Кровавая стычка двух ревнивцев со смертельным исходом, внесла некую безмятежность в жизнь обитателей асьенды Аддерли.
Сама по себе ситуация, вообще не обсуждалась. Отношение окружающих к случившемуся было довольно-таки прохладным. Все тупо выполняли свои обязанности в бессмысленном молчании.
Руфь, избегала появляться на людях, и большую часть времени проводила в своих покоях. Более всего она сторонилась встречи с Уильямом, которой в свою очередь также не искал повода увидеться с ней. Кроме того, он понимал, что находиться теперь в полной власти конгрессмена и ожидал от него какого-то решения. Бежать от проблем, он напрочь отказался, во избежание породить мнение у всех, а в первую очередь Руфи о своей виновности или трусости.
Мистер Аддерли, решив, что пребывание Уильяма на территории его хозяйственного комплекса затянулось, срочно вызвал к себе Хитча, приказав тому подыскать замену Уильяму на посту управляющего. И как только новоиспеченный управляющий, тучного телосложения, розовощекий ирландец с недвусмысленной фамилией Гамбургер, был представлен хозяину, последний не преминул оповестить об этом Уильяма, для чего поручил это сделать своему верному компаньону Хитчу.
- Не переживай ты так, Уил, - по товарищески подбадривал Уильяма Хитч. – Мистер Аддерли не увольняет тебя. Он просто хочет поручить тебе серьезное дело. Ты, развеешься, забудешься, обретешь новизну. Одним словом переродишься. – Сказать по правде этот Рабле мало кому нравился. Я сам до сих пор недоумеваю, почему патрон сделал ему снисхождение, приняв на работу. Не секрет, он когда-то подло обманул и мисс Руфь. Девушка доверилась ему, а он просто воспользовался ею. Поиграл и охладел. Понимаешь? Не переживай. Одним подонком меньше стало. Прости меня Господи, - и Хитч перекрестился.
-Слишком много крови на моих руках за последнее время, - отрешенно произнес Уильям.
-Вот, что я тебе скажу, парень. В этом мире, либо ты, либо тебя. Посему, возьми себя в руки, и прекрати заниматься самокопанием.
Когда Хитч и Уильям вошли в кабинет Аддерли, последний оживленно беседовал с ирландцем Гамбургером.
-На то, чтобы залатать старый коровники, за выгоном, пойдет свыше тысячи футов леса, - вводил в курс Гамбургера Аддерли, - а чтобы поставить новое строение с сыроварней, понадобиться добавочно еще каких-нибудь две тысячи, при этом материал старых построек тоже пойдет в дело – пригодиться на заборы; старые доски будете набивать промеж новых столбов и переплетов. Мне было бы интересно послушать ваше мнение, когда вы оглядитесь, может выгодней поставить вовсе новое строение?
-Да, безусловно, - ответил Гамбургер несколько растерянно.
Он не рассчитывал на такого рода деловой разговор и был тем сильнее смущен, когда вошли Уильям и Хитч.
Аддерли бросил быстрый взгляд на лицо Уильяма. Оно сохраняло серьезность, и только к уголку глаза набежали чуть заметные морщинки.
-Не отложить ли нам лучше на завтра эти хозяйственные вопросы, - сказал Аддерли с улыбкой. – Тем более, вот мистер Гарт, ваш предшественник, любезно поделиться с вами своими соображениями. Не так ли? – и Аддерли многозначительно взглянул на Уильяма.
-Да, разуметься, сэр, - ответил тот, пряча глаза от испепеляющего взгляда патрона.
-Я, так и думал. Ну, теперь мистер Гамбургер, не смею задерживать вас, обживайтесь и до завтра.
Проводив Гамбургера до дверей кабинета, Аддеррли задумчиво подошел к окну, потом молвил:
-Возможно, у меня на его месте были бы те же чувства, что и у него тогда. Как считаешь Хитч?
-И, я наверняка поступил бы также, как и мистер Гарт, сэр, - ответил Хитч.
-Главное, что ничего не сделано исподтишка, - отметил конгрессмен, - Не слишком верьте людям, которые всегда подлаживаются к вам, мистер Гарт. И не придавайте слишком много или слишком мало значения тому, что вам здесь говорят. Вы как раз из тех людей, которые наживают себе множество глупых врагов и столько же безрассудных друзей. И я еще не знаю, кто вам больше доставит хлопот, первые или вторые. Не надо только недооценивать ни тех, ни других. И не надо слишком задирать голову, молодой человек, а то не увидишь, что там копошиться вокруг на земле. Потому-то на болоте мокасинная змея чаще жалит коня, чем свинью.
Аддерли улыбнулся, но при этом сдвинул брови в таком притворном страхе за своего собеседника, что тот сразу осмелел.
