?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Не верю я, что он это сделал.

ПЕТРОВ
Это почему?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Знаете, Василий Николаевич, мне вот кажется, что у нас слово «душегуб» неправильно понимается.

ПЕТРОВ
(недоуменно)
Как – неправильно? К чему это вы?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Ну, у нас, когда говорят «душегуб», то подразумевают, что он чью-то душу погубил. Или губит. А мне кажется, что изначально, когда только-только народ это слово придумал, то он в него другой смысл вкладывал.

ПЕТРОВ
Это какой же?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Да такой, что убийца не чужие души губит, а свою.

ПЕТРОВ
Это как?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Ну сами посудите. Мог ли убийца Миши моего душу его погубить? Миша-то мой сейчас, наоборот, в ангелах у Господа служит, и душа его тому радуется. А убийцы душа где будет после смерти?

ПЕТРОВ
В аду гореть?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Если при жизни не раскается, то конечно. Так и чью же он, получается, душу погубил?

ПЕТРОВ
Ну хорошо, а Смирнов-то тут причем?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Так вот не верю я, что Володя Смирнов душу свою погубить хотел. Никак не верю! У него душа добрая. И к свету и добру тянется. Заблудилась немножко в этой жизни, но, Бог даст, выйдет на верную дорогу.

ПЕТРОВ
Поня-атно.
(вставая)
Что ж, до свидания, отец Андрей.
ОТЕЦ АНДРЕЙ
До свидания.

ИНТ. КАБИНЕТ В БЕРЕЗОВСКОМ РОВД. ДЕНЬ.

ПЕТРОВ и ЗВОНАРЕВ играют в шахматы.

ЗВОНАРЕВ
Да-а, загнали вы меня, Василий Николаевич!

ПЕТРОВ
Я ж говорил, слабо тебе еще со мной играть.

ЗВОНАРЕВ
Погодите-погодите, я еще вывернусь. У меня еще полно шансов вас сфотографировать.

ПЕТРОВ
(хохотнув)
Давай, фотографируй.

Раздается стук в дверь, заглядывает АЛЕКСЕЙ.

АЛЕКСЕЙ
(заходя)
Здравствуйте!

ПЕТРОВ и ЗВОНАРЕВ на секунду отрываются от игры.

ПЕТРОВ
Здравствуйте, Алексей Михайлович!

ЗВОНАРЕВ
Здорово, дядь Леш!

АЛЕКСЕЙ проходит в кабинет, здоровается со ЗВОНАРЕВЫМ и ПЕТРОВЫМ за руку. Садится.

АЛЕКСЕЙ
Что, отпустили Смирнова?

ПЕТРОВ
Отпустили. Алиби у него. Продавщица ваша, Татьяна, рассказала, что он у нее в магазине весь вечер просидел – похмелялся. И напарница ее подтвердила. И после этого, в одиннадцатом часу, его двое ваших мужиков на улице видели.

АЛЕКСЕЙ
Ну а новые соображения у вас есть какие-нибудь, улики? Подозреваемые, что ли?

ПЕТРОВ
Пока нет. Ни одной зацепочки.

АЛЕКСЕЙ
Ну а то, что Мишу без креста нашли, разве не зацепка? Крест-то редкий был, старинный. От прадеда нашего с Андреем остался – он с ним чуть ли не всю германскую прошел.

ЗВОНАРЕВ
Да разве это зацепка? Мы, что же, все Березы обыскивать будем, чтобы этот крестик найти?

ПЕТРОВ
Да, крестик – это, считай, не зацепка. Если не всплывет, конечно, каким-нибудь чудом. А так…
(пауза)
Может, убийца-то сорвал его с мальчика да в ту же речку и бросил? Может, он сейчас на дне лежит?

АЛЕКСЕЙ
Ну, так вы ищите, что ли!

ЗВОНАРЕВ
А мы что, по-твоему, делаем?

АЛЕКСЕЙ
А вы в шахматы играете.

ЗВОНАРЕВ
Слушай, дядь Леш. Мы сами знаем, когда нам искать, а когда в шахматы играть. Или в шашки. Или в карты. Ты что привязался-то? Работаем мы. Мы, что, все тебе докладывать должны, что ли? Тебе вообще ничего знать об этом деле не положено – в смысле, что и как мы делаем. Тайна следствия, понял?

