В полночь возле комка кто-то включил магнитофон. Три тысячи жителей могли наслаждаться хорошей музыкой, прервав свой сон, а утром вставать в половине шестого. Одеваться и идти урезонивать? Возможно, они этого и добивались, чтобы потешиться. Не может быть, чтобы они не понимали, что делают.
Возле "комка" стоят два автомобиля, один с зажженными фарами, оттуда и несется забойная музыка. Днем бы с удовольствием послушал, но нужно же выспаться! Чувствую, была бы граната или пистолет, применил бы! Убийцей так легко стать. Достаточно вывести человека из себя. Человек по сути своей — прирожденный убийца. Милосердие и гуманность — это извращение.
Через час музыка всё же прекратилась. То ли самому надоело, то ли кто-то попросил, а мог бы и до утра крутить, торгуя в "комке", и никто бы не подошел урезонивать, всем страшно, воем хочется жить. Чтобы подойти к ним, это нужно быть готовым, что тебя могут избить, если не убить. Газеты полны такими историями.
Как мало надо человеку, чтобы почувствовать себя счастливым. Тишина и свобода выбора. Чтобы иметь возможность выбирать — то ли слушать музыку, то ли спать.
Утром — раздражительность, не выспался, чувствую, что могу сорваться, поводов достаточно, не зря психологи говорят, что с мужчиной утром лучше не разговаривать. За два часа Вика раздраженно выговорила, что заставил ее принести мне пропуск. Такая мелочность вывела из себя, психанул. Она не поняла, обиделась.
Кто-то пытался вытащить "Комсомолку" из почтового ящика, всю крышку искурочил.
Похоже, я его спугнул, сверху сбежал парнишка. Неприятности на каждом шагу, огорчения, сознание своей никчемности.
Жить ради детей? Они это не оценят, жертва воспринимается, как должное, она развращает, порождает иждивенчество, привыкают жить с раскрытым ртом. Часто думаю, что будь у меня менее спартанское воспитание, то неизвестно, как плохо сложилась бы моя судьба, иногда было достаточно небольшого толчка, чтобы качнуться на очень скользкую тропу. Такой закалки не было у Славки Чернова. Думаю, он спился. Другие стали преступниками, третьи — самоубийцами.
9 марта. Вдали поднимаются воздушные шары, с корзинами под ними. Через какое-то время шары приплыли ко мне, потеряв столько воздуха, что стали меньше перепелиного яйца. Натолкнувшись на препятствие в виде станка, лопаются, словно шар из жвачки, обтянув препятствие разорванным латексом, их много: белые, маленькие, летят к препятствиям.
Догадываюсь — это у меня в сетчатке летят фантомы.
Владимир Григорьев рассказывает, что у одной из контролерш горе: один сын отравился, второй в реанимации — во дворе старшие ребята угостили их импортным лимонадом. Один из пятиклассников тоже умер. В газете написали, что ребята увидели, как мужчина выбросил в мусорный контейнер красивую импортную бутылку, в которой был электролит.
Не каждый пацан станет пить такое. Эти выпили. Как это назвать? Судьба? Случайность? Невоспитанность?
15 марта выдали зарплату, мне почти миллион, на двоих полтора. В книжном магазине увидел пятитомник Э. Тополя за 60 т. После некоторого раздумья — купил.
Сейчас стоит, место на книжной полке занимает. Выбросить жалко.
17 марта. Порт. У нас в гостях американский авианосец "Мидуэй". Вот он. Весь голубой. Но какой маленький! Для авианосца. Только один вертолёт и сядет на палубу. В стороне матросы быстро машут вёслами — гребут. И корабль удаляется. Довольно необычный, красивый. Да и палуба не такая уж маленькая, самолеты могут взлетать и садиться. Матросы, машущие веслами, воспринимаются без недоумения.
Власта с начала года работает в ВОХРе.
11 марта похолодало до - 12 — возвратные холода. Но с каждым днем теплее. Днем 0.
