Продавец ощущений - часть 2

Глава 1. Джоан Бойль, десантница.
 
Только тот, кто надолго бывал лишён Земли, понимает, что значит для десантника родная планета. Только тот, кто просыпаясь от искусственных трелей искусственных птиц и видя над собой осточертевший пластик потолка, может дать истинную цену за порыв настоящего горного воздуха, за подлинную океанскую волну, за... Господи, да за всю эту совокупность до боли родных мелочей, которая и составляет понятие родины! Хотя сложно говорить о родине мне, бывшему роботу, которому только в результате невероятного стечения обстоятельств посчастливилось, так сказать, обрести душу. Но всё-таки было что-то во мне генетически заложенное, что удалось разбудить Паулю – не без помощи, правда, внеземной жизни. Теперь я ничем не отличаюсь от любого человека, отмеченного прикосновением зеркальника.
Нужно ли говорить, что нам с Паулем как нельзя более по сердцу пришлось назначение в наземное подразделение десанта на почетные роли специалистов индивидуального поиска – этаких свободных охотников! Не стоит верить утверждениям, что десантника вечно манит дальний космос; наоборот, для него весь смысл бесконечного полёта заключается в ожидании встречи с Землёй. Попробуйте пробыть в пространстве хотя бы месяц – и вы увидите, как жадно после посадки ваши глаза будут ловить мельчайшие детали, которые навсегда бы остались незамеченными в иной обстановке! Насколько ярче предстанет перед вами вылизанный огнями дюз бетон посадочной площадки с каким-нибудь ничтожным муравьём – откуда только он тут взялся?! – как сладко заноет сердце от слабого запаха горячей земли. Правда, через некоторое время новизна ощущений притупляется, и ловишь себя на мысли о чёрном безмолвии бесконечной пустоты...
Собрав пожитки – наши вещи свободно умещались в чемодане и большой спортивной сумке – мы простились с экипажем "Конго" и после взаимных дружеских напутствий и шлепков по спине оказались хозяевами лёгкого патрульного шаттла с бортовым номером четыре. Наш челнок мог совершать полеты как в атмосфере, так и в ближнем космосе.
Нас ждала Земля. В северном полушарии, куда мы направлялись, была в разгаре осень. Мы оба любили осень средней полосы.
Как своеобразны дни октября!  Смягчая первые утренние заморозки, наползают тучи, воздух теплеет после ночи, и запоздалые запахи лета чуть пробиваются сквозь неотвратимо приближающуюся стужу. Сентябрьская даль и ширь безвозвратно исчезает, и усыпанные опавшим листом леса замирают в густой недвижности сырого воздуха. Быстро облетают последние листья; в глубине и чаще леса кое-где ещё сохраняются золотое и пурпурное одеяние деревьев, а на открытых местах они обнажены. Уже прошли затяжные дожди, почва влажная и холодная. В тихих лесах не слышно летних птиц. Освещённость же самая волшебная, в зависимости от туч: воздух окрашен в нежнейшие оттенки палевого и коричневого; цвета меняются с игрой облаков и ветра. Грусть, какая грусть в каждом качании былинки, в серебре последней паутины, в самом ожидании!
Говорят, в древнем Китае осенью принято было опускать в вино лепестки хризантем: их горьковатый привкус должен был напоминать о быстролётности жизни и давать полнее чувствовать тоску природы. Очень странно и красиво.
Мы с Паулем рассчитывали провести некоторое время в полном отрешении от мира и наконец-то заняться собой, но, как всегда, вмешались обстоятельства. Включился визор, и на нас уставился взъерошенный Давид Шварценберг.
– Пауль! Джоан! Ответьте "Конго"! Приём, – не успел Большой Давид закончить вызов, как Пауль уже среагировал:
– Кто говорит? Вас не видно и не слышно! Повторите набор кода. Джоан, погляди, что там у нас с аппаратурой. Опять барахлит, что ли?
– Зарегистрирован вызов, кажется, из сектора 216 дробь 8, – подыграла я. – Сильные помехи. Сейчас попробую что-нибудь сделать.
– Ребята, бросьте свои штучки! – взвился Давид. – Я знаю, что вы в отпуске. Знаю! Просто больше некому. Дело очень важное. Завтра прибывает делегация космоторговцев. Да, раньше, чем запланировано. С чем связано – не сообщается. Нужно обеспечить безопасность и всё такое. Подробности уже у вас в бортовом компьютере. Соглашайтесь, другого такого шанса у вас не будет! Обслуживание на межправительственном уровне! Сто сорок восемь тысяч удовольствий! Откровенно говоря, я вам завидую...
– Кажется, на секунду что-то прорезалось, – вклинился Пауль. – Дорогая, запиши на всякий случай это в текущую директорию, я попробую повозиться и убрать шум...
Я почувствовала, как он мягко толкнулся в мой мозг, и быстро передав согласие, снова закрылась. Телепатия хороша, когда респондентов немного. В данном случае нас, "коснувшихся зеркальника", было около двух сотен. При нашей профессии и это было много: каждая смерть коснувшегося отражалась шоком на всех остальных, если их мозг был в это время открыт. А смертей – скажем, на тренировках – было предостаточно. Собственно, именно этот сдерживающий фактор и ограничивал нашу численность.
– Есть сведения, – продолжал Шварценберг, – что возможна попытка контакта со стороны русской мафии. Некто Папа Ваня необычайно активизировался в последнее время. Наземные службы запросили помощь. На карту поставлено слишком много...
– Помехи, помехи... – покачал головой Пауль. – Жаль. А ведь может быть, это что-нибудь стоящее, а, малышка?
Я едва не прыснула – так серьёзен был его вид, так сокрушённо он смотрел на экран.
– Так вот, эти торговцы... Согласно их правилам этикета, – не унимался Большой Давид, – желательно привлечение к операции наиболее титулованных и... э-э-э... ну, родовитых, что ли. Ты как раз подходишь, Пауль. Кстати, я  знаю, что вы меня прекрасно слышите. Ну, как?
Мы промолчали.
– Так я на вас надеюсь, – заключил Давид и погасил экран.
Я вопросительно посмотрела на мужа.
– Я никогда не придавал этому значения, – пожал он плечами. – Знаешь, я ведь только наполовину француз: моя мать была урождённая Куракина, потомок одного древнего русского княжеского рода. Как раз она и назвала меня Павлом, или Паулем, если хочешь. Отсюда и мое знание русского языка и так далее... Вот.

Глава 2. Пауль Бойль, инструктор.

Принц Жибаб оказался утончённо красивым, холёным и ухоженным. В сопровождении свиты, которую составляли отборные телохранители его личной гвардии, он прибыл в указанный ему космопорт в точном соответствии с протоколом. Этим он как бы подчёркивал уважение к землянам как к возможным торговым партнёрам. Стоит ли говорить, что наше начальство носилось с обеспечением безопасности этого визита, как курица с яйцом: ещё бы, всего третий в истории визит представителя космических торговцев! Первый стал достоянием истории и ознаменовался для земной науки появлением гравитационных двигателей и всего с этим связанного. Заплатить пришлось Плутоном; торговцы сами изъяли его из солнечной системы, предоставив, правда, исчерпывающие гарантии устойчивости системы остающихся планет. Во второй раз они предложили восстановители и всеобщее трёхкратное продление жизни в обмен на территорию в пятьдесят квадратных километров для устройства там своей базовой посольской резиденции.
Что они нам привезли и что решили потребовать на этот раз, оставалось только гадать.
Принц выбрал для себя образ восточного магараджи – со всем сопутствующим антуражем. Естественно, это было сделано исключительно как любезность для землян: мне как-то приходилось видеть торговцев в их истинном облике – скажем так, человека с неподготовленной психикой это несколько, мягко говоря, обескураживает... Хотя, что для торговца можно считать истинным обликом, сказать затруднительно. Я думаю, что они и сами давно забыли свой исторический биотип; а биотехнологии зеркальников, позволяющие принимать любую форму тела, для них давным-давно пройденный этап.
Кстати, эта раса обладала ещё некоторыми удивительными особенностями. Например, они никогда не лгали. Вообще никогда. Заставить торговца соврать было так же невозможно, как научить курицу дышать водой.
Я уверен, что скажи мы Жибабу, что предыдущий посланник пообещал землянам вывернуть наизнанку туманность Андромеды, он бы только спросил – к какому сроку это должно быть закончено. И, самое главное, сделал бы это не моргнув глазом – правда, придумав бы какой-нибудь неожиданный фокус, который свёл бы на нет все негативные последствия для тамошних обитателей и делающий невозможным для нас получение от этого действия какой бы то ни было выгоды.
Или ещё. В обществе торговцев не было обращения "ты" или "вы" – вместо этого положено было обращаться к собеседнику в третьем лице. Хотя местоимения "мой", "моя", "моё" присутствовали. Или  ещё такая странность: у каждого торговца было два имени, совершенно равнозначных. Например, наш Жибаб именовался ещё и Трой. Ох, да мало ли...
Делегация помпезно проследовала от звездолёта во дворец, по дороге задержавшись лишь для официальной церемонии встречи. Было высказано и выслушано множество приветствий и пожеланий, сделаны приличествующие случаю подарки и назначено время начала переговоров. Семнадцать человек землян – у торговцев принята семнадцатиричная система счисления – милостиво было зачислено в штат личной охраны принца. Конечно же, мы с Джоан попали в это число.
После официальной части церемонии принца атаковала армия журналистов – тут телохранителям пришлось как следует поработать. Мы старались держаться в задних рядах, тем более, что штатная охрана (я про себя стал называть их янычарами) вполне прилично знала свое дело.
Жибаб, отдыхая после брифинга, сидел на террасе и наслаждался зрелищем заходящего солнца. Что-что, а уж наслаждаться торговцы умеют профессионально. Землянам стоит этому поучиться. В конце концов, для чего мы и живём на этом свете?!
Солнце уже коснулось края гор. Ледники на вершинах пылали оранжевым светом. Ума не приложу, как торговцы сумели сделать невидимым свой огромный купол! Обычно с куполами проблема: на них садится пыль и они быстро теряют прозрачность, но тут купол был абсолютно незаметным. То есть, со стороны остальной земли – нет, вся резиденция скрывалась как бы под туманным полушарием, но изнутри прозрачность была безукоризненной.
Однако осень есть осень! С востока наползала тяжёлая серая туча, обещая нудный обложной дождь. Вскоре на купол упали первые капли, затем дождь усилился, и в косых лучах заката даже отсюда стали видны потоки воды, стекающие по покатой поверхности. Жибаб брезгливо повел плечами и, насупившись, удалился во внутренние помещения. В холле он распорядился задернуть занавеси на окнах, затем, грациозным движением руки подозвав меня, указал на свободное кресло рядом:
– Пусть землянин сядет.
Я опустился на сиденье. Джоан тут же переменила позицию так, чтобы контролировать сектор за моей спиной. Напрасно, собственно, но так ей было ближе. Янычары расположились по периметру комнаты, умудряясь оставаться незаметными.
– На нашей планете практически нет воды, – сказал принц, – поэтому даже смотреть на так называемый дождь для представителя нашей расы несколько не по себе... Однако я хочу поговорить о другом. Один из журналистов сегодня спросил, не может ли мой товар быть продан стороннему лицу, минуя объединённое правительство. Это важный вопрос. Но тогда я не ответил. Сейчас отвечу – может. Все дело в цене. Я хочу, чтобы это заявление стало достоянием гласности. Я хочу, чтобы милорд – Жибаб наклонил голову в мою сторону – позаботился об этом. Ещё раз подчеркиваю – это важно, – принц улыбнулся. – И ещё. Я хочу объявить, что именно я привез. Ощущения. Я буду продавать ощущения. Я хочу, чтобы мои слова немедленно были переданы всем.
– Желание принца может считаться уже исполненным, – ответил я. Я был уверен, что Джоан, конечно, сделает свое свое дело, да и микрофонов здесь натыкано, я уверен, было множество. – Итак, желание принца исполнено; но я прошу позволить соблюсти обычаи нашего мира. У нас не принято, чтобы мужчина сидел в то время, когда стоит женщина. Пусть принц позволит даме сесть. Надеюсь, моральные нормы общества космических торговцев это допускают?
– Безусловно, – рассмеялся Жибаб. – Прошу извинить за невольное нарушение норм земного общества. Я впервые на этой планете, хотя и готовился к этому специально. Пусть дама сядет, – он хлопнул в ладоши. Мгновенно появилось ещё одно кресло, в которое и уселась Джоан.
– Моя супруга, – представил я ее.
– У мужа леди хороший вкус, – вежливо заметил принц. – Но вернёмся к нашему разговору. Перед тем, как начать торговлю, следует позаботиться о рекламе. Милорд Бойль был выбран мною для демонстрации товара. Если, конечно, он не против (тут я утвердительно кивнул). Отлично. Тогда он получает образец товара и может использовать его по своему усмотрению.
Принц протянул мне небольшой цилиндрик из серебристого металла.
– Как им пользоваться?
– Нажать вот здесь, – Жибаб указал тонким пальцем на чуть заметную кнопку, – и поднести к голове. Всё. Надеюсь, завтра милорд расскажет всем о своих опытах.
– Простите, принц, а какого именно вида могут быть эти ощущения? – задала вопрос Джоан. – Это не опасно?
– Абсолютно безопасно. Вид ощущений определяется темпераментом владельца. Аппаратура автоматически подстраивается под индивидуальность хозяина. Это что-то наподобие наркотика – не следует бояться такого сравнения! – но без присущих наркотикам отрицательных последствий. Эффект привыкания исключен. А в остальном... – торговец хитро взглянул на меня. – Я с удовольствием завтра ознакомлюсь с впечатлениями милорда.
– А что, если не секрет, хотят получить торговцы в обмен на свой товар? – поинтересовалась Джоан. – И почему здесь на столике все цилиндры серебряные, а вот этот золотой?
– Что получить? Я ещё не решил окончательно, – пожал плечами Жибаб. – У землян есть многое... К примеру, я бы не против купить одну из религий. Предположительно ислам. Или, скажем, сны... А что касается золотого цилиндра – это мой личный. Если внимательно посмотреть, на торце появляется образ несравненной Гаринэ. Естественно, для глаза наблюдателя изображение трансформируется в соответствии с его биологическим видом.
– Здесь изображена будущая супруга великого принца? – догадалась Джоан.
– О, да! – обворожительно улыбнулся Жибаб. – Это моя невеста. Тоже должна была прилететь. Хотела взять человечество в аренду. Я отговорил.
Время нашей вахты подошло к концу. Явились четыре новых телохранителя, произошла смена караула. Мы с Джоан откланялись и отправились на отдых. Принц грациозно помахал нам вслед ручкой и также удалился в свои апартаменты.
В дверях я почувствовал чей-то тяжелый взгляд и обернулся. Начальник стражи янычаров исподлобья мрачно глядел на меня. Он поймал мой взгляд и отвернулся, но я мгновенно понял, что у меня здесь появился враг. Почему? Может быть, сам того не желая, я нарушил какой-то пункт какого-то неведомого мне кодекса?

