Кавалькада плоскодонок сплавлялась вниз по реке. На палубах этих незамысловатых суденышек угрюмо располагались чернокожие невольники. Когда кавалькада пристала к берегу, то оружие с провиантом надсмотрщики распределили между неграми. Это был народ крепкий, и такая поклажа его не слишком обременяла. Лодки-плоскодонки, люди Хитча постарались как можно надежнее спрятать, под нависшими густыми ветвями среди гигантских камышей, которыми поросли берега реки, чтобы они не попались на глаза индейцам, если тем вздумается забрести сюда. Хорошо скрытые в зелени, они были совершенно незаметны с берега.
Отряд вооруженных людей должен был пригнать эту партию рабов на южные плантации Аддерли. Все было заранее рассчитано, и задержек опасаться не приходилось.
Особенно мучительным это переход к южным плантациям был для невольниц с детьми. Они несли малышей на руках, не поспевая за мужчинами, привычными к большим и трудным переходам и из-за этого терпели брань и побои от конвоиров.
Уильям заметил, что одна женщина постоянно спотыкалась и падала, стараясь уберечь при этом ребенка, забывая о себе. Тут же рядом с ней оказывался надсмотрщик и что есть мочи несколько раз одаривал ее спину воловьим хлыстом, изрекая неимоверное количество ругательств.
Муж этой женщины, худосочный негр, в бешенстве твердил, что если еще раз надсмотрщик опустит свой бич на спину его жены, то он его убьет. За свои угрозы этот невольник сразу же поплатился, получив несколько тумаков от надсмотрщиков.
Привал для ночлега был устроен на небольшом мысе севернее верхнего течения реки. Пускаться в путь ночью по незнакомой местности было опасно, и, посовещавшись, путники решили дождаться рассвета. В густом лесу легко заблудиться, и потому рисковать не стоило.
Ночь прошла благополучно. В четыре часа, едва забрезжило утро, был дан сигнал к выступлению. Чтобы нести вещи, хватало и половины негров, так что они могли сменять друг друга.
Все члены экспедиции, были вооружены пехотными карабинами (штуцерами) образца 1804 года, которые мало годились для стрельбы на поле боя, но достаточно были пригодны в качестве «оружия убийц», коими и являлись люди Хитча, а также имели при себе однозарядные французские пистолеты, получившие широкое распространение в Луизиане. При таком вооружении можно было дать отпор отряду индейцев в шестьдесят человек.
Решено было держаться, возможно, ближе к берегу полноводной болотистой реки – притоку западного рукава Миссисипи. Река текла с юга от болота, извиваясь тонкой нитью по бесконечному лабиринту лесов. Чтобы не сбиться с пути, достаточно было идти берегом. Путники так и поступили.
Это оказалось довольно легко. Вдоль правого берега реки вился какой-то след, напоминавший тропинку, словно здесь к ее верховьям тянули волоком небольшую лодку. Люди шли достаточно быстро, Хитч и Туссен – впереди, Уильям – сзади вместе с неграми, которые, сменяясь через каждый час, несли поклажу.
На привале наскоро закусили. Решено было строго придерживаться такого распорядка: в полдень – обед, в шесть часов вечера – ужин, после ужина – снова в путь, а если станет так темно, что нельзя будет двигаться дальше – короткий привал.
Сначала пришлось идти вдоль восточного берега, довольно низкого и очень топкого. Потом потянулись леса, сначала довольно редкие и небольшие, что зависело от породы самих деревьев. Тут росли мелколистные кампешевые деревья с гроздьями желтых ягод, из коричневатой сердцевины которых добывается краска; росли тут и мексиканские вязы и гвазумы с пучками белых цветов. Попадались кое-где также хинные деревья, но здесь они напоминали скорее кустарник, тогда как у себя на родине, в Перу, это действительно великолепные большие деревья. Яркие цветы горечавки, амариллиса, ласточника, образовали пестрые клумбы, которых никогда не касалась рука искусного садовника.
К вечеру вся эта растительность сменилась кипарисами, которые тянулись уже до южных владений Аддерли.
За день пройдено было около двадцати миль. Хитч поинтересовался, не устал ли Уильям.
- Я готов хоть сейчас идти дальше, - ответил он.
- А не заблудимся ли мы ночью, а Туссен? - заметил Хитч, повторив фразу по-французски.
- En aucun cas (ни в коем случае – франц.), - заверил Туссен.
- Ведь мы по-прежнему будем держаться берега? – спросил Хитч.
Туссен утвердительно кивнул.