Мэтьюрен "Мельмот-скиталец". Об этой книге мать рассказывала в детстве. В больнице, к умирающему человеку приходит бессмертный и предлагает поменять его смерть на своё бессмертие. Какой человек не согласиться жить?
Соглашается, а потом выясняется, что жить вечно очень утомительно, нужно искать человека, который согласится поменяться местами. Не все соглашаются. Вековая мечта человечества — жить вечно. Так до сих пор и не прочитал. Видимо, нынешние издатели не хотят её издавать, не нравится. Возможно, плохо написана.
Сон. Вражда с парнем из-за девушки. Убеждаю его отступить, иначе погибнем все трое. Начинает колебаться, но требует тетрадь, чтобы переписать чертеж. Не перечертить, а переписать. Во сне разум не сразу находит нужное слово. Мы подходим к моей квартире. Сейчас вынесу, говорю, и закрываю перед ним дверь. Вика, обнаженная, рядом. И, чтобы он, сдуру, не зашел, защелкиваю дверь на крючок.
Снова в Батуми на заводе. Длинные транспортеры. Первый день на работе. Размышляю, как снова придется устраиваться, подыскивать свободный шкаф с замком. Ничего не поделаешь, другие живут, и я смогу. За двести метров подают сырьё. Иду туда. Мне отгружать отдубину, набравшуюся в бункер. Поднимаюсь по шаткой лесенке наверх. Там деревянный сарайчик с большими щелями, сидят дети, которые здесь играют. Дружески заговариваю с ними. Они же следят за наполняющимся бункером и вываливают его в машину. Вокруг чисто, но мне нужны вилы. Рядом стоят вилы с неровным черенком.
Миллионы судеб прошли на Земле не оставив следа, но всё же повлияв на судьбы других, которые оставили заметный след. Следовательно, всякая жизнь нужна для прогресса, и очень плохо, когда жизнь обрывается в самом начале, то ли из-за войны, то ли болезней, преступлений и т.п.
Из-за цикличности развития мы снова качнемся в тоталитарный режим, снова закрутим гайки, в очередной раз сказав: так жить нельзя. Но мы живем. Существуем. Даже в концлагере живут, приспособились. Пока нас миллиарды — цивилизация будет до определенного количества, когда снова начнем истреблять друг друга, чтобы восстановить равновесие.
Сосед по лестничной площадке — мальчик лет 12, друзей не разрешают ему приводить в квартиру, не доверяют, сидит с другом на лестничной площадке часами, и, от нечего делать, плюют перед собой. Уже белая лужа. Принимаюсь стыдить, мол, не трехлетний, чтобы не понимать, что так нельзя делать. Всё вокруг оплевано, включая и железную лестницу. Как им самим не противно? На меня смотрит с ненавистью: Не читай мораль. Поднялся с корточек от лужи и ушел с другом, который всё это время молчал.
Такое уже не в первый раз. На этот раз на моё замечание говорит:
— Это не я наплевал, а мои друзья.
Хотя лужа перед ним, а он возвышается над ней. Позвонил в его дверь. Вышла его симпатичная мать. Объясняю ситуацию. Она, не ругая сына, говорит:
— Сейчас всё уберу.
Неужели она его боится?
И вот такое чадо вырастет, с уже готовой ненавистью к взрослым, один путь — в бандиты. Мы не такие были. Нас воспитывали к уважению старших. Агрессия в мире накапливается. И с этим ничего не поделаешь, всё равно, что черпать кружкой из моря. Против природы не попрешь. Сказывается общая бездуховность.
Но плевать перестал. То есть, возможно, где-то и плевал, но лужи слюны у лестницы, где мы проходим к мусоропроводу, больше не было.
