Прошло более двух месяцев с тех пор, как отправили письмо Сталину. Ответа не было. И никакой реакции со стороны руководства. Поселковый Совет продолжал жить своей жизнью.
А в посёлке обстановка менялась с каждым днём. Профсоюзная организация комбината при содействии парткома устраивала демонстрации в поддержку политики Политбюро и лично товарища Сталина. Плакаты пестрели гневными высказываниями в адрес «левых уклонистов» и «прочих отщепенцев». Появились угрожающие плакаты: «Смерть врагам революции» и «Собакам собачья смерть».
В один из дней такая процессия остановилась около здания Совета, и все дружно прокричали:
- Долой приспешников буржуазии!
- Долой врагов народа!
Дмитрий посмотрел в окно. Возмущённые лица были направлены в сторону здания Совета. По телу Дмитрия пробежала противная дрожь. Стало ясно, что выкрики предназначались работникам Совета. И не трудно было догадаться: кому, именно.
- Толпа, - угрюмо произнёс Дмитрий. – И ради этих людей мы проливали кровь на фронтах гражданской войны.
- Люди здесь не причём, - отозвался председатель. – Посмотри: вон, твой любимец Бубнов. И профсоюзные руководители не отстают от событий. А то, что демонстрации организуют против нас – это ясно. Нас же не приглашают в них участвовать. Значит, письмо дошло. Только, куда?
- Думаете, к Сталину не попало?
- Маловероятно. У НКВД везде глаза и уши. Я тоже об этом сразу не подумал. Так что, Дмитрий, будем ждать неприятностей
- Значит, правды добиться невозможно?
- Выходит, так.
Дмитрий сел за стол и развернул газету «Известия». Но читать об успехах на стройках социализма не хотелось. Мысли шли в другом направлении.
- Сергей Васильевич, может мы и революцию зря совершали?
Дмитрий внимательно посмотрел на председателя.
- Революция делалась руками безграмотной бедноты. Хотя, во главе стояли высокообразованные люди, об истинных целях которых, остаётся только догадываться. Совершили. А как жить дальше, никто не подсказал. Да, по большому счету, никто и не знал, даже те, кто её начинал. В драку ввязались, а дальше – выплывай, как можешь. Вот и идёт грызня. Вот и ищут виновных, чтобы оправдать свои неумелые действия. Дали волю народу. А что с ней делать, с этой волей? Это, как в школе: выпустили неучей, а они не знают: как строить свою жизнь. И пошли безобразничать, грабить, убивать. И эти не знают: что делать, и те, кто выпустил, не знают, что с ними делать. Вот такой выпускной у нас получился в семнадцатом году.
- А такие, как Бубнов, пользуются.
Председатель пожал плечами.
А демонстрация, тем временем, дошла до площади, развернулась и двинулась в обратный путь. Кто-то запел:
- Вихри враждебные веют над нами…
А около здания Совета все дружно подхватили эту песню.
- Заранее подготовились, - усмехнулся председатель.
И повернувшись к Дмитрию, добавил:
- Я из бывших, ты из бывших. Так что, причина есть: нас ненавидеть. Они искренне верят, что мы враги, и желаем им зла. Кстати, поступило распоряжение, правда, устное, по телефону: тебя на село больше не посылать, а задействовать здесь, на строительстве жилкооперации. Ты, ведь, строитель.
- Не доверяют, - ухмыльнулся Дмитрий.
- Если бы только это. А может, и к лучшему. К девятнадцатой годовщине нужно сдать два дома, а у Зуева пока получается не очень здорово. Вот и займись.
- Хорошо, Сергей Васильевич. А Зуев опять заболел?
- Заболел. Похоже, он лучше нас чувствует: что нам грозит. А может, нервы послабей и опыта поменьше.
Дмитрий тяжело вздохнул и достал из шкафа сметы по строительству объектов жилкооперации.