Байгорский мужик. Часть первая

 **Справка  о населённых пунктах Липецкой области. Княжая Байгора — возникла в самом конце XVII века,                в документах  1702  года  упоминается  как     "новоселебное село". В 1895 году население состояло    из 3500 душ  крестьян, в 1914 году - 6195 жителей. В    2009 году проживало 812 человек. 

Мой дед Михаил Матвеевич Болдырев родился в селе Княжая Байгора Воронежской губернии,  ныне Липецкой области. Он родился в зажиточной семье.  Родные поговаривали, что прадед моего деда  из Донских казаков, а как он попал в крепостные князя Вяземского, никто не помнит. Когда я узнала об этом, то подумала, что должно быть обидно из вольных людей, да в крепостные загреметь. Но до меня не дошло и тени сожалений о потере свободы. Никто не тосковал. Простыми людьми были Болдыревы. Никто из них не мечтал о власти, никто не стремился к громкой славе.  Усердно работали, достигая мастерства во всём, чем сами считали нужным заниматься. Болдыревы и под князьями никогда не бедствовали. Все мужики рода были люди крепкие и умные.   Им и крестьянский труд не в тягость, и плотницкое дело не ребус. И вообще, их голова и их  руки работали без отказа и без устали. Однако у всех бывали трудные периоды в жизни, и семью деда они не обошли. Весной в половодье погиб его отец вместе с лошадью. После смерти кормильца хозяйство легло на слабые плечи матери, Пелагеи Степановны, (по уличному Степанихи). Спасибо, бог не обидел её детьми. К тому времени с ней жили уже выросшие из пелёнок три сына и три дочери.

Мне кажется, что неразумной хозяйкой она была. Если учесть, что  в семье два уже взрослых сына  и  дочь невеста,  то земли и рабочих рук более, чем довольно. Но как ни билась семья на земле, достатка не было, потому что из тягловой силы во дворе стоял лишь старый мерин, который сам себя едва носил.  В поле руками много не наработаешь. В хозяйстве должна быть хорошая лошадь. Деньги на лошадь Степаниха жалела, у  неё  были свои планы. Она решила не вязаться с голодранцами, а во что бы то ни стало выдать дочерей замуж в зажиточные семьи, все надежды возлагала на деньги к приданому. Потому упорно собирала гроши. В то время основной доход ей давали хлеб да быки, а без хорошей лошади не вырастить много хлеба и скота. Виданное ли дело, чтобы весной Болдыревы  жили впроголодь, а ведь так и случилось. Девки бесспорно все красавицы, но с голодухи начали чахнуть. Совсем невдомёк бабе, что богачи не торопятся брать невест из голодающих семей.  Её ребята рвались на заработки в город или хоть в батраки, но Степаниха сыновей не отпускала, опасалась, что они домой к ней не вернуться. На их настойчивые  просьбы  орала во всю глотку:
-Прокляну!!! Я здесь хозяйка!
Сыновья отступали. Кому не страшно родительское проклятие?

Всё изменилось, когда  весной сын Михаил приглядел себе девушку на хуторе  у княжьего пчеловода Полунина. От любви у парня наверное рассудок помутился. Иначе бы он сообразил, что богачу нет никакого резона отдавать бедняку красавицу дочку. Но ему повезло,  избранница тоже полюбила его.  Пчеловод не стал портить жизнь любимой дочке. Кроме того, он хорошо знал Матвея Болдырева, отца Михаила, труженика и мастера в плотницких делах.
-Небось не ошибёмся. Я думаю, сын пошёл в отца, - понадеялся на породу старый отец невесты.               
Из этих соображений Полунин не посмотрел на временные трудности семьи жениха, обрадовался  завидной партии для дочери. В ту же осень Михаил привёл молодую жену Анну с хорошим приданым в дом своей матери. Сын  хотел  в скором времени отделиться от матери, уйти на своё хозяйство, потому что полученные в приданое женой деньги позволяли обустроить свой двор. Но  Степаниха не собиралась отделять старшего сына. На нем держалось хозяйство. Уйти самовольно от матери у деда не хватило смелости.
-Кто ж сестёр замуж выдаст и мать кормить будет?  А? – ярилась ещё не старая баба, всего тридцати шести лет отроду.
А чего напрасно злилась? Она сама могла бы выйти замуж и обрести кормильца для семьи. Женихи, ещё крепкие вдовцы, в деревне были. Но Степаниха чувствовала вкус власти, не хотела покоряться чужому мужику, новому мужу. Кроме того, у вдовцов дети имелись, а растить чужих отпрысков она не желала, с родными детками умаялась.  Потому всех сватов, которых к ней засылали, мать от дома отвадила и замуж не пошла.