Нагибин в дневнике пишет; что за лето в Михайловском экскурсанты оставляет 15 тонн говна. Кто подсчитал и как? Тем более что общественных туалетов там нет, женщинам приходится, зажав стыд в кулак, садиться под зелёный кустик. И никто из них не возмутился. Стыдно. Приехала к Пушкину, а пишет про общественные туалеты. Все молчат. Терпят. Значит, нет никаких проблем. И местным чиновникам невдомёк сообразить, куда деваться приезжим, когда их припрёт? Очередное издевательство над собственным народом.
Нагибин пишет, что Пушкин не пропускал ни одной юбки, и даже их матерей. Мол, эти свободные нравы сохранились у местных до сих пор. Он же недоволен матерью, которая портила жизнь ему и жене. Дневники всегда интересно читать.
31 марта. Уехала Ира с дочкой. Вечером сидела с ней до часу ночи перед телевизором, по обыкновению, хотя знала, что в девять утра приедет Гена и доставит к поезду, уходящему в 11-30. За полчаса до ухода разбудила Свету, та лениво съела бутерброд (ничем другим дома не питается), выпила полчашки чая с лимоном.
Гена задержался на десять минут, полетел башмак в моторе, может доставить только к автобусу в Старый город, идущего в Сызрань. Надежды, что она успеет к поезду, в этом случае, почти не оставалось — это нужно, чтобы автобус сразу же отъехал, и нигде больше не останавливался. Брала досада на женскую несообразительность. Неужели трудно встать пораньше и выехать загодя?
Её мать тоже всегда приходила к отправлению поезда, в спешке забывая самые необходимые вещи, как сумку с провиантом. Ира в нее. В Батуми, сидя в аэропорту, умудрилась заговориться с провожающей и опоздать в самолет. Флегматичная. Не смертельно, и ладно. В этот же день Г. И. позвонил и напомнил ей, чтобы не забыла про свой отъезд. Вчера после его звонка, спросила у меня:
— Что-нибудь умное он сказал?
Это про человека, который на руках ее носит, заботится. Моложе его на 20 лет, лицом не вышла, но благодаря макияжу хорошо смотрится.
Как вырастают плохие дети у хороших родителей? Вот так и растут, у флегматичных матерей, которые всё позволяют. Володя Копылов спился, превратил свою квартиру в притон. Неужели ему нравится такая жизнь? Если нет, то кого он винит? Мать с отцом, которые давно умерли? Или весь свет? Мне не удалось его разговорить, не было времени, возможности. Я не пью. А без бутылки, какой разговор?
Не могу представить, что из Светы вырастет порядочная женщина. Скорей всего, станет проституткой, или же повторит судьбу своей матери. Хотя в жизни возможны любые повороты. Даже в лучшую сторону. Впрочем, у плохого человека больше шансов, так как хорошему труднее пробиться, особенно, если не помогать, не воспитывать. Я не брюзжу. По себе знаю, как трудно быть хорошим.
1 апреля. Вставая с кровати, задел спящую Вику.
— Обязательно надо стукнуть?
— Извини.
Вернувшись из туалета, сказал:
— Когда будешь вставать, тоже стукни.
Она представила, как это будет выглядеть, и засмеялась. Я добавил:
— Если хочешь, можешь сейчас стукнуть.
Она снова хохотнула:
— Спи. Крохи сна улетят.
Утром сильнейший туман. Не завтракая, поехал на рынок, купил ведро картошки за 11 тысяч на посадку, потом ещё полведра другого сорта, и два пакета земли для рассады за 13 т. Дожили — земля дороже картофеля!
Гена всё же отвез Иру в Сызрань, рискнул, в конце поездки упомянул про успокоитель цепи, который нужно менять. Всё закончилось благополучно. Так и должно быть. Плохое пусть происходит у других.
Сосед Валера Охлопков разругался с друзьями с четвертого этажа, у которой муж в прошлом году повесился, а она сразу же привела любовника. Муж оставил и машину, и дачу, и всё. Кому сделал хуже? Лучше — да. Жене.
12 апреля. Лет пять назад Пихтовников с возмущенным видом сказал:
— Ты всегда смотришь с таким видом, словно всегда прав.
