Не помню, отчего я, будучи шестилетней девочкой, проснулась среди обычной зимней ночи, лежа с мамой под теплым одеялом. В таинственной тишине я стала любоваться лунным светом. Может это был всего лишь свет фонарей, но интересней было вообразить, что это свет Луны, и я с интересом принялась разглядывать обстановку комнаты в необычном ночном освещении, в котором вдруг заметила, что отец, заснувший на соседней кровати, спит совершенно неукрытый. Он заснул прямо на покрывале, видимо, поленившись перед сном расстелить постель и залезть внутрь под одеяло. На нем был спортивный костюм — его обычная домашняя одежда. Рядом лежала развернутая газета.
Мое детство прошло в северном городе, где мороз достигал пятидесяти градусов ниже ноля, в квартире было тоже всегда холодно и зябко, поэтому с шерстяными носками мы практически не расставались, даже, когда шли спать, но папа... Он спал не только без одеяла, но и без носков. Чувство жалости стало подкрадываться ко мне и я вспомнила, как папа пришел с работы, поел, сходил в душ и прилег перед сном с газетой. "Наверное, он так устал, что, засыпая, только погасил свет, а вот укрыться уже не смог." - Пронеслось в моей голове. Неожиданно я почувствовала сострадание к моему несчастному папе, который спал, свернувшись клубочком, и некому было его укрыть. - "Я согрею тебя, папа." - Подумала я, и тут же стала вылезать из под одеяла, попутно оглядывая комнату в поиске его носков.
Но в этот самый момент зашевелилась мама, и мне пришлось тут же нырнуть обратно, так как я испугалась, что могу разбудить ее. "Мамуля целый день работала, устала, она не должна проснуться среди ночи, ей завтра рано вставать." - Мысли неслись одна за одной. - "А папа? Как быть с папой? Он же совершенно замерзнет. Как же ему, наверное, холодно, у меня вот уже нос замерз." - Чувствуя озноб, я осторожно, чтобы не потревожить маму, засунула голову под одеяло. Внутри было так тепло и уютно, что мне тут же захотелось спать, но я не могла себе этого позволить, ведь мой папа замерзал. Выждав, я предприняла еще одну попытку осторожно вылезти из кровати, но на этот раз, мама повернулась ко мне лицом и обняв, притянула к себе. - "Все, попалась. Теперь не пошевелиться, но что же делать, что придумать?" - Внутренне металась я. - "Я должна помочь папе, но как при этом не разбудить маму."
Папа чуть слышно поежился, и, обрадовшись, я подумала, что от холода он сейчас проснется и нырнет под одеяло. Но папа только еще сильней сжался и стал совсем каким-то маленьким и беззащитным, похожим на щеночка из второго подъезда. Внутри что-то заныло. Я всерьез ощущала себя предательницей, которая могла только лежать и мысленно причитать: "Папулечка, как же ты мерзнешь, как же тебе зябко, а вдруг ты завтра заболеешь, непременно заболеешь, даже обязательно, ведь тебе так холодно, холодно..." - Нагнетала я. - "И раз так, то мне тогда тоже должно быть холодно: буду мерзнуть вместе с папой." - Приняла я решение. Дождавшись, когда мама убрала руку, я осторожно стянула с себя одеяло, и почти сразу же всем телом почувствовала прохладный сквознячек, которому было плевать на мою фланелевую пижамку, и он радостно стала обдувать меня. В какой-то момент я чуть не передумала, но чувство долга перевесило. - "Теперь папа не один, мы вместе мерзнем." - Что-то очень горячее стекало по вискам, превращаясь в холодные струйки. От сквозняка из щелей оконных рам руки и ноги стали леденеть, и я успела не только попереживать за папу, но еще и мысленно поругать за его легкомыслие. Вот такой сердитой, заплаканной, неукрытой и обнаружила меня мама, проснувшись: — Чего не спишь, доченька, зачем ты раскрылась, почему плачешь, что случилось?
И вместо того, чтобы все объяснить и побежать накрывать папу, я почему-то твердо ответила: — Ничего, спи. — Не знаю, почему не сказала ей все, как есть. Может все обострила глубокая ночь, и мне показалось, что это только наш с папой секрет, может что-то еще, но, если быть честной, то я просто застеснялась своих слез. Мама попыталась меня накрыть, но я решительно отказалась, сказав, что мне жарко.
Не помню уже, как заснула, помню лишь, что утром тут же побежала к папе с допросом, почему это он без одеяла и носков всю ночь проспал. К моему удивлению, папа сначала вообще не понял о чем речь, а потом, зевая, совершенно спокойно ответил: — Так я же не раздетый спал, доча, а в спортивном костюме. Читал да заснул.
"То есть, вы понимаете, он в костюме был! Я, значит, всю ночь из-за него не спала: страдала, переживала, мучалась, а он, а он..." Волна непонятных чувств обрушилась на меня: — Папа, никогда, никогда больше не спи так, тебе ведь было холодно, я знаю! Почему ты не признаешься? Спи теперь только под одеялом, и носки, носочки... — Договорить я уже просто не смогла, голос сдавили слезы.
Сейчас, став взрослой, я оглядываюсь на это происшествие с улыбкой, но в ту холодную лунную ночь перед мной всерьез стоял сложный выбор, благодаря которому, я поняла: между папой и мамой выбирать невозможно.