Михаил остался  в семье при условии, что приданым жены он сам распорядится. Матери пришлось, скрепя сердце, разрешить на  деньги снохи  приобрести  лошадь. Когда купили лошадку двухлетку, братья сразу почувствовали себя богачами. Приучая постепенно лошадь к себе и к работе, они вырастили  хорошую помощницу к весенней пахоте.  К следующей осени  у Михаила родилась, дочь Наташа. Ещё через пару лет выправилась бедная семья Степанихи, стала жить не хуже других людей. Она перестала бояться весны.  И тут же нашёлся жених для старшей дочки Полины. Богачи дочку взяли, а мать её дальше порога в дом не звали. Дочь нравилась, а мать нет, вот и не привечали сваты её. Чего хотела баба, когда роднилась с богатым домом? Может быть надеялась, что богатые родственники допустят её к своему кошельку? Или она пеклась только о благополучии своей кровиночки?  Неизвестно, но обиду Степаниха затаила и вымещала её на своей скромной и тихой снохе. Шпыняла её почём зря, даже сын обиделся на мать. А что сделаешь? Жили не в своём доме, а у матери.  Напряжение в доме достигло такого накала, что Михаил опять заговорил об уходе на своё хозяйство.
- Нет у нас возможности делиться. Лошадь одна и корова одна, - отрезала Степаниха.
- Матушка! Так жить – это Бога гневить и людей смешить. Есть у нас деньги на лошадь, а без коровы я обойдусь. Ты останешься с Кириллом и Николаем. Кириллу уже восемьнадцать, пора женить, да Дашка с Варькой взрослые, тебе помощницы.
- А как же ты? – поинтересовалась добрая матушка, подозревая, что сын скрывает чего-то.
- А я справлюсь. Давай по хорошему поделимся.
-Да я  не против, но деньги на лошадь не дам. Это Дашке на приданое, она не хуже Польки. Ей тоже не резон нищету плодить.
-Богатый, бедный не в этом дело. Сегодня бедняк, завтра богач. Мы же справились.
-Сравнил. Не торопись сынок, останься со мной. Был бы отец, другое дело. А без него ты за всех в ответе. Вот Кирилла женим, Дашку замуж выдадим и отделяйся с милой душой, когда лошадь купим.               
Ну так тому и быть. Действительно, он старший сын, и он в ответе за братьев и сестёр. После разговора с сыном Степаниха присмирела. Чувствуя зависимость от Михаила, опасалась перегнуть палку.

Через пару лет после рождения дочери Анна родила сына, Тимофея, продолжателя рода и фамилии. Радости мужа не было границ.  Дочь Наташка, не в счёт. Из-за неё одни расходы. Как выйдет замуж, то фамилию поменяет. Сын –  это другое дело. Это работник. Серьёзное вложение средств.  Бог милостив, и через  два года  появился  ещё сын, Василий. Когда Тимке исполнилось четыре года, зимой родился третий сын  Алексей, мой отец. На крестины приехал с хутора тесть Семён и стал просить зятя отдать ему на год в учение внука Тимку.
- У вас одним ртом меньше будет. У нас во дворе от него будет какая-никакая помощь. У меня дома одни девки. Вот какая незадача. Семь дочерей и ни одного сына. Весной некому в ночное с лошадьми идти.    Тратиться на чужого мне не резон, раз есть свой. Глядишь, между дел я его научу за пчелой глядеть, скотину обихаживать и крестьянствовать. Правильно я говорю, дочка?
- Батя,  сынок ещё мал для работы, , - насмело протестовала Анна.               
 Но кто бабу слушает? Чего она понимает?  Муж принимает решение. А он сомневался.
- Я думаю, Аня. Может попробовать? А?
-Тимка к весне подрастёт. У мужика от работы брюхо не болит. Чего он у вас делает?  Мальцов двое,  Наташка в няньках, а он вроде не при деле, без дела ворон гоняет. У нас он один будет. Всегда на глазах, на подхвате. Ему же лучше, -  вразумлял отец зятя.
Михаил пораскинул умом и согласился. И дед увёз Тимофея на хутор, как оказалось, на четыре года.   

Ели у деда до сыта и Тимка отъелся, косточки обросли мясом. Горбушка хлеба от бабушки всегда при нём. По утрам  полная кружка молока, по выходным щи с мясом, по праздникам молодые и смешливые тётки совали ему варёное яйцо, сверх положенного. И в посты не голодали, часто ели  рыбу. Рыба в реке водилась,  лови не ленись. А лениться в семье Полуненых не принято. Девки всё могли делать: напрядут и наткут не меньше, чем другие, и, не хуже мужика, лошадь запрягут, да и за плугом при необходимости ходить им не в новость. Борозды не испортят. А рыбу в речке они ловили в своё удовольствие. Но отец их мужской работой не особо напрягал, нанимал на сезон работника. Работать к нему шли охотно. Не жаден был Семён, хорошо платил и сытно кормил. Хлеб ели от пуза и квасом хоть залейся. Жить можно. Тимку дед любил и баловал. Частенько брал с собой на пасеку, к ульям подпускал, свежим медком угощал. Но кроме мёда внуку от пчёл и боли довольно перепадало. Поначалу он кричал и бегал с пасеки, потом научился не суетиться и стал  бы хорошим помощником  при осмотре ульев, но пока роста не хватало. 