Другими словами, ему не нравится мой самоуверенный вид, независимый, что-то о себе воображаю. Ему было бы приятно, чтобы я чувствовал себя побитой собакой, ходил, как в воду опущенный.
Последнее время он каждый раз, когда вместе сидим перед началом работы, возмущается властями. Я иногда поддерживаю, иногда молчу, сегодня возразил, мол, новое правительство будет не лучше. Он негодующе вспылил:
— Вот из-за таких всё и творится! Ставить бы вас к стенке и расстреливать!
Он с наслаждением несколько раз поводил руками воображенным стреляющим пулеметом. И негодующе стиснул зубы, удерживаясь от более радикальных действий. Я с удивлением смотрел на него, неужели на полном серьёзе? Только что шутили, смеялись, и сразу такой переход от одного моего возражения.
— Кого бы вы расстреляли?
— Вас. Которые ничего не делают, а своим бездействием поддерживают.
— А вы делаете? — спокойно спросил я.
— Делаю, — отрезал он рассерженно, не глядя в мою сторону.
Я отошел. Вот уж, действительно. Хочешь быть хорошим, а он готов расстрелять тебя за то, что не так мыслишь, как он. Другие его молча выслушивают, а мне как-то неудобно молчать, когда с тобой разговаривают, вот и расплачиваюсь. Видимо, у него дома что-то не ладится, приходит злой, рассерженный, смотрит волком. Решил с ним вести себя соответственно, чтобы не давать повода для раздражения. Он чуткая натура, сразу чувствует отношение к себе.
Третий день температура под +18, тепло, кажется уже можно сажать картофель, земля немного прилипает к лопате. На з-де по-прежнему, никому ничего не нужно, рабочие уходят за два часа до окончания смены, то смотреть хоккей, то просто выполнив заниженную норму. Кое-где наказывают мастеров за ранний уход рабочих, но ничего не меняется.
Павел Бунич прямо сказал в телеэфир, что директора намеренно подводят предприятия к банкротству, чтобы по-дешевке скупить его. Бастуют шахтеры, которым несколько месяцев не выплачивают деньги, хотя государство их выделило, но деньги крутились в коммерческих структурах, кто-то присваивал немалые проценты. Налицо преступление, но виновник, как всегда, не будет найден. Люди в ужасе от творящихся преступлений, как против государства, так и личности, и готовы принять диктатуру, лишь был бы порядок.
На день рождения Нины, как всегда пришли молодые земляки, Саша, Витя с женами. Гена разговаривал с рядом сидящим Сашей, я пялился в телевизор, где шел скучный фильм "Дайте жалобную книгу". Просидев четыре часа, и, не дождавшись чая, сослался на головную боль, ушли домой. Нина обиделась.
Неужели мне надо было унижать себя и продолжать сидеть в ожидании конца? И так всегда, когда я не пью. Мне становится скучно с пьяными. А выпив, говоришь лишнее. На юбилее Вики, сказал в шутку, что люблю её, но не уважаю. Думал, что для жены важнее любовь. А она вскинулась и побледнела, как это муж не уважает её, вон все смотрят в ее сторону. Выговорила мне. Трезвым я бы так не сказал. Решил больше не пить, кроме вина. Но на всех не угодишь.
В тот же день Пихтовников после смены сел в один автобус с Ниной Бузыниной и спросил:
— Подписала петицию профсоюза о недоверии правительству?
— Нет, не подписала.
Тут он вспылил и начал возмущаться безответственностью, которая потакает преступному правительству. Странно, почему мне никто не предложил? Я бы подписал. Нет, не подписал. Потому что коммунисты для меня страшнее. Не дай Бог, они возьмут верх.
14 апреля Гена помог привезти "Панасоник", купленный на складе «Юг-Сервис» за 2080 т. Теперь три телевизора в квартире. На старом телевизоре кинескоп уже сильно сел, краски блёклые, но смотреть можно, при желании. Поставили его в спальную и изредка включаем, а сами лежим на кровати. Но это бывает редко, приятнее смотреть новый телевизор, да и подходить к нему всякий раз не нужно при переключении каналов.
