Этой зимой у нас во дворе построили огромную горку. Такую огромную, что с её верхушки можно было катиться быстро-быстро, долго-долго, а в конце ещё такой поворот с бортиком. Днём кататься не так интересно. Другое дело – вечером, когда весь двор погружается в сказочную синеву, с неба светит огромная луна и звёзды. Тепло светятся окна домов, где на кухнях Мамы готовят что-то вкусное, а ты катаешься с горки, катаешься, и уже родители кричат в форточки, и ты который раз умоляешь:
- Ну, ещё пять минут и всё! Ну, ещё минуточку! Ещё разик!
И снова летишь по льду и снова бежишь обратно, карабкаешься по ступенькам горки и снова и снова летишь. И так каждый вечер.
Но однажды…
Однажды, вечером, мы катались как обычно.
Катались на специально подготовленных фанерках: перед выходом из дома их с одной стороны специально поливали водой, чтобы затем на морозе получилась такая тонкая корочка. Катались и по одному, и по нескольку человек сразу, и «паровозиком», и «задом наперёд», и на коленках, и на животе, и на спине. Как только не катались и, наверное, если бы могли, мы бы катались и на голове! Штаны наши с начёсом, шубы и варежки заледенели и гремели как рыцарские доспехи. Шапки наши тоже были насквозь пропитаны снегом и были жёсткие, как мотоциклетные шлемы. Хотелось пить. Хотелось есть. Хотелось в туалет «по большому» и «по маленькому», но мы терпели, иначе родители загонят домой и больше не выпустят до самого утра!
- Деточки! Деточки милые! – вдруг услышали мы.
К нам шла, пошатываясь очень странная тётенька. Пальто на ней было расстёгнуто, из кармана торчала бутылка с крупной цифрой «72». Волосы у неё торчали во все стороны из-под красного шерстяного платка. В руках она держала бумажный кулёк.
- Угощайтесь, деточки! Вот вам конфеточки! – всхлипнула она и протянула мне одну.
Это оказалась «Ласточка». Я сказал «спасибо» и взял.
- Ну, что ты, мальчик! Кушай! – она зашевелила своим огромным, как у бабы Яги носом с бородавкой и икнула.
Я развернул фантик и положил конфету в рот. Мне вообще-то нельзя шоколадных конфет, у меня от них диатез. Когда выдаётся возможность съесть конфетку, я не ем её всю сразу, не жую, а жду, когда она во рту вся растает.
Другие ребята тоже зашуршали фантиками.
- Берите деточки, берите всё!
Тётка начала пихать нам свои конфеты горстями, потом повернулась и пошла, страшно завывая. А мы так и остались стоять с горстями этих её конфет.
Первая опомнилась Маринка:
- Ребя! Я знаю эту тётку! Она злая колдунья и конфеты у неё все отравленные! – прошипела она страшным голосом. – Кто съест этих конфет - сам превратится в ведьму, как она!!!
Мы в ужасе бросили конфеты на снег и начали плеваться. Слюна была липкая, противная. Чище во рту не становилось. Тогда мы принялись набивать рты снегом.
И тут Маринка снова:
- А на этот снежок собака Найда утром писает и вечером какает…
Мы бросились домой. Андрюшка, что жил в квартире напротив, начал меня обгонять. Я прибавил ходу и мы с ним одновременно влетели в дверь подъезда и застряли там.
- Я первый! - пихался Андрюшка.
- Фиг тебе! – протискивался я.
Наконец, мы очутились на лестнице и ползком, гремя штанами и шубами, забрались на свой второй этаж.
- Кто это! – удивился Папа. – Ты снеговик или снежная баба? А, это дедушка Мороз! Ты подарки нам принёс?
Папа всегда меня так встречает с прогулки и помогает чиститься на лестнице
Я ввалился в прихожую, бросил в угол варежки, шубу и штаны. Шапка на резинке загремела следом. Я кинулся в ванную. Там я схватил свою зубную щётку, выдавил на неё толстого червяка из зубной пасты и принялся чистить зубы, язык. Я даже попытался засунуть щётку в горло, но подавился.
- Что это с тобой? – страшно удивился Папа – Сам зубы чистит! Ты не заболел?
- Фонфеты! – прошипел я, пуская белую пену изо рта. – Фонфеты отфафлефые!
- Что-что??? – ещё больше удивился Папа.
Я принялся полоскать рот и горло. Потом снова выдавил пасту на щётку.
- Конфеты отравленные! – трагическим голосом произнёс я и снова принялся чистить рот.
- Какие конфеты? Почему отравленные?
- «Ласточка»! – ответил я, когда снова смог говорить. – Страшная ведьма в красном платке раздавала свои конфеты. Кто их съест, сам станет ведьмой! Понимаешь???
- А как ты знаешь, что она ведьма? – спросил Папа и посмотрел в окно на кухне.
- Маринка сказала! – я был так напуган, что забыл зареветь.
- Это не та ли это девочка, что собирает что-то со снега и запихивает себе в карманы? – спросил Папа.
Я выглянул в окно. В опустевшем дворе наша Маринка ползала по снегу и подбирала конфеты, которые мы побросали.
- Она! – подтвердил я и ужаснулся – Она что, дура совсем? Она хочет превратиться в страшную ведьму???
- Не похожа она на дуру! – засмеялся Папа – Это она нарочно так сказала, чтобы все ваши конфеты достались ей!
- Ну, Маринка погоди! – только и смог сказать я, а сам обрадовался, что всё так хорошо кончилось. Надо только Андрюшке сказать, чтобы не мучился!
***14.08.2012***
продолжение этой истории см. "Маринка или однажды, зимним вечером 2"
http://www.proza.ru/2012/08/16/306