-Я бы рад иметь хотя бы одного друга, но по-настоящему близкого, сэр, – сказал Уильям, глядя прямо в глаза патрону. – Тогда мне были б не нужны другие друзья и не страшны враги.
-Боюсь, что вы правы, молодой человек, - сказал Аддерли, - что же касается меня, - полагаю, ваши слова не могли относиться к кому-нибудь другому кроме как ко мне? Разве я вам плохой друг? – и Аддерли не удержался от улыбки.
-Мне – нет! – смущенно ответил Уильям. - Вы постоянно вытаскиваете меня из дерьма, а это дорого стоит.
-Да, но вот другим вы приносите разочарование, – двусмысленно намекнул Аддерли. – Ну, да ладно, джентльмены, а теперь к делу. Присаживайтесь.
Мистер Гарт, я хотел бы поделиться с вами кое-какими планами на будущее и найти в вашем лице поддержку единомышленника.
Я, намерен в ближайшее время, приступить к о освоению земель за правым берегом реки, в Арканзасе. Кое-какую часть тамошних территорий мне удалось приобрести всеми правдами и неправдами. Там уже идет строительство новой усадьбы. Но для развития плантационного хозяйства требуется значительный человеческий ресурс, коим я пока не располагаю.
В деле освоения, я пытался заручиться поддержкой местных фермерских поселений, но не нашел понимания. Суть в том, что фермеры не понимают прогрессивности значения развития рабского труда на их территории, и по-прежнему по старинке нанимают пеонов из числа беглых рабов, в том числе и моих. А это заметно подрывает экономический базис плантационного хозяйства на юге, в частности и здесь. Ведь рабы стоят денег, не так ли? Конечно, я не думаю, что продукция, выращенная на моих плантациях, где мы используем рабский труд, может конкурировать с продукцией фермеров севернее от нас. Но, тем не менее, прецедент, которые создают вольные фермеры в Арканзасе, весьма заразителен и опасен для нас, потому, что массы рабов по-прежнему уходят туда и растворяются в их укладе, и тем самым наносят вред нашим интересам. Со временем, я планирую на освоенных территориях создать невольничий рынок, ведь орлеанский находиться достаточно далеко. Более, того рабов, верх по реке скоро будут доставлять пароходы. Вы видели когда-нибудь пароход?
-Нет, сэр, – ответил Уильям, заворожено внемля словам хозяина.
-Ничего скоро увидите, – продолжал Аддерли, - Плоскодонки и баржи отойдут в прошлое и величайшая артерия нашего континента, такая как Миссисипи, будет удовлетворять наши потребности в полной мере. Я построю дамбу, которая будет останавливать воды и перенаправлять капризные речные потоки в нужном нам направлении. Мы займемся ирригацией, прерий – плацдарма для развития скотоводства. Тысячи, сотни тысяч переселенцев с Востока будут, имеет возможность начать новую жизнь к западу от Миссисипи. Необъятный простор раскинется перед ними, давая каждому самостоятельно отвоевать у природы свое место под солнцем.
Посему, мистер Гарт, в этом деле я рассчитываю на вас. Прежде всего, мне хотелось бы, направить вас в Арканзас, где идет строительство моей усадьбы недалеко от Рейнджпоинта, вашего, так сказать, отчего дома. Мне нужен там верный человек, способный контролировать строительство и разумно распоряжаться средствами, которые я буду выделять. Кроме этого Руфь мне как-то сказала, что вы знакомы с обычаями куапо, и в этой связи лучшего человека мне не найти. Вы сумеете замирить индейцев, в случае проявления ими агрессии. Все что необходимо для этого я обеспечу: ружья, боеприпасы, утварь и прочее, будет в вашем распоряжении неограниченно. Ну и, конечно же, вы сможете видеться с близкими. Не так ли мистер Гарт?
-Право, не знаю, сэр. Большая ответственность.
-Что, встреча с близкими? – иронизировал Аддерли.
-Да, нет. Моя роль в ваших проектах, – смущенно ответил Уильям.
-Не бойтесь быть великим, мистер Гарт! Будущее за вами! Я с удовольствием буду рад видеть вас богатым и знаменитым. Да, что я!? Не скрою, вы лучшая партия для моей дочери! Она будет гордиться вами!
От этих зазывающих и многообещающих декламаций, прозвучавших из уст Аддерли, Уильям чуть не подавился слюной. В особенности, когда патрон причислил его к женихам Руфи. То, о чем он еще недавно и не помышлял, казалось само шло к нему в руки. Но он не стал торопить события и сделал вид, что не обратил внимания на последние слова Аддерли.
-Что ж, - вздохнул Уильям,- я готов.
-Но прежде, мистер Гарт, - я хотел бы вас попросить принять участие в одном деликатном деле.
-Слушаю, сэр.