Огромный театральный зал полон людьми. Не на сцене, а на галерке пять высоких фонтанов, на которых кувыркаются люди, поддерживаемые толстой струей воды. Женщина сидит на фонтане, который массирует её ляжки. Смогу ли я так удержаться? Раздеваюсь. Как много одежды! На мне же трусы, а не плавки! Как пройду среди тысяч глаз в зрительном зале? Кто-то из моих друзей первым разделся и поспешил к фонтану. Наконец разделся и я.
Стоим наверху в ожидании пуска фонтанов, которые пока угасли в ожидании новой смены. Держусь на струе, не так уж и трудно. Фонтан отключили. Лежу в ожидании нового запуска. Рядом женщина. Знакомая.
— Давно из Батуми, — спрашиваю? — А как ты здесь очутилась?
Незаметно сближаемся, дружелюбный разговор.
— Я принесу торт, — говорит она.
— Зачем? Ты лучше торта.
— Я бы с тобой пошла на Каменный остров, — доверительно говорит она.
— Ты уже была там? Cам я не успел.
Её милое лицо совсем рядом, губы ярко накрашены, ощущаю её тело. Зачем куда-то ходить, пошли ко мне, думаю, и просыпаюсь. Лицо незнакомое, того типа, к которым отношусь с недоверием. Но приснилось же.
18 апреля. Снова в Батуми. Выбор нужного автобуса. Автобусы, трамваи часто появляются в снах. Город не узнаю, лишь какие-то архитектурные элементы. Нет талончиков. Мне объясняют, что нужно прокомпостировать сторублевку. Мельком вижу купон — большой лист некачественной бумаги. А где же мои деньги? Долго ищу. Нашел. Жаль портить купюру о компостер. Лучше отдам контролерше, которая стоит на выходе. Она быстро прячет банкноту в карман, и в благодарность дает скомканный проездной и говорит, что могу использовать в других поездках.
Вчера во сне отчетливо различал напечатанный текст, но слова не имели смысла, словно переставлены буквы. Днем читал книгу, где в слове "бандит" были переставлены слога, а здесь просто набор букв, хотя жадно пытался читать. Подсознание ждет какого-то нечаянного откровения, предсказания, мудрости, которая поможет жить, но всё напрасно.
На прошлой неделе в нашем подъезде на пятом этаже ограбили 3-х ком. квартиру, до этого была кража на первом этаже. У меня постоянная тревога, что вернемся с работы, а нас обокрали. До этого вроде бы и воровать нечего было, что и украли бы, не так страшно, но Панасоник и СВЧ уже жалко. Железная дверь не выход, их тоже открывают, да и хлопот с ней много, неудобно.
Снова начал подговаривать Вику на установку охранной сигнализации. На этот раз согласилась. В библиотеке полтора часа искал нужный телефон в подшивке газет, как-то видел, но не нашел. Дома в справочнике за три минуты дозвонился и узнал, что могут и не поставить из-за блокиратора. Попросила позвонить на другой день. Когда же позвонил, то женский голос спросил:
— Кто вы?
Я подумал, что аппарат неправильно соединил и попал в квартиру, снова набрал номер, и снова:
— Что вам нужно?
Я снова извинился, и на этот раз набрал номер не с кнопочного аппарата, И опять этот же голос. Я сказал, что мне нужно, и она ответила, что я попал, куда надо.
— Почему же вы не представляетесь?! — возмутился я.
— Это вы должны делать.
Я опешил от такой наглости. Неужели она права? В мире что-то изменилось, а я и не заметил.
Сказала, чтобы пришел в понедельник и написал заявление. Но пока денег нет на установку. Нужно ждать зарплаты, чтобы душа была спокойнее. Воры же не знают, что у меня воровать нечего, могут всё перебить.
