— Ви починяете время!
— Таки починяем и регулируем.
— А ключи ви тоже для замок делаете?
— Ключи мы тоже делаем.
— Таки ви, молодой человек, молодец.
— И я молодец, и вы молодец, дай нам Бог здоровья.
— Я совершу вам заказ на одни часы и один ключ.
— Буду рад вам помочь за определенную мзду.
— Не о мзде рэчь — о принципе.
— Так главное, чтоб вы их имели.
— Это вы о принципах?
— Нет, о часах, ключе и мзде.
— Сразу видно, что ви деловой человек. Я вам доверю свой «Брегет» и ключ.
— О! Так этот ключ, часом, не от каморки папы Карло?
— Ну что вы! Откуда у бедного еврея недвижимость в Монте-Карло. Вот последний «Брегет» из очень плохого золота 18 века и остался. А ключик от сарай, где курочка несет нам с Софой яичко.
— Наверное, золотое?
— Нет, к сожалению, даже редко в две желтки.
— О, вот как! Хочется оказать вам материальную помощь при таких раскладах. А часы, я вижу, имеют карат и он, как я погляжу, совсем не одинок.
— Ви имеете в виду часы?
— Я имею в виду карат.
— Да, наверное, тут имеется карат. Такая тогда была мода, и люди и моя бабушка Сонечка Каплан тоже отнесла последнее бельё, и родители её тоже.
— Скажите, а Фаина Каплан не родственница вашей бабушки?
— Молодой человек, об этом я не могу говорить так громко и вслух. А вот Фаина Раневская была тезкой сестры моей бабушки. Такой разговор вас устроит?
— Я делаю вид, что да!
— Когда мне зайти?
— Думаю, завтра утром. Доброго вам здоровья!
Ремонт часов, если хороший мастер, предполагает интересные общения. Сегодня таковых случилось. Золотой «Брегет» с алмазами тикал еще при Аракчееве. Жаль, цепочка отсутствует, наверное, тетя Софа посадила на нее курочку, которая несет золотые яйца от Фаберже в две желтки. Ключик, правда, не золотой, скорей серебряный, а вот цугалик, по-моему, таки да! Его след на ключе — как солнышко на тучном небе. В бумажку даже завернута заготовка.
По-моему, это серебро. А может и мельхиор. Часы будут делать два Вовы. Вова Караул и Вова Гусь. А лично я буду изготовлять ключ из благородных металлов. Я Вова-ключетворец. К часам я непосредственного отношения не имею. Имею ко времени. Наша «караулка», как мы зовем мастерскую, имеет семь квадратных метров и тридцать кубических метров. В ней все и происходит. Мастеровые захаживают сюда с удовольствием. И не только они. Музыканты, поэты, краснодеревщики, женщины. Их дети наследуют это право и с мелкими своими катастрофами тоже часто бывают здесь. У нас разжижают неприятности, угощаются радостями и запивают сало Лорика зеленым чаем. Лорик англичанка по профессии и знаковая женщина. Говорит, что хохлушка, но что-то когда я смотрю на нее, напоминает мне Линь Бяо. Что, как вы сами понимаете, имеет тонкую экзотику. Не знаю, остановит ли Лорик коня на скаку, но свинью точно. Сало ее мы едим уже второй месяц. Судя по подбрюшине этого кабана, он был не намного меньше, во всяком случае, лошади господина Пржевальского. Сало с прожилкой. Видно, в возрасте 4 — 5 месяцев хозяин поменял корм, давал кукурузу месяца полтора, чем и способствовал образованию мясной прожилки. А перед этим был обрат, что придает салу нужную текучесть. И последнее — перед забоем 3 недели ячмень, для легкой твердости. В соли с чесноком оно и дошло.
Хорошее сало. Вчера даже Ксюша это отметила. Девушка она тонкая, а как же без этого на областном-то телевидении. Она вчера забегала с чекушкой коньяку запивать интриги, плетущиеся против нее коллегами. Интриги это хорошо, если мелкие интриги. Это как профилактическая сыворотка от больших бед.
