Эволюция сознания
Счет времени давно потерян. Секунды складываются в минуты, те, в свою очередь, складываются в часы, а он все так же, как и с самого утра сижу в грязной подворотне, в тени между двумя жестяными баками. От запахов гниения и мочи не спасает даже шарф, закрывающий нос и рот, но парень, напряженно скорчившийся в тени подворотни, уже почти привык к этой вони. К тому же, это не самое ужасное в его... практике.
Тем более, что ожидание - основная часть того, чем он волей случая вынужден заниматься. Ждать, сидя в неудобной позе в неприятном месте, искать, высматривать, следить. Затем, чтобы оборвать чью-то жизнь. Затем, чтобы самому продолжить дышать чистым воздухом... наполненном запахом тухлятины и мочи.
Он никогда не мучался угрызениями совести, и сегодняшний день не будет исключением. Вот уже пятая его *охота*, и если в первый раз он был напуган так, что едва не сорвал все дело, то сейчас ощущал разве что раздражение и апатию.
Убивать - это одновременно легко и невероятно сложно. Легко, если ты готов к этому, как в части снаряжения и умения, так и в части морали. Сложно, если призрак погибшего от твоих рук придет к тебе ночью с вопросом - почему? Лично к нему никто не приходил. Скорчившийся во тьме человек плевал на жизни своих жертв с той легкостью, словно это были не люди, а надоедливые тараканы, выползающие посреди ночи из своих нор.
В конце концов, играя в игру под названием Жизнь, мы сами обрекаем себя опасности каждый день и каждый час. Мы ходим возле стен домов, не думая о возможности падения кирпичей и особо нетрезвых монтеров с крыш, перебегаем скоростные шоссе, гуляем летом в парках, и не думая про энцефалитных клещей... заходим в подворотни, плюя на опасность быть зарезанными притаившимся убийцей.
Хотя, лично я никогда не назвал бы себя убийцей. Он никого не убивает, он лишь играет в ту же игру, что и остальные. Это та же жизнь, что и у милых домохозяек, спивающихся работяк, продажных политиков и самовлюбленной молодежи. Ведь он не тварь дрожащая, и имеет те же права, что и прочие.
Кто угодно мог бы находиться сейчас на том месте, часами высиживая в тени между мусорными баками и сжимая в руке нож. Человек смертен, и глупо осуждать самого себя за то, что очередной неудачник скончался. Пусть даже если ты приложил к этому руку.
Итак, день уже близился к концу, а подходящего клиента все не было. Раз забежал какой-то подросток с сумкой на плече, один из курьеров, снующих целыми днями по городу, забежал всего на минуту, помочиться на стену, чтобы не платить за туалет, такие как он очень трепетно относятся к деньгам, экономя каждую копейку, да и все. Пару раз кто-то выкидывал мусор, добавляя новую порцию зловония, и больше никого.
С чего он тут сидит? Просто верит в улыбку госпожи Фортуны.
И повезло. Когда совсем стемнело, убийца наконец встретил свою жертву, не обратив, однако, на него сначала особого внимания.
Он уже решил уходить, чтобы попытать счастья где-либо еще, но замер, услышав приближающиеся шаги и негромкие переговоры.
Упитанный и лысеющий мужчина с подвисающими щеками и сальным взглядом серых глаз, одетый в дорогой, по виду, костюм, тащил за собой размалеванную проститутку, одну из тех, что выходят по ночам из своих нор, как и тараканы.
И если мужчина в костюме подходил как нельзя лучше, то проститутка... эта девица завизжит и сорвет всю операцию, а убивать и её не было желания у замершего убийцы. Это не честь, и не убеждение что девочек бить нехорошо, просто она была бесполезна в данной ситуации. Что с неё взять? Стеклянные украшения? Денег такие все равно не берут, а убивать ради мертвого тела, истекающего кровью в подвороте? Оставьте это Джеку из Лондона.
Так что, он лишь вжался в стену, стараясь слиться с тенью и чуть наклонил голову, чтобы лицо не выделялось бледным пятном, решив про себя, что уйдет, как только эти двое уйдут.
Мужское тяжелое дыхание, тихие причмокивания, шорох одежды, позвякивание ременной пряжки, а парень лишь сидел и слегка, почти незаметно со стороны покачивался, разогревая затекшие мышцы. Повторяя движения той размалеванной девицы. Вперед, назад, вперед, назад, пока тело не наполнилось жгучей болью, сменившей онамение. С трудом удержавшись от нервных судорог, он прислонился к стене, и стал ждать, прикрыв глаза, бесполезные сейчас, полностью доверившись слуху.
Вскоре одежда зашурщала громче, щелкнул ремень, зашушали банкноты и мимо прошла девица, вытирая смазавшуюся помаду. Прошла одна и скрылась.
Парень открыл глаза и сердце его екнуло. Прямо перед ним стоял тот самый мужчина, одобрительно покряхтывая. Он не смотрел в сторону баков, но ему было достаточно обернуться, нет, даже просто скосить глаза, чтобы разглядеть пятно, отличающееся от стены по цвету. Убийца одет во все черное: черный свитер с высоким горлом, черные брюки из брезента, черные ботинки с толстой подошвой из мягкой резины, черные перчатки, черный шарф, скрывающий половину лица и волосы. Но глаза, вместе с верхней частью лица были открыты.
Всего пару секунд. Взглянуть. И возникнут вопросы.
Однако, мужик не спешил разоблачать чужое присутствие. Он стоял, покачиваясь на носках, пряча бумажник во внутренний карман пиджака, застегиваясь, выуживая откуда-то рассческу, приводя в порядок свои жиденькие волосы.
Последний раз удовлетворенно вздохнув, он сделал шаг вперед, и тогда же, сделал шаг и парень. Точнее пять шагов. Пять простых шагов.
Шаг первый - прижаться к жертве сзади как можно плотнее и как можно быстрее.
Шаг второй - левой рукой зажать рот и нос одновременно, причем делать это лучше всего на выдохе. Тогда жертва просто не сможет закричать. Помычит немного и все.
Шаг третий - наклонить голову жертвы к правому плечу.
Шаг четвертый - резко провести лезвием по горлу - слева направо, надавливая изо всех сил.
Шаг пятый - подождав, пока жертва не перестанет трепыхаться, аккуратно уложить её на землю. В моем случае - между двух баков, прислонив к нагретой моей спиной стеночке.
Быстро обыскав труп, парень спрятал по своим карманам толстый кошелек из скользкой на ощупь кожи - змеиной, не иначе, часами из светлого металла, серебро или платина, и внушительным перстнем-печаткой с изображением кабаньей головы из золота.
Улыбнвшись в шарф, он быстрым шагом, осторожно ступая, чтобы производить как можно меньше шума, направился в противоположную выходу сторону. В тупик. К кирпичной стене в полтора моих роста, потрескавшейся кое-где.
Один из кипичей в ней убийца заблаговременно раздробил небольшим молоточком, и теперь, просунув в щель под ним нож, парень его просто выдавил. Вставив носок ботинка в эту *ступеньку*, он одним рывком перебросил свое тело через заборчик, мягко приземлившись на той стороне.
Все. Теперь - безопасность.
Парень откинул с волос шарф, выудил запрятанную за размокшими коробками сумку на длинном ремне и положил туда свою добычу. Пересчитать и оценить можно будет позже. Взамен он достал пачку с влажными салфетками и наскоро протер лицо, взопревшие под перчатками руки, шею, затем - баллончик с дезодорантом, оппрыскал провонявшую гнилью одежду, а затем вышел под свет фонарей к дороге, полной грудью вдыхая запах отработанного бензина, асфальта и разогретой резины. После вони подворотни это казалось чудесной амброзией.
Парень так и стоял, щерясь, и подставляя свое лицо легкому ветерку. На вид ему было лет двадцать, или даже меньше. Золотистые, искрящиеся под светом фонаря волосы, за которыми тщательно следили, светло-карие, почти желтые глаза, которые, по контрасту с очень чистой, бледной кожей, казались неестественно большими, поблескивающие жемчужинки зубов. С первого взгляда можно было понять что этот человек следит за собой с тщательностью фотомодели. Ему бы сниматься на обложки, а не резать банкиров по подворотням...
- Позолоти ручку, малец. - раздался ласкающе-вкрадчивый голосок, от которого золотоволосый юноша вздрогнул и помощился. Старая цыганка, завернутая в цветные шали стояла рядом, покачивая бедрами и поблескивая черными глазками. - Все расскажу, все по ладони поведаю, всю судьбу покажу...
- Ладно, конечно. - слегка улыбнулся парень и протянул цыганке золотой перстень, исчезнувший в мгновение ока. - Какую руку протягивать?
- Левую, милок. - и, вцепившись в протянутую ладонь, принялась водить по ней заскорузлым пальцем. - Ум большой и острый у тебя, жизни годы малые, но яркие, суженую найдешь, полоса рядом с сердцем... сердцем... проблем со здоровьем нет у тебя, милок?
Она встревоженно покосилась на желтые глаза парня, но тот лишь улыбнулся и покачал головой.
- Линия сердца короткая совсем. Нет у тебя, считай, сердца.
- Все верно. - хмыкнул парень и вытянул свою ладонь из рук старухи. - Давно уж нет.
Он развернулся на месте и пошел в сторону ближайшей автобусной остановки, оставив позади смущенную отчего-то цыганку.
Camerdiner