Когда мы с Джоан вернулись в отведенное нам помещение, первое, что я сделал – это сдавил, как указывал принц Трой, цилиндрик и прижал его к виску.

Глава 3. Мартин Прайс, гонец.

В порту было тихо, только море равномерно накатывалось на полуразрушенный пирс. Заброшенные корабли стояли у причалов, и небольшие волны тихо плескались между ржавыми бортами; на середине бухты кое-где торчали из воды обломки мачт; кораблей там было гораздо меньше, чем сгрудилось у берега. Они были разбросаны по акватории как попало, многие лежали на боку, несколько – вверх дном. Некоторые суда были выброшены на мель, и в их трюмах теперь стояла тёмная, мёртвая вода.
Над всем этим хаосом возвышался огромный портальный кран, чудом оставшийся на рельсах. Его крюк тихонько покачивался над палубой довольно крупного сухогруза с раскрытыми грузовыми люками.
Осторожно пробираясь между исковерканными взрывами бетонными плитами с торчащей как кусты арматурой, среди причудливых клубков железа, в которых с трудом угадывались рельсы, среди множества трухлявых ящиков, слежавшихся тюков и бочек, Мартин наконец вышел к причалу. Он и сам не понимал, зачем пришёл в это место. Порт лежал в стороне от его пути, и он дал довольно солидный крюк, чтобы зайти сюда, тем более, что это было небезопасно. Чёрт побери, а что вообще безопасно в этом небезопасном мире?
“Надежда” – интересно, почему они все так красиво назывались... Был бы жив дед – спросил бы у него, когда вернулся. Кстати, надо ещё вернуться. Зачем он сюда забрёл? Последний раз он был здесь пять лет назад с Рябым. Они приходили искать оружие. Дед говорил, что в порту можно добыть оружие. Но они нашли всего только один пистолет, даже поссорились, кому достанется. Потом-то оказалось, что он все равно неисправен, а Техник тогда ещё был сопливым мальчишкой...
Пять лет. Как будто ничего и не изменилось. Тут никто, наверное, и не был с тех пор, как...
Стоп! Что это? Этих ящиков на причале тогда не было, или это другой причал? Нет, тот же, вот этот корабль с распахнутым трюмом, вот кран, он здесь один стоит.
Спокойно, спиной к стене, теперь лечь. Тихо как... Ладно, они, если эти они здесь есть, давно уже могли его ухлопать. Так, подъемные крюки на ручной лебёдке заржавели, видимо, разгружали давно, минимум полгода назад. Но все-таки... Значит, кто-то здесь бывает, кто-то сюда ходит ещё?
Лопаткам стало холодно, ледяная струйка пота стекла по спине: показалось, что в развалинах большого склада мелькнула тень – как будто кто-то пробежал за оконным проёмом.
Показалось? Или нет? Может, крыса. Все равно, показалось, не показалось – Мартину пора отсюда. И так вон сколько времени потерял. И зачем только его сюда занесло...
Он обернулся, движимый наверное не шестым, а двадцать шестым чувством. Вовремя! Метрах в пятидесяти от него из искореженных развалин, удобно пристроив ствол на торчащем железном пруте, в него спокойно целился какой-то человек.
Раньше, чем мозг успел что-либо осознать, мышцы уже рванулись и бросили послушное тело в сторону, под прикрытие. Когда он упал на щебень за треснувшей балкой, руки уже сжимали автомат. Запоздало визгнули пули. На месте, где он только что стоял, заплясали фонтанчики пыли, полетела каменная крошка. В воздухе резко закричали потревоженные чайки.
– Так,–  теперь он не сомневался, что ему не показалось, и в развалинах тоже кто-то есть, – так, что теперь делать? Откуда они взялись? Ведь ни наши, ни горожане, а тем более фермеры сюда не заходят. Или это армия? Но они тоже избегают таких мест. В города они вообще стараются не заходить, разве что большими группами. Плохо дело, если их тут “большая группа”... Надо, пожалуй, отползти к причалу, иначе они зайдут сзади – и тогда всё, конец.
Дикая злоба вдруг охватила Мартина – почему, ну почему они хотят убить его?!
– Нет, подожди, – неизвестно к кому обращаясь, прошипел он.
Мартин осторожно выглянул в какую-то щель между бетонными осколками. То, что он увидел, не обрадовало его: несколько человек короткими перебежками приближались к месту, где он лежал. Он мог бы сейчас наверняка срезать любого из них, но остальные точно узнали бы его местонахождение, и тогда ему несдобровать. Мартин пригнулся, вжался в щебень и снова бесшумно пополз в сторону причала. Кто пробовал бесшумно ползать по щебню, поймёт, как он старался. Он всегда старался, потому до сих пор и живой.
Когда Мартин был уже на причале, у самых ног покосившегося крана, его опять заметили. Он понял это по бешеному треску автоматных очередей и визгу рикошетирующих пуль. Пули свистели совсем рядом. Дальше пути не было, дальше было открытое пространство до самого борта судна, нависшего над причалом. Таиться уже не имело смысла. Он опять выглянул: те приближались.
Пятеро, отметил он. И патронов хватает, иначе поберегли бы.
– Пора, – скомандовал он сам себе и, вскочив в полный рост, одной очередью срезал двоих. Остальные мгновенно залегли. Мартин тоже упал и перекатился метров на шесть. Теперь он лежал у самой ноги крана. Это был старый, солидный кран, с мощными опорами и рядами толстых стальных заклёпок, без всякого намека на ажурную решётчатость. Пирс под рельсами перерезала узкая трещина, заваленная мусором. Мартин подобрал кусок тёмной от времени доски и выставил его над грудой тюков, служивших ему сейчас укрытием. Первобытная хитрость сработала безотказно: сейчас же грохнуло несколько выстрелов, и доска вылетела из рук.
– Перешли на одиночный, экономят патроны, – мелькнуло в голове. – Хорошо ещё, что у них нет гранат.
Они словно угадали его мысли: перед его укрытием бухнул глухой взрыв. Мартин быстро отполз к самой ноге крана и осторожно поднялся за ней во весь рост. Все-таки железо надежней, чем тюки с прелой ватой. Почему он решил, что тюки с ватой, он так и не додумал. Взорвалась ещё одна граната, прямо за тюками. По железу жутко скребнуло осколками.
– Если б остался там, на старом месте – всё, конец, – жаром обдало, – но он не там, а здесь, и чёрта с два вы что-нибудь так просто получите, и у него есть, похоже, свой шанс!
В ноге крана была дверца, плотно пригнанная дверца из бугристой стали в стальной же ноге. Правда, размером маловата, в полчеловеческого роста. Ничего, решил, пролезу. Рванул за ручку, дверь на месте, ещё раз, ещё! Не открывается, проклятая.
Те лежали тихо, гранат больше не швыряли; а может, у них и кончились гранаты? Не стреляли.
Не торопиться, осмотреть эту чёртову дверцу, внимательно, ощупать её со всех сторон. Так, это что? Замок? Непонятно. Ещё смотреть. Нет ничего! Тут его осенило, и уже зная, какой будет результат, Мартин несильно толкнул дверь. Ржавый скрип ударил по натянутым нервам, за тюками сразу занервничали и застреляли, сначала одиночными, потом очередь.
Он влился внутрь и плотно прикрыл за собой дверь, нового скрипа в поднявшейся пальбе не было слышно. В замкнутом цилиндре опоры оглушающе гулко отдавались щелчки пуль. Было почти темно, только откуда-то сверху сочился серый паутинный свет, вверх тянулись толстые силовые кабели. Мартин ощупал дверцу изнутри – никаких щеколд или запоров. Не задумываясь, одним махом он взмыл по торчащим из стены скобам на целый пролёт.
Площадка. Повернулся, сделал шаг, запнулся обо что-то – ступеньки, снова лестница. Труп, высох весь.
Глаза уже немного привыкли к темноте. Можно было различить, как узенькая лестничка, несколько раз изломавшись, тянется вверх, к далекому светлому пятнышку. Он постоял немного на крошечной площадке.
– Надо наверх, – подумал, – надо наверх, там будет виднее, а то в этой клетке...
Он быстро взбежал наверх и уже был у того, что снизу казалось светлым пятнышком. Это оказалась такая же дверца, но распахнутая настежь. Мартин осторожно выглянул. Дверца выходила на узкую дорожку из рифленого железа, огороженную перилами. Он ступил на дорожку и сделал два шага. В это время внизу гулко ударил взрыв. Что-то звякнуло совсем рядом, все тело крана вздрогнуло.
Бросили гранату в дверь, понял он. Вовремя, вовремя я...
Он глянул вниз. Отсюда, с высоты, было хорошо видно, как там, у ноги, копошились четыре фигурки.
Мартин положил автомат на перила и стал целиться, ловчась одной очередью положить как можно больше этих фигурок. Они не замечали его, они не смотрели вверх. Он нажал на крючок и плавно повел стволом. Автомат забился в руках и вдруг захлебнулся. Одна фигурка упала, три юркнули в мёртвую зону, под кран. Он со злобой тряхнул автомат, отсоединил обойму – пуста, чёрт! – швырнул ее вниз, достал новую, вставил, передёрнул затвор.
Нелепо раскоряченная фигурка лежала на прежнем месте, других не было видно. Как бы не полезли сюда! Он усмехнулся, достал из сумки небольшой черный пакетик. Дверцу сначала прикроем, не скрипнула, вот так, хорошо. Он приладил пакет за прикрытой дверцей, осмотрел, поправил детонатор, опять глянул вниз – никого – и пошёл по щербатым плитам балкончика. Снизу его видно не было, поэтому шёл не таясь, не пригибаясь. Балкончик вёл к большой застеклённой кабине. Многие стёкла в переплёте были выбиты. Он подошёл к двери, подёргал ручку – закрыто, конечно; прошёл дальше вдоль стеклянной стены, мельком глянув на себя в уцелевших осколках – весь в грязи; попытался заглянуть внутрь. В кабине вроде бы была дверь напротив, сквозной проход, другой дороги нет. Он опять подошел к двери, дёрнул ещё за ручку, посмотрел выше – почти над самой дверью зияла чёрная дыра выбитой фрамуги. Закинул автомат за спину, осторожно, чтобы не порезать пальцы, подтянулся на руках, заглянул внутрь – полумрак, запыленный пульт, какие-то рычаги и кнопки, что-то ещё, но в такой темноте не разберёшь. Рывком забросил тело повыше, проскользнул в дыру и мягко спрыгнул на пол. Хотел подойти к пульту, но вдруг услышал за спиной тихий голос...