АЛЕКСЕЙ
(подчеркнуто спокойно)
Вот что, ребята. Не знаю, что вы там делаете или не делаете, только если вы и дальше так тянуть будете, то я на вас в областную прокуратуру напишу.

ЗВОНАРЕВ
Ручку дать?

АЛЕКСЕЙ
Я не шучу, Юра, ей-богу напишу.

ЗВОНАРЕВ
(официально)
Это ваше право, гражданин Зырянов. А сейчас прошу вас покинуть кабинет. Тем более что у нас сейчас обед.
(АЛЕКСЕЙ резко поднимается, быстро выходит из кабинета, хлопнув дверью)
Гляди-ка, какие мы сердитые!

ИНТ. ДОМ АНДРЕЯ. ВЕЧЕР.

НАТАЛЬЯ сидит на диване с застывшим взглядом. Заходит АНДРЕЙ.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Наташ, а где у нас верхонки были новые?
(НАТАЛЬЯ молчит)
Наташ, верхонки не видела? Старые совсем протерлись.
(НАТАЛЬЯ молчит)

АНДРЕЙ вздыхает, разувается, подходит к НАТАЛЬЕ, трогает ее за плечо. НАТАЛЬЯ вздрагивает.

НАТАЛЬЯ
Что, батюшка?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Верхонки у нас где?

НАТАЛЬЯ
Верхонки?
(пауза)
Какие верхонки?
(пауза)
А-а, рукавицы!

НАТАЛЬЯ встает, идет к шифоньеру, открывает его, ищет на полках рукавицы. Подает ОТЦУ АНДРЕЮ. Тот, взяв рукавицы, уходит. НАТАЛЬЯ, постояв какое-то время, выходит за ним.

ИНТ. КОРОВНИК. ВЕЧЕР.

ОТЕЦ АНДРЕЙ чистит коровник. Останавливается, опирается лбом на черенок вил, беззвучно плачет, подрагивая плечами. Появляется НАТАЛЬЯ. Неслышно подходит со спины к ОТЦУ АНДРЕЮ, гладит его по голове.

НАТАЛЬЯ
Совсем ты у меня седой стал, батюшка.

НАТ. ДВОР ДОМА АНДРЕЯ.

ОТЕЦ АНДРЕЙ сидит на крыльце, что-то мастерит по хозяйству. Во двор заходит АЛЕКСЕЙ.

АЛЕКСЕЙ
Здорово, брат!

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Здравствуй, Алеша!

АЛЕКСЕЙ протягивает ОТЦУ АНДРЕЮ письмо.

АЛЕКСЕЙ
Вот, в областную прокуратуру решил написать. Подпиши.

ОТЕЦ АНДРЕЙ читает письмо. Прочитав, возвращает АЛЕКСЕЮ.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Нет, не буду.

АЛЕКСЕЙ
Как это ты не будешь? Ты не видишь, что ли, что они просто заниматься не хотят этим делом?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Ну, хотят – не хотят, что это изменит? Мишу-то уже они все равно не вернут.

АЛЕКСЕЙ
Андрюшка, ты соображаешь вообще, что говоришь? Твоего ребенка нет, из-за какого-то изверга нет, а ты как будто и не хочешь, чтобы его нашли.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
(отводя глаза, вполголоса)
Может, и не хочу.

АЛЕКСЕЙ
Что ты сказал? А ну-ка повтори.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Понимаешь, найдут они убийцу или не найдут, все равно сына мне уже никто не вернет. Сейчас, пока я не знаю, кто он, я на всех людей одинаково могу смотреть. Да может быть, сейчас я чуть ли не каждый день с ним за руку здороваюсь, с убийцей-то. А если, допустим, найдут его? Смогу ли я на него спокойно смотреть? Смогу ли в глаза ему заглянуть с любовью? Вот чего я боюсь больше всего! Боюсь, что простить его не смогу.

АЛЕКСЕЙ
Что?! Простить?!

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Да, простить.