- К тому же ночь ожидается светлая, - прибавил Уильям. – Небо совершенно безоблачно. В девять часов взойдет луна и будет светить нам до самого утра. Да и ветви у кипарисов довольно редкие, так что в кипарисовом лесу гораздо светлее, нежели в любом другом.
Итак, решено было двинуться дальше. Пробыв в пути почти всю ночь, Хитч утром приказал расположиться на отдых и позавтракать под одним из гигантских кипарисов, которыми изобилуют леса в этой части Луизианы.
Зеленеющий луг, раскинулся на высоте более ста футов над землей и поддерживаемый прямыми, словно точеными стволами, так и манил пройтись по нему. Внизу болотистая и топкая земля была покрыта водой, ибо почва уже не впитывала влагу. Здесь кишмя кишели змеи, лягушки, черепахи, жабы, ящерицы, скорпионы, пауки и всевозможные виды болотной птицы. Выше, словно падучие звезды, пронеслись золотистые иволги, резвились среди ветвей белки, и птичьи пересвисты наполняли лес своим оглушительным гомоном. Все это производило впечатление на Уильяма и одухотворяло его.
Ночью путники шли с большой опаской, с риском увязнуть по самое горло в бесчисленных рытвинах. Однако при свете луны, пробивавшемся сквозь ветви деревьев, удавалось все-таки кое-как двигаться вперед.
Река служила надежным ориентиром, и это было весьма кстати, ибо в кипарисовом лесу все деревья схожи между собой. Их могучие длинные корни буграми выпирали из почвы, а дуплистые, изогнутые у земли стволы стройными колоннами поднимались футов на двадцать ввысь – точь-в-точь как исполинские зонты с шероховатой ручкой и зеленым верхом, не спасающие, впрочем, ни от дождя, ни от солнца.
Ранним утром путники вступили под сень этих деревьев. Погода стояла великолепная. Ничто не предвещало грозы, которая обратила бы почву в сплошное месиво. Туссен осмотрительно выбирал дорогу, чтобы не угодить в заболоченный овраг. Вдоль правого, более крутого берега идти, к счастью, было несколько легче, и если бы не впадающие в реку ручьи, которые приходилось огибать или переходить вброд, задержки в пути были бы совсем ничтожны.
С наступлением темноты путники сделали шестичасовой привал. Остальную часть ночи они продолжали быстро двигаться вперед в полном молчании по уснувшему лесу, даже дети не плакали. Древесный свод был неподвижен. При свете ущербленной луны узорчатой сетью ложились на землю тени ветвей. Чуть слышно журчала река, медленно катившая свои воды по этой почти плоской равнине. Здесь было так мелко, что перебраться на другой берег не составило никакого труда.
На следующее утро, после двухчасового отдыха, путники двинулся на север. Но в этот день путеводная нить в виде этой реки, которая вела его до сих пор, оборвалась, обратившись уже в тонкую струйку воды, и совсем исчезла в гуще хинных деревьев, которые она питала своею влагой. А дальше – горизонт с трех сторон был скрыт кипарисовым лесом.
Здесь же перед путниками, словно величественные монументы возникли маунды (курганы), в которых по туземным обычаям индейцы народа натчезов хоронили своих умерших. Кое-где среди деревьев рядом с маундами над могильными холмиками виднелись простые деревянные или каменные кресты, возвещавшие об испанских и французских захоронениях. Попадались и воздушные склепы: укрепленные на ветвях и колеблемые ветром деревянные помосты со скелетами воинов, забредших некогда сюда охотничьих или военных отрядов индейцев прерий.
- Должно быть, в этом месте было когда-то поселение, - заметил Уильям, внимательно рассматривая надгробный крест на могиле некоего Люка де Мулена.
-Оно уже исчезло с лица земли, - вставил Хитч, - Жители покинули его из-за постоянных набегов индейцев.
-Как нам двигаться дальше, мистер Хитч? - озабоченно спросил Уильям, ведь ориентир – река, канул.
- Это забота Туссена. Да и твоя, тоже. Будем двигаться по компасу.
С ним мы и в самом дремучем лесу не заблудимся, - и Хитч достав из кармана компас, бросил его в руки Уильяма. – Надеюсь, умеешь с ним обращаться, а морячок.
-Да сэр! – улыбнулся Уильям, разглядывая до боли знакомый навигационный прибор.
-Ну, так в путь! И да поможет нам Бог! - призвал Хитч.
В полумиле за грядой маундов путники снова вступили под зеленые своды и по компасу взяли курс прямо на север.
В течение первой половины дня не случилось ничего примечательного.
