Леонид Словин:интервью российского писателя Игоря Раковского ( "Барбос91" проза.ру) крупнейшей израильской русскоязычной газете "Вести" ( Тель-Авив)
Л.Словин: Чтение это принято было называть детективами. Стоило лишь на страницах появиться персонажу в ментовских погонах и упоминанию о преступлении! Как бы не поносила советская печать «буржуазный жанр, смакующий низменные чувства обывателей», детектив все равно постоянно находился на пике популярности. Народ с увлечением читал прошедшие сквозь сито милицейской цензуры книги Аркадия Адамова, романы Братьев Вайнеров, классические, в стиле Агаты Кристи, вещи Павла Шестакова, увлекательные исторические повести Юрия Кларова и Анатолия Безуглова, иронические произведения Дарьи Донцовой, дамские расследования Александры Марининой, реалистические похождения на улице Разбитых фонарей Андрея Кивинова… Однако оказалось, что о том же можно писать и совершенно по-новому. Я был буквально потрясен, прочитав короткие пронзительные рассказы, точнее, миниатюры, нового для меня автора, на этот раз израильского – из Хайфы – настоящее имя которого, я уверен, никому из читателей до этой публикации не было известно, поскольку автор выкладывал их в интернете и под псевдонимом!
Наше заочное знакомство началось для меня не очень приятно. На мой сайт поступило короткое, но категорическое послание:
«Уважаемый Леонид Семенович, очень жалко, что Ваши последние произведения слабы и откровенно коньюктурны. А, какие были отличные Ваши первые детективы.... Может отбросите коньюктурщину и напишите...свободно и легко. Игорь.»
( Речь шла о двух повестях, посвященных московскому детективному агентству, в рождении которого я участвовал и был к нему не беспристрастен. Тонкий вкус рецензента немедленноэто зафиксировал.)
Мое настроение исправило второе письмо, пришедшее примерно через месяц:
«Леонид Семенович! Беру свои слова обратно. Прошу прощения и проч. Благодаря Вам прочитал "Бронированные жилеты". Очевидно одна из немногих правдивых книг про оперов. Не опускайте планку. Бывший опер Игорь.»
И еще:
« Может быть есть смысл ещё добавить вот это Из того, что я читал в последнее время про милицию очень понравилась повесть Максима Есаулова "Чужое дежурство" автор бывший сотрудник уголовного розыска знает о чем пишет. А из поэтов Всеволод Емелин, который тоже знает о чём пишет, хотя мы с ним расходимся во мнении по поводу милиции, но сходимся по восприятию жизни...»
ИГОРЬ РАКОВСКИЙ
( о себе )
Родился в с. Н.Калитва Воронежской обл., год рождения 1955. Образование высшее. После института служил в армии. Призывался Ленинским Райвоенкоматом г. Москвы. Затем пришёл работать в милицию. В Московский Уголовный Розыск. Как раз в это время формировался Железнодорожное РУВД гор. Москвы. И меня послали туда. Я проработал в уголовном розыске районного управления недолго. Через шесть месяцев сбежал на землю, близость к начальству утомляла...Сначала в 16 отделение милиции, что в Коптево, а потом в 50, которое стало родным (без шуток)… Это была проблематичная земля – с одной стороны район ул. Б.Академическая, валютный магазин «Березка» - частые квартирные кражи, комитетские разборки с отьезжантами (у нас на территории жил знаменитый Савелий Крамаров), а с другой стороны район платформы «Моссельмаш», где жило много ранее судимых, за что район имел веселое название Чикаго. Была и улица Лихоборские бугры, одно название должно было навести на невесёлые мысли. Там были грабежи, разбои, но чаще всего бытовые разборки доходившие до смертоубийственных случаев. Там могли ткнуть ножом в пьяном запале оппонента глубоко и со знанием дела. Между этими районами лежала промзона, где воровали широко и с размахом...
Беда советской милиции того времени, как я помню, была еще и в том, что Наверху требовали почти стопроцентной раскрываемости преступлений, невозможной даже для технически более оснащенной полиции, чем в СССР. Оставался один путь – сокрытие заявлений о преступлениях, не имеющих перспектив к раскрытию… Ментов к этому принуждали. Я помню: когда начальству давали на подпись постановление о возбуждении очередного нераскрытого уголовного дела, оно вело себя так, словно ему предлагали выпить чашу с ядом...
- Когда я пришёл в отделение, то в отношение всего уголовного розыска этой конторы были возбуждены уголовные дела (я тут не знаю, как гражданскому человеку объяснить, что сыскари повесили несколько десятков краж на квартирного вора и в суде всё это вскрылось, прокурорские лихо раскололи ребят ещё и на укрытие заявлений о преступлениях и кто-то потёк по крупному и быстро нашли попавшего в травму чувака, который не кололся, за что был избит). Я пришел в отделение утром, а в обед весь старый сыск частично уволили или перевели на другие должности. И вместо положенных двенадцати сыскарей остался я один. Мне дали должность старшего инспектора уголовного розыска и велели дежурить. Следующим утром подогнали двух юных выпускников Высшей школы милиции. Так втроем мы проработали месяц. Каждое утро тащили из шапки ушанки бумажку, кто будет изображать начальника уголовного розыска, хотя формально числился я. К сейфу я боялся подходить, стоило открыть дверцу, как оттуда выползали дела в тонюсеньких сереньких папочках... Но нужно было принимать удары начальства, ездить на всякие заседания и просто надувать щёки. Потом всё устаканилось. Прислали людей с опытом. Я так и остался старшим сыщиком...
