Говорят, что в Россиии не было инквизиции. Утверждаю - была, не такая прмолинейная, как на западе, не такая жестокая, как на востоке, но, как сегодня сказали бы, "умная инквизиция". Пример - жизнь и смерть Герасима Петровича Павского.
Герасим Петрович Павский (1787 - 1863) – один из самых блестящих умов своего времени, ученейший человек, экзегет, переводчик, полиглот, выдающийся филолог, труды которого по русскому и еврейскому языкам стали классикой и открыли новый этап в их изучении. Но случилось так, что его научная позиция столкнулась с церковной, которую так же искренне, как Павский свою, отстаивал митрополит Филарет (Дроздов). Трагедия оказалась неминуемой.
По рекомендации В. Жуковского о. Герасим был приглашен на место законоучителя царской семьи: он занимался Законом Божиим с наследником, цесаревичем и будущим царем Александром II, стал духовником Николая I и его жены Великой княжны Марии Николаевны, затем стал духовно окормлять всю царскую семью, занимаясь со всеми детьми. Специально для этих целей он разработал план и написал несколько учебных пособий, в которых выразил свое христианское мировоззрение.
Позднее назначение и деятельность на этом поприще, вызывавшие глухой ропот и зависть в среде священников, принесли ему немало огорчений и стали поводом первых трагических событий в его судьбе. В конечном итоге их усилиями Павский был отстранен от этой должности. Николай I, которого вынудили согласиться на этот шаг, щедро вознаградил учителя, а его преемник Александр II, после воцарения постоянно миловал отца Герасима, сохранив к нему с детства теплые чувства и любовь.
Герасим Петрович был одним из самых любимых студентами преподавателей. В течение двадцати лет профессорствовал по классу еврейского языка и литературы в Петербургской Духовной Академии, преподавал богословие в Петербургском университете, преподавательствовал в царско-сельском лицее, писал учебники для военных учебных заведений. На его лекции приходило множество слушателей с других курсов и из других классов, о нем складывались легенды. Он любил свою работу, любил студентов, аудиторию, отдавался им всей душой.
Как хороший преподаватель, на своих уроках и лекциях по еврейскому языку Герасим Петрович не ограничивался теорией, а переводил вместе со студентами тексты Священного Писания на русский язык, препровождая их обширными комментариями на трудные места. Когда ему запретили преподавать, он продолжал эту работу в одиночку дома, для себя, переведя все Священное Писание, и стал основоположником русской библейско-исторической школы, повторив подвиг Иеронима, подвижника IV века, который перевел всю Библию на латынь. Это был первый русский перевод Библии, как потом оказалось, многострадальный и ставший вторым трагическим эпизодом жизни Павского.
В самом расцвете сил (в 47 лет), в результате интриг и зависти о. Герасим вынужден был уйти со всех преподавательских постов: его отстранили от духовного окормления и законоучительства царской семьи, оставив за ним чисто номинальную должность священника Таврического дворца. Его отстранили от студентов и преподавания, чуть не заточив в монастырь, если бы он унизительно не покаялся и не отрекся от своих трудов. Причиной стали материалы, которые Павский подготовил для обучения христианской истории и Закону Божиему членов царской семьи, найдя в них, якобы не православные точки зрения.
Но и потом, после трагической отставки со всех должностей и постов, после ухода на «покой», когда лишился любимой работы, аудитории, слушателей, он почти тридцать лет продолжал заниматься научной работой дома, изучая русский язык в тишине и уединении. Сегодня его труды - классика филологии русского языка.
Он оставил множество неоконченных работ в рукописи, которые завещал вместе со своей огромной библиотекой Петербургской семинарии. Его сравнивали с Ломоносовым и Яном Гусом, Белинский говорил: «ПАВСКИЙ ОДИН СТОИТ ЦЕЛОЙ АКАДЕМИИ».
Но и на покое завистники и «ревнители» не дали о.Герасиму мирно трудиться. Через шесть лет после ухода на пенсию, на него написали донос, началось расследование и суд. Исследователи и читатели дела Павского писали, что атмосфера, в которой шло расследование дела, и документы по делу проникнуты такой злобой, доносительством и непримиримости, что, читая их, кажется, что находишься не в стенах Духовной академии, а в застенках полиции.
Это было второе дело Павского. Поводом послужило то, что его лекции пользовались такой огромной популярностью среди студентов Духовной академии, а потребность в чтении Священного Писания на русском языке была столь велика, что студенты решили литографировать их для собственных нужд, на что получили официальное разрешение. Лекции хороши были и тем , что содержали, кроме самого текста Библии, еще и толкования на трудные места, которые профессор делал в ходе занятий по переводу Священного Писания с еврейского.
Лекции профессора буквально вырывали из рук и покупали за немалые деньги даже священники, и не только Петербурга, но и за его пределами. Всего разошлось около одной тысячи экземпляров. Павский к этому мероприятию не имел ни малейшего отношения, все делалось по инициативе студентов.
В России в то время не было Библии на русском языке: перевод, сделанный усилиями Библейского общества, основанного Александром I, в котором Павский играл ключевую роль, был после его закрытия полностью уничтожен, Пятикнижие Ветхого Завета, отредактированное Павским, в уже готовом виде, сожжено, набор рассыпан.
Официальная церковь считала, что Библию должны читать и изучать только священники, а толкование ее передавать прихожанам в ходе проповеди. Поэтому необходимости в переводе на русский язык нет: нельзя же позволить каждому ее читать! Так в 19 веке в России торжествует средневековая позиция, от которой латинский мир уже давно отошел.