Глава 4. Пауль Бойль, инструктор.

После возвращения сознания не оставалось никаких неприятных ощущений. Товар действительно был первоклассный, тут принц Жибаб оказался полностью прав. Действие цилиндрика было просто ошеломляющим. Ощущения были даже ярче, чем при слиянии сущностей у зеркальников: там было взаимопроникновение сознаний, здесь же человек становился абсолютно другой личностью. Которая, тем не менее, помнила свою предыдущую сущность.
Это было похоже на увеличение сознания – не могу подобрать более подходящего слова. Что-то вроде ментальной раковой опухоли, но несущей не зло, а безмерное обогащение личности. Да, теперь становилась понятна ценность товара, привезенного Жибабом. Мудрость. Вот как это называется, именно мудрость – объём накопленных ощущений непременно должен перерасти в мудрость; но сколько ещё надо было копить! Вот для этого торговцы и предлагали свой инструмент. Момент был подобран верно: наше общество уже в основном решило экономические задачи, теперь самое время и о душе подумать... Правда, Жибаб запросил несколько странную цену, но кто знает, что он имел в виду? В конце концов, для этого есть экономические советники, финансовый комитет объединённого правительства и тьма вспомогательных служб. Уж как-нибудь они договорятся.
Ревун тревоги подбросил нас с постели. Мгновенно накинув на себя форму, через несколько секунд все десантники уже неслись по коридору к апартаментам принца Троя, на ходу пытаясь по наручным браслетам личной связи  выяснить друг у друга, что произошло. Сирена выла не умолкая, причем сразу во всех помещениях, следовательно, случилось что-то экстраординарное.
На пороге будуара принца дорогу нам преградили гвардейцы-янычары. Начальник стражи с непроницаемым лицом отдавал отрывочные приказания на языке космоторговцев.
– Что случилось? – тихо спросил я Сарычева, оказавшегося, как и мы, оттеснённым к стене пиками гвардейцев.
– Принц исчез, похищена презентационная партия товара, – вполголоса ответил он. – Ну и вляпались мы в дерьмо, братишка!
Начальник стражи выступил вперед:
– Внимание! – провозгласил он. – Внимание и повиновение! Его светлость принц Трой похищен. Вся полнота власти в этой ситуации принадлежит мне. Приказываю: осмелившихся поднять руку на священную особу принца предать смерти. Поскольку неясно, кто осуществил дерзкий акт, смерти будут преданы все земляне, находившиеся в данный момент на территории резиденции. Выход и вход на территорию заблокированы. Всё.
Не успел я осознать ситуацию, как Сарычев прыгнул на него, но стражник мгновенно провёл перед ним пикой. Из острия пики вырвалось пламя, буквально перерезавшее Виктора пополам. Я никогда не думал, что зеркальника, мастера-десантника можно убить так легко и быстро – и был изумлён.
– Подождите! – звонко крикнула Джоан. – Нельзя наказывать невиновных за возможное – подчеркиваю, только возможное – преступление! Начальник стражи чересчур поторопился!
– Нельзя оставлять безнаказанным преступление! – гневно возразил тот. – Будет так, как сказано. Ничто и никто не в силах помешать этому.
– В силах, – в наступившей тишине голос Джоан был отчетливо слышен. – Согласно вашим традициям и правилам, начальнику стражи может приказывать высший джабб.
Я вспомнил, как она несколько дней назад листала толстенный том “дворцового этикета”, знакомясь на всякий случай с нюансами поведения и запутанными системами взаимоотношений дворянского общества космоторговцев. Сам я завял на первых же десяти страницах. Моя жена с ее аналитическим умом и феноменальным терпением, оказывается, успела усвоить тонкости этих интриг. Вовремя, малышка, как вовремя!
– Мой высший джабб – это принц, – холодно возразил стражник. – Поэтому ситуация не имеет выхода, на который могли бы рассчитывать земляне.
– В таком случае, я надеюсь стать  высшим джаббом господина, – ответила Джоан. – Я объявляю вызов. С этого момента все остальные дела являются второстепенными и подлежат отмене до удовлетворения долга чести.
– Нет, – стражник отрицательно покачал головой, – вызов может объявлять только равный или высший по положению дворянин. Так что я не принимаю вызов. Стража!..
– Стоп! – вышел я вперед. – Может быть, милорд примет вызов от потомка княжеского рода? Или он найдет ещё какую-нибудь причину, чтобы оправдать свою трусость?
Начальник стражи перевел на меня тяжелый взгляд. На его каменном лице выступила зловещая улыбка:
– Напрасно землянин пытается оскорбить меня. Хорошо, я принимаю бой. Здесь и сейчас. Победитель будет объявлен высшим джаббом. Побежденный станет низшим джаббом или погибнет. Согласно правилам, противники должны состязаться без оружия, в том биологическом виде, который является их природным.
Он властным движением руки приказал освободить центр зала. Янычары отступили, организовав полукруг, и застыли у стен. Мёртвого Сарычева куда-то унесли. Джоан со встревоженным лицом подошла ко мне.
– Пауль, это особый подвид их расы, – шепнула она. – Плюс специальная боевая выучка. Будь осторожен.
– Ваш начальник когда-нибудь терпел поражение? – спросил я у ближайшего янычара.
– Считай, что ты уже труп, – презрительно взглянув на меня, нехотя уронил тот и отвернулся.
Мы с Джоан переглянулись. Она кивнула мне и отошла.
Начальник стражи успел снять доспехи и вооружение и теперь стоял, ожидая. Меня поразило его преображение: мощнейшие мускулы панцирем покрывали его тело, голова приняла форму бычьей, прорезались короткие и острые рога. Я понял, откуда у древних появился миф о Минотавре. Наверняка это был представитель подобной расы.
Минотавр поднял руки и медленно повернулся кругом:
– Я, Яхо-Ингур, начальник стражи, отвечаю на вызов. Соперник удовлетворён?
Я кивнул, снял форму, оставаясь в легком облегающем костюме и так же подняв руки, повернулся перед ним. Единственное, чего я не смог снять, это кольцо со среднего пальца, старый подарок Ионэла Ивашку. Оно постепенно срасталось с телом – уж как на это смотрят биологи, не знаю.
– Я, Пауль Бойль, лейтенант десанта, подтверждаю вызов. Соперник удовлетворён?
– Да, – прорычал он (с такой головой ему плохо давалась членораздельная речь). – Пусть кто-нибудь даст сигнал!
– Внимание! – отозвался кто-то из охраны. – Готовы? Бой!
Яхо-Ингур одним прыжком покрыл разделяющее нас расстояние. Я никогда бы не мог подумать, что подобная масса способна на такую быстроту движений. Чудом уклонившись, я поднырнул под руку и вышел за спину Яхо, но не успел нанести удар: он мгновенно развернулся и легко парировал мой прямой в голову. Тут же хлесткий свинг отбросил меня на другой конец холла.
Ерунда, на тренировках бывало и не такое. Я лежал, притворившись ошеломлённым, и когда минотавр занес копыто, чтобы раздавить меня, провел быструю подсечку и тут же отскочил на безопасное расстояние. Яхо тяжело шлепнулся спиной, но как резиновый мячик, тут же вскочил и снова бросился на меня. Я применил технику “нечистой силы”, перенятую в своё время у Кутихи; ею достаточно хорошо владели лишь мы с Джоан. Эта тактика требует неимоверного расхода сил, но приносит практически стопроцентный результат. Так и оказалось: мне удалось проскользнуть за спину стражнику. Я сконцентрировался и нанес ему сокрушительный удар по бритому затылку.
С таким же успехом я мог бы попытаться пробить кулаком железную плиту. Единственным результатом стала царапина за ухом у Яхо-Ингура, а я получил перелом среднего пальца, на котором было надето кольцо. Мысленно выругавшись, я держался за спиной противника, усилием воли восстанавливая перебитую кость. Все-таки, умения зеркальника – великая вещь.
Наступило шаткое равновесие, когда Минотавр не мог до меня дотянуться, а я не знал, что мне теперь делать.
Несколько попыток атаки окончились без видимых результатов для обеих сторон, и всё внимание я сосредоточил на тщательно продуманных перемещениях, стораясь не дать Яхо шанса достать меня. Я мог выдержать такой танец достаточно долго, стражник тоже не выказывал никаких признаков усталости. Он раз или два зацепил меня кончиком рога, а я, в свою очередь, прочертил вторую царапину на его груди.
– Что здесь происходит? – внезапно раздался требовательный голос принца, и в зал вошел Жибаб-Трой в белом костюме, украшенном жемчугом. – Я требую объяснений! Что делают здесь все эти люди?
– Слава великому принцу! – воскликнул Яхо-Ингур, вновь превращаясь в человека. – Его высочество должен узнать, что в его отсутствие похищены образцы товара. Я был намерен покарать злоумышленников, но вынужден был принять вызов...
– Вызов? – принц поднял брови. – И кто же отважился на этот безрассудный поступок?
– Я, принц, – ответил я. – Сожалею, но у меня не было другого выхода.
– И милорд ещё жив?! Странно, – пожал он плечами. – Впрочем, теперь я сам разберусь во всём. Продолжение поединка не имеет смысла. Все свободны!
– Пусть принц милостиво простит своего недостойного слугу, но это невозможно. Как известно, начатый поединок обязательно должен быть доведен до конца. Я прошу...
– Не хочу слушать! – Жибаб поднял тонкую изящную руку. – Высший джабб не может отменить начатый поединок, но может приказать отложить его.
– Повинуюсь, господин, – склонился Яхо и вышел, мрачно блеснув на меня глазами.
Янычары как-то аккуратно и незаметно сумели вытеснить челядь из комнаты и теперь вновь застыли вдоль стен, слившись с обстановкой. Принц небрежным движением руки удалил их, но когда я тоже попытался оставить его, мягким движением задержал меня и указал на кресло.
– Не беспокоить! – властно бросил он в пространство. – Всем удалиться до внешних покоев! Принц будет разговаривать с гостем!
Некоторое время Жибаб стоял, прислушиваясь, затем сел в кресло напротив и откинулся на мягкой удобной спинке. Черты лица его задрожали, подернулись туманом, и через несколько секунд с кресла мне навстречу поднялась сияющая Джоан.