— Ксюшенька, каковая хмурь способствует образованию столь печальных гримас на вашем миленьком личике? — мягко и участливо спросил я.
— Да, случилось, и продолжает случаться, к сожалению.
Она поправила прическу и стала нарезать лимон.
— Надеюсь, интрига творческая? — спросил Вова Караул.
— Многообразная, — ответила Ксюша.
— Дорогая и всеми любимая Оксаночка, я пребываю в необходимости дать вам совет, если вы позволите.
— Позволяю, Владимир Михайлович, вот только коньяк разлейте.
Я аккуратно разлил коньяк и принялся советовать.
— Видите ли, Ксюшенька, сегодняшние реалии не позволяют взобраться на гребень творческой и финансовой волны, пущенной кем-то. Ее уже давно оседлали хищные акулы, и будут всех скушивать при первом же приближении. Вам необходимо поднять свою волну, занять место на гребне и лязгать зубами на приближающихся. Надеюсь, на какое-то время вашего оскала хватит. Перед тем, как вас вознамерится скушать серьезный хищник, вы успеете спрыгнуть с этой волны, и запустите новую. В общем, надо делать волны.
— Я чувствовала, что это именно так, но не хотела для себя формулировать. Надеялась, обойдется, а теперь вижу вы, Владимир Михайлович, правы. А вобще хотелось бы иметь мастера-советчика, лучше даже быть женой мастера.
После таких слов необходима пауза, но кто в наше время удержится от того, чтоб не сболтнуть чего-нибудь на сей счет.
— Может, это желание побывать на балу у Сатаны всего лишь? Все-таки мастер уже в возрасте, и как-никак у него семья — до недавнего ячейка общества. И самое главное — он материально неблагополучен, даже наоборот — сильно озадачен. И в вашу бельевую корзинку добавится пара-тройка штанов. Да и потом, где вы видели живого мастера? Вам еще придется ухватить это существо за одежды, научить его быть мастером и только потом по уши влюбиться, исправляя ошибки в бессмертных его прозах и поэзиях. Ксюша ушла, а мне оставила песню. Спасибо тебе, Ксюшенька. Твоя неприятность обернулась моим вдохновением.
Вот тебе песня:
Умница
Загадай наугад —
Это может быть сбудется.
Для тебя звездопад
Слышишь, девочка-умница?
Ты сирени не жди,
На потом не откладывай,
Даже если дожди,
Торопись и угадывай.
Все ромашки «на чет»,
Это мною подмечено.
Ты начни свой отсчет
Со счастливого нечета
Потому желается,
Потому что помнится,
Не везет красавицам
Да к тому же умницам.
Припев:
Загадай желание, загадай,
И прошу заранее — угадай.
Пусть по справедливости — не на зло,
Чтоб по Божьей милости повезло.
Девчонки забегают к нам загадывать желание между двумя тезками. Это всегда тема для творчества. А вот вчера Санька-скрипач даровал мне тему. Сегодня я ему зачитаю. Музыкант, интеллигентный человек, ему это будет близко. Пока я возился с ключами, Гусь и Караул обсуждали реставрацию раритетных часов. В часах я мало понимаю, но могу зарядить лекцию на пару часов. Я ведь не зря прислушиваюсь к разговорам этих великих мастеров. Караул вообще-то музыкант, причем от Бога, а в часовые занесла нелегкая за куском хлеба. Я ему советовал быть немножечко поцом, но Вова не умеет писать музыку для лохов, это очень большая наука, куда там ему. Вова Гусь тоже из таких же. Честен и суперпрофессионален. Вряд ли в Украине таких мастеров, как он, отыщется больше десятка. Я всегда подслушиваю разговоры этих двух сумасшедших часовщиков для того, чтобы щегольнуть каким-нибудь красивым термином.
— Утяжеление маятника может дать поправку на пять минут, а у нас отставание на 20. Выходит, надо удлинять маятник. Выпилить аккуратно дырку в корпусе и сделать подставку, — высказывал Гусь Караулу свои предложения по реставрации.
— А если прикрутить к маятнику гайку потяжелее? — предложил Караул.
— Сколько ты не утяжеляй, больше пяти минут не накрутишь.
