Памяти Славы Филиппова –
моего друга, и светлой души человека.
Для постылого сборы недОлги.
Вот он – стол, а напротив – порог...
Ляжет скатерть истоком дороги,
обозначив былому итог.
Заметелило всё… запуржило...
Оглянуться – не видно ни зги.
А в душе так остыло-постыло,
что хорошей погоды не жди.
Обмелеет вконец «сороковка» –
этот горько-последний пустяк.
И наденет он туфли, неловко
о дверной опираясь косяк.
Сквозняком – на лоскут крепдешина.
Звон, и дрожь на прощальном столе.
Он уйдёт… захмелевший мужчина,
самый трезвый на грешной земле.