Пьют все.
В том числе Верховный Совет России. На выпивку хватает[1]. Ну а холявы типа приемов и презентаций – и просто немерено.
Многие избранники временами с утра мучаются похмельем. Но ведут себя при этом по-разному.
Например, депутат пробуждается с похмелюги в день пленарного заседания сессии. В этом случае он попросту «кладет болт» на Россию. И спит до выздоровления. Более совестливый депутат успевает доползти до номера коллеги и отдать тому карточку для голосования.
Хуже, если пробуждение совершается в день Съезда Народных депутатов. Тогда нужно вспоминать о долге перед электоратом.
***
Первые полтора года, а, следовательно, шесть съездов, живу в «России» в номере 73 на девятом этаже[2]. С видом на собор Василия Блаженного и Спасскую башню Кремля. На её часах я вижу в окно текущее время, просыпаясь ночью по нужде.
В критические утра эти часы при бритье показывают мне остаток времени до бега на работу.
Моюсь, бреюсь, одеколонюсь. С отвращением смотрюсь в зеркало.
Лифт. Много людей в кабине, в том числе женщин. И даже женщин-депутатов. Пользуясь ростом, дышу поверх чужих голов и в сторону.
Вестибюль западной стороны.
Надо заметить, что 1990-91 годы являются пиковым периодом всеобщего дефицита. Даже в Москве трудно достать выпивку и закуску. Равно и пиво. А вот в буфетах «России», по изрядным ценам, относительно свободно есть пиво, к тому же баночное. По тем временам – сказочный советский дефицит и символ богатой жизни.
В буфете вестибюля покупается упаковка из шести банок импортного пивка (треть зарплаты МНСа из НИИ). Одна баночка выпивается тут же, у стойки. Залпом. Остальные укладываются в «дипломат». Отпускает, но ненадолго.
Пара сотен метров. Проходная Спасских ворот. Пристальный взгляд стража сверяет личность с удостоверением. Наверняка фиксирует мое состояние. Но это не его гэбэшное дело.
Тротуар вдоль Первого корпуса[3]. Ивановская площадь. Царь-пушка, Царь-колокол. Идиотский указатель «На заседание. Зал».
Вход в БКД[4]. Новая проверка документов. Всех «не депутатов» шмонают, просвечивая, прозванивая и досматривая сумки и портфели. А я гордо проношу свой «дипломат» с пивными банками нетронутым.
Заседание.
В ухе «пипка» наушника[5]. Карточка для голосования в прорези терминала. Нажаты нужные кнопки. Произведена регистрация. Утверждена повестка. Начинаются прения и дебаты. Можно расслабиться.
А похмелье вновь терзает душу и тело.
«Дипломат» под ногами тихо приоткрывается. Извлекается баночка с пивом.
Под полированной столешницей, в ящике для бумаг[6] рабочего столика, с баночки сдергивается крышечка. Шипения не слышно – в зале достаточно шумно.
Пять телевизионных камер работают в режиме прямой трансляции. На всю Россию. Четыре стационарных и одна переносная. «Переноской» блуждающий телеоператор крупным планом ловит наши умные лица. Камера, изображение с которой в эфире, выделяется горящим на ней красным фонариком. Это удобно.
Убеждаюсь, что «красный фонарь» не смотрит в мою сторону. И что оператор с «переноской» в другом конце зала. Вынимаю из-под стола банку с пивом и нагло выпиваю. Опять-таки залпом.
Сзади слышу смех и просьбы «оставить попить».
Похмелье проходит.
Приступаем к судьбам России.
(продолжение следует)
_____________________
[1] Не прибедняясь, и не подстраиваясь под люмпен-электорат, обращаю внимание, что живем мы в это время на зарплату. Весьма приличную, но не фантастическую. С доплатами, некоторыми бонусами «на местах», но все же не на какие-нибудь нелегальные доходы.
Нынешний думский быт для нас тогда был бы просто непредставимым.
[2] После моего выезда из гостиницы, по совпадению, в этот номер вселился временно бездомный Влад Листьев. Он в это время развелся с первой женой и жил с новой женой в “России”, где телекомпания “ВиД” оплачивала ему номер. Потом он купил квартиру в районе “Новокузнецкой”, где его и убили 1 марта 1995 года.
[3] Не путать с “первым”, “сталинским” подъездом. Это в другом корпусе.
[4] Большой Кремлевский Дворец. Сейчас он реконструирован. Нашего зала заседаний уже нет. Вместо него восстановлены Андреевский и Александровский. А вместо здания кремлевского буфета - восстановленное парадное крыльцо (см. кадры инаугурации Путина, или встречу государя-императора в фильме “Сибирский цирюльник”).
[5] В этом презервативообразном зале акустика не позволяла слышать ораторов из-за многократного эха от стен. Поэтому все слушали происходящее через “пипки”. Можно было еще включить в наушнике синхронного переводчика на одном из четырех языков.
[6] Рабочие столики в зале БКД очень напоминали школьные парты. Были красивыми, полированными, с кожаными сиденьями. Но очень неудобными для длительного сидения с момента своей установки – середины тридцатых годов ХХ века. Только для тайного питья пива и годились.