Глава 5. Мартин Прайс, гонец.

– Не двигаться. Оставаться на месте. Одно движение – стреляю.
Больше всего Мартин не любил таких тихих голосов. Их обладатели, как правило, стреляли охотно и неплохо. У него у самого был тихий голос.
Мартин замер – не шевелиться, не пугать! А то ведь запросто выстрелит – и кто-то сзади неслышно подошел к нему, он почувствовал, как в спину уперлось что-то твердое, и вздрогнул: слишком тот смел. Или глуп? Или он не один?
– Не поворачиваться!
Рука неизвестного безошибочно скользнула к поясу, именно туда, где висел пистолет. Потом тот снял нож и отшвырнул все это в глубину кабины. Нажим ствола не ослаблялся ни на секунду во время всей этой процедуры. Затем Мартин услышал два щелчка: автомат и сумка упали к ногам.
– Три шага вперёд, – приказал голос.
Мартин послушно выполнил и это. У него затеплилась слабая надежда. Неизвестный не нашёл второй пистолет, который имелся у каждого гонца, правда, каждый прятал его по-своему. У него пистолет был в мягкой кобуре чуть выше колена.
– Слушай внимательно: сейчас ты обернёшься. Без резких движений, понял?
– Понял, понял, – под нос пробурчал Мартин. Плавно, как во сне, он повернулся лицом к голосу. Это оказался человечек небольшого роста, седой, в какой-то мешковатой одежде. Большего во мраке кабины рассмотреть не удалось: солнце заходило, и быстро спускались сумерки.
– А теперь рассказывай, кто ты такой и зачем здесь шныряешь, – бесцветным голосом произнес седой.
– Прохожий я, – ответил Мартин, несколько сбитый нелепостью вопроса и своего положения, – обыкновенный человек.
– Слишком много железа носишь с собой, прохожий, – сказал седой, – и слишком хорошо  стреляешь. Дальше.
– Сейчас все железо таскают, – возразил Мартин, – и ты вон тоже. И твои друзья, что сейчас сюда топают. Чего вы хотите? – он тянул время. Ведь не железный он, седой, должен же хоть на миг оглянуться, когда за спиной грохнет. Риска тут пятьдесят на пятьдесят, а это уже кое-что. Раньше-то, когда ствол ещё в спине торчал, можно было – но кто знал, сколько их в кабине? – а теперь момент упущен, седой успеет решето сделать, пока до него дотянешься.
– Кто эти люди?
– Не знаю, – так, кажется, лезут, сейчас... – реакция обострилась до предела, тело стало легким, и Мартин одновременно со взрывом уже летел на седого, ногами вперед. Удар по сердцу – чуть выше – и ребром ладони по шее! Теперь автомат – пуля в седого, на всякий случай – и очередь по люку, хотя там и без этого достаточно. Сухой трупик скучать не будет.
Ах, чёрт, кровь! Порезался все-таки, битого стекла здесь море. Ну, неглубоко, и на том спасибо. Теперь дверь ногой и...
Он чуть не вывалился наружу. С той стороны балкончик был разрушен, впереди метров двадцать свободного полёта. Нет уж, увольте, эта птичья перспектива не для него. Куда теперь? Обратно? Из трёх одного кладём на дверцу, остается как минимум двое. И темнеет. Это и плюс, и минус.
Мартин остановился и впервые почувствовал, как он устал. Нет, расслабляться не время. Но и торопиться зря тоже не годится. Он сел, чутко прислушиваясь: наверняка загремят, если полезут, а другой дороги сюда нет (и отсюда, гм, тоже...) – и, тщательно обработав порез, наложил пластырь. Теперь обыскать седого. Тряпьё какое-то... Спички – взять. Патроны. Четырнадцать штук, подходят. Тоже взять. Нож – барахло. Банка консервов – в сумку, хоть и есть чертовски хочется, но потом. Фляжка, узкая, полупустая – что там? Вода, выпить. Так, всё. Нет, ещё большой морской бинокль, валяется у окна. Целый. С собой не возьмёшь, гонец должен лёгким быть. И этим оставлять не стоит. Он выбросил бинокль с таким расчетом, чтобы тот упал на бетон. Вот удар, и следом очередь. Конечно, не убрались, стерегут.
Так, а если финт? Ведь почти темно? Он подтащил труп седого к самому краю, затем несколько раз наугад выстрелил вниз, в темноту. В ответ по металлу защелкали пули. Мартин громко вскрикнул, застонал и столкнул тело вниз. Пусть думают, что это он – похоже, седой не из их компании. В темноте, гляди, не разберутся, а седой ещё теплый.
Мягкий удар – и с трех сторон брызнули пули. Ого, вот вас сколько! Как крыс.
Всё равно, иного выхода нет. Через четверть часа совсем стемнеет, и останется совсем мало времени до восхода луны. Надо как следует подготовиться.
Мартин, осторожно ступая по стеклу – не дай Бог звякнуть! – подошел к пульту, расстегнул сумку, бесшумно открыл банку – чужую, своё всегда успеется – и торопливо проглотил содержимое. Затем тщательно помочился – струей по стене вдоль, без звука; обмотал руки тряпьём. Ну, вроде, пора.
Он в полной темноте выбрался из кабины через верхний люк – заметил в своё время – и пополз вверх по стреле. В чёрном неподвижном воздухе сзади растворилась кабина, и Мартин распластался над бездной, ощупью передвигаясь всё выше. Наконец – казалось, конца не будет подъёму! – наконец, вот и край стрелы. Где-то тут должны быть тросы. Он повис на руках, раскачиваясь всем телом, стараясь определить положение троса. Зацепившись ногой, Мартин мгновение помедлил; решившись, он резко оттолкнулся от стрелы и мгновенно обвил руками толстый шершавый трос. Начался сумасшедший спуск. Мартин осторожно сползал вниз, иногда проскальзывая по нескольку метров – там, где на тросе ещё сохранились остатки смазки. Вскоре Мартин уже висел, держась руками за массивный двойной крюк – как он помнил, прямо над раскрытым трюмом парохода. Наверняка там ещё уцелели тюки с ватой. Теперь самое главное – не попасть ногой в щель между ними. Падать, должно быть, придется метров семь-восемь, не более. Он подогнул ноги, вытянул носки и, решившись, разжал руки.
Всё обошлось благополучно. Удар был несильный, тело привычно спружинило, гася инерцию; автомат крепко хлопнул по ягодицам. Мартин, не теряя времени, в полной темноте принялся искать выход. Невысоко над головой звёздным прямоугольником обозначалось небо, но ему пришлось затратить некоторое время на поиски трапа. Наконец, он выбрался на палубу.
На берегу было тихо, но Мартин знал, что эта тишина была обманчива. Пора было уходить. Нужно было отплыть подальше вдоль пирса, выбраться на мол – хорошо ещё, что волнения почти нет – и попытаться уйти вдоль старой железной дороги. И все это без единого звука, с автоматом за спиной... М-да.
Он проскользнул на противоположный борт и быстро привязал к перилам тонкий капроновый тросик. По-особому, чтобы можно было, дернув снизу, развязать узел и стянуть его к себе. Одно, что нельзя оставлять следов, и второе – хороший трос ещё самому пригодится. Он уже перекинул тело через ограждение, когда по нервам ударил еле различимый шёпот:
– Господин Прайс!..

Глава 6. Джоан Бойль, десантница.

