Прошло ещё два дня. У меня не выходил из головы тот мужик. Он для меня стал символом нереальности мира. Что-то толкало маньяков на убийства ни в чём не повинных граждан. На людей снисходили болезни, заставляя их страдать. По-видимому, провидение было заинтересовано в наказании людей непосредственно на Земле. То, что расплата ждала тебя на небесах, как знали многие из религии, могло было ошибочным. За что же тогда болезни? Почему мы должны были думать, что жизнь – это только как бы проверка нашей души и предназначена только для того, чтобы мы показали всю свою дурь. Почему мы не могли отрабатывать грехи, исправляться непосредственно тут на Земле? Как понимала я - это было бы логичным. Мне казалось, что в чём-то мы были вообще не виноваты. Чего можно было взять с маленького мальчика, с подростка, молодого человека, который только начал делать первые шаги в жизни. Да, допустим, он, кто угодно без жизненного опыта, сделал что-то общественно порицаемое. Знал ли он об этом или пусть даже знал, но в силу своей природной любознательности, которая присутствует в каждом, решил проверить на деле и оступился. Что же теперь умирать за это или жить долго с чувством вины и ничего не делать, раз наказание будет после смерти? Продолжать грешить дальше? Идти в церковь исповедоваться и признать себя виновным и якобы получить прощение? Чтобы исповедоваться нужно же тоже осознать себя виновным. Откуда она бралась – общественная мораль? Заниматься самобичеванием можно было всю жизнь, но продолжать грешить. Раз уж никто не может тут на Земле дать прощения, то можно всю жизнь жить, как душе угодно. Расплата кажется такой далёкой. Можно вообще верить, что после жизни на Земле ничего не будет. Вот она свобода. Существовали такие правила игры и никто не мог вмешаться в поступки другого человека, который волен был поступать, как ему заблагорассудиться. В этом я не сомневалась. Нет, сама бы я никогда не преступила бы закон. Что я глупая что ли, чтобы не понимать, что убивать и грабить нельзя – посадят. Я вот прелюбодейство, обман – это было фактически ненаказуемо. Нет, я не собиралась этим заниматься специально, но иногда бороться с кем-то можно было только его оружием. Чтобы объяснить хаму, что он хамит можно было только нахамив ему в ответ, чтобы он это тоже прочувствовал.
***
Я гуляла по парку. Навстречу мне попадались молодые мамаши с прогулочными колясками в которых дремали малыши. Один или двое в общей сложности мужчин гуляли со своими четвероногими питомцами. Жизнь шла своим чередом. Время ещё не перевалило за полдень, было свежо. Солнце ещё не добралось до своего августовского зенита и грело вполовину силы. От его прямых лучей спасала листва на деревьях, растущих вдоль дорожки. Дул лёгкий ветерок. В нашей климатической зоне, лето уже уступало осени. По утрам начала выпадать холодная роса, оседая не только на траве, но и на стёклах стоящих в большом количестве на улице под открытым небом автомобилях.
Мне не нравилась моя жизнь. По существу я была одиноким в чём-то даже замкнутым человеком. То, что у меня была дочь и какой-никакой муж меня не трогало. В то далёкое, другое время, когда я была Леной и не была знакома с Димой, жизнь мне казалась намного светлее и интереснее. С Аней мы обсуждали на работе шмотки, косметику, которую заказывали себе по каталогам. Раз в год я обязательно выбиралась с Таней в отпуск на море. Жизнь казалась беззаботной. Сейчас же, мне приходилось постоянно чувствовать эти угрызения совести за то, что я не работала, не содержала семью и не могла ничего пока заработать литературным трудом. Писать же было нужно – кровь из носа. Ну за что же мне досталось такое наказание? Ну и что из того, что мой роман был волшебным?! Может и волшебным он был только для меня. Он менял меня. Мог ли он поменять кого-нибудь ещё? Я сомневалась.
***
Навстречу мне шла молодая парочка. Парень с девушкой мило ворковали друг с другом. По возрасту они были похожи на студентов. - Может быть прогуливают занятия? – подумала я. Чуть вдалеке на скамейке сидел пожилой мужчина в заношенном пиджачке с тросточкой. Почувствовав небольшую усталость от своей прогулки, я решила присесть. Дойдя до запеленгованной мною лавочки я присела с края противоположного тому на котором сидел старик. Какое то время дед сидел молча, но потом видимо не выдержал то ли своего одиночества, то ли желания поговорить, спросил меня:
- Девушка, Вы в отпуске? Сегодня будний день, а Вы не на работе.
Я посмотрела на старика. Хмыкнула про себя, что вот и посидеть спокойно не дадут и всё таки ответила:
- Я работаю на дому. Сейчас у меня перекур.
Старик пожевал морщинистыми губами воздух, как бы подбирая слова на вкус и произнёс:
- Это, наверное замечательно – работать на дому?!
- Я бы так не сказала. – поспешила ответить я и добавила. – Я писательница. Это тяжкий труд изучать мир и думать, как более правильно о нём написать.