Удивительное свойство памяти: многие года почему-то я был уверен, что поставил сигнализацию до крушения империи. Даже помню цену, которую платил: 6 рублей в месяц. Намного больше, чем сейчас. И даже то, что телевизор Панасоник купил в 93 году. Выходит, что охраной я пользовался ровно девять лет. Отказались, когда поняли её бесполезность.
Милиция перестала приезжать, когда срабатывала сигнализация, а она включалась часто, потому что у нас блокиратор. И инженер Татьяна Петровна сказала, что многие отказались от их услуг по этой причине. Вероятно, дешевле было бы застраховать имущество на эти деньги.
23 апреля. Пасха. Чудесный солнечный день, безветренно +25. Лет 25 назад была такая же теплая погода, как летом. Всё зелено, расцвела черемуха, со дня на день ожидаем похолодания. Картошку посадил 15 апреля.
Повседневная жизнь — это постоянные унижения, начинающиеся порой в самой квартире, где сосед сутками долбит и сверлит, словно не квартира, а мастерская, часами воет собака, ночью громкий смех парней и девчонок, стоящих у "комка", и расслабляющихся, им на всех наплевать, то и дело сигналят авто, у кого-то срабатывает охранная сигнализация и целый час воет на весь двор.
Но за квартирой ещё страшнее. В заплеванном лифте постоянно зловонная лужа мочи. Продавщица соглашается принять бутылки в обмен на минводу, одну на одну, и то, если не будет наклеек. Возвращаюсь домой в лифте и покорно сдираю наклейки, не выбрасывать же в мусоропровод, хотя с винными и водочными так и поступаю, их намного меньше, чем из-под минералки.
В автобусе давка, наступают на туфли, тычет локтями в лицо, жесткая сумка у ноги — чего я не переношу, и постоянное ожидание быть ограбленным, избитым ни за что ни про что, просто кому-то хочется порезвиться. Всюду обвешивают, обманывают. Никому нет веры. Все облажались с Ельциным и понимают, что и новый может оказаться не лучше. Да и когда на Руси была хорошая власть? Это из области утопии. Терпи. Скоро всё кончится, и хамство, и жизнь. Терпи. Многие не умеют терпеть, кончают жизнь самоубийством.
Для меня давно ясно, что Каданников не справляется или же намеренно ухудшает положение з-да, слишком много фактов для такого предположения: тут и продажа авто по заниженным ценам в начале 92 г, хотя всем ясно, к чему это может привести. Сознательно привели ВАЗ к развалу. Можно было предвидеть плохую работу поставщиков и принять упреждающие меры, но, как и в советское время, так и сейчас, никому ничего не нужно. Словно ждут, возвращения коммунистов, а ради этого не стоит напрягать мозговые извилины.
Каданников прочат, чуть ли не в кандидаты президента. Но он сам понимает, что это ему не нужно, сейчас имеет больше: чем президент, а там нужно ещё и бороться за власть, могут и убить.
Поговаривают, что з-д могут остановить до десятого мая, нет комплектующих деталей.
28 апреля. Все ждут возвращения холодов, скоро черемуха отцветет, а на улице летняя погода +25, земля пересыхает без дождя. Может быть засушливое лето, всё выгорит, что раньше часто бывало.
2 мая похолодало. Чтобы пойти с Никой в лес за ландышами, пришлось надеть пиджак. +15. Ника не разрешила рвать много, по два небольших букетика только начинающих распускаться ландышей.
К ночи температура упала до +4. Утром надел свитер и теплый плащ. Коблов ушел в отпуск, и мне приходится работать с Пихтовников и слушать, как он ругает власть, разбрызгивая слюну. Я стараюсь не перечить, и перевести разговор на более спокойную тему — о посадке картофеля.