Я не совсем представляла себе, что я буду делать после, но видеть, как Пауль пытается голыми руками пробить этого железобетонного монстра, было выше моих сил. Что мне оставалось? И как теперь выпутываться из этого положения, в которое я поставила нас всех? Тем не менее, какую-то передышку мы всё же получили, и я надеялась, что Пауль, как всегда, найдет выход. Тем более что делать это надо было срочно: я далеко не в совершенстве знала обычаи торговцев, и на чём-нибудь они меня обязательно бы подловили.
Пауль, казалось, безучастно сидел и смотрел прямо перед собой невидящими глазами. Я знала это его состояние крайнего сосредоточения и старалась не мешать ему. Внезапно он очнулся.
– Вот что, малышка, мы должны сыграть ещё один акт пьесы, – весело сказал он. – Из любой ситуации надо извлекать максимум полезного. Теперь мы знаем, кто в свите принца подсадная утка Папы Вани. Надо попробовать разыграть блеф. В самом деле, чем мы рискуем?! Тебе придется ещё чуть-чуть побыть принцем. Договорились?
Я согласно кивнула. Принц так принц. В общем, мне было безразлично, кого играть, хотя образ Пауля я знала гораздо лучше, чем Жибаба. Через секунду случайно заглянувший соглядатай мог бы увидеть мирно беседовавших принца-торговца и землянина-охранника. На всякий случай я наспех сунула Паулю в память всю имеющуюся у меня информацию по дворцовому обиходу.
Внезапно возникла досадная помеха: выяснилось, что ни он, ни я не знаем имени этого стража-предателя, что, скорее всего, было бы подозрительно для принца. Пауль поморщился и махнул рукой:
– Стража! – позвал он голосом принца.
Почти сразу же из-за колонны мягко выступил Яхо.
– С кем говорил мой друг перед поединком? – спросила я, и вдруг с облегчением поняла, что принц и не должен знать имени стражника, потому что он не видел начала. И если бы он позвал его по имени, то именно это-то и было бы подозрительно!
– Со мной. С супругой. Одну фразу – с джаббом Го-Рези.
– Позвать джабба Рези, – распорядилась я. – И остаться.
– Слушаюсь.
Джабб Го-Рези через минуту почтительно склонился передо мной.
– Пусть джабб сядет и выслушает милорда Бойля, – пригласила я. – Можно начинать.
Пауль вздохнул и повернулся к стражнику:
– Перед поединком Го-Рези сказал мне “ты уже труп”. Было?
– Пусть господин простит меня, – ответил джабб. – Я и в самом деле так думал.
– Не в том дело! Ни один представитель расы космоторговцев не скажет “ты”! Джабб не космоторговец?
Го-Рези порывисто встал – вернее, попытался это сделать. Железная ладонь Яхо вдавила его в кресло, другая рука вырвала пику. Соображал начальник стражи мгновенно.
– Я догадываюсь, – продолжал Пауль. – Ты человек Папы Вани, так? Папа проявляет повышенный интерес – надо признать, оправданный! – к товарам, доставленным на Землю. Ты украл цилиндры-активаторы. Кстати, где они?
Пальцы Яхо чуть сжались на шее джабба.
– В моей комнате... В стене... Там тайник...
– Пусть всё немедленно доставят сюда, – вмешалась я. – Землянину можно продолжать.
– Благодарю, принц... Итак, точки над i поставлены. Неверному джаббу стоило бы навсегда исчезнуть, и вполне заслуженно исчезнуть... Думаю, никто не стал бы разыскивать его, а? Нет, пусть Яхо-Ингур повременит, – остановил его Пауль, – звезды сегодня милостивы к джаббу Рези. Принц согласен сотрудничать с Папой Ваней – если тот достаточно серьёзный партнер. Не стоит терять выгоду, какой бы призрачной она не была. Поэтому сейчас уважаемый Яхо отпустит уважаемого Рези, а тот, в свою очередь, позаботится о том, чтобы уважаемый Папа Ваня лично – подчеркиваю, лично – прибыл на переговоры с принцем. И как можно скорее, промедление будет расценено принцем как оскорбительное неуважение. Я правильно изложил суть?
Я задумчиво кивнула, сложив руки под подбородком, как часто делал Жибаб, затем повернулась к Го-Рези:
– Кажется, у нашего героя нет причин не согласиться. И выбора, в общем, тоже... А кстати, не испробовал ли он на себе действие генератора ощущений?
Го-Рези отрицательно покачал головой:
– Не успел.
– Жаль, – огорчилась я. – А впрочем, это к лучшему: иначе высшему джаббу пришлось бы... Э-э-э... Нет, не стоит об этом. А что касается Яхо-Ингура, то ему должно быть стыдно за промах, допущенный при подборе кадров. Я выражаю неудовольствие, – я помолчала, давая возможность Ингуру проникнуться сознанием своей вины, и встала.
– Достаточно. Я утомлён. Пусть мой друг Пауль ещё на минутку задержится, остальные  свободны. Внутренний распорядок – как обычно.
– Пусть его высочество распорядится также, – поднимаясь, вставил Пауль, – чтобы землянин Сарычев получил полный курс восстановления.
Я вяло кивнула.
Яхо-Ингур отсалютовал, сгреб Го-Рези за воротник и вышел. Краем глаза я заметила, как в начале лестницы он поставил незадачливого джабба на ноги и пинком ноги отправил его в долгий горизонтальный полёт.
– Ну, а что теперь делать? – сам себя спросил Пауль, и сам же ответил. – Ничего, наверное. Очнется Сарычев – пусть занимается поиском Жибаба. А мы будем тянуть время, сколько сможем. Или сколько нам позволят. Этот Яхо-Ингур – не такой простак, я уверен. Рано или поздно – а скорее, рано – он поймёт, что с принцем что-то не так. Ума не приложу, куда девался этот проклятый торговец... Ведь не могли же его, в самом деле, захватить люди Папы Вани! При этаком-то сторожевом Ингуре! Или могли? Эвакуировать землян из купола нельзя, выходы наверняка закрыты, да и вызовет подозрения. И мне от принца выходить тоже нельзя, Яхо опять привяжется со своим поединком. Ты знаешь, малышка, а ведь я пока даже не представляю, как его можно победить.
– Принц же как-то победил, – парировала я. – Благородные иначе не становятся низшими джаббами, это не рядовые охранники. Уж этот-то пункт я изучила внимательно. Может, попробовать яд? Нанести на кольцо... Хотя нет, с ними такое вряд ли пройдёт, да это и не по правилам. Разве что на крайний случай. Знаешь, Пауль, я тоже не могу ничего придумать.
– Значит, пока всё остается как есть, и у нас остаётся некоторое время, которое мы должны использовать как можно лучше.
Что мне нравится в моем муже, так это способность сохранять спокойствие в любых ситуациях. Вот и теперь, чтобы не терять зря времени, он принялся рассказывать мне – включив, конечно, запись – впечатления от действия серебряного цилиндра.
– Я попал в общество, – начал Пауль, играя цилиндриком, – которое представляет собой остаток человечества после глобальной мировой войны. Война эта, по моим прикидкам, завершилась где-то лет тридцать назад – по отношению к тому, местному отсчёту времени. Откуда торговцы набрали таких впечатлений, не знаю. Видимо, моделирование варианта развития событий на Земле... Но продолжаю. К указанному времени сложилось несколько устойчивых групп населения. Погибли ведь далеко не все. Первая – остаток от городского населения и их потомки. Таких как раз меньшинство, именно по городам и наносились основные удары. Они стихийно организуются в банды, рыскают везде в поисках пищи и представляют собой отпетый сброд. Ничего святого. Никаких моральных принципов.
Вторая группа – остатки армии. Эти более организованы, лучше вооружены и поэтому  значительно опаснее.
Третья группа – так называемые фермеры. Единственные, кто производит какую-то пищу, поэтому постоянно подвергаются нападениям. Вот вкратце все, если не считать очень мелких групп типа “заранее ушедших” (это те, кто в преддверии катастрофы построил себе подземные убежища и сейчас доживает там последние дни) или, скажем, гонцов. К ним-то как раз и относится мой герой. Вернее сказать, даже я сам: проникновение настолько глубокое, что можно говорить о полном отождествлении.
Так вот, гонцы – это связь для фермеров. Поскольку электричества, как я понял, там нет. Что-то вроде живой почты. Гонец запоминает послание, иногда довольно объёмное, и переносит его адресату. Связь фермерам необходима для согласования, к примеру, цен на свою продукцию или организацию совместного отпора бандам. Поэтому гонец – фигура уважаемая и значительная. Плюс к тому, иметь в своем клане гонца – это выгодно и экономически. Гонцы физически натренированы, это хорошие работники и надёжные защитники. Поэтому, когда гонец отходит от дел и собирается осесть в каком-нибудь клане, его принимают с радостью и почётом. В данный момент я, как гонец, несу послание от клана Джейков клану Уитни. Судя по  фамилиям и природным данным, действие происходит где-то на атлантическом побережье северной Америки, но может быть, я и ошибаюсь.
Мы ещё довольно долго сидели с Паулем за журнальным столиком, он что-то уточнял и перезаписывал. А я ждала, чем все это кончится. Меня преследовало ощущение, что в любую секунду дверь может распахнуться и разъяренный Яхо-Ингур потащит нас с мужем... А куда, собственно, он может нас потащить?
Тем не менее, ожидание было для меня тягостным и тревожным, хотя Паулю я, естественно, не показывала своей озабоченности. Хватит у него и своих проблем. Однако я чувствовала, что ситуация вот-вот должна как-то разрешиться. Так и случилось.
Дверь распахнулась, и в комнату быстрым шагом вошел принц Жибаб. За ним на расстоянии двух шагов следовал начальник стражи и ещё какой-то незнакомец. Выражение лица Яхо ничего доброго нам не предвещало.

Глава 7. Мартин Прайс, гонец.