АЛЕКСЕЙ
Убийцу сына своего единственного простить?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Да.

АЛЕКСЕЙ бьет кулаком ОТЦА АНДРЕЯ в лицо, разворачивается и уходит. ОТЕЦ АНДРЕЙ остается сидеть, вытирая рукой сбегающую из уголка рта струйку крови.

ИНТ. ДОМ ОТЦА АНДРЕЯ. НОЧЬ.

ОТЕЦ АНДРЕЙ молится перед образами, НАТАЛЬЯ лежит в постели. ОТЕЦ АНДРЕЙ заканчивает молиться.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Наташ, ты бы помолилась, что ли?
(НАТАЛЬЯ молчит)
Легче же станет, сама знаешь.
(НАТАЛЬЯ молчит)
А то ты ведь совсем молиться перестала.

ОТЕЦ АНДРЕЙ ложится рядом с НАТАЛЬЕЙ. Через какое-то время НАТАЛЬЯ садится в постели, снимает ночную рубаху, оставшись обнаженной. Ложится, прижимается всем телом к ОТЦУ АНДРЕЮ. ОТЕЦ АНДРЕЙ настороженно смотрит на нее.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Ты что, Наташ?

НАТАЛЬЯ
Ребеночка хочу.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Подожди, пусть хоть сорок дней пройдет.

НАТАЛЬЯ
Сейчас хочу.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Наташ, знаешь ведь, что нельзя.

НАТАЛЬЯ
Знаю, а ждать не хочу. Давай сейчас!
(ОТЕЦ АНДРЕЙ молчит)
А вдруг еще раз получится? Про Мишу ведь тоже говорили, что не получится. Врачи ведь говорили, что никогда не забеременею. В областной больнице говорили, не где-нибудь. А ведь вымолила я его все-таки у Бога. Семь лет молила, и вымолила.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Ну ведь сказали тебе врачи, что после Миши точно уж никого не будет.

НАТАЛЬЯ
Да мало ли что они говорили! И про Мишу тоже говорили, что не будет. Если Мишу Бог дал, то почему еще одного ребеночка дать не может?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Все равно нельзя – пусть хоть сорок дней пройдет.

НАТАЛЬЯ отодвигается от ОТЦА АНДРЕЯ, поворачивается лицом к стене. Через какое-то время раздается ее тихий плач. ОТЕЦ АНДРЕЙ болезненно морщится, кладет руку на плечо НАТАЛЬИ, но она резким движением сбрасывает ее.

ИНТ. ХРАМ. УТРО.

От ОТЦА АНДРЕЯ отходит исповедник. К исповеди подходит ВОЛОДЬКА.

ВОЛОДЬКА
Батюшка, помните, вы в воскресной школе на одну записку отвечали?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
(недоуменно)
Какую именно, с каким вопросом?

ВОЛОДЬКА
А о том, известны ли вам случаи разглашения священниками тайны исповеди.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Помню.

ВОЛОДЬКА
Так вот, эту записку я Юрку попросил написать.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Ну и что? Я же ответил, что о таких случаях не слышал. Юра тебе мой ответ передал?

ВОЛОДЬКА
Передал.
(скорчив дурашливую рожу)
А если я вам сейчас открою ужа-асную тайну, вы ее никому не расскажите?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Конечно, нет!

ВОЛОДЬКА
Значит, не заложишь,
(пауза)
поп?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Нет, не заложу.

ВОЛОДЬКА
Тогда слушай. Это ведь я…
(пауза)
Я твоего…
(пауза)
Твоего сыночка-то замочил.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Врешь!
(пауза)
Врешь ведь!
(пауза)
Зачем?! Зачем на себя наговариваешь? Рану мою побередить хочешь?

ВОЛОДЬКА
Наговариваю, говоришь?
(пауза)
А вот это ты видел?

ВОЛОДЬКА достает из кармана старинный нательный крест, протягивает ОТЦУ АНДРЕЮ.

ВОЛОДЬКА
Узнаешь?

ОТЕЦ АНДРЕЙ берет крест, узнает в нем крест МИШИ, сгорбившись как старик, закрывает лицо ладонями.

