Говорят, что в России, чтобы получить признание, надо жить долго или вовремя умереть. Но это не всегда так. Есть имена людей, которые при жизни были настоящими стяжателями Духа Святого и первопроходцами мысли, опередившими современность на несколько десятков лет, но в силу этого непонятые, возбуждавшие зависть у тех кто хотел их если не уничтожить, то унизить; людей, проигравших в земной жизни, но выигравших в вечности и истории. Сегодня эти люди составляют славу России и ее культуры, часто далеко выходящую за границы Российской державы.
В церкви есть хорошая традиция: сохранять память обо всех более или менее значительных фигурах, оставивших даже небольшой след в церковной истории: преподавателях духовных заведений, архипастырях, простых священниках. Часто, читая историю русской церкви, ловлю себя на мысли, что ничего подобно в гражданской истории нет. Нет такой систематичности, широты и последовательности в именах, причем всех, нет такой бережности и аккуратности в сохранении их памяти. Удивляюсь, как скрупулезно все документируется, хранится и описывается. Но это официальная история церкви, русской церкви в частности, в которой больше внимания уделяется тем, кто шел в ее общем русле.
Но чего нет в истории русской православной церкви, так это мартиролога церковной мысли, состоящего из имен, выходящих, выламывающихся из рамок официальной линии. Тех, кто, так или иначе, пострадал за свои взгляды, суждения, теории и был при жизни замучен, посажен в монастырь (в нашей терминологии – тюрьму), гласно или негласно отлучен церковными властями от церкви и активной жизни, что, по моему глубокому убеждению, стало позднее для Сталина, воспитывавшегося в духовной семинарии и впитавшего в себя дух нетерпимости ко всему выходящему за рамки общепринятого и методы борьбы с ними, образом преследования инакомыслящих и не только. Сталин стал воистину продолжателем церковных традиций, воспринятых еще от Византии. И поэтому не зря сегодня из церкви идет ползучее возрождение имени Сталина: появляются его иконы; появляется церковный люд, в том числе и священники, называющие себя православными сталинистами, появляются его портреты на автобусах и т.д..
Есть такой сюжет у историка Геродота: однажды один тиран, коринфский, послал своего человека к другому тирану, милетскому, получить совет, как ему устроить надежный образ правления. Милетский тиран вывел посла в хлебное поле и, расспрашивая его о цели визита, по ходу дела сшибал те колосья, которые были выше других, пока не истребил лучшую часть хлебного поля. Так и не дав послу никакого совета, он отправил его обратно. Приехав к себе, посол рассказал, как с ним поступил милетский правитель, не поняв, почему он его так принял. А коринфский правитель понял действия своего коллеги: он истребил всех своих граждан, возвышавшихся над другими своей знатностью, влиянием и знаниями.
Так укрепив свою власть, он установил порядок в стране. Но с течением времени колосья становились все ровней и ровней, а жатва и урожай – все скудней и скудней, пока совсем не угасла в стране духовная и интеллектуальная сила. Потом был завоеватель Исагор, глава олигархов в древних Афинах, изгнавший после завоевания Афин 700 лучших граждан; был Агафокл, тиран древних Сиракуз и позднее царь Сицилии, погубивший 4000 ненадежных и другие. Так любая тирания во все времена утверждала свою власть. Так ее утверждал и Сталин, так, правда в смягченном варианте, укрепляется власть в нашей стране и сегодня, так она утверждается во всех восточных деспотиях.
Но именно они, ненадежные и уязвимые, с точки зрения государства и правителей, близки мне по духу, силе характера, умению выстоять в тяжелейших условиях, иногда не выдерживая давления, но вставая и опять неся свой крест до конца, до смерти. Они учат не только, и не столько, своими взглядами и мыслью, сколько историей своей жизни. И даже если они не прославлены в лике святых по церковным меркам, чьи имена увековечиваются в церковных святках и минеях, по человеческой мерке – они мученики и жертвы. Таких имен немало. Надеюсь, открывая новую рубрику, что она будет интересна не только мне, но и другим.
Сегодня в интернете есть много мартирологов: мартиролог известных людей, умерших в течение года (что не совсем соответствует сути мартиролога); репрессированных; мартиролог городов, русской старины, заводов, погибших, разоренных и сожжённых за последние два десятилетия; мартиролог воинов-афганцев, чернобыльцев и т.д.. Но нет мартиролога церковных мыслителей, пострадавших из-за своих взглядов, не совпадающих с официальной церковной точкой зрения, принявших страдания по людской злобе и зависти.
Хочу, чтобы эти имена были известны не только узкому кругу специалистов, занимающимся церковной историей и богословием, но и всем, почитающим себя православными, кому интересна история церковной мысли, борьба за нее, да и вообще русская история.
Не знаю, насколько полно удастся рассказать о таких людях, насколько полон будет список, но эта мысль давно не дает мне покоя, и, чтобы избавиться от нее, начинаю со страхом, нежностью, любовью, глубокой благодарностью и признательностью к этим людям новую рубрику "Мартиролог мысли"
Примечание:
* «Мартиролог» (martyrologion) образовано от греческих слов «martyros» - мученик и «logos» слово, сказание.
Статьи автора можно прочитать на сайте:
http://sotvori-sebia-sam.ru