Перемены

               
        Все перемены жизни это - результат прошлого и грань будущего, думала я, проходя по длинным, светлым коридорам пропахшим запахом лекарств, подавляя волнение.
         И вот эта дверь….  Из-за  ежедневных посещений все пациенты этой палаты были мне знакомы. Их сила духа, терпение, юмор и душевность вызывали у меня восхищение.
           Пожилой, суховатый Михаил был немногословен. На шутки соседей по палате, молча, улыбался.  Когда одолевала боль, он поворачивался к стенке и, уткнувшись в подушку, ждал...  Ждал, когда приступ пройдет.
          Высокий, темноволосый, приятной внешности мужчина, единственный ходячий,  в палате в то время, так как уже немного отошел от операции, был очень интересным и разговорчивым человеком. Его звали Андреем.
             Алексей - бывший парашютист, с трудом дышал, из-за чего,  почти и днем и ночью находился в полусидящем положении.
       Был еще высокий, крепкого телосложения, балагур - Владимир. С ним я встречалась пару раз. На его место поступил Евгений.
        Следующего пациента тоже звали Андреем и по совпадению оба Андрея были рождены в один день, с разницей в два года. Огонек в глазах отражал его настроение. Он был слишком терпелив, добр и снисходителен к людям.  К нему я и пришла.
     «Здравствуйте!» - сказала я четко.                «Приветик»- ответил Андрей, улыбаясь мне как друг.                «Здравствуй, милая» - с трудом приветствовал Алексей.                Михаил и Евгений, молча, кивнули в ответ.                Я подошла к Андрею, шепнув - «Здравствуй», поцеловала в щечку. Его недавно привезли из операционной. Действие наркоза было заметно. Он много говорил и шутил. Еще лежа на операционном столе, едва придя в сознание, он сделал комплимент медсестре по поводу ее красивых глаз.   Это была его вторая операция на позвоночник. По этому поводу он тоже шутил - неплохо бы уже не резать и зашивать, а замочек вшить и вообще, вместо позвоночника шланг гофрированный поставить. 
     Недовольная медсестра, устанавливающая Михаилу капельницу, бурчала - «Не слушаетесь врачей. Сами бы себя тогда и  оперировали». Андрей с серьезным видом ответил - «Мы б сами все делали, да неудобно. Не видно на спине».
После операции первый Андрей регулярно мерил себе температуру. И нашел закономерность - когда поест, температура сразу падает. Алексей обратил внимание на частое появление градусника в руках Андрея, смеясь, посоветовал засунуть его в одно место и просто смотреть. Андрей невозмутимо парировал - «Спина болит. Не согнусь, а так не увижу». Позвонившим ему родным он сказал, чтоб купили что-нибудь "мясненькое". Словарный запас Андрея был необычным, понятным с мягким юмористическим уклоном.
     Алексею хирург порекомендовал поставить искусственные позвонки. Гарантии на выздоровление малы и нужна большая сумма денег. Все в палате сочувствовали. Рассуждали.   Без юмора не обошлось и здесь. «Ты спроси у врача, может от собаки подойдет? Найдем какого-нибудь Тузика, откормим и …».                Обсуждали разные варианты кредитов, спонсоров. «Неизвестно кому сейчас тяжелее, тебе или семье»,  «На все Божья воля» - говорили друзья по несчастью.  Деньги нашлись… 
         Через несколько дней после операции Алексея увезли на процедуры. Спустя минут пять, в палату на кушетке завезли мешок с постельным бельем. Положили временно на койку Алексея. Андрей недоуменно, глядя на мешок, многозначительно проговорил - « Ой, Леша, что с тобой сделали?»
      Выписавшийся Владимир, словно передал свое дежурство Андрею. Тот то - приоткрывал окно, то подавал что-нибудь и посмеивался - "Мои услуги все платные. Я тут обогатюсь!". Ему было предложено составить прейскурант цен на услуги, чтоб прежде, чем попросить об услуге, подумали, стоит ли или хватит ли? Все шло у него как надо. В назначенный день он покинул больницу, так и не составив списка расценок, то ли пожалел друзей по несчастью, то ли не успел.  Без него в палате стало скучновато.
После трапезы мужчины крошили оставшийся хлеб, птицам подзывая их как цыплят. Привыкшие голуби смело клевали крошки,  со стороны улицы  иногда входя на подоконник в палату. Вечерами мужчин единили разговоры, кроссворды и чаепития. Одна, немолодая, постоянно недовольная медсестра,  своим поведением наталкивала больных на сатирические суждения о ней: "Она,  наверное, была замом Гитлера", "Работала в НКВД", "Она - Фрекенбок" и т.д.  Единодушная фантазия, подбадриваемая тихим смехом и с трудом переносимой болью от ее уколов, развивалась  после каждого визита этой грубоватой женщины.    
        Когда вся больница утихала, Андрей, иногда меняясь в лице от подступавшей боли, размышлял о пройденном жизненном пути, погружаясь в воспоминания. Сорок лет позади.… Не много и не мало. Взлеты и падения, радости и разочарования. Дни то тянулись, то мелькали, ускоряя бег. Постепенно появилась какая-то размеренность. Вновь стал замечать окружение: людей, природу, шелест листвы, дуновение ветерка, синеву неба. Чаще стал слышать «СПАСИБО» в свой адрес. Понял - жизнь сложна, но интересна.

           Его мысли прервала, вошедшая медсестра. На этот раз это была молоденькая,  добродушная медсестричка,  которая часто слышала добрые слова в свой адрес, из-за  отношения к пациентам.  Сделав, очередные уколы, она вышла, тихо прикрыв за собой дверь. В приоткрытое окошко сквознячок принес насыщенный запах осени. Золотые макушки деревьев слегка покачивались, поблескивая в лучах заходящего солнца. Действие укола началось. Боль отступала, а душа постепенно обретала умиротворение.  Жизнь непредсказуема, думал он, погружаясь в сон, еще не понимая, что находится на рубеже, оставляя в прошлом боль и неудачи. На оконном стекле, словно рассыпанный бисер, появились капельки дождя, которые не спеша стали сбегать вниз. Дождь усиливался, сбивая  с деревьев листья, словно старался смыть все былое.               
               В природе тоже начинались перемены…