Я не мог пройти мимо сего обсуждения — граждане, по-моему, вы офонарели. Вы делаете реставрацию, а не банальный ремонт, и поэтому термин «присобачить гайку», «раздолбать корпус», «пришпандолить брусок» и прочие работы топором более чем неуместны. Необходимо составить полную опись работ, которые вы произвели. Если, не дай Бог, вы что-то меняли, необходима полная аргументация сего действа. И вообще надо бы почитать научных книг по реставрации.
А касательно корпусов подобных изделий тема вообще отдельная. Вы хоть знаете, в каком стиле создан этот корпус?
— Красивый такой, стиль с завитушками, — сказал Гусь.
— С завитушками, говоришь? Это, вероятно барокко или рококо, а ты дырку пропилить.
— А где это почитать? — спросил Гусь.
— Я сейчас сбегаю в институтскую библиотеку. Помнится, у нас была книжка по реставрации часов, правда, на немецком, ее вроде бы Анечка переводила.
Это Лорик, вечный киндер-сюрприз. Она всегда приходит на помощь в самые неожиданные минуты. В дверях она столкнулась с Архитектором.
Архитектор — это еще одна достопримечательность нашего города. Ему пятьдесят, но вряд ли он об этом подозревает. Он всегда находится в состоянии влюбленности. Любит всех своих жен (учет давно уже не ведется), подруг и знакомых. Они, как правило, молоды и привлекательны. Разве может пройти поэт мимо, не зацепившись сердцем? Правильно, не может. Отсюда и количество жен, не перерастающее в качество, а главное, песен. У него их штук шестьдесят, но одна просто гениальна. Караул смертным боем заставлял всех рифмоплетов сделать ее. Требовалась изюминка, а ему всегда такие требуются.
Ни у кого не получалась. Дело чуть не дошло до рукоприкладства. Я сбежал, ибо страшен Караул в минуты творческого поиска, а Архитектор, ужасно расстроенный, ухватил из этой ситуации замечательную эмоцию и получилась гениальная песня «Пилигрим». Надеюсь, среди извечных сегодняшних песнопений мы услышим когда-нибудь и ее.
— Здравствуйте все! — поздоровался Архитектор.
— И вам здрасьте, — закивали присутствующие.
— Господин Архитектор, — обратился я, — у меня к вам большая просьба.
— Охотно ее выслушаю, и если смогу быть полезным, буду рад.
— Видите ли, мы, как известно, академиев не кончали. И ничего такого об архитектуре не знаем. Только на уровне кроссвордов. Просьба такая: расскажите нам о стилях ампир, барокко, рококо, готика. Если, конечно, в этом нет большой государственной тайны.
— А в каком объеме это вас интересует?
— На сей момент — просто ознакомительные сведения, а в дальнейшем в каждое ваше посещение желательно тему углублять.
— Хорошо. Я с удовольствием. Значится, ампир. Кратко. Стиль императорский. Отличался помпезностью, монументализмом. Времена этого стиля еще не прошли. Это хорошо видно на примере сталинского ампира. То, что риэлтеры называют «сталинка», в большинстве своем ампир. Обратите внимание. Барокко — это всякие красивости, арки, анфилады. Рококо — это ответвление от барокко, еще более вычурное, вензелированное. Готика отличается остроконечностью. В разные времена стили смешивались. Особенно при появлении сегодняшних нуворишей, которым свойственна полная безграмотность и безвкусица. В следующий раз я принесу иллюстрации, и мы подробнее поговорим о стиле ампир.
— Так это ж с ума сойти как интересно, — произнес восхищенный Гусь.
— Еще бы! А вы хотели пропилить и простругать, — не удержался я от замечания.
Архитектор пошептался с Караулом и тоже ушел. В дверях он опять столкнулся с Лориком. Лорик таки нашла книгу по реставрации часов с переводом. Гусь ухватился за нее, и погибель его пришла. Он только мычал и чесал за ухом. Будьте уверены, спать он не ляжет, пока не скушает ее от корки до корки.
Ничего нового для себя он не найдет, но будет иметь научный подход к реставрации часовых механизмов.