Хотя инициатива в печатании лекций исходила от студентов, но донос был написан на Павского. В результате все экземпляры лекций были изъяты и сожжены, за исключением некоторых, которые не захотели отдавать особо стойкие студенты. Священный Синод по доносу осудил Павского.
Активным участником процесса стал митрополит Московский Филарет (Дроздов), тоже ратовавший за перевод Писания на русский язык, но только не с языка первоисточника – еврейского – а с греческого. Септуагинта (перевод с еврейского на греческий) принята в православной церкви в качестве официального текста Библии.
Слишком велики оказались личные амбиции митрополита: Павский в бытность студентом Духовной академии был слушателем Филарета, которого очень ценил и любил его занятия, привившие ему настоящую любовь к Священному Писанию. Но Павский с годами перерос учителя, чего тот ему не простил. Кроме того, митрополит был ученый-схоластик старой церковной школы, а Павский стал ученым уже нового поколения русского богословия и библеистики.
Так столкнулась научная школа с церковной позицией, средневековая схоластика с новыми научными исследованиями. Павский был ученый, ученый до мозга костей. Как ученый он использовал все новейшие исследования в области библеистики и экзегетики, покупал все книги, которые выходили, неважно, за границей или в России. Митрополит Филарет – церковный деятель, его интересовала церковная позиция, а не научные изыскания. Как ученый, Павский был твердо убежден, что переводить Библию надо только с оригинала, с еврейского языка, потом сличая его с церковно-славянским, а не делать перевод с перевода. Это и стало камнем преткновения.
Митрополит Филарет, умный, очень осторожный монах и политик, узнав, что стал распространяться русский перевод Библии не в соответствии с концепцией, которую он отстаивал, сделал все, чтобы уничтожить не только перевод Павского, но и самого профессора. В этот раз он написал под видом научного заключения фактически донос и, так же, как шесть лет назад активно способствовал тому, чтобы отца Герасима «ушли» на «покой», сегодня способствовал уничтожению перевода Павского.
Процесс длился три года, в конце концов, прот. Герасим Павский вынужден был отказаться от своего перевода и концепции перевода Библии с языка первоисточника. Официально победила позиция митрополита, который позднее сам возглавил комиссию Священного Синода по переводу, но уже в соответствии с его концепцией. Сегодня перевод известен как синодальный. В ходе работы над ним участники, боясь участи Павского, перестраховывались, сомневались, перекладывали ответственность на других, скрывались за чужими спинами, занимаясь скорее политикой нежели переводом.
В результате уже в 1917 году синодальный перевод священники признали не соответствующим современности: тяжелым, устаревшим, искусственно приближенным к церковно-славянскому и имевшим весьма приближенное отношение к оригиналу. Перевод оказался всего лишь памятником мировоззрению той эпохи.
Такова судьба того спора, в котором победила охранительно-консервативная линия церкви, поставившая сегодня уже наших современников в очень сложную ситуацию, потому что вопрос перевода Библии на русский язык оказался замороженным на многие десятилетия. Он так и не был решен в конструктивном ключе, который бы учитывал не только церковную точку зрения, но и научную. Монополия на единственно верную позицию по отношению к Библии, привела к застою и консервации проблемы.
Учась в школе катехизаторов, однажды робко задала вопрос о непонятности служб на церковно-славянском языке. Но получила такой отпор со стороны священника-преподавателя, что уже зареклась задавать подобный вопрос еще когда-либо и кому-либо из священников. Хотя в патриархии уже давно создана комиссия по переводу служб на русский язык, и уже официально разрешена служба на обоих языках, но консерватизм настолько велик, что даже намек на возможность отправления служб на русском языке вызывает бурную негативную реакцию со стороны консервативных священнослужителей.
Но вот что любопытно, преподаватели и Ветхого Завета, и Нового, читали тексты не на церковно-славянском языке, а на русском, а преподаватель Ветхого Завета извинялся, что не читает текст на церковно-славянском, поскольку он труден для понимания смысла, даже для образованных, не говоря уже о простых, прихожанах.
А что же Г.П. Павский? Его заслуги стали постепенно признаваться. Но это началось, когда он уже завершил свою научную карьеру, был очень болен и бессилен. В возрасте 70 лет Герасима Петровича приняли в члены Академии наук по русской словесности, когда, как он сам с горечью смеялся, был уже не способен ни к чему. В возрасте 73 лет из-за болезни ног он уже не мог самостоятельно выходить на улицу, а в 76 - скончался. Похоронен был отец Герасим на территории Императорского фарфорового завода вместе с женой, дочерью и внуком. Но после революции все эти захоронения были уничтожены, и сегодня могила Павского утрачена.
Его соперник и недоброжелатель митрополит Филарет, которого некоторые сравнивали с инквизитором, причислен к лику святых, его мощи находятся в Храме Христа Спасителя, но родоначальником библеистики и историко-библейской научной школы в России является все-таки Герасим Петрович. Он заложил основы русского перевода, он отстаивал научную, а не церковную, точку зрения.
Он стал активно внедрять в научный оборот русского богословского сообщества научно-критические исследования, начатые на западе протестантами. Он остался в истории первым переводчиком Священного Писания. Он начал первым использовать исторический принцип в своих исследованиях и переводах Ветхого Завета.
Он был настоящим первопроходцем, настоящим ученым, настоящим христианином, составившим новый этап в русском богословии, библеистике и филологии, опередившим свое время на полстолетия.
А что же митрополит? Александр Сергеевич Пушкин ставил ему в упрек донос на Павского, милейшего и добрейшего человека. Да и сама эта история ложится на митрополита Филарета густой тенью.
Произведения автора
http://sotvori-sebia-sam.ru/