-На реке завелась банда молодчиков, которые воруют у меня хлопок и спускают его вниз по реке до Орлеана. Я, конечно же, принял меры, наняв вояжеров Миссури, которые всячески пытаются пресекать подобные действия, устраивая блокпосты в местах впадения притоков в Миссисипи на западном берегу. У меня с ними временная договоренность, поэтому они скоро покинут сторожевые функции и отправятся восвояси на север, так как начинается сезон охоты. Я дам вам с десяток людей, чтобы вы присоединились к ним и довели дело перехвата ворованного хлопка до конца.
-Ваше право, сэр, - податливо ответил Уильям,- Когда выступать?
-Завтра, мистер Гарт. Хитч, даже отрывает от сердца своего драгоценного натчеза.
-Туссена!? – радостно произнес Уильям.
Хитч улыбнувшись сквозь тонкие усы, обнадеживающе кивнул головой.
Через открытое окно в хижину, где жил Уильям проникло утреннее солнце, и его лучи оказались могущественнее холодного воздуха, от которого он поеживался под своими одеялами. Открыв глаза, он увидел птицу на подоконнике. «Вестник?» – подумал Уильям, поворачиваясь набок. Как все в мире молодые и здоровые существа, он попытался было заснуть снова, но в это время в дверь постучала служанка:
-Мистер Гарт, пора завтракать! – тонким голоском просигналила она и сразу же удалилась.
Не тратя ни минуты на одевание, он распахнул дверь и вышел из хижины, прекрасно зная, что его могут созерцать только хозяйские куры, да пара дворовых псов. Он окунул голову и плечи в стоявшую за дверью кадку с водой, вытерся чистым полотенцем оставленным видимо его «будильником» в лице чернокожей служанки, и направился в хижину, чтобы одеться. Как только он был готов, то сразу же отправился на общую кухню, где рабыни готовили пищу для пеонов и тех, кто служил у мистера Аддерли.
Сев за дубовый стол – место, где всегда принимал пищу управляющий, Уильям обратил внимание, на присутствующих скотников, объездчиков и прочую челядь, которые ленивыми насмешливыми взглядами следили, не вставая за экс управляющим.
-Я люблю, чтобы перепелка с гренками к завтраку была немного поджарена, - сказал один из них, позевывая.
-А с меня хватит форели, и на жареных устрицах, я не настаиваю,- заявил с большой важностью другой.
Оценив их шутки, Уильям утупился в тарелку, которую перед ним поставила чернокожая кухарка.
Меню состояло из вяленого мяса, поджаренного на соленом свином сале; к этому отварная картошка и кофе с лепешками. То же самое подали и тем двум острякам. Лепешки оказались, однако совсем не пропеченными и были парнями тут же использованы как метательные снаряды. Сквозь проход между столами они начали бомбардировать Уильяма.
-Метко ты наловчился, - одобрительно заметил Уильям, когда кусок лепешки попал в его кружку с кофе.
Парни зашлись ехидным смехом.
Как только Уильям, доел свой завтрак, вылизав жир с тарелки языком, словно голодная собака, он метнул тарелку в одного из обидчиков, угодив ее ребром прямо в переносицу. От боли парень резко вскочил и схватился за нос. Второй бросился на Уильяма, но тот был уже готов отразить нападение, и огрел наподдавшего табуретом по спине, от чего парень сложился как бы вдвое и рухнул.
-Приятного аппетита, джентльмены, - цинично бросил Уильям,- надеюсь, касторка вам не понадобиться.
Выйдя из кухни, он сорвал ветку каштана и принялся обрывать с нее листья один за другим. Когда их уже не осталось ни одного, он взмахнул рукой, резко стегнул себя веткой по сапогу, проворчал: «Довольно, пора за работу», - и большими шагами направился во двор.
Во дворе уже собралась толпа. Оседланные лошади, навьюченные мулы, беспорядочно бегавшие служанки.
Лениво и вальяжно, как бы прогуливаясь со стороны в сторону, расхаживал новый управляющий мистер Гамбургер.
-Доброе утро, мистер, - зайдя сзади, зычно молвил Уильям.
-Ой! Матерь Божья! Как вы меня напугали! - от неожиданности, чуть подскочив, сотрясая жирами, сказал Гамбургер.
-Прощу, прощения, если напугал.
-Не стоит извинений,- мельтешил Гамбургер,- говорят, что мистер Аддерли вас отсылает на север. К индейцам?
-Точно так, на север, где в болотах и лесах живет много дикарей. На завтрак, которые жрут человеческую печень, а на ужин готовят кровяной суп с потрохами из все той же человечины, – шутил Уильям, уловив некоторую наивность в натуре Гамбургера.
-Боже, мой, какой страх! Вам не позавидуешь, молодой человек. Храни вас Господь! – причитал Гамбургер, вытирая платком потное лицо.
