бельё на кровати было чёрное, и я не сразу понял, что что-то не так. просто засмущался, что застал их так: обнажёнными и замершими в объятиях друг друга. на моё тихое банальное "ой, извините, я вроде стучал" никто не отреагировал. неужели спят? первая мысль: а мне всегда было неудобно так спать; когда на тебе лежит другой человек. он же дышит (ну, она), сердце бьётся. мешает уснуть. и волосы лезут всюду - в нос, в уши, щекочут... о чём я вообще думаю?!.
я поднял на них взгляд, и во второй раз сразу заметны стали глубокие рваные раны, обнажившие мышцы у него на бёдрах. потёки крови - я сначала подумал, что это яркие пряди её волос - на телах обоих.
***
- я тебя убью и съем. или наоборот
***
в неестественной тишине не было слышно ничего, кроме моего зачастившего сердца - даже дыхание я затаил, словно боясь подстегнуть им осознание чудовищной и чудесной в чём-то картины.
нет, кроме моего сердца тихо звучало ещё что-то.
капли.
густые тяжёлые капли, чёрные в затухающем свете дня.
размеренный и спокойный ритм.
по его правой руке змеятся почерневшие позументы кровавых узоров. и с кончиков пальцев льётся этот размеренный и спокойный ритм - в лужу на полу.
под его грудью лепестками разодранной плоти расцвела неровная дыра, будто кто-то пытался добраться до сердца голыми руками...
***
- ну... как?..
- горчит
- вон там... есть зефирки
***
её волосы были похожи на подсыхающие бинты на ранах человека, умершего от потери крови. тёмно-рыжие полосы на телах казались продолжением прядей, опутывали обоих, соединяя крепче любых объятий. его левая рука замерла в каком-то яростно-собственническом жесте, запутавшись - навсегда - в этих волосах ещё влажными от крови пальцами.
***
- что ты делаешь?!
- я же не обещал... что не буду сопротивляться!..
***
кажется, целую вечность я не мог отвести от них взгляда, словно что-то внутри меня против моей воли желало рассмотреть каждую подробность, увидеть всё, понять всё, что здесь произошло.
их лица под покрывавшими их причудливыми кровавыми узорами были до дрожи умиротворёнными, и вся картина, от которой я вопреки усилиям не мог оторваться уже несколько минут, дышала каким-то торжественным покоем. несмотря на клочья кожи на простынях и размеренный ритм до сих пор покидавшей тела крови.
чистота и ясность до конца разделённых эмоций.
совершенство принятых решений.
умиротворение.
я шёл в объятия плотнеющих сумерек, и увиденное было со мной - на внутренней стороне век каждый раз, когда я закрывал глаза. словно яркая вспышка понимания выжгла её там во всех подробностях.
я шёл и время от времени трогал губы неверящим жестом.
я улыбался.