Любовь к Воронцовой вставлена у Пушкина в рамку совершенно определенного, повторяющегося пейзажа, описанного весной 1824 года среди черновиков письма Татьяны: «Есть у моря, под скалой, уединенная пещера, обитель неги, в летний зной она прохладной темнотой…» (Тыркова-Вильямс А.В. Жизнь Пушкина: В 2 т. Т.1, с. 437)
Они вкушали счастье там,
Укрытые от глаз чужих,
Затем спешили вниз, к волнам,
Что с лаской принимали их.
И эти волны, скалы, грот,
Любовь прелестную свою
С собой он в сердце унесет,
В стихах волшебных воспоет
В далеком северном краю…
---
Я вспоминаю эпизод в Тавриде * –
Мы с ней гуляли по горам
В предельно обнаженном виде,
Настолько жарко было там.
И море синее виднелось
Под нами далеко внизу,
А нам давно уж пить хотелось…
Подумав, что-нибудь найду,
Спустился я на дно оврага,
И словно мановеньем мага,
Ручей открылся под скалой
С прозрачной ключевой водой.
Напившись, мы еще сидели
В тени огромных серых скал,
Но вдруг на что-то вроде щели
Мой взгляд нечаянно упал.
Нам случай счастье подгадал –
Мы обнаружили пещеру,
И здесь красавицу Венеру
Я неожиданно обнял…
Потом, друг друга не стыдясь,
Мы долго с ней в ручье плескались,
Смывая пот, усталость, грязь,
И снова жарко целовались.
Одежды были не к чему –
Кругом нас были только скалы,
И тень от них, как одеяло,
Скрывала нашу наготу.
Но в нашей жизни все проходит,
И отпуск вскоре мой пройдет,
Но этот редкий эпизод
На память часто мне приходит.
*) И. Бродский