Судьба-злодейка!Это она свела нас с Мотеком Пукманом уже в зрелым возрасте. Он, на то время Первый замминистр здравоохранения республики, я корреспондент Центрального телевидения. Можно сказать, заметные, примелькавшиеся персоны того времени. Сегодня, я благодарен Богу, что по его воле наши жизненные пути сошли сначала в дружескую паралель,апозже и вовсе разошлись,как в море корабли. Несекрет, в возрасте за пятьдесят, умудренные жизненным опытом мужи не столь охотно идут на новые дружеские контакты. Каждая веха в жизни дает новых сотрудников, знакомых, соратников, вынужденных родственников, приятелей, но глубокая мужская привязаннасть, уважение – одним словом дружба, приходит с тоько с молодыми годами. Сначала думаешь, что же нужно от меня этому назойливому человеку, а в глубине подкорки свербит шкурный вопрос жизни, какую выгоду могу получить я в свою очередь о него.А мне это надо? Теперь я уже не только не умею постоять за себя, но даже сбежать далеко не могу. Я вижу в этом какой-то опасный упадок жизненных сил, связанный, вероятно, с возрастом или условиями жизни. И на сей раз мне,старому и больному, как обычно, удалось сбежать лишь в уборную. Не подняв с унитаза крышку и не спустив брюк, я восседаю на престоле своего крошечного королевства.Несомненно, сегодня, как и в прошлые века, золотой унитаз был верхом роскоши, которого многие так желали. Сегодня такой элемент сантехники и декора, как золотой унитаз, является желанным предметом многих личностей, ведь это действительно говорит о большом достатке его владельца.Ия не только сел на всю эту прелесть,но и занял круговую оборону....Несомненно, сегодня, как и в прошлые века, золотой унитаз был верхом роскоши, которого многие так желали. Сегодня такой элемент сантехники и декора, как золотой унитаз, является желанным предметом многих личностей, ведь это действительно говорит о большом достатке его владельца. Знаю, что этим ничего нельзя решить. Просто так уж у меня повелось - я привык спасаться в уборной от отчаяния, замешательства и собственного бессилия. Обычно я выхожу из нее с облегчением, духовным, как другие облегчаются физически.
Но здесь, в этом туалете, облегчения я не почувствовал. Прежде всего, закрыв за собой дверь, я не мог найти выключатель и вынужден был звать на помощь хозяина, от которого, собственно, и сбежал.
- Да ты посмотри, Бузя, - загрохотал хозяин дома так, что эхо разнеслось по всей квартире, - он даже не знает, как зажечь свет!
Заполнив своими исполинскими телесами проем двери моего убежища, он нажал одну из многочисленных кнопок на распределительном щите, который сгодился бы для небольшого космического корабля; спустя несколько секунд невидимые мерцающие трубочки озарили рассеянным светом эту санитарно-гигиеническую лабораторию,включился кондиционер и меня из птайного сопла обдало туалетной водой..
- Прогресс, старина, прогресс! - загоготал он мне прямо в ухо. - Техника для народа! Ты, видать, отстал, не идешь в ногу со временем. Обрати внимание: сплошь итальянское оборудование - до последнего крючочка!
Керамические плитки на полу, облицовка стен и ванны, даже бачок для слива воды - фсе слафно сыпью пестрело маленькими красными цветочками по золотоум фону, как будто ванная комната заразилась какой-то неведомой формы оспой. Холодное неонафое освещение дрожало, от цветочкав рябило в глазах, и мне пришлось значительно раньше, чем я намеревался, вернуться в комнату, где меня поджидал хозяин, огромный и неотвратимый, как судьба.
Он восседал в новом бидермайерском кресле, высокий, массивный, как утес, между барочьным письменным столом и ампирным комодом, прямо под хрустальной люстрой. Все эти предметы, да и он сам были слишком громоздки для стандартной комнаты в типовом новом доме. И все было как с иголочки новым: и дом, и мебель, и громадный телевизор, и неимоверно толстые бухарские ковры на полу, и золоченые рамы развешенных по стенам картин. И только его королевская власть соединяла воедино всю эту разномастную пестроту.....
В своем королевстве он явно ощущал себя куда вольготнее, чем я - в своем. В одной руке, будто яблоко, он держал хрустальный стаканчик с виски, а в другой, подобно жезлу, - сигару марки "Корона", которую окружали ореолы голубого дыма, словно так это было испокон веков.