ВОЛОДЬКА
Ну что, батюшка, отпускаете вы мне этот грех?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
(отнимая от лица ладони, но не поднимая взора)
Нет, не отпускаю.

ВОЛОДЬКА
Почему же? Спаситель наш велел прощать грешников.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Неискренне каешься.

ВОЛОДЬКА
Ну хорошо, батюшка, как священник вы меня простить не можете. Ну а как человек человека, как христианин христианина, вы меня прощаете?
      
ОТЕЦ АНДРЕЙ
(после паузы)
Прощаю!

ВОЛОДЬКА
Как же так, батюшка: мучил-то я вашего Мишеньку, а прощаете меня вы? Разве вас я истязал?
(пауза)
Вот если бы Миша меня простил, я бы еще это понял, а вот вы…

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Прощаю!
(пауза)
Несчастный ты человек! Ты ведь не только сына моего погубил, ты ведь и душу свою бессмертную погубил. Навеки, может быть, погубил.
(пауза)
Жалко мне тебя, дурачка!

ВОЛОДЬКА
(истерично)
Не жалейте меня!
(пауза)
Не смейте меня жалеть! Слышишь, ты, Святой, не смей!

ВОЛОДЬКА срывается с места и, обхватив голову руками, бежит к двери храма.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
(во весь голос)
Прощаю!

НАТ. УЛИЦА. УТРО.

На площадке перед районной автостанцией люди ждут автобус. ПЕТРОВ, ЗВОНАРЕВ и ОТЕЦ АНДРЕЙ стоят рядом, о чем-то беседуя. Подходят ЛИДА и ВОЛОДЬКА. ОТЕЦ АНДРЕЙ бледнеет.

ПЕТРОВ
Отец Андрей, что-то не нравитесь вы мне сегодня. На вас прямо лица нет. Не заболели?

ОТЕЦ АНДРЕЙ
Да, есть немного. Голова кружится.

ПЕТРОВ
Ну так зачем же вы меня провожать-то пришли? Я бы и сам как-нибудь уехал.

ЛИДА
(хвастливо – людям)
Пловозаю вот Володьку. Уцитса едет. В голод. Уценый тепель будет.

Подъезжает автобус. Пассажиры начинают посадку. Лида прощается с ВОЛОДЬКОЙ, ЗВОНАРЕВ и ОТЕЦ АНДРЕЙ – с ПЕТРОВЫМ.

ИНТ. АВТОБУС. УТРО.

Автобус трогается от автостанции. ВОЛОДЬКА, привстав, смотрит в заднее стекло. ЛИДА машет ему рукой, сзади нее, глядя прямо в глаза ВОЛОДЬКЕ, стоит ОТЕЦ АНДРЕЙ. ОТЕЦ АНДРЕЙ поднимает руку и крестит ВОЛОДЬКУ. ВОЛОДЬКА отворачивается, садится на сиденье. Какое-то время сидит, потом поднимается и идет по проходу к ПЕТРОВУ, сидящему на одном из передних сидений. Подойдя к ПЕТРОВУ, касается его плеча рукой. ПЕТРОВ поднимает голову, вопросительно смотрит на ВОЛОДЬКУ. ВОЛОДЬКА что-то говорит, но шум мотора заглушает его слова.

ИНТ. ХРАМ. УТРО.

ОТЕЦ АНДРЕЙ произносит проповедь.

ОТЕЦ АНДРЕЙ
(продолжая)
Почему же Господь призвал нас прощать тех, кто нас чем-то обидел?
(пауза)
Он хочет, чтобы в сердце у нас были мир и покой, чтобы мы были свободны от страстей. Потому что, только имея в сердце мир и покой, только будучи свободными от страстей, мы можем любить наших ближних, к чему Он нас постоянно призывает. Помните, как говорил Он в Нагорной проповеди: «Ибо, если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный; А если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит согрешений ваших»?
 
(пауза)
Помните, как еще говорил Господь: «Но вам слушающим говорю: любите врагов ваших, благотворите ненавидящих вас, благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас»!


КОНЕЦ

7-24 июня 2011 г.

© Copyright: Сергей Шилов, 2011
Свидетельство о публикации №21106101237