Около полудня сделали привал. Уильям, все время подсчитывавший, сколько уже пройдено, полагал, что до плантаций Аддерли оставалось не более пятидесяти миль. После того как он с Туссеном присоединились к партии Хитча и начали сплавляться на баржах прошло восемь дней, и за это время они преодолели более двухсот миль. Правда, до сих пор они не встретили на пути никаких серьезных препятствий: партия благополучно поднялась по реке до самого ее верховья, а путь по кипарисовому лесу тоже не представлял больших трудностей. Погода была превосходная: не было ливней, которые могли бы затруднить сплав и превратили бы речные берега в непроходимое болото. Стояли к тому же светлые лунные ночи – все как нельзя более благоприятствовало путешествию и путешественникам.
Теперь до плантаций оставалось уже сравнительно немного. Восьмидневный стремительный переход закалил Уильяма настолько, что оставшееся расстояние он полагал можно пройти и за двое суток. А там наступит и развязка, которую, как ему показалось, невозможно было предвидеть заранее. Хотя до сих пор ему сопутствовала удача. Хитч и его люди опасались все же, что они могут столкнуться с определенными трудностями, а именно, с бунтом рабов из партии, которых они гнали на плантации.
В полдень путники позавтракали и, передохнув, двинулись дальше. Характер местности не изменился: все те же болота, те же топкие овраги и ручейки. Их приходилось либо обходить, либо переправляться через них вброд. Но все это не слишком удлиняло путь.
Однако около четырех часов дня Туссен неожиданно остановился. Дождавшись своих спутников, он указал им на отпечатки человеческих ног на топкой почве.
- Нет никакого сомнения, что недавно здесь прошел какой-то отряд, — сказал Хитч.
- И притом довольно многочисленный, - добавил один из подручных Хитча по имени Шиптон.
- Откуда и куда ведут эти следы? - спросил Уильям.
-Необходимо это выяснить прежде, чем принимать какое-либо решение.
Все стали внимательно рассматривать следы. Они тянулись ярдов на пятьсот к северу. Несомненно, они шли и дальше, но продолжать изучение казалось излишним. Направление их давало возможность установить, что какой-то отряд, численностью в человек пятьдесят проходил в этой части леса со стороны плантационного хозяйства Аддерли на север в сторону границы с Арканзасом. Туссену удалось также установить, что неизвестный отряд делал привал как раз на том месте, где находилась теперь их партия.
Предупредив конвоиров, чтобы они были наготове, Хитч, Туссен и Уильям, планомерно вписывавшийся в команду конгрессмена Аддерли, углубились в лес и, пройдя с четверть мили влево, определили, что далее следы вели параллельно западному берегу Миссисипи.
Вернувшись обратно, Хитч высказал свои предположения:
- Впереди нас прошел отряд. Он движется как раз в том же направлении, что и мы. Это, скорее всего беглые с наших плантаций. Рабы вооружены огнестрельным оружием. Мы видели на земле остатки ружейного пороха. Вероятно, так они разжигали костры. От костров осталась одна зола. Ясно – они направляются на север, в свободные арканзаские прерии.
- А если мы столкнемся с ними, то к ним наверняка захотят присоединиться рабы из этой партии. Тогда их может оказаться около сотни, - отметил Шиптон.
- Против семнадцати!.. – вставил Уильям.
- Не беда! - воскликнул Хитч. - Ведь никто из нас не отступит, если они вздумают напасть на нас или если нам самим придется атаковать их? Я прав, джентльмены!?
- Никто!.. Никто! - горячо откликнулись наемники Хитча.
Их порыв был вполне искренним. Однако подумал Уильям, подобное столкновение ничего хорошего не сулит. Он был уверен, что такая мысль мелькнула, вероятно, у каждого, но никто не проявил малодушия.
Но, когда порыв воодушевления прошел, участники партии призадумались и притихли, вопрошающе глядя на Хитча и ожидая его приказаний.
Хитч на мгновение поддался общему настроению, но тут, же решительно поднял голову и воскликнул:
-Вперед, джентльмены!
Пройдя несколько миль, путники оказались в зеленой долине. Глухая нехоженая часть леса с толстым слоем распыляющейся трухи и сушняка заглушала шаги, наполняя полумрак тишиной . Туссен поднял руку, и все остановились у огромного высохшего кипариса. Индейца насторожило то, что здесь он обнаружил следы отряда беглых рабов, час тому назад побывавших в этом месте. Туссен поведал, что беглецы видимо, заблудились и кружили в долине по лесу, описывая заколдованный круг, столь хорошо знакомый всем, кому случалось заблудиться в лесу. Убедившись в том, что они блудят, беглецы бросили тропу в надежде сократить себе дорогу и пересекли лес напрямик. Солнца не было видно из-за густо переплетенных ветвей над головами. Ориентироваться можно было только по сумеречному грустному рассеянному свету, проникавшему сквозь этот свод.