— Вова! — прервав чтение, обратился к Караулу Гусь, — я поехал домой, а тебя попрошу — сходи в музей и попроси их спустить все пружины на часах. Представляешь, по 300 — 400 лет часам, и Бог его знает, сколько они пылятся во взведенном состоянии.
— Неужели такая опасность? — спросил я.
— А ты можешь себе представить штангиста, который поднял штангу, и так и остался стоять?
— Никак нет.
Теперь и меня будет мучить эта ситуация со взведенным механизмом. Гусь ушел домой, и в караулке стало посвободнее. Недолго это было — пришел Сашка-скрипач.
— Здравствуйте, господа!
— Доброго здоровьичка! А что это у вас за такое игривое настроение?
— Из чего сие следует?
— В слове «здравствуйте» звук «а» вы взяли как, по-моему, «ля» четвертой октавы.
— Не думаю. Максимум второй.
— Все равно, это не располагает к веселости, тем более такие дела творятся в музыкальной жизни.
— А какие такие дела творятся там?
— Вы разве не слышали? К примеру, господин Чайковский написал 6-ю симфонию после суда чести, который приговорил его к самоубийству.
— Но ведь это самое высокое в музыке, и даже если допустить, что эта информация правдива, хотя ваши, Владимир Михайлович, фантазии общеизвестны, на одном примере ничего не доказывает.
— Позвольте, уважаемый Александр, почему же на одном — их масса.
— И каких же?
— Господин Бетховен оглох, Моцарт отравлен, Паганини вообще оказался богохульником. Вам мало?
— Действительно достаточно. Приношу свои глубочайшие извинения от лица всей музыкальной общественности.
— Я удовлетворен на какое-то время вашими извинениями, но если ситуация будет и дальше развиваться подобным образом, буду вынужден гневно обличать пороки.
— Будем стараться обходиться без пороков.
— Кстати, уважаемый Александр, хочу представить на ваш суд песню.
— Какую песню?
— «Вечерний чай с соседкой».
— С кем?
— С соседкой.
— Может, не надо?
— Надо.
— Ну, если так надо, давайте.
В караулке изготовились слушать песню. Вот она:
Ты заходишь на чай,
Он так черен и зол,
И халат невзначай
Ты роняешь на пол.
Дальше будет вино,
Это было не раз.
Нам не надо давно
Обезумевших фраз.
У тебя никого,
Я тебя не виню.
Даже больше того,
Я тебя не гоню.
Приходи, посидим,
Все известно давно.
Из-за синих гардин
Нам навеяло снов.
Нас избавит от мук
И пустых перифраз
Вальс не ласканых рук,
Нецелованых глаз.
Эту ночь никогда
Ты грехом не зови.
Просто нам, как всегда,
Не хватило любви.
— Твою мать! Какая гадость! — вдруг неожиданно отреагировал Сашка. Он опустил голову, и нервно покачивал ею из стороны в сторону. Это, по-видимому, ему так не понравилась песня. Если честно, я его не понял. Ну не такая это песня, чтоб аж до рвоты. Да и присутствующие тоже не разделяли таковое его мнение.
— Сашенька, неужели вам так не понравилась песня?
— Песня как песня, но она явно не о моей соседке. Я, понимаешь, в связи с ее дикими желаниями, переживаю сейчас драму. На Новый год мне удалось раздобыть сто гривень. И решил я провести эту ночь у телевизора. Ко всему неважно себя чувствовал. Думал, приготовлю что Бог послал и залягу под одеяло. Будет интересно — отсмотрю телевизор, а нет залягу спать. Но не тут-то было. В двенадцатом часу ночи звонит мне соседка и говорит:
— Саша, с наступающим!
— И тебя с наступающим.
— Я забегу к тебе, вместе встретим Новый год.
— Знаешь, — говорю, — я плохо себя чувствую, и уже залег.
— Я на минутку — можно?
— Еще раз извини, но я действительно себя плохо чувствую.