- Территория 50 отделения - «Пятиалтынника», как его еще называли,- в Москве считалась достаточно сложной в оперативном отношении…
- Тем не менее будучи сыщиком я не раскрыл ни одного преступления века. Обычные житейские: зимой сорвали шапку, летом дали в глаз и отняли кошелёк, с предприятия тогдашнего народного хозяйства из красного уголка стырили телевизор, из школы -пионерский горн; муж и жена не поделили выпивку, и покойник поехал в морг, а победитель гладиаторского поединка в СИЗО; кого-то изнасиловали, кого-то пырнули ножом из-за пролитой кружки пива. Обычные преступления, которые совершают плохие граждане каждый день. И обычная будничная работа, не более этого. Между прочим в основном бумажная. Опросы, запросы, протоколы осмотров, планы, схемы, фотографии и т. д. и т.п. Уж не говоря про совещания, заседания и утреннее чтение сводок...
- Не позавидуешь…
Я умудрился проработать в уголовном розыске около шести лет. Потом из-за работы в доме начались скандалы и жена сказала, что если хочешь второго ребенка, то никакой милиции. Ребёнка я хотел. Скандалов нет. Тем временем как раз наступили андроповские времена, пришли комитетчики и стали рассказывать, как надо раскрывать преступления, заставили оперов ходить в форме, а на дежурстве еще и в сапогах и в портупее (самое удивительное, что на фотографиях в удостоверении мы были в гражданском, в отличии от прочих служивых). Вот Вам картина маслом, опер выезжает на грабёж или там разбой и вместо того, чтобы в тайне от всех пообщаться со своим агентом, он светит погонами и кокардой фуражки. То ли участковый, то ли конь залётный в шинели. И кто будет с таким цветным парнем разговаривать, засветишь агента, спалишь его и все дела... Дурдом натуральный! Вот в это время я и увольнялся. Процесс увольнения занял около полугода. Я уволился в конце июля. А первого августа уже вышел на работу в школу в качестве преподавателя начальной военной подготовки, читай военрука…
Как сложилась ваша дальнейшая судьба?
Школа 312 была самая ближней к Кремлю, с сумасшедшей директрисой помешанной на Ленине. Как она говорила: я с Лениным сплю, что подразумевало то, что она засыпает с томиком произведений вождя.. Там учились дети с Чистых прудов. Контингент был довольно разный. Училась, например, у меня снявшаяся в знаменитом фильме Ролана Быкова "Чучело" Железная кнопка -Ксения Филиппова. Был и Селим - правнук Сталина от брака Галины Джугашвили с алжирцем Хусейном бен Саадом. В школе я организовал клуб рукопашного боя и с наглостью достойной лучшего применения мы получили в воздушно-десантных войсках оборудование и комбинезоны. Потом построил оружейную комнату приобрел и положенные три автомата Калашникова, мелкашки и , совершив наезд на ДОСААФ ( кто забыл – Добровольное общество содействия армии, авиации и флоту) -пневматические винтовки и пистолеты, и оборудовал примитивный тир. Чувствовал себя Бонифацием из мультика. Со своими учениками я поехал на соревнования "Орленок". Мы заняли первое место по стрельбе среди всех 32 районов города Москвы впервые в истории Бауманского района столицы. Между прочим районным тиром Бауманского района руководил Бубер - Герой Советского Союза (получил за финскую) - очень хороший человек и личность. Говорят, что его дочь живёт в Израиле. Работа мне жутко нравилась. Денег правда платили мало и я по тещёной трудовой книжке устроился охранять ночами институт гигиены им. Сысина. Спал в метро по пути на работу и с работы. Потом начались кооперативные времена. Приехал в школу мой давнишний приятель и предложил идти работать в кооператив типа мальчиком на всё. Читай начальником охраны. И я пошел. И работал. Более менее успешно. До самого отъезда в Израиль в 1991 году…
« А вот с этого момента подробнее, пожалуйста!» Как сложилась ваша абсорбция в Израиле?