Уильяму показалось, что в одной стороне леса было светлее, а несколько кустов папоротника подтвердили его догадку о близости мелколесья. Все уже видели отвесные лучи солнца, пробивающиеся через просвет в лесу. Туссен уверил Хитча, что выбраться из лесу будет не так уж трудно, и повел в сторону прогалины.
-Мистер Хитч,- обратился Уильям к патрону, - не сочтете ли нужным выслушать меня.
-Говори.
-Я бы предпочел сейчас разделиться и двинуть авангард в том направлении, куда ведет Туссен. Не ровен час мы нарвемся на беглых рабов, тогда за наши с вами жизни я не дал бы и пени.
-Как прикажешь поступить? Повернуть обратно? - спросил Хитч.
-Напротив, сэр. Человек семь в авангарде быстро бы настигли неуклюжий отряд беглецов, устроив им засаду. Не думаю, что они все вооружены. С пяток, другой ружей у них конечно есть. Но какие с рабов бойцы? Посудите сами? Фактор внезапности и мы стреножим их, присоединив к нашей партии.
-Авантюра.
-Почему, сэр? Оправданный риск.
-Действуй парень. Туссен и еще пятеро пойдут с тобой, я распоряжусь. Мы же, пока устроим привал.
-Слушаюсь, сэр – ответил Уильям по-военному. - И будьте так любезны, выделите мне, наконец, хотя бы чертову аркебузу.
Хитч рассмеялся и гаркнул:
-Шиптон, дай на время парню свой карабин и боеприпасы.
-Зачем, сэр?
-Поохотиться.
-Понятно, сэр,- не понимая, ответил Шиптон и бросил Уильяму карабин с подсумком.
Когда группа захвата была готова к выступлению, Туссен еще раз внимательно осмотрел местность, плавно взмахнул рукой, и они тронулись, скрывшись за папоротником в мелколесье.
Преследуя беглых, удалось выяснить, что те охотились в одиночку, потом встречались на тропе и следовали к месту стоянки. Этим группа Уильяма и воспользовалась, следы отчетливо вели на болото.
Беглецов обнаружили на поросшем камышом островке. Дичь была распугана, несколько ружей просто валялись на замшелой траве, сети для рыбной ловли были прорваны, наживка раскидана. Голодные, подавленные душевно и физически, но еще более сдержанные и молчаливые беглые невольники, скрываясь в этих камышах, обустроили лагерь. Временами с островка доносились голоса, плач младенцев. Беглецы жестоко страдали от голода и, пренебрегая последствиями, забыли всякую осторожность.
Один из мужчин, встав в полный рост, увидел стаю гусей и, приложив ружье к плечу, выстрелил. Завидев, что птица подстрелена он мгновенно ринулся за ней через болото, прямо на засевших в высокой траве бойцов группы Уильяма. Не успел он ступить и десяток шагов, как цепкие руки Туссена распластавшегося в траве свалили его, а Уильям отвесил чернокожему увесистую оплеуху, прикрыв его рот своей ладонью.
Когда негр успокоился, и понял, что нарвался на засаду, Уильям спросил его: «Вас много»? Негр отрицательно покачал головой. «Сколько»? - продолжил Уильям, вскидывая пальцы на руке, десять раз по пять. Негр вновь отрицательно покачал головой. «Столько»? - и Уильям вскинул пятерню восемь раз. Негр глазами утвердительно моргнул.
«Сейчас я тебе дам возможность дышать, но если ты начнешь кричать, он, - и Уильям указал на Туссена, - перережет тебе горло. Уяснил». Негр кивнул.
Разжав негру рот, Уильям и Туссен связали его.
-Сколько у вас ружей,- спросил Уильям.
Негр показал три пальца, потом добавил:
-Пуль совсем нет.
-Фу, ты черт! - отлегло у Уильяма. - Не придется вас убивать.
-Откуда бежали? - продолжил допрос Уильям.
-Кто от Кинсли, кто от Аддерли,- смиренно ответил негр.
-Тебя как зовут?- спросил Уильям.
-Саабо.
-Жена, дети есть?
-Может, где и есть.
-Ты куда бежал-то Саабо?
-Рейджпоинт. Там хорошо, там нас любят. Там мы люди.