Бросила трубку. Ну, думаю, пронесло. Когда минут через двадцать звонок в дверь. Кого, думаю, нелегкая принесла. Не включая свет в прихожей посмотрел в глазок — она. Соседка. Настойчиво так звонит. Я выкрутил пробку на звонок и ушел в спальню. Минут через пятнадцать она стала ногой изо всех сил стучать в дверь. На грохот повыскакивали соседи. А она уже в полном раже орет:
— Чтоб ты был проклят, гадина! Чтоб ты сдох, козел! И так далее. Соседи с трудом угомонили ее. Я выключил телефон, но настроение, вы сами понимаете. На следующий день только включил телефон, первый звонок ее: «Чтоб ты был проклят!» И так далее...
— Ну хорошо, а что дальше? — говорю, — легче стало?
Молчит. А ты говоришь — не хватило любви.
Опять же пауза. И смешно, и грустно. Что бы в таком случае порекомендовали делать праведники — даже ума не приложу. Лично я не устоял бы. И вовсе не из эротических соображений, а просто не смог бы отказать человеку. Сашка, в принципе, тоже из этой породы, да, видать, случай неординарный.
— Ладно, Сашка, эта песня не о твоей соседке.
— А, ну тогда ничего песня, хорошая.
В дверях появился Воробей.
— О! Привет честной компании! И наши с Иваном крещенские поздравления!
Сзади показался Иван. Двадцать процентов караулки по территориальному счету. Но мы ужались, и все опять стало хорошо. Тем более Воробей — тот еще птах. С Иваном нам предстояло познакомиться. Вчера утром Воробей заскочил в караулку предупредить, что придет с Иваном, нуждающемся в моей помощи. На полке он увидел початую бутылку водки.
— Володь, можно мне грамм 50 для сугреву?
Я, признаться, не заметил появления этой бутылки в караулке и не имел на нее никаких прав, но отказать не мог.
— Выпей, чего уж там. Думаю, Караул не обидится.
Воробей налил полстакана и смачно выпил. Крякнул, занюхал рукавом, в общем, как положено подполковнику в отставке. А тут как раз и Караул заходит.
— Привет!
— Привет! Вова, я без твоего разрешения махнул грамм 40 водки. Ты не обидишься?
— Думаю, грамм 70, — не преминул заметить я.
— Какой водки? — спросил удивленный Караул.
— Ну как же, вот этой, — показал Воробей бутылку.
— Это мамка принесла мне освященной воды. Пей на здоровье. Главное, чтоб тебя не развезло.
В общем, причины позубоскалить у нас имелись.
И я, естественно, перед тем как по здороваться с Воробьем, изрядно теперь крякаю.
— Вот, уважаемые, я принес водки самоличного изготовления. И Иван прихватил своей.
— Ну, дак, ежели самоличного изготовления, придется откушать, но сначала изложите проблему Ивана. Я не люблю вникать в суть вещей под градусом.
Со мной согласились.
— Понимаешь, он учится в Военной академии и живет в общаге во время обучения. Спят там в два яруса.
Дак один старлей с верхнего яруса совершил на него энурез. Ванька и дал ему по шее. А тот написал заявление. Вот оно, протянул он копию.
«Такому-то от такого-то
Заявление.
Прошу лишить Ивана звания офицера, потому что он вывел меня из строя через обманутую честь».
Ну что же, весьма недурно. Я бы даже сказал — красиво. Нам тоже следует писать в таком духе.
— Пишем, — скомандовал я.
«Такому-то от такого-то
Заявление.
Прошу не лишать меня звания офицера, поскольку такой-то страдает недержанием мочи, в чем удостоверяют живущие рядом соседи. Число. Подпись».
— О, класс! — обрадовался Иван, — очень хороший повод выпить и закусить. Сбегаю-ка я за колбаской.
Иван побежал в магазин за закуской. Не успел он исчезнуть, как снова появился в дверях, только в других одеждах.
— Добрый день!
— Добрый!
— А Ивана у вас не было? — спросил он.
— Ушел за колбасой. А вы кто будете?
— Я брат его, Иван.
— Иван?.. Двоюродный, что ли?
— Да нет. Родной.
— И что, тоже Иван?
— Да у нас пять братьев и сестрица. Младшего зовут Петро, сестрицу Дарья, а все остальные Иваны.