– Господин Прайс! – повторился шепот. – Тут есть лодка!
Мартин вдруг осознал, что держит автомат наизготовку, хотя и не помнил, как тот очутился у него в руках. Он опустил ствол. Уже не было смысла стрелять: как бы там ни было, если это был враг, Мартин давно был бы мёртв. Он вновь соскочил на палубу и твёрдо встал двумя ногами. Бдительность в любом случае терять не стоит. Если кто-то сумел узнать его в такой темноте, значит, глаза у него будь здоров. А знали его многие. Как друзья, так и враги.
– Кто здесь?
– Это я... Тереза Уитни. На меня напали, взяли в плен... Я убежала.
Из черноты выскользнула гибкая тень и неслышно приблизилась к нему.
Десять тысяч чертей!! Уж кого-кого, но Терезу он не ожидал встретить тут совершенно. Мартину нравилась Тереза – кажется, даже взаимно; он даже подумывал о том, что через год-другой можно бы и примкнуть к клану Уитни. Если, конечно, к тому времени сохранится клан и он сам. Впрочем, сейчас на разговоры не было времени.
– Где лодка?
– Вот. Там ещё есть. Я нашла целый склад...
Это оказалась добротная надувная лодка армейского образца, из тех, что, по словам деда, выдавали пилотам военных самолетов на случай вынужденной посадки на воду: тонкая, прочная, почти невесомая, укомплектованная веслами, парусом и спецбаллоном для автоматической накачки. Клад, а не лодка. Единственный недостаток – одноместная. Да ладно, как-нибудь обойдёмся.
Мартин и Тереза почти не разговаривали. Некогда было, да и не о чем пока было разговаривать. Подобные события  случались постоянно: помимо одежды, еды, лекарств и оружия ценились также и красивые женщины. Тереза Уитни была красива, и легко можно было представить, что её похищение было специально спланировано и осуществлено одной из каких-либо группировок. Самое обычное дело.
Мартин вновь спустился в трюм и добыл вторую лодку, остальные наскоро замаскировал: жалко было портить такие вещи. Авось не найдут, а самому ещё когда-нибудь, глядишь, пригодятся.
Погода тем временем начинала портиться. Поднялся ветер, наползли низкие слоистые  тучи и скрыли луну. Начал накрапывать мелкий холодный дождь. Это и хорошо, не так слышен плеск, если что. Тереза тщетно куталась в обрывки курточки – здорово ей досталось, подумал Мартин. Он достал из вещмешка тонкий, но тёплый плащ и накинул на плечи девушки. Она не сказала ни слова, но благодарно пожала ему руку.
Прайс и Тереза спустились на воду. Гонец с удовлетворением отметил, что девушка достаточно ловко управляет своим телом – значит, не ранена и не утомлена. Он скрепил тросом борта обеих лодок, это должно было дать дополнительную устойчивость, и поставил оба паруса. Только бы с берега не заметили...
В конце концов, нет худа без добра. Если бы не Тереза, ему пришлось бы делать солидный крюк вокруг залива: владения Уитни располагались на противоположном берегу. Хотя Мартин плавал как рыба, вплавь десять миль одолеть нереально – ну, хотя бы из-за акул – а для надувной лодки это расстояние в самый раз, тем более, что ветер попутный. Главное, сооружать ничего не надо, надул – и вперед. Раньше, несколько лет назад, Прайс пару раз пытался преодолеть залив на лодке – куда там! Не дадут даже спустить на воду, не говоря уже о том, чтобы построить. Сейчас же все складывалось очень удачно. Слишком даже удачно...
Мартин бросил взгляд назад. Чёрная громада корабля заметно отодвинулась назад, чуть выделяясь под скупо освещённым небом. Луна не в силах была пробить облачность, но иногда, прорываясь сквозь прорехи в тучах, какой-то чуть заметный подсвет все-таки давала. Девушка смирно сидела в соседней лодке, зябко поджав под себя голые ноги, и пыталась закрыться плащом от измороси и брызг, которые ветер срывал с гребней волн. Прайс невольно задержался на ней взглядом дольше, чем следовало. Досадуя за это на себя, он вскрыл банку из неприкосновенного запаса и протянул ее Терезе:
– На. Только осторожнее с ножом: проткнешь лодку – потонем.
– Спасибо, – Тереза признательно улыбнулась, откинула со лба непокорную прядь и принялась есть. – Я уже двое суток не ела.
Молодец девчонка, подумал Прайс. Не суетится, не лезет со своими переживаниями. А самой уйти от банды – это суметь надо, одного везения тут мало. Молодец.
– Я как раз к вашему клану иду, – сказал он. Важные вести. Теперь вместе пойдём, уже недалеко. Доставлю в целости. Думаю, старый Феликс будет мне благодарен.
– Я тоже, – тихо и серьёзно сказала Тереза, поднимая на него огромные глаза.
– Через год вернусь за тобой, – внезапно решившись, сказал Мартин. – Будешь ждать?
– Буду, – ответила она, вновь опуская взгляд. – Я больше ждала...
Ветер крепчал, он свистел в ушах и хлопал примитивным парусом, временами захлёстывая воду в лодки, но Мартин не замечал этого. Он выпрямился во весь рост и жадно вдохнул полной грудью солёный воздух, подняв лицо к чёрному небу. Струйки воды стекали за шиворот, холодя разгорячённое тело.
Это продолжалось недолго. В этом мире не место для радости. Мартин хорошо умел владеть собой. Он привёл в порядок мысли и принялся вычерпывать воду, скопившуюся под ногами. Если забывать про ветер и дождь, рискуешь никогда не достичь берега. С океаном шутки плохи.
Берег наметился в утренней дымке далекой серой полосой. Побережье в этом районе было скалистым и изрезанным, и Прайс тщательно и осторожно выбирал место, где можно безопасно пристать. Вон там, за скалой, должен стоять дом Уитни. Дождь кончился, ветер почти разогнал тучи. Солнце нехотя поднималось над хмурым свинцовым морем. Терезу под утро сморил сон, она свернулась клубком в своей лодке. Плащ сбился во сне, но Мартину не хотелось ее будить. Только сейчас он рассмотрел, как много на ее смуглом загорелом теле было синяков и ссадин. Наверняка горят от солёной воды. Однако держалась она достойно. Подходящая подруга для гонца в этом неприютном мире. Пока ещё, гм, гонца...
Он осторожно грёб коротким веслом, убрав паруса, краем глаза продолжая следить за кромкой берега. Обогнув скалу, Мартин замер, не зная, что предпринять.
На месте усадьбы клана Уитни теперь было пепелище. Когда-то добротный дом с мощным частоколом перестал существовать. Ночной дождь загасил пожар, ни единой струйки дыма не поднималось над обгорелым остовом.
Больше ничего отсюда было не разглядеть. Прайс ещё раз обшарил глазами побережье – вроде бы никого; поколебался секунду, глядя на Терезу, затем, оставив автомат и куртку, скользнул в воду.
Вода, против ожидания, не обожгла холодом. Мартин набрал воздуха и нырнул. Он мог долго оставаться под водой, до берега было не больше кабельтова, и ему пришлось всплывать всего два раза. Последний раз он вынырнул за громадным уродливым камнем, обросшим буро-зелеными водорослями, осторожно выглянул и, убедившись в полном безлюдьи, двинулся вперед мягкой поступью разведчика. Пистолет он держал в руке, но так, чтобы со стороны это не было заметно.
Дом был разрушен полностью. То, что оставалось от недавних его обитателей, даже трудно было назвать трупами.
Мартин подумал, что правильно сделал, избавив Терезу от этого зрелища. Он наскоро нарубил ветвей и прикрыл останки. Впоследствии надо будет похоронить их по-человечески, решил он, а теперь главное – увести отсюда Терезу.
Гонец ещё раз огляделся, на всякий случай запоминая мельчайшие детали, и двинулся в обратный путь.
Когда освежённая сном Тереза Уитни открыла глаза, она увидела хмурого Мартина, который сосредоточенно грёб, держа курс против ветра вдоль недалекого берега.
– В общем, так, – отрывисто сказал он, на секунду оставляя весла. – Незачем теперь тебе возвращаться. Некуда.
Она поняла. Некоторое время Мартин продолжал грести, давая ей время освоиться с упавшим на нее горем. Затем резко повернул к берегу и в несколько взмахов вывел лодку в полосу прибоя. Выскочив на галечную отмель, он вытянул ее повыше, куда не добирались языки волн.
– Ты теперь глава клана Уитни, – сказал он. – Не знаю, может, сейчас не время об этом говорить, но моё предложение придется на год ускорить. А сейчас тебе лучше побыть одной. Если сможешь, поплачь. Я тут буду поблизости, если что. Когда можно будет – позовёшь. Передам послание – я же все-таки гонец...
– Не сейчас, – еле слышно произнесла Тереза мёртвыми синими губами.
Он хотел что-то добавить, но только обречённо махнул рукой и пошёл вдоль берега, злясь на свое бессилие помочь, несмотря на всю свою исполинскую физическую мощь и умение.

Глава 8. Пауль Бойль, инструктор.

В дверь постучали. Однако, вместо разъярённого Яхо-Ингура к нам ввалился весёлый и  взъерошенный Сарычев. Грудь его пересекал еле заметный шрам.
– Ерунда! – объявил он, перехватив мой взгляд. – Рассосётся через два дня, мне обещали. Но вообще этот зеленый огонёк из пики – бр-р-р, ну и гадость! Боль невыносимая!
Он без приглашения оседлал стул, положив руки на спинку. Глаза его весело сверкали, но разбойничья физиономия уже выражала озабоченность. Хотя все знали, что тот, кто поверит выражению лица Сарычева, непременно будет обманут в своих ожиданиях.
 Я, вообще-то, посоветоваться пришёл, – сообщил он, бесцеремонно отправляя в рот мой бутерброд. – Мне тут такого нарассказывали... Не обращайте внимания, после ихнего восстановителя жрать хочется зверски, – с трудом ворочая языком, продолжал он. – Ты вроде не смог зарубить этого быка, а, Пауль? В чём дело?
– Положи сейчас же! – возмутилась Джоан. – Не смей всухомятку! Я сейчас кофе...
– А сам-то ты много навоевал? – огрызнулся я.
Улыбка Виктора стала ещё шире.
– Дурачьё! Поверили! – залился он беззвучным смехом. – Как есть поверили! И это Маэстро! Хрен ты в штанах после этого!
Я достаточно хорошо знал Виктора, поэтому предпочёл пропустить колкость мимо ушей.
– Так ты нарочно, что ли?!
– Факт, нарочно! Между прочим, распоряжение Ингура никто не отменял, эти эсэсовцы до сих пор торчат при выходе, как миленькие, никому ходу нет. То есть отсюда нет, сюда-то пожалуйста. Я смотался, предупредил, чтобы лишние не лезли. Мало ли что.
– Выпустили?!
– То-то и оно, что выпустили! Я-то уже наказан смертью, то есть как бы освобождён от приказа. Так у них законы устроены. Соображать надо!
Да, в чём Сарычеву не откажешь, так это в скорости оценки ситуации. Мгновенно всё просчитал. И принял решение. В самом деле, предупредить тех, кто снаружи, было необходимо, а радиоволны через купол не проникают. Для десантника лишняя смерть не помеха, а дело сделано. Ловко!
Вернулась Джоан с тремя чашками дымящегося кофе и горой сандвичей. Виктор заурчал от удовольствия и накинулся на пищу:
– Благословляю руку доброго самарянина! – с набитым ртом провозгласил он. – То бишь самарянки. Я  уже чувствую, как неуклонно превращаюсь из хищника в человека. И для чего только природа тратила миллионы лет на эволюцию, когда достаточно немного приличной еды?! Но вернёмся к нашим баранам, сиречь к быкам. Вы уже решили, как объегорить нашего рогатика?
– Ещё нет. Вообще-то он непобедим. По крайней мере, у меня такое чувство.
– Ну и дурак! – возмутился Сарычев. – Ты тоже непобедим, так что вы пока на равных. А как же все-таки поотшибать ему рога? – он оглянулся на Джоан и, понизив голос, спросил. – Ты по яйцам пробовал?
– Да нет у него ничего такого, – неохотно ответил я. – И вообще, ты бетонную стену кулаком проломить сможешь? Примерно тот же эффект. У него шкура какими-то чешуйками покрыта. Очень твёрдыми. И мускулатура – дай Бог. Я ему всего две царапины оставил на память. Так что есть некоторые затруднения.
– Ну да? – недоверчиво посмотрел на меня Виктор, продолжая жевать. – Ничего, сейчас что-нибудь сообразим. Выкрутишься! Аннушка, будь добра, ещё кофе. А кстати, зачем тебе подчинённый джабб? Что ты потом с ним будешь делать?
Однако судьба была против предоставления нам времени на раздумывание. Явился долгожданный Яхо и церемонно пригласил меня продолжить поединок. Условия требовали, чтобы поединок был возобновлен в тех же условиях, в которых был прерван, поэтому принцу Жибабу пришлось волей-неволей предоставить для схватки свои покои: против законов чести даже принц был бессилен.
Я захватил с собой записи впечатлений, которые сделал накануне. Цилиндрик с ощущениями я сунул в нагрудный карман. Честно говоря, меня заинтересовала судьба Мартина Прайса, и я хотел попросить принца дать мне возможность досмотреть её до конца. Тем более, что времени это практически не занимало: часы, проведенные в сознании гонца, в нашем мире были эквивалентны нескольким секундам.
Неугомонный Сарычев узнал у Яхо, что принц вернулся с ещё одним подчинённым джаббом очень высокого ранга и непревзойдённой боевой выучки. Теперь должность начальника стражи становилась спорной, и Яхо должен был после поединка защищать её – конечно, если бы выиграл схватку со мной. Меня, однако, последнее никак не устраивало.
Всей компанией мы отправились к принцу. Сарычев переглядывался с хмурой Джоан и, ухмыляясь, болтал всякий вздор, пытаясь хотя бы немного развлечь мою жену.
Принц Жибаб встретил нас в прекрасном настроении. Он возлежал в тени портика, образованного рядом стройных дорических колонн, на нем в этот раз была белоснежная тога и легкие сандалии. Кудри торговца украшал лавровый венок.
– Милорд Бойль должен простить меня за внезапную отлучку, – безмятежно проговорил принц. – Обстоятельства сложились так, что мне пришлось лично вмешаться в события, происходившие достаточно далеко. Герцог Уриа позволил себе попытаться похитить мою невесту Гаринэ. Безусловно, мне пришлось воспрепятствовать этому, был поединок, и в результате я получил очередного джабба... Ничего существенного.
– Его высочество изволил предупредить о своем отсутствии, но по случайности поручил это Го-Рези, который утаил известие, – продолжил Яхо-Ингур. – Поэтому я в присутствии сюзерена приношу милорду и всем землянам официальные извинения за причинённые неудобства. Однако вызов был объявлен, и теперь настало время покончить счёты.
Я, выигрывая время, отчитался перед космоторговцем о пережитых событиях и предоставил подробный отчёт на мнемокристалле. Одновременно я изучал изменившуюся обстановку. Перемены были разительны. О восточном колорите теперь не было и речи, интерьер был оформлен в стиле древнего Рима с некоторым влиянием античной Греции. И за все время ни я, ни Джоан не уловили ни единого звука со стороны апартаментов Жибаба!
– В заключение не могу удержаться, чтобы не отметить тонкий вкус принца, – сказал я. – Однако, на мой взгляд, вот здесь, в центре недостаёт небольшого фонтана. Без него в антураже нет классической законченности.
– Наша раса не любит воды, – холодно сказал Яхо. – Принц милостиво согласился оставить в неприкосновенности холл до завершения поединка. Прошу присутствующих пройти к месту.
Мы направились в холл. Молчаливые янычары расступились и замерли у стен. Я остановился возле массивной нефритовой колонны и неторопливо снял с себя всю лишнюю амуницию. Яхо-Ингур тоже принял свой бычий вид. Мы по очереди подняли руки и традиционно повернулись, давая возможность сопернику проверить отсутствие оружия.
– Милорд Бойль! – обратился ко мне принц. – Объективно мне невыгодна победа Ингура. В этом случае мне придется организовывать ещё один турнир, а время официальных торгов – как это у вас говорится? – на носу. Как начальник стражи меня вполне устроит джабб Уриа-Сан, так что я буду болеть за милорда. Это ни в коем случае не следует понимать как недовольство службой предыдущего начальника стражи. Прошу джабба Яхо помнить об этом. Бойцы готовы? Начинайте!
Яхо-Ингур уверенно пошёл вперед. Он знал, что я не в силах пробить его оборону, поэтому победу считал уже заранее предрешённой. Тем не менее, никаких вольностей в защите, свидетельствующих о недооценке соперника, не допускал. Движения его были выверены и точны.
У меня оставалось только одно секретное оружие, которое я решил применить в самом крайнем случае. Пока же бой шёл с переменным успехом – вернее, вовсе без успехов с чьей-либо стороны. Мне для реализации своего плана необходимо было как можно больше разозлить Яхо, одновременно создав впечатление, что я выдыхаюсь. Но очень осторожно, чтобы опытный противник не заподозрил подвоха.
Довольно долго мы ускользали от ударов друг друга. Я сосредоточился на минотавровой морде и пытался кольцом нацарапать на ней эмблему космодесанта. Мне это понемногу удавалось. Глаза Яхо налились кровью и блистали такой яростью, что я невольно поёжился в преддверии второй половины своего плана. Однако пора!
Я на мгновение раскрылся и тут же получил ужасный удар. Нормального человека после этого нужно было бы по частям нести в восстановитель. Я отлетел через всю комнату и позволил Яхо нанести ещё два удара своими бронированными копытами и лишь после этого ускользнул ему за спину. Чёрт побери, как больно, оказывается, бьёт бычье копыто!
На мгновение я отвел взгляд на зрителей. На лице Джоан застыло вопросительное и удивлённое выражение. Сарычев, подняв брови, крутил и покусывал ус. Принц Трой добродушно улыбался и пил через соломинку что-то прохладительное. Он лукаво подмигнул мне и погрозил пальцем.
Я был мгновенно наказан за свое невнимание, пропустив подряд два удара рогами в корпус. Брызнула кровь. Ну, пора, а то Яхо может надоесть моя подозрительная живучесть.
Я сконцентрировался и ударил обеими ладонями по бычьим глазам. Пока Яхо отмигивался, я сотворил туманный фантом и быстро ушел за спину Ингура. Яхо взревел и невероятным прыжком, опустив голову, метнулся к фантому. Он пригвоздил его рогами к нефритовой колонне и очень удивился, не почувствовав ни малейшего сопротивления. Рогатая голова со всего маху приложилась к полированному камню. Вот так-то, используем твою собственную силу, братишка!
Яхо был... Ну, выражаясь человеческим языком, в нокдауне. Не знаю, как уж называется такое состояние у минотавров. Не теряя ни секунды, я прижался головой к его рогам, объединил свое сознание с сознанием начальника стражи и, выхватив из кармана цилиндр ощущений, нажал кнопку.