-Да уж, - отрешенно молвил Уильям. – Сейчас пойдешь со мной, будем говорить. Вы должны вернуться к своим хозяевам. Кто откажется, того мои люди убьют на месте. Ваш лагерь окружен. Мы шли по вашему следу. Я работаю на мистера Аддерли. Уяснил.
-Многие хотеть умереть, чем вернуться к Аддерли, - пояснил Саабо.
-Вставай, пошли, - и Уильям за локоть поднял связанного негра.
- Tueront, non (убьют, нет,- франц.), – молвил Туссен.
-Тогда стреляйте, - хладнокровно отрезал Уильям и направился по болоту в лагерь беглецов.
Ничего не подозревая, около сорока человек мужчин, женщин и детей, в надежде, что они укрыты от чьих либо глаз, пришли в движение от неожиданности встречи с незнакомцем, который прикрываясь Саабо, появился в лагере.
-Смотрите, смотрите! - закричала одна из негритянок. - Это Сабо!
-Не стреляйте! Крикнул Саабо. Этот господин работает на Аддерли. Они выследили нас. Мы окружены. Если не сдадимся, они перестреляют всех.
На мгновение воцарилась тишина. Беглые рабы, казалось, обдумывали решение. У них явно отсутствовал лидер, поэтому каждый принимал решение за себя.
С места сорвался какой-то молодой мужчина и, прихватив куртку, что есть прыти, бросился с острова в камыши. Через минуту в камышах раздался выстрел, а еще через минуту, один из бойцов группы Уильяма, за шиворот, по воде выволок оттуда мертвое тело того самого резвого негра, продемонстрировав всю серьезность намерений поимщиков, и безнадежность ситуации для чернокожих.
-Желающие продолжить побег еще есть? – жестко бросил Уильям, с досадой глазеющим рабам.
Из толпы вышел седой, старый негр, что-то сказав на непонятном языке, своим братьям, он бросил в сторону Уильяма: «Я родился свободным человеком, прожил жизнь рабом, умереть хочу свободным. Я не вернусь на плантацию».
Он выхватил нож из голенища своего сапога и резко вонзил его себе в живот. Глаза старика выкатились из орбит, изо рта хлынула кровь, и бездыханное тело рухнуло в траву.
Уильям стоял отрешенно, взирая на эту картину. Сейчас он понимал то, о чем никогда и не помышлял: «Смерть – путь к свободе. Старик выбрал такой путь освобождения. О, Бог мой, как величественен этот раб, как дерзок он перед Создателем»! - думал Уильям.
В стороне сидела совершенно спокойно женщина, в лицо ей ласково, дул ветерок. Ее ребенок – девочка лет трех, гладила ей щеки и лепетала что-то, стараясь вывести мать из-за задумчивости. Женщина бросила взгляд на золотую под солнцем рябь на болотистой воде, крепко прижимая девочку к груди, она заливала ее детскую головку обильными материнскими слезами. Потом женщина приподняла подол верхней ситцевой юбки, просунула туда свою руку и выхватила пистолет. Быстро взвела курок и приставила ствол к голове улыбавшегося ребенка.
-Не-е-т!!! – заорал Уильям. – Остановите ее!
Он оттолкнул от себя тело Саабо, которым прикрывался и вскинул ствол ружья в сторону женщины. Один за другим последовали выстрелы. Пуля из пистолета женщины разнесла череп девочки замертво упавшей у ног матери. Ну, а пуля, посланная из ружья Уильямом, пронзила сердце несчастной рабыни, принесшей в жертву свободе жизнь собственного ребенка.
Среди рабов началась паника. Взявший ситуацию под контроль Туссен и остальные бойцы группы, канонадой выстрелов пресекли всякое намерение невольников начать сопротивление, приведя их к полному повиновению.
К вечеру партии рабов соединили в одну, и под пристальным вниманием конвоиров продолжили гнать их в заданном направлении. Весь оставшийся путь Уильям ни с кем не разговаривал. Его душу терзали всевозможные угрызения, с которыми он не мог справиться. Огонь в его глазах померк, затуманенное сознание не реагировало на внешние раздражители, он брел наряду с рабами с неподвижным, аскетическим лицом, чуть подергивая выступающими скулами.
-Ты молодец, парень, - сказал подошедший к нему Хитч, - мне кажется, я не ошибся в тебе. Не думай об этом. Не терзай себя. Ты все сделал правильно. Туссен тебя еще больше зауважал. Не стоит мучить себя. Это всего лишь рабы. Понимаешь, товар.
-Они, прежде всего люди, - не глядя на Хитча, отрешенно произнес Уильям. - Я видел их глаза.
- Ты видел в их глазах страх, потому что они рабы, - цинично пояснил Хитч.