В "АиФ" заметка "В России изобрели машину времени". Просто и буднично. За эти года привыкли и не к такому. Сенсации рождаются и умирают на глазах. Вот если бы показали документальные кадры прибытия человека из будущего! И он бы рассказал, как мы будем жить, и что для этого делать? А так мы разучились удивляться, верить, разве что шарлатанам.
Упущенные возможности. Вот если бы раньше я сделал иначе, то моя жизнь совершенно изменилась, мог бы жить намного лучше. То есть характер был бы другой? Пришлось бы кому-то угождать, лебезить, — и, вполне вероятно, что в той жизни не всё было бы так благополучно, и больше неприятностей, вплоть до смертельного исхода. Так что, неизвестно, где лучше, где найдешь, а где потеряешь. Всё предначертано свыше, а мы марионетки?
Неожиданно встретился с Плаксиным, бывшим мастером в М-2. Здесь он работает наладчиком. Там мы не здоровались, а здесь он увидел знакомое лицо, узнал, и я кивнул ему. Коротко поговорили, и с тех пор здороваемся, но никогда не разговаривали. А сейчас от него тянет спиртным, и он решил поговорить:
— Как жизнь? Мне только года два назад дали шестой разряд, восьмого мая будет две пятерки. Молодежь подпирает, придирается, хочет место занять, до двух миллионов немного не доходит. Да, с переработкой. А как иначе? детям помогаю. Один, полковник, на пенсии, прошел Чернобыль, живет под Л-дом, каждый год к нему в отпуск с неподъемными сумками, соленья, варенья. О советских временах жалею, я и сейчас считаю себя коммунистом. Колхозы — это хорошо. Да, ничего не платили за труд, но пенсионер получал 130 рублей. И на эти деньги можно было жить, а сейчас? Плохо жили, последствия войны. Сталин уничтожил 30%, офицеров — 90%. Каждый год снижения цен. Как это не видел голод? Хорошо помню, как мать из картофельных очистков пекла блины. Жили в Костроме, всё помню. Из мастеров ушел, потому что не ужился с начальством, которое стало придираться, так как нужно было место для родственника, а у меня нет высшего образования, и говорю то, что думаю. Шестой разряд дали только через учебный Центр. Преподаватель в два раза младше меня, чему он может научить, взял билет, как начал говорить, он устал слушать, ладно, давай второй вопрос. Видит, всё знаю. А скажи, зачем насосу помпа? Ну, говорю, если ты этого не знаешь, то ты тогда балда. Отпустил.
Минут двадцать поговорили, и я пошел в библиотеку перед обедом. Работал в скользящий выходной, чтобы на пятницу быть свободным, должны прийти с охранной сигнализации и сделать проводку, но не пришли, кто-то не подвез материал. Договорились на субботу.
Вика снова на бюллетене, боли в животе. У меня тоже настроение не лучше. Шум в голове временами невыносим, постоянно голова тяжелая, и уже не до творчества, понимаю, что в любой момент может произойти удар, и все земные заботы становятся излишними. У детей своя жизнь, я им не нужен. Поневоле становлюсь эгоистом, не хочу делать то, что мне не нравится. Зачем насиловать себя, все равно, никто не оценит. Дочки не спрашивали совета, выходить ли им замуж? Всё решили сами. А сейчас обижаются, что я игнорирую их избранников. Мне кажется, что они достойны лучших мужей. Вероятно, такое чувство у всех отцов.
Гена сказал Вике, что она может сообщить моей матери о смерти Дины.
Мать возмутилась, что ей до сих пор не сообщили, мол, она могла бы её вылечить, даже на расстоянии. Пошла к т. Паше, и звонила в дверь, не переставая, пока ей не открыли. Паша, вставая с кровати, упала. Мать начала ее упрекать, винить в смерти Дины. Верх бессердечия и непонимания, в чем она всегда была сильна.
На мои упреки о недопустимости таких слов, стала возмущенно кричать. Пришлось снова выставить, сказать, чтобы больше не приходила.
Продолжение следует: http://proza.ru/2012/08/15/1828