-Спасибо, за теплые слова, мистер, – с долей сарказма проговорил Уильям. - Удачи и вам, в этом не легком, но нужном деле – смотрящего за коровами, курами, досками и гвоздями, а также прочей дребеденью.
-Уил! – окликнул Уильяма Хитч.
-Да, мистер Хитч!
-Смотри, - и Хитч, указал в сторону, откуда чернокожий конюх, вел под седлом ту самую строптивую кобылу кастильских кровей, которую недавно укротил Уильям.
-Это мне!? – радостно проговорил Уильям, - принимая лошадь.
-Боюсь, что она вряд ли кого-либо к себе подпустит, мистер Гарт, - сказал внезапно появившийся на балконе с супругой, Элвин Аддерли.
-Но, она, же стоит денег? – спросил Уильям.
-Я выкупил ее у хозяина. С вас я вычту из жалования, - добавил Аддерли.
Потом Уильям увидел Туссена гарцевавшего среди построек. Индеец направлялся к нему.
-Бонжур, Туссен! – сказал Уильям, подавая краснокожему руку.
-Бонжур, - сдержанно ответил индеец.
-Пора отправляться, мистер Гарт, - крикнул Аддерли. – Эти люди, - и он показал на хорошо вооруженных и экипированных всадников, - поедут с вами.
Потом Аддерли дал знак Хитчу, который подошел к Уильяму и протянул пару кожаных кошельков.
-Здесь серебро, - оплата для вояжеров. В этом деньги для тебя, на расходы. Те четыре мула с провизией, тоже. После того как доберетесь до места, через пару недель жди вестового, последуют дальнейшие инструкции.
-Ясно, сэр, – буркнул Уильям.
-Полагайся на Туссена, он не предаст, – наставлял Хитч. – Об этих парнях мне не известно. Они из алабамской гвардии патрона. Удачи.
-По коням, джентльмены! – крикнул Уильям.
Быть может, в это мгновение чувство полного одиночества кольнуло его, и он случайно скользнул взглядом, который зацепился за лицо Руфи, которая стояла, прислонившись к колоне, и смотрела на него. Даже равнодушная дворовая челядь, казалось, ощутила удивительную смесь трагизма и надменности, заключенных в ее позе. Они были уверены, что дочь патрона, чрезвычайно много мнит о себе и всегда держит на расстоянии местных ухажеров, дразня их, словно лесная нимфа, своей высокомерной недоступностью. Но Руфь, к удивлению всех, не спеша отделилась от колоны и спокойно, с ленивой грацией шагнула к Уильяму, восседавшему на кастильской лошадке. Подойдя, она протянула ему руку. Когда ее правая рука коснулась его левой, жаркий румянец пробился сквозь холодную маску равнодушия, за которой Уильям пытался спрятать свои чувства к ней от посторонних взглядов. Девушка на мгновение замерла; смущение исчезло из ее светло-серых глаз, и она смело взглянула на Уильяма в упор. Потом вставила ногу в стремя и упругим движением, поднявшись на стремени, обвила руками шею Уильяма, прижавшись губами к его губам.
И пока они не разомкнули объятий, никто не проронил ни слова, и на какой-то миг воцарилась полная тишина. Но вот она плавно скользнула на землю, доставая из кармана платок.
- Возьми, я выстирала его, - кротко произнесла она. – Когда вернешься, обещай, что расскажешь мне, кто такая эта Глэдис ван Лейба.
-Да она просто…, - хотел было объяснить Уильям.
-Не слова более, - оборвала его Руфь.
Все взгляды были прикованы к ним. Это не укрылось от мистера Аддерли, который и поспешил скомандовать.
-Пора! Поехали!
И кавалькада, внемля призыву патрона, рысью выехала за ворота асьенды.
-Боже мой, Элвин!? – удивленно произнесла миссис Аддерли, провожая взглядом всадников. – Ты видел!? Подумать только, наша девочка, после того как побывала в плену у дикарей, явно тронулась умом.
-Ты никогда не видишь дальше собственного носа, Миранда,- пренебрежительно сказал Аддерли, - Она тронулась сердцем.
-Как!? Руфь и этот безродный бродяга? Неужели ты допустишь чтоб…
-А, кто говорил, что я вообще собираюсь что-то допускать? – цинично заявил Аддерли, не дав супруге договорить.
Руфь Аддерли также смотрела вслед всадникам, пока они не скрылись с глаз. Потом она надела свою шляпку, подвязала ленты под подбородком и отправилась на конюшню. Оседлав своего мустанга, вскочила на него, на мгновение, показав объездчикам стройные лодыжки, обтянутые белыми чулками, свистнула гончих, бесцельно слонявшихся возле конюшни, хлестнула коня, и в вихре развевающихся холщовых юбок ускакала из дома.