Глава 9. Пауль Бойль, гонец.

На этот раз я решил взять игру на себя. Мартин, конечно, классный парень, но мне сейчас необходимо было всё своё умение. Плюс недюжинная сила гонца. Потому что для того, что я задумал, моей физической силы было бы, пожалуй, маловато. Я трезво смотрю на вещи, и если кое-кто меня в чём-то превосходит, могу честно это признать.
Я очутился на самом берегу моря – на это я и рассчитывал. Посмотрим, голубчик, как ты отреагируешь на такое количество воды! Судя по косвенным данным, плавать-то ты не умеешь!
Яхо-Ингур шевельнулся в моих руках. Я стиснул его что было силы и потащил к кромке берега. Когда мы оба были уже по пояс в воде, он окончательно пришёл в себя.
Ярости его не было границ. Видно было, насколько ему приходится плохо. Неуязвимое тело сотрясала крупная дрожь, сражаться он вынужден был практически с закрытыми глазами, чтобы не видеть ненавистную воду, но сказать, что мне от этого стало намного легче, я не мог. Тем не менее, согласуя свои движения с прибоем и пользуясь тем, что копыта Яхо гораздо сильнее скользили по гальке и обросшим слизью валунам, чем мои ноги, мне удалось затащить его на глубину. Теперь исход зависел от того, кто окажется выносливее. Я захватил стражника за шею и изо всех сил пригнул вниз, мордой прямо в колышущиеся водоросли. Я чувствовал, как его пальцы рвут мой живот, и не успевал регенерировать повреждённые ткани. Вода вокруг нас окрасилась в красный цвет, но и Яхо-Ингур тоже терял последние силы. Движения его замедлились, он судорожно пытался пробиться к поверхности. Я безжалостно топил его, сам с каждой секундой слабея и захлёбываясь болью.
Через бесконечно долгое  количество времени из-под воды вырвался мощный клуб воздушных пузырей, Яхо отчаянно изогнулся, дёрнулся и обмяк в моих руках.
Схватка была окончена. Еле переставляя ноги, я выволок каменную тушу на мелководье. Голова кружилась: я потерял слишком много крови. Берег качался, и по нему, то совсем близко, то отдаляясь, ко мне со всех ног бежала девушка с автоматом. Тереза Уитни.
– Всё хорошо, малышка. Если я очнусь, мы поженимся, – прошептал я и рухнул к ее  ногам.
Я очнулся от солёных брызг, падающих мне на лицо. Почему-то они были тёплые. Я открыл глаза и увидел заплаканное лицо Терезы, склонившейся надо мной.
– Я и так достаточно мокрый, – с трудом разлепив губы, произнёс я. – Или ты считаешь, что несколько дополнительных граммов соли мне не повредят?
– Живой! – она расширила глаза. – Марти, милый! Живой!
– Возможно, – согласился я, морщась от боли. – Хотя это пока ещё спорный вопрос. Но пусть будет по твоему. Не возражаю.
Я снова закрыл глаза и мысленно прошелся по телу, восстанавливая его. Стало легче. Вот так можно и дуба дать, подумал я. Со всеми своими навыками и способностями зеркальника. Ну не пришел бы я в сознание, и что тогда? Почётная смерть, легенда и вечная память. Здесь-то восстановителей не бывает.
Чуть побольше повозившись с глубокими ранами на животе, через минуту я поднялся на ноги. Заодно я ликвидировал и полузаживший порез, который Мартин получил ещё на кране.  Тереза с ужасом следила, как на моих руках быстро исчезают последние следы крови.
– Ты... Ты... нелюдь! – вдруг закричала она, шаря вокруг себя руками. – А я-то думала... Надеялась... Полюбила на свою голову... Ах ты тварь...
Полный магазин разрывных пуль в живот из автомата Калашникова – это достаточно много даже для зеркальника. Поэтому я не стал дожидаться, пока Тереза осуществит свое намерение, а мягко и осторожно вынул оружие из ее рук. Да уж, хорош защитничек, довёл человека до истерики...
Сконцентрировавшись, я мгновенно усыпил девушку. М-сознание так же исправно служило мне в этой реальности, как и в моем родном мире. Ничего, справимся, дело поправимое.
Я тщательно убрал из памяти Терезы все произошедшее после схватки, да и саму схватку тоже. Хотя она и видела ее только издалека, но оставлять в воспоминаниях такую зазубрину не годилось. Кроме этого, я несколько смягчил ее переживания по поводу гибели родных. Уж как-нибудь огорчений на её жизнь ещё хватит. По доброте душевной заодно я удалил ей из мякоти бедра сидевший там с детства небольшой осколок и даже разгладил шрам от него. Пусть пользуется, нам нетрудно.
Сверившись с часами (благодаря Джоан у меня, да и у каждого зеркальника абсолютное  чувство времени), я запрограммировал ей сон ещё на двадцать минут, после чего поспешил к брошенному телу Яхо-Ингура.
Волнами труп снесло на глубину, и мне пришлось несколько раз нырять, пока я обнаружил его. Вытащив тело на берег (хорошо ещё, что не было акул; впрочем, кто знает, может, они обломали бы зубы о такую добычу?), я принялся ждать конца сеанса ощущений. В прошлые разы сеансы длились ровно по три часа, и я не видел причины, почему бы сейчас эта славная традиция была бы нарушена.
Когда до трех часов оставалось секунд пятнадцать, я расплылся туманом, обтекая со всех сторон тело злополучного начальника стражи.
Кажется, я увидел в вашем мире всё, что хотел. Прощайте, Мартин и Тереза! Желаю вам счастья.

Глава 10. Пауль Бойль, инструктор.