— У-у-у, — загудела караулка. Как это?
— Это батя. Мать из роддома привезет, и пока она оклемается, он в ЗАГС, и регистрирует Иванов. Матушка спохватилась, когда нас уже четверо стало, а так бы все шестеро и были бы Иванами.
— У-у-у! Могучий человек! — опять загудела караулка.
— Ну, и как Иваны поживают?
— Да хреново поживают. Я вот на кафедре математики доктор наук, еле-еле концы с концами свожу. Другой Иван в колхозе председателем, тоже не жирует. И еще один Иван — физик. Та же картина, что и у меня. Дашка, слава Богу, вышла замуж за нового украинца и тянет всю бухгалтерию и производство. И мы ей подсобляем по производству чем можем. А муж ее — тоже Иван, кстати, изображает лицо фирмы. У каждого из нас уже родилось по Ивану, а как будет со вторыми заходами никто не знает. Лично я больше двух Иванов не планирую.
— У-у-у!..
Здесь уместно процитировать моего папеньку:
Много вас таких Иванов
На святой Руси.
Каждый пьет по сто стаканов —
Только подноси.
То ли сам придумал, то ли Некрасова зацитировал. Во всяком случае, к месту. Военный Иван все не возвращался. Я решил сходить за ним и вдохнуть свежего воздуха. В магазине меня очень обрадовало объявление в две строки.
В продаже имеются
кальмаров.
Боже! Думаю, неужто Одесса переселяется в Днепропетровск. Это же высший класс. Это как раз то, чего городу не хватает. Легкости, юмора, оптимизма. Подойду, думаю, и поглажу это объявление. Дальнейшее меня расстроило. Продавщица убрала полотенце, и обнажилось объявление в полной своей сути:
В продаже имеются тушки
кальмаров.
Прости, Господи! Тушки прикрывались полотенцем. Иван с пакетом уже выходил.
— Ну че? Пошли?
— Пошли.
В караулке бушевал скандал. Окованный цепями и браслетами «авторитет» раздухаривался до «не могу». Дело в том, что четвертый день подряд приносит он «Ориент» своей супруги. В мастерской он идет, а дома не тикает. И Гусь, и Караул были просто в отчаянии. Их не так пугал «авторитет» своими криками, как профессиональная гордость. Караул разглядывал через самую большую лупу злополучный «Ориент». Наконец он улыбнулся, промыл заднюю крышку и сказал:
— Эти часы надо к врачу. Думаю, все будет о’кей. Он феном просушил часы,
Авторитет убыл и Караул нам объяснил ситуацию с часами: лобковая вошь поселилась в японском механизме и умело там пряталась. Его сменила Анечка, жена военного Ивана. Так получилось, что с Анечкой мы познакомились давно, а с Иваном только сегодня благодаря его доблестной службе отечеству.
— Открывай шлакоблок, — обратилась она к мужу.
— Чего открывать? — не понял он.
— Шлакоблок, — повторила Анна.
— Шлагбаум, — хором произнесла караулка.
Иван не имел возможности общаться с женой на высокие темы. Он на службе, она на работе и плюс учеба в институте торговли на заочном отделении.
— Прибежала домой — никого, гляжу, Ванька был дома, закучерявил провод на телефоне и избег. А память у меня еще соображает, вот и вспомнила, что он к вам с Воробьем собирался.
— Пить будешь?
— Буду.
— Сколь тебе?
— Да, наливай до граненого стакана. Ты ж знаешь, я пью один раз.
Она протискивалась в наш офис.
— О! Ты гляди — сидят тут наши матроны как три рыцари, — обратила она внимание на Лорика.
— А ну, двинься, а то расселся тут, как метеор, — это она уже Воробья начала строить.
Старший Иван вскочил и уступил ей место.
— Да сиди, сиди и не сигай, как проститутка по березам.
— По «Березкам», вы имеете в виду, которые раньше были? Ну и терминология у вас!
— Терминтология как терминтология, как люди говорят, так и я между собою... Что она имела в виду, никто не знал, но раз человек сказал, значит так и надо ему.
