Лимонаде стукнуло сорок девять, и в жизни появилась некоторая пустота. Пустоту надо было срочно заполнить. И Лимонада отправилась на Ваганьковское, поскольку именно на кладбище мысли обретают ясность, а жизнь – смысл. Была ранняя весна, солнышко светило ярко, но на могилках под деревьями еще лежал снег, зато асфальтовые дорожки были расчищены, а главное, на кладбище почти никого не было.
Сначала Лимонада брела просто так, наслаждалась свежим воздухом. Ей понравилось одно уточнение под фамилией умершей когда-то девушки: «аспирантка». Как мало слов вмещается на могильной плите, разве расскажешь о человеке, который жил, любил, творил… Лимонада когда-то была аспиранткой, но это не показалось ей чем-то таким, о чем стоило бы написать на надгробии. А для родителей этой девушки, видимо, было важным. Умереть на взлете обидно... Да, лежали кругом и кандидаты наук, и профессора, и военные. Ни на одной плите не было написано: «Просто хороший человек».
Потом Лимонада начала некоторых «узнавать». Она подошла к могиле Булата Окуджавы, погладила большой круглый камень, в голос поблагодарила его за стихи и песни. Она очень любила Окуджаву, даже хотела что-то напеть, но на кладбище петь нельзя. Ей понравилось говорить вслух, и теперь она подходила к могилам и разговаривала с усопшими. Все усопшие так или иначе повлияли на судьбу Лимонады, хотя она не знала их лично. Она разговаривала с ними свободно, и никто не принимал ее за сумасшедшую, потому что никого поблизости и не было. А автографы звезд ей были ни к чему. Лимонада погладила памятник на захоронении Риммы Казаковой, судьба поэтессы казалась ей чем-то сродни ее судьбе. Она вспомнила слова ее сына, которые прочитала когда-то в газете. Егор Радов говорил, что мужчины, которые были в жизни его матери, не могли подняться до ее уровня. Да… Кому много дается, с того много и спрашивается…
Долго Лимонада разговаривала с Виктором Розовым. Ей он давно был интересен как драматург, она все знала о его жизни, поэтому было такое впечатление, что знакома с ним. Она присела на корточки, положила руку на надгробие и попросила благословить ее. Лимонада рассказала ему, что когда-то давно она хотела стать драматургом, у нее был старый замызганный номер газеты с репертуаром всех московских театров, и она заучила имена режиссеров и актеров наизусть. А компьютера тогда у нее не было. Шли годы и она решилась: во времена перестройки написала пять пьес. Даже отсылала их куда-то, но ответа не было. Собственно, она и не ждала ответа: кто они и кто она… А однажды пришел ответ. Из театра «Современник». Писали из литературной части, что не могут принять ее пьесу к постановке. Очень вежливый был ответ. Даже было сказано, что она может забрать свою рукопись в театре с такого-то по такое-то. Лимонада горько усмехнулась при воспоминании: какая там рукопись, все набрано на компьютере, и у нее есть другие экземпляры. Да и ехать было некуда. В прямом и переносном смысле. Но все же «Современнику» она была благодарна, и когда приехала в столицу, даже сфотографировалась на фоне театра. Виктор Розов, наверное, ей посочувствовал. По крайней мере, не сказал, что она бездарность, и этого было довольно.
Лимонада шла и кланялась. Поклонилась детям "Норд-Оста", поклонилась Леониду Филатову («Федота-стрельца» и его передачи «Чтобы помнили…» она и не забывала). Покоился тут и еще один человек, которого Лимонада в юности просто обожала. Да что обожала: была тайно и безнадежно влюблена. Это был Андрей Ростоцкий. Он играл Дениса Давыдова, у него были пронзительные глаза, поэтому любимый тип мужчины Лимонады как-то слился с героическим прошлым гусара. На сердце у нее потеплело. « Никого похожего в моей жизни не было. Спасибо тебе, что ты был»,- прошептала она. И пожалела, что не купила у ворот цветы.
Однако без курьеза не обошлось. Поблизости был похоронен какой-то важный чиновник из какой-то далекой области. Проходящая мима тетка с ведром желчно бросила: «Понаехали тут. Даже на кладбище места захватили. Лежал бы себе и лежал в своей области». Лимонада улыбнулась. Она тоже «понаехала», но тетка приняла ее за свою.
Ближе к выходу Лимонада случайно «наткнулась» на Александра Абдулова. В прямом смысле. Памятник был высокий и светлый, как и талант самого актера. Лимонада почтительно склонила голову. Уже в воротах она оглянулась и ахнула: перед ней стоял Владимир Высоцкий. Боже! Как она сразу его не заметила, когда входила, растяпа! Лимонада уважала этого человека за то, что он не боялся быть самим собой, а этого качества Лимонаде порой так не хватало.
«Вот ведь как в жизни бывает, кто-то из них жил со мной в одно время, кто-то до меня, но…- думала Лимонада,- все мы одной веревочкой связаны, и даже когда видимой связи нет, есть невидимая. Иногда мертвые могут дать тебе больше, чем живые, а незнакомые больше, чем знакомые…».
Она вспомнила Пьера Безухова с его «надо жить, надо любить, надо верить» и, перекрестившись троекратно, умиротворенная, пошла домой.