Когда наши люди садятся в поезд дальнего следования, вагон среднего класса, плацкартный, то почти сразу, как принято у нас в народе, начинают есть. Насытившись, отправляются дремать – наступает та долгожданная легкость свободы от дел повседневных, от однообразия дней выходных, проведенных в трудах на дачных и приусадебных участках.
Мечты о предстоящем отдыхе навевают сладкие грезы. Потом пассажиры продолжают спать потому, что среди ночи надо будет покидать уютное тепло прогревшегося за день вагона или выходить в зябкую прохладу раннего утра, а кому-то по приезду предстоит полный рабочий день.
Но совершенно по-другому бывает, когда состав отбывает с конечной станции в путь-дорожку утром. Часам к двум пополудни люди успевают и выспаться, и насладится чаем, и опять слегка проголодаться. Среди народонаселения вагона нарастает беспорядочное движение, с перрона затаскиваются в вагон мороженное, пирожки, вишни или абрикосы – народ оживает и вновь готов к бесконечным разговорам. Ага, кажется началось…
Я тоже сползаю с верхней полки, с разрешения хозяйки нижней, присаживаюсь на дальнем конце, ближе к проходу, другого места все равно нет.
Слева от меня происходит разговор двух женщин примерно моего возраста, держатся достойно, выглядят моложаво, заметно, что к ним приложили руку и диета, и косметика.
Как бы продолжая прерванный разговор:
- Вот и я жду, не дождусь, внуков. Так хочется и книжку им почитать, и на озеро сходить, и в чистописании помочь. Да я согласна хоть все лето с ними просидеть на даче, пусть молодые отдохнут где-нибудь на курорте. – Говорит дама в бежевом, время от времени прикладывая салфетку к уголкам рта, похоже она прекратила трапезу несколько преждевременно, чем требовал того организм.
- А что же не везут внуков-то? Поди далеко ехать? - Заинтересованно спрашивает женщина в зеленом, с яркими красными розочками.
- Да нет, не далеко… Пару часов лёту. Из Рима и из Лиссабона. Да только не родились еще мои внуки. Одна дочь в Италии, вышла замуж, другая дочь в Португалии, развестись уже успела. Одной 30, другой 35 уже, а детей, похоже, не хотят…
- А что так? - спрашивает та, что в зеленом, сочно откусывая от румяного, как и сама хозяйка, яблока. Второе она протягивает собеседнице. – Угощайтесь, это свои, с дачи. Денег что–ли мало зарабатывают?
-Да нет, все у них есть, и дома с балконами, и машины. То они на Капри на выходные съездят, то в Швейцарию на горнолыжный курорт слетают на пару дней. Все не нагуляются. А вот мать пригласить, одним глазком на мир посмотреть, не догадаются.
- Так попроситеся, если сами таки недогадливы…
- Да намекала я, и недвусмысленно, когда домой погостить приезжают зубки подлечить, отбеленные по тамошней моде, да перед подругами нарядами похвастать, фотографии показать – где были, что пили… Но по всему видать, не только дети им не нужны, но и родители. Эх молодежь… Да разве мы такими были?
На миг воцарилась тишина, поезд выехал на участок, где рельсы проложены без стыков. Не слышно привычного стука колес, только легкое покачивание, да пролетающие мимо тени на занавесках окон. С бокового места, напротив купе раздавалось умиротворенное чавканье. Дама в розочках покосилась в сторону, быстро доела яблоко и продолжила беседу:
- Я тоже внуками бы позабавилась, да сказала своей Зинке, когда та замуж стала собираться: "А проживать где будете? Вы сначала на квартиру накопите, а потом и женитесь, и детей заводите. Мы ведь как? Все выходные на даче вкалываем, овощи-фрукты закатываем на зиму. Дача старая, сыпется, тут мужская рука нужна, а ейный хлюпик ни молотком, ни вилами работать не умеет, все очки поправляет. Вот пусть и сидит в своем банке, финансист без финансов! Я ей так и сказала, мол, вот найдешь другого, посолиднее, побогаче – тогда я буду спокойна".
- А сколько лет дочери? Она у Вас одна?
- Дочери двадцать восемь. А сыну тридцать три. Сказал, что семью заведет только тогда, когда на ноги встанет, на квартиру с удобствами заработает.
- Заработал?
- Да нет еще, как уехал одиннадцать лет тому назад после института, так и мотается по стране, то Дальний Восток, то Воркута… Эх, молодежь нынешняя… Мы хотя в свое время личные вопросы как-то быстрее решали, но зато, как дураки, по коммуналкам полжизни проболтались.
Обе дамы по очереди вздохнули. Дама в бежевом достала из сумочки книжку в мягкой обложке и очки, а дама в зеленом мечтательно глядела на причудливой формы облака на ясном небе.
Чавканье с присмоктыванием чая напротив стало отчетливее. Рослый, одутловатый мужчина с редкими завитушками волос неопределенного цвета, скорее всего просто прозрачных, обрамляющих розовую лысину, боролся с очередным дежурным бутербродом. По всему видно, что мужчина устал есть, и ему явно хочется добавить что-то к разговору двух дам, но не доесть и отложить в сторону супербутерброд он просто не мог – приучен доедать до конца. Сочинить такое могла только его жена: свежий, белый, разрезанный вдоль, средней величины батон был густо намазан сливочным маслом, сверху положен нарезанный ломтиками сыр. Поверх сыра плотно уложены кружки колбасы двух сортов, перемежаясь с кусочками огурца и зеленого лука, сдобрено майонезом с кетчупом. Настраиваясь на очередной кусок, он некоторое время собирался с силами, глубоко вздыхал, наклонив голову набок, широко открывал рот, закрывал глаза и откусывал. Пережевывая, глаза открывал не сразу, а когда зрение к нему возвращалось, аккомпанировал себе, звеня ложкой в стакане давно остывшего чая.
Такое кино смотреть было интересно только первые минут пять, потом все отвернулись, занявшись своими мыслями.
Голос мужчины прозвучал неожиданно, женщина в бежевом даже вздрогнула. И не потому, что в тишине, а потому что толстяк заговорил громким и визгливым, бабьим голосом: - А вот недавно мои дети приехали, пока мы с женой ходили по магазинам, сожрали все, что было в холодильнике, остальное забрали с собой и уехали развлекаться на пикник, оставив внуков на нас. Вернувшись, назавтра, были возмущены тем, что в холодильнике пусто. А я говорю: "Идите в магазин". Нехотя сходили в магазин, и тут же сожрали, все, что купили, забрали внуков и укатили. Эх, молодежь… Нет, что бы помочь родителям!
С последними словами толстяк полез в сумку, достал рулон туалетной бумаги, отмотал пару метров, подумал, отмотал ещё и мелко потрусил в конец вагона. Тут поезд с разгону влетел на стрелку, одновременно со стуком колес вагон качнуло, мужчина врезался пузом в переборку, потер лысину и продолжил путь.
А я полез на свою полку, ничего интересного вокруг уже не происходило, и попытался нарисовать в уме собирательный образ нынешней молодежи, который удовлетворил бы всех, ну хотя бы тех, кто ехал со мной в одном плацкартном купе.А ведь был еще один не озвученный вариант отношений родителей с детьми: мой вариант.
Да, задача невыполнима - подумал я напоследок. - И не стоит пытаться разрешить её.