– Браво, милорд! – восхищённо воскликнул принц Жибаб. – Вижу, мой гость и друг проявил себя как нельзя лучше! Я даже подумываю, ха-ха, не вызвать ли милорда на поединок: мне нужны люди, которые умеют добиваться своего!
– Благодарю за честь, но в нашем обществе несколько иные обычаи, – уклонился я, осматриваясь.
Сарычев из-за спины принца показал мне большой палец. Джоан изо всех сил сдерживала торжествующую улыбку.
– Эй, кто там! – скомандовал принц. – Включите восстановление для джабба Яхо.
Яхо-Ингур, ничком лежавший на полу, пошевелился и с трудом встал:
– Нет. Пусть приказывает высший джабб...
– Уважаемый Яхо совершенно свободен, – объявил я, – и может всецело распоряжаться собой, как ему угодно. Что касается меня, я не претендую...
– Нет! – принц предостерегающе поднял узкую ладонь. – Так не годится! По нашим законам, низший джабб может получить свободу только тогда, когда заслужит её каким-либо выдающимся деянием. Не оскорбляйте джабба отказом! Для него потеря чести равносильна смерти. Сейчас он предан милорду душой и телом. Милорд может вполне положиться на него. Джабб Ингур будет охранять моего друга Пауля при любых обстоятельствах. Не так ли?
– Даже когда в числе посягнувших окажется его высочество, хотя это обречено на неудачу, – поклонился мой новоприобретённый джабб. Последний словесный оборот показался мне несколько двусмысленным. Да и не нужна мне никакая охрана. Вообще-то я больше привык полагаться на самого себя. И, конечно, на Джоан.
– Ну что ж, – вздохнул я. – Хорошо. Это теперь мои проблемы. Не смею больше задерживать внимание...
– Пусть принц простит своих надоедливых собеседников, – вмешалась Джоан, – но дела, к сожалению, далеко не кончены.
– Не кончены? – удивился принц. – Что желает этим сказать прекрасная леди?
– В то время, пока я имела честь носить внешность достопочтенного принца, – продолжала моя жена, – я имела дерзновение от имени его высочества назначить личную встречу некоему опасному преступнику, за которым долго и безуспешно охотятся наши правоохранительные органы. Я хотела воспользоваться...
– Напрасно, – нахмурился принц. – У нашего высочества нет никакого желания встречаться с преступниками, к какому бы обществу они не принадлежали. Это внутреннее дело землян, и я отказываюсь...
– Что я слышу?! – перебил принца внезапно появившийся на пороге комнаты толстяк. – Мне передали совершенно обратное. А я не из тех, кто откладывает дела в долгий ящик.
Толстяк был одет в безукоризненно сшитый костюм с идеально подобранным галстуком. Вся его плотная фигура, от тщательно уложенной прически до удобной добротной обуви, дышала солидностью и властностью. Вот только бугорок слева на боку под пиджаком мне очень и очень не нравился.
– Подозреваю, что это и есть упомянутый преступник, – недовольно сказал Жибаб. – Что за беспокойная планета! Впрочем, если угодно, мои апартаменты к услугам леди. Общайтесь. Позвольте откланяться.
– Нет, так дело не пойдёт, – заявил толстяк. – Я пришёл к принцу, и я буду разговаривать с принцем, нравится это кому-нибудь или нет.
– Как он надоедлив! – воскликнул принц. – Стража!
Толстяк поднял пухлую руку. Негромко хлопнули выстрелы из стволов с глушителями, и все четыре стражника мягко опустились на пол. Их место молча заняли фигуры в черном с пистолетами.
Индифферентный Яхо-Ингур не шелохнулся: у него теперь был другой императив, а мне с его точки зрения пока ничего не угрожало.
– Кому ещё непонятно? – иронически осклабился пришелец. – Папа Ваня не любит непонятливых. Это так, к сведению... Однако, продолжим разговор! Прошу присутствующих садиться. Особенно вас, принц.
Жибаб недоумевающе посмотрел на меня:
– Что он говорит?
– У представителей расы космоторговцев нет обращения на "ты" или на "вы", – сухо заметил я Папе Ване. – Извольте обращаться в третьем лице, если желаете быть понятым.
– Ах, да, прошу прощения, забыл, – ответил тот. – Пусть принц сядет и спокойно сидит. Моя охрана, как выяснилось, надёжнее вашей... Ещё раз простите – надёжнее охраны принца.
Жибаб, озорно улыбнувшись, присел за стол.
– А как ты, толстый, сюда пролез? – полюбопытствовал бестактный Сарычев.
– Фи, – скривился папа Ваня, – какой вульгарный слог! Ладно, так и быть, отвечу. Но это в последний раз, дальше вопросы буду задавать я. Итак, все просто: здесь кое-что было сделано ещё до того, как появился купол. Хозяин должен владеть ситуацией на своей территории и заранее принимать необходимые превентивные меры... Не скрою, пришлось понести определенные финансовые затраты. Но теперь, безусловно, всё должно окупиться. И принц просто обязан мне в этом помочь, хотя бы в силу простой справедливости. Я прав? Бизнесмены нашего масштаба вынуждены быть предусмотрительными и дальновидными. А также благосклонными друг к другу.
– Понятно, – сказал Сарычев. – Они, гады, тут ходов подземных ещё раньше накопали!
– Я рад, что вы это так хорошо усвоили, – холодно поклонился Папа Ваня. – А теперь, сявка, заткнись и не мешай мне работать. Ещё одно слово – и ты труп.
– А позволительно ли в свою очередь мне сказать одно слово? – обратился я к Папе Ване.
– Хорошо, но только одно.
– Ингур! – сказал я.
Ингур понял. Он встал и пошёл прямо на Папу Ваню, не обращая внимания на бешеную трескотню пистолетов. Пули, визжа на рикошете, отлетали от него, вырывая на груди куски мундира. Бывший начальник стражи прошел сквозь кинувшихся на него телохранителей, как сквозь паутину. Папа Ваня попятился и выхватил из-под полы маленький автомат.
– Стой! – завизжал он, нажимая курок. – Стой, сука!!!
Я не заметил в размеренных движениях Ингура ни малейшей нервозности. Он ухватил папу за шиворот, пальцем отвёл в сторону ствол и, проведя ладонями по бокам, выудил из карманов гангстера ещё два пистолета. Крутанув один из них на пальце, он лихо, как в кино про ковбоев, четыре раза нажал спуск. Поднявшиеся было телохранители снова упали.
Яхо вернулся к столу, держа толстяка на вытянутой руке и, бросив его в кресло, встал сзади, положив ему руки на плечи:
– Больше не опасен. Милорд доволен?
– Да, – кивнул я. – Благодарю.
На Папу Ваню было жалко смотреть. Только что это был всесильный глава мафии, от одного движения которого зависели жизнь и смерть многих людей. Сейчас же он лихорадочно просчитывал свои шансы и кусал от злости губы.
Надо отдать ему должное: он довольно быстро справился со своими чувствами. Достав из кармана расчёску, он поправил растрепавшуюся шевелюру. Затем быстрым движением попытался кольнуть Ингура остро заточенной ручкой, но сломав острие, тут же понял свою ошибку. Мы не стали заострять внимание на столь простительном нарушении светских приличий. Папа Ваня сник.
– Вот теперь всё, – сказала Джоан. – Поблагодарим принца за долготерпение и снисхождение к нашим нуждам. Безусловно, наше начальство ещё официально выразит признательность за сотрудничество.
– Клёво! – сказал Сарычев. – Честно, так я не думал, что всё будет так просто. С вашим Ингуром и то было куда больше хлопот.
– Простите? – снова не понял принц.
– Я хочу сказать, что начальник стражи принца заставил нас поволноваться гораздо больше, чем этот Папа, – поправился Виктор. – Но, может быть, это ещё не конец и к  нам сейчас заявятся новые гости? Я бы на месте Папы приготовил бы ещё пару подлянок – так, для страховки.
– Нет. Стража это предупредит. Всегда к услугам очаровательной леди и её коллег! – галантно откликнулся Жибаб. – Но как предполагается поступить с преступником?
– Гораздо больше теперь меня заботит другое: куда я дену Ингура, – сказал я. – А про мафиози найдётся кому позаботиться.
– Можно я скажу, милый? – хитро взглянула на меня Джоан. – Я думаю, что есть очень изящный выход из этой ситуации.
– Заранее со всем согласен.
– Тогда вот для джабба Яхо-Ингура задание, которым он может заслужить свободу... Сейчас мы отпустим Папу Ваню. Он волен будет идти на все четыре стороны, но Яхо-Ингур последует за ним везде и всюду. И будет наставлять его, следить за тем, чтобы отныне жизнь Папы была направлена на исправление тех ошибок, которые он допускал в предыдущий период. Это будет очень полезно, потому что Папа Ваня в некоторых кругах пользуется очень высоким авторитетом. Правда, мне почему-то кажется, что задание не будет продолжительным, но это только моё личное мнение. Что же касается определенных трудностей при выполнении – они, к сожалению, гарантированы. Ну, как?
– Блестяще, – сказал Жибаб.
– Класс! – откликнулся Сарычев. – И дело сделано, и из наших никто не засветится.
– Остается выполнять, – резюмировал я.
Яхо-Ингур кивнул и вскинул руку в салюте. Затем легко поднял из кресла обалдевшего Папу Ваню:
– Пошли!

Глава 11. Джоан Бойль, десантница.

Был вечер. Мы сидели на самой верхней посадочной площадке дворца, где дул ровный холодный ветер, чуть слышно подвывая в переплёте ограждения. Принц, закутавшись в легкую меховую накидку, задумчиво глядел вниз, на купающийся в последних солнечных лучах далеко под нами лесной массив золотой осенней лиственницы. Длинные частые тени от перил лежали перед нашими ногами, словно шкура гигантского тигра. Холодное жёлтое солнце горело на толстых лобовых стеклах нашего шаттла, и от этого он казался освещённым изнутри.
– Какая жалость, – грустно произнес Жибаб. – Как обычно, самые лучшие минуты жизни летят быстрее всего. Впрочем, не стоит обращать внимания.
Он повернулся к нам, как всегда доброжелательный и улыбающийся.
– Я позволил себе пригласить своих друзей сюда, чтобы попрощаться, – объявил он.
Брови у Пауля чуть заметно приподнялись. Он вопросительно глянул на торговца:
– Принц считает, что нам необходимо покинуть резиденцию?
– Вовсе нет, – засмеялся тот. – Просто принц объявляет о том, что сегодня покидает резиденцию он сам.
– Значит, завтра переговоров не будет? – не выдержала я.
– О нет, переговоры состоятся, – успокоил принц. – Просто завтра, в точном соответствии с договоренностью, на вашу планету прибывает торговый принц Жибаб-Трой.
Я почувствовала, как вздрогнул Пауль.
– Как изволил сказать принц? На вашу планету?! – резко переспросил он.
– Ну да, на вашу; или я недостаточно ясно выразился? – явно наслаждаясь произведенным эффектом, подтвердил Жибаб.
– Простите, а кто тогда вы?
– Всё в свое время, – уклонился принц. – Будьте добры предупредить, чтобы организовали торжественную встречу. Принц славный малый, но несколько тщеславен и может закапризничать. Хотя мы с ним имели соответствующую договоренность, и он великодушно разрешил воспользоваться резиденцией, телохранителями и своим добрым именем. Кроме того, какую-никакую рекламу его товару я тут сделал...
Принц – или псевдопринц? – хитро прищурился, и что-то неуловимо знакомое промелькнуло в выражении его лица.
– Ну, ладно, не стану больше вас мучить, – сжалился он. – Привет вам от Вероники, если ещё не забыли...
– Дядька Иван?! – в один голос воскликнули мы.
– Ну, другим-то об этом знать вовсе не обязательно.
– Зд;рово! – подал голос молчавший до сих пор Сарычев. – Ну и разыграл ты нас, дед!
– Почему бы, думаю, не развлечься, да заодно и не проведать старых знакомых? – довольно пожал плечами Иван. – Тем более, что у меня как раз выдалось немножко свободного времени. Согласитесь, получилось весьма неплохо. Мне, по крайней мере, было довольно весело. И приятно. Умеют пожить торговцы!

... Шаттл набирал высоту, по спирали поднимаясь над ярко освещённым дворцом. Приближалась поверхность купола, и Пауль, оглянувшись на меня, вырвал какой-то проводок из приемной аппаратуры.
– Сейчас экранирующее действие купола исчезнет, – виновато сказал он. – Ну не хочется мне слышать Давида, хоть убей...