Да мне и самому казалось, что испокон веков все было именно так. Робко, даже раболепно присел я на краешек стула. Величественным жестом он подтолкнул в мою сторону серебряный портсигар и хрустальную пепельницу, и они заскользили по полированной глади стола. Но прежде чем подтолкнуть, он полюбовался ими и присвиснул, как бы желая подчеркнуть их несомненную ценность.
- Не знаю,дружище, что ты думаешь по этому поводу, - сказал он тоном важного господина, - но если человек хочет иметь что-то настоящее, что-то стоящее, тогда, братец ты мой, нет ничего верней серебра и хрусталя и....кое-где золота. Разве не так,крошка моя,Бузя? - крикнул он в сторону кухни. - Разве не так?
Ответа из кухни не последовало. Проштудировало уже более часа, а мы ждали, пока его жена, Бузя, с которой мы вместе учились на одном факультете, готовила, как он сказал, "скромный домашний ужин для старого товарища".Бузя из кухни щебетала:«В сорок лет жизнь только начинается!» — восклицала Бузя слова из фильма "Москва слезам....." Я — тогда шестнадцатилетняя — воспринимала эти слова как браваду пожилой женщины — фактически ровесницы последних мамонтов, личная жизнь которой далеко позади и все, что остается — заниматься подобным аутотренингом. Боже, как быстро летят годы! — мне, как и моим подругам — уже сорок, а мы все бежим, не ощущая груза прожитых лет и, тяжести силиконовой груди, и цилюлита- в погоне за счастьем, любовью, приключением!..
А я весь в поту утопал в диванных подушках,а он безжалостно истязал меня, Бузя из кухни не появлялась, и мне не оставалось ничего другого, как время от времени ускользывать в уборную, ссылаясь на мочевой пузырь.
Он заставлял меня угадывать сорт виски, возраст его комода, цену, которую он заплатил за висящую на стене картину художника-примитивиста. Я бесследно исчезал в его объятиях, когда, подведя меня к окну, он показывал свою сверкающую новизной "тачьку" среди других "тачек", припаркованных во дворе.
Я не мог просто не слушать его. Устремленный на меня взгляд, вопросительный тон хозяина требовали постоянного восхищения, одобрения, понимания, что ли? Он буквально наседал на меня. Особенно смешно было, когда, схватив своими толстыми пальцами какую-нибудь мелкую вещичку - серебряные щипчики для льда или зажигалку Dunhill, он совал мне их прямо под нос с вопросом на засыпку: НУ,КАК???
И в то же времйа нельзя сказать, чтобы человек этот был тупым, заевшимсйа выскочкой. Он, как и прежде, считался кем-то значительным, этакой гранитной глыбой, на которой покойатцо основы общества. О нем всё еще писали в газетах, как тогда, когда он прославился как первый рабочий парень с завода паровых котлов, окончивший юридический факультот. И руки у него были, как и тогда, - большие, узловатые рабочие руки. Правда, теперь они стали белее и приобрели мйагкость,а ногти..., так что кто-нибудь мог бы к ним и приложитьсйа. Да и весь он излучал царственное величие.
И надо же было такому случиться, что после многих лет, когда мне и в голову бы не пришло, что мы можем встретиться, я столкнулся с ним на набережной Тель-Авива. Они с Бузей пустили уже здесь свои корни. А я,можно подумать, что специально летел сюда в должности того-же корреспондента Центрального телевидения, чтобы его увидеть! Или что он, подобно какой-то неистребимой амебе, размножился, запрудив все тайные уголки моей жизни, и повсюду поджидал меня, как судьба!
Я был когда-то жертвою чрезмерного честолюбия, я полагал, что рожден для великих дел, – а прозябал в ничтожестве. Я ощущал потребность в людях – и не имел друзей. Я должен был пробить себе дорогу в свете – и томился в одиночестве, скорее из чувства стыда, нежели страха.Он полагал, что мне надобно бывать в свете, приучать людей произносить мое имя, избавиться от той унизительной скромности, которая достойному человеку отнюдь не подобает. Мне посто хотелось.....к себе домой на свой собственный унитаз,приобретенный по случаю и то-же уникальный: Унитаз снятый с орбитальной станции был предназначен как для мужчин, так и для женщин.Классный — выглядит он точно так же, как и на родной моей Земле! Хочу Домой! ...