— Ань! Гляди, какой ключик мне заказали, — я показал ей серебряный ключик Самуила Бруховича.
— Ой класс! А какое я сегодня видела! Такое! Класс!
Анюта очень любила красивые и блестящие штучки. У нее были свои представления о красоте, и, надо сказать, стиль просматривался.
— И какое же ты такое видела? — спросил я.
— Оно вот такое, — она изобразила медальон на груди.
— Знаешь эту, чью голову носять на медали, а спина с ногами стоит в Эрмитаже в Москве.
— Это, вероятно, Нефертити, — определилась Лорик.
— Точно, точно, — обрадовалась Анечка, — такое же и говорили в магазине. А один дурак с пеной в руках доказывал, что это Алексей Македонский. Ах ты лапочка моя, Анютка! Штоб ты была здорова!
— Розовые щеки у человека, бюст, ноги, — конечно, Алексей Македонский с пеной в руках.
— Гу-гу-гу! — выла караулка. Анечка для всех была праздничком.
Если воет караулка, значит Анечка в гости пришла.
— Ну, давайте по единой.
— Давай.
«Хрустальный звон» одноразовых пластиковых стаканчиков наполнил караулку необходимой аурой.
И колбаской его, колбаской!
— Слышь-ка, а я слыхала, шо в колбасу нонешние директоры ложуть туалетню бомагу. Правда, што ль?
Этот вопрос Анечки говорил о том, что не зря она учится в торговом институте. Вы, кстати, будьте уверены — в Анечкином магазине все будет как надо.
Зря вы упрощаете ее образ. Девка — ураган! Все хватает на лету. Не беда, что у нее своя терминтология. Я даже со страхом думаю, что это когда-нибудь кончится.
— Правда, Анюта. А вас в академиях что, этому не обучают?
— Не-а!
— А чему учат?
— А так, галиматня кака-то.
— Ну дак, хоть какова тематика?
— Темантика про защиту работать.
— Охрана труда и здоровья што ль?
— Ага!
— И каковы твои успехи в этой области?
— Каки, каки, сегодни сдала, а не сдашь — снимут с руководящих органов.
— На сколько сдала?
— На 24, ой чи на 28. По-нашему шо в школе на 5. Кедр Гайкович поставил.
— Кто поставил?
— Армянин и пиндагог Кедро Гайкович.
— У-у-у. Караул!
— А что же ты ему отвечала?
— А от как утопленника оживлять.
— И как его надо оживлять?
— Как, как. Сперва надо очистить полову щель от илу и писку, а потом надышать ему в рот. Ой! Ванька! Помру от смеху! А Катьке пришлось дышать в рот одному студенту. Ха-ха-ха! — заливалась Анечка, — а я тока сказала шо нада освободить полову щель от илу и песку, так Кедро Гайкович сразу поставил 5 или 35 и отпустил.
— Ну, давайте еще по единой, и по домам. У нас, Ванька, кафличка отпала в ванной. Счас будишь делать.
— А че сейчас-то? — заныл Иван.
— Ты мне Ваньку не валяй! Непорядок эта!
Вова Караул уже разбудил гитару, и она, сестричка наша, старалась, и у нее получалось.
Ремесло
Ты обучись ремеслу
Перед большою дорогой
Будет копейка к столу
Очень хорошей подмогой.
Опыт - твои мозоли
Сила твоя — вдохновение
Ты их ещё закали
Чаем, беседой и пением.
Ремесло с тобою
Это корка хлеба
Значит ты устроен
Где б не жил, где б не был
И такие штуки
Случай рядовой
Если твои руки
Дружат с головой.
Старый откроет сундук
Справится быстро с замками
Твой замечательный внук
Тоже с башкой и руками
Он тебя не огорчит
Как фитилёк загорается
Ты его начал учить,
И у него получается
До завтра, дорогие мои. На сегодня караулка бытовых услуг не оказывает. Ей тоже надо время пережить все происшедшее за день и быть готовой к тому, что будет еще завтра, если даст Бог, и мы снова встретимся с вами и починим, и изготовим, в общем, поможем чем сможем.