Тем, кто хорошо знает Шурочку, прекрасно известно, что, несмотря на ее открытость, общительность и веселость, она довольно жесткий человек. Если не сказать, суровый. Шурочка, к примеру, без тени сожаления может прихлопнуть комара, который опрометчиво решил избрать местом отдыха от полетов ее щеку. Или осеннюю муху, назойливо зудящую над ухом. Ни один мускул не дрогнет на красивом лице девушки при виде лягушки на мостовой, расплющенной колесом автомобиля. Ни единой слезинки не выдавит и репортаж из Африки о голодающих чернокожих афроафриканцах. То есть, даже тем, кто Шурочку не знает, теперь становится понятно, что девушки именно с таким характером в годы гражданской войны расхаживали в кожанках, красных косынках, повязанных на голову и огромными тяжелыми маузерами, тяжело хлопающими при ходьбе по упругому бедру.
Маша знала Шурочку более чем хорошо. Знание это скопилось за долгие годы дружбы, в течение которых Манюня не раз испытывала тяжелый характер подруги, что называется, на «собственной шкуре». Тем большим было удивление Маши, когда она, придя однажды к подруге домой, застала ту плачущей.
Шурочка сидела за кухонным столом, перед ней в тарелке высилась горка перепелиных яиц, а по щекам, покрытым, как персик, нежным пушком, текли слезы.
— Шурочка, что случилось? — испуганно спросила Маша. Она никогда еще не видела Шурочкиных слез. Даже когда в детстве у нее выпали молочные зубы, подружка только весело щерилась беззубым ртом. Даже когда у нее впервые произошло с мальчиком это самое, ну, вы понимаете, о чем речь, даже тогда Шурочка хотя и призналась, что было немного больно, она не плакала, а только счастливо улыбалась. А тут вдруг слезы. Да еще такие крупные. Прямо, как горошины маша. — Тебя кто-то обидел?
Шурочка, все так же сидя, молча замотала головкой, отчего светлые волосы взметнулись облаком, а отдельные пряди прилипли к мокрым щекам. Попытка убрать их, особым успехом не увенчались.
— А чего плачешь? — настойчиво добивалась ответа Маша.
Шурочка всхлипнула и, наконец, нашла в себе силы ответить:
— Мамик, уходя на работу, сварила яйца и записку оставила: «Шурочка, это тебе на завтрак. Съешь все, перепелиные яйца полезны». А они же заразы мелкие и их много. Я пока одно очистила — затрахалась. Вот и решила: есть прямо в скорлупе. Она же тонкая и потом, кальций тоже полезен для организма.
— И что, невкусно? — посочувствовала подруга.
— Вкусно. Только скорлупа на зубах хрустит, а мне кажется, что это хрустят косточки нерожденных перепё-ё-ё-ёлочков, — и Шурочка зарыдала во весь голос.