Работы у  Тимы с первого дня было не счесть. С рассвета до заката носился, как заведённый. 
-Тимка!   Подай-принеси-отнеси, птицу покорми-попои, остатки корма собери-убери, двор-дом-сарай мети, да не пыли, дрова-воду в дом неси скорей. Скорей, - охотно командовали  домочадцы.
 И везде только бегом. На хуторе с весны до осени мальчишки днём с мужиками на поле при лошадях.  Они их водят по полю, поят, купают. С вечера гоняют лошадей в ночное. У деда была спокойная семилетняя кобылка. К ней приставили внука. Пару раз дед  показал ребёнку как сесть на лошадь, а потом потребовал, чтобы внук справлялся сам.  Парень сметливый, к тому же подзатыльники страсть как не любил.  Конечно, он помучился,   прежде чем научился на кобылке ездить.  Первое время он её  подводил к пригорочку или к пеньку и давал ей  хлебушка с солью,  вставал на  пенёк или возвышение,  чтоб  стать чуть повыше, и изо всех сил подпрыгивал,  хватаясь за гриву,  быстро подтягивался и шустро закидывал ноги на спину. Лошадь ребёнка не обижала. Она обычно стояла смирно, но несколько раз Тимошке  пришлось скакать на её боку, насмерть вцепившись в гриву. Иногда ребятишки постарше помогали ему забираться на спину кобылы. А уж через пару месяцев он, как обезьянка, бесстрашно взлетал на спину любого коня.

Уверовал малец в свою ловкость и силу, зазнался и разбаловался вконец. Повадился на спор кататься на баранах. Шёл на пастбище с такими же сорванцами, как он сам, тихо подбирался к овцам, приноравливался и прыгал на спину барана, тот бегал, орал, а мальцам смешно. Но дед взял хворостину и отучил внука от озорства. Даже к молодому бычку примерялся пострелёнок. Бычок не баран, терпеть не станет. Боднёт так, что отобьёт всякую охоту кататься не нём. Дед напрягся, как отучить мальчишку озоровать, пока его не изувечили? Запретил ему потакать. И  с этого дня никто Тимку за удаль не хвалил, и ему хвалиться не позволяли.
-Научился скакать на лошади?  Слава Богу. Ничего в этом особенного нет, Тимка. Любой  мужик умеет с лошадью управляться. А озоровать не надо, а то накажу за бабку не спрячешься. Я ни на кого не погляжу, так хворостиной отделаю, неделю не сядешь, - сурово пригрозил дед Семён.
 Тимка уразумел и ненадолго присмирел. Но проказы из него так и лезли. То с голубятни спрыгнет, то через омут переплывёт. Наверно за это его без памяти любили и баловали тётки, мамкины сёстры. А дед Семён, хотя и журил непоседу, но тихо гордился сильным и ловким внуком.

Михаил несколько раз приезжал навещать сына и остался доволен.  Тимка не жаловался, домой не просился, выглядел сытым, крепким, рослым и довольным. Чего ещё надо?  Только жизнь не идёт по ровной дороге, чтоб мужик не дремал.
 
Началась Первая империалистическая война. Михаила со средним братом Кириллом призвали в армию. Беременная Анна нуждалась в помощи и Семён отвёз обученного подросшего Тимофея к матери, а с собой взял среднего внука Василия на прокорм и в учение.  Дома Тимофею не понравилось. Изба тесная холодная, еда скудная невкусная. Бабка Степаниха на маму орёт. Всех обзывает захребетниками и лентяями. Никак ей не угодишь. Мать суетится, пытаясь везде успеть, обиженным детям торопливо шепчет:
-Молчи, терпи. Бабушка добрая, она за нашего папаньку переживает, от заботы кричит.                Сестра Наташка тоже не защита. Бледная и маленькая девочка всё время молчит, ходит по дому тенью.  А брат уже четырёхлетний Алёшка, как беспризорник  всё время пропадает где-то на улице. Помощи от него не дождёшься. Обидно Тимофею, но не приучен он спорить со старшими, потому тоже молчит. Сноровисто  и молча делает всё, чему был обучен у деда.
-Сыночек, ты теперь взрослый мужик, на тебя вся надёжа, - плакала Анна, обнимая старшего сына. - Ты наша защита.

     Во дворе стояли две коровы, два бычка, лошадь, овцы. Всем надо сено. Землю давали подушно только на мужчин. Земли в семье хватает. Поле надо вспахать и засеять. Луга выкосить. А мужики на войне.  С этих пор Тимофей стал работать на равных с шестнадцатилетним братом отца, Николаем.  Мальчик часто от усталости засыпал на лавке, не дожидаясь ужина. Отощал Тимоша, кожа да кости, но не жаловался. А у матери грудной ребёночек, девочка Нюша. Приехал дед Семён, посмотрел на житьё-бытиё своей дочери, взял младшего внука Алексея на зиму.

Отчаяная золовка Дарья не дождалась мужа и наперекор матери ушла из дома в услужение к барыне