- О, Вы изучаете мир?! – изрёк старик почти тут же. Чувствовалось, что он разделял в чём-то моё призвание.
- Немного, - поскромничала я.
- Знаете ли, девушка. Я тоже в своё время изучал этот мир… Как Ваши успехи?
- Не важно,- призналась я. Почему то во мне не возникло чувства неприязни к этому человеку. Я мало общалась с незнакомыми людьми. В принципе, как и со знакомыми. Может это повлияло на меня. Мне захотелось с кем-то поделиться тем, что у меня было на душе и в голове.
- Что так? – старичок как начал меня выпытывать.
- А Вы себе представляете… Извините, как к Вам обращаться? – замялась я на секунду и всё таки решила спросить, как зовут моего собеседника, раз уж я решила с ним пообщаться. Как то было не с руки общаться с человеком не зная его имени.
- Владлен Анатольевич. Можно просто профессор. Я преподавал в былые годы философию. Кажется только так давно это было. А всего лишь лет десять как я на пенсии.
- Рада познакомиться. Меня Викторией зовут. Я пишу романы, - решила я добавить себе вес и заодно представилась как бы литературным псевдонимом. Раскрывать своё настоящее имя мне не хотелось. Да и было ли оно у меня?
- Очень приятно, - произнёс мой новый знакомый и даже попытался, как поцеловать мою руку, но я руки не дала. Мне не было это приятным.
- Владлен, обойдёмся без этого…
- Хорошо, - согласился профессор и задал очередной вопрос. – Так о чём Ваш роман?
Мне не хотелось открываться перед случайным знакомым и я решила чего сочинить:
- Да так, фэнтази. Знаете, сейчас очень модно писать в этом стиле. Вы бы могли бы быть каким волшебником, например.
Профессора это рассмешило. В его сощурившихся глазах так и читалось… «Эх, молодёжь…! Волшебства на Земле нет». Улыбаясь он спросил:
- И Вы верите, что есть волшебники?
- Нет, - соврала я. – Не верю. Это просто жанр такой. Как будто это как бы есть, но не для всех. Вы вот кино про Гарри Поттера смотрели?
- Одну серию точно, - сказал Анатольевич.
- Вот там для волшебников свой тайный мир был. Тайный вход на вокзале на тайный вокзал. Свой поезд. Своя школа.
- Кажется, я эту серию смотрел, - признался профессор. - Виктория, Вы хотите сказать, что такого в мире не бывает?
- Конечно. Никто не ходит с мечами по лесам, кроме толкиенистов разве что. Не пуляется огненными шарами. Не летает на мётлах.
- Я тоже не верю. – согласился Владлен. – Я слишком долго живу на свете. Если бы я что такое видел... Но нет же. Чудес не бывает. Мы не в сказке живём?!
Меня так и подмывало поспорить. Как это не в сказке, когда у меня дома настоящий дурдом. Вон вчера опять Димка искал с утра свои носки, которые непонятным образом попали на полку с постельным бельём. А на день ВДВ у нас в холодильнике появилась ниоткуда бутылка водки. Не я, не муж её не покупали. Мы подумали и оприходовали её тогда же вечером. Димка сказал, что это нам подарок от сил небесных за его помощь в деле подготовки к празднику. Деду же я сказала:
- Не в сказке… - протянула я.
В нашем разговоре возникла небольшая пауза. Я не знала о чём можно было говорить дальше. Если старик и на самом деле преподавал философию, то какие-то темы обсудить было можно. Подумав так, я решилась на эксперимент. Придумав вымышленный сценарий романа, который якобы пишу, я начала реплику:
- Видите ли, Владлен. Можно я так Вас буду называть. Без отчества мне удобнее.
- Безусловно, - закивал профессор.
- Я пишу необычный роман. В какой-то степени он отталкивается от истории становления науки, которая произошла, на мой взгляд, со времени перехода на гелиоцентрическую систему строения мира.
- О, девушка. Это очень достойно с вашей стороны, как писателя, задумываться над такими фактами и пытаться выстроить современное отношение к этому.
- Вот что такое Солнце, когда оно, как считалось «ходило» вокруг Земли? Люди молились на то, чтобы оно завтра снова пришло и ничего с ним не случилось. Так?
- Так.
- А потом доказали и стали верить, что Солнце, фактически стоит на месте, а летаем вокруг него мы, как и другие планеты солнечной системы. То есть мы должны опасаться за себя – долетим ли, когда вокруг облака астероидов?
- Логично, Виктория. Логично.
- И тогда получается, профессор, что и боги должны были смениться. Солнце стоит себе на месте и ему фактически ничего не угрожает. А мы каждую минуту движемся. Раньше мы считали, что мы велики, раз Солнце вращается вокруг нас – мы центр Вселенной, то сейчас мы можем считать себя ничтожными, раз мы единица на десяток только в одной солнечной системе.
- Выходит так Виктория. И, тем не менее, Каббала нас учит, что мы единственные в своём роде во Вселенной. Мы должны гордиться этим и ценить это.