Когда ехал, то особых иллюзий не строил. Основной задачей я считал поставить на ноги детей. Этой цели я достиг. Конечно не без помощи жены. Но честно говоря, чувство невостребованности и потеря социального статуса безусловно присутствует. Хотя я этим особо не заморачиваюсь. Наверное привык. Вжился в роль охранника. В 1992 году в Израиль прилетел мой бывший работодатель и уговаривал вернуться, но старший учился, младший собирался в школу и я отказался. Жена начала работать по специальности. Ныне мой приятель владелец банка, фабрик, заводов и личного самолёта. Иногда жалею, что отказался. В том же году неожиданно меня призвали в ЦАХАЛ, где я тихо -мирно отходил в милуимы девять лет. В Израиле я перепробовал массу работ и был даже владельцем бизнеса в течении семи лет. Я стриг газоны, сажал газоны, стриг кусты, сажал кусты, деревья и цветочки. Сажать было знакомым словом с милицейских времён, да и деревенское детство сыграло свою роль, так что получалось успешно. Но подвело здоровье. Я валялся в кровати и читал газетки. Мне на глаза попалась статейка про садики-огородики абсолютно не профессиональная. Написал злое письмо. Его напечатали в «Вести-север». А от безделья раз в неделю я писал про цветочки и как сажать, как поливать, причём ещё втюхивал всякие байки в эти заметки. Потом позвонили с радиостанции «РЕКА» и я там 5-10 минут раз в две недели вещал о цветуёчках. Если «Вести» платили, то «РЕКА» нет. И сотрудничество погасло. А я ушёл спаивать евреев -торговал бельгийской водкой, но торгаша из меня не получилось. Потом я был лаборантом лаборатории по очистке воды. Но, как выяснилось, воду в Израиле очищать дорого, проще разбавлять морской водой, а мошейничать мне как-то не хотелось...В конце концов я приземлился в охранниках. И мне доверили охранять женский монастырь. Здесь у меня появилось свободное время, которым я и воспользовался для написания моих текстов… Что еще? Да, двое детей. Старший кадровый офицер ЦАХАЛа делает докторат в Технионе, младший отслуживший в боевых частях в настоящие время путешествует в Австралии. Есть в наличии внук Йонатан хулиган и драчун.
- Игорь, абсолютное большинство ваших произведений посвящено советской милиции. Это короткие рассказа, можно назвать их миниатюрами, героями которых являются «менты». Причем это отнюдь не детективы. В их основе не лежит тайна раскрытия преступлений, привлекающая, главным образом, любителей жанра, а пронзительная правда о тех, кто по долгу службы обязан их раскрывать… Работа в милиции предоставляет огромное поле для литературной деятельности. Как скоро вам захотелось написать о своей службе в милиции? Что вас подвинуло к этому?
Писать я начал уже в Израиле. Писал для своего блога в Живом Журнале, которому уже почти пять лет, всякие байки на милицейские темы. Неожиданно для себя получил первую ЖЖ премию в разделе литература http://www.liveinternet.ru/community/blogobzor/post48175421/ и в качестве приза компьютер…
Аркадий Адамов как-то рассказывал, что предложил сотрудникам одного из подразделений ответить на вопрос: «Могли бы вы написать детектив?» Более 90% ответили положительно. На второй вопрос: «Почему они до сих пор это не сделали?» почти все сослались на недостаток времени и лишь один честно ответил: « Не было указания руководства!» А как было в вашем случае?
- Я никогда не задавался целью написать о себе. Мне просто хотелось показать и рассказать о том, что обычно происходит на "земле", не разделяя весь мир на чёрное и белое. А желание окрепло после одного случая. Обычная семья: мама, папа и ребёнок. Родители ребёнка вызвали бабушку из деревни, чтобы она присматривала за малышом, пока они на работе. Бабушке надоело слушать вопли ребёнка который болел и она обычным кухонным ножом, перерезала горло малышу и обмыла трупик в ванной, потом позвонила в милицию. Ну я и приехал. Так получилось, что первым. И папа малыша примчался, потому что ему бабушка тоже позвонила. И до приезда группы я сдерживал натиск и удары этого несчастного отца, который рвался в квартиру. Потому что если бы он ворвался, то был бы второй труп.... бабушки. На следующий день я поехал к жене и сыну, они отдыхали в подмосковном санатории. А там сосны, тишина, птички поют. Мне особо по территории ходить не желательно, потому как лицо у меня от ударов имело вид специфицеский. Так я взял какой-то детектив его почитывал. И такая тоска меня взяла, от этого детектива и так он был далёк от жизни, что я решил ...всё...напишу как оно на самом деле. Но потом дела, то сё, не до писанины. И через несколько лет сижу я в своей будке охранника в женском монастыре, скукота смертная, вот я начал писать и выкладывать в свой блог тексты про милицию…
Как вы относитесь к собственному творчеству? Вы выкладываете свои произведения в интернете причем под ником «Барбос91» Почему?
- В детстве у меня кличка такая была, с возрастом изменилась и превратилась в Барбосыч - меня домашние до сих пор так и зовут. Я к собакам не равнодушен и ...ну! Хвастаюсь даже! Здесь мне мой бывший начальник сказал: ты как бульдог, вцепишься и не отпустишь, даже если тебя убивать будут. А 91- это год приезда в Израиль. Так что всё просто. Что же касается отношения к своему творчеству, то, получив высшую оценку конкурса Живого Журнала, я подумал, ну, теперь я писатель. Но печатать меня никто не рвался. И издатели в очередь не стояли. Однако, как не странно, я доволен жизнью. То что я пишу и о чём я пишу, задевает душу любого, кто носит или носил ментовские погоны, о чём свидетельствуют отзывы на милицейских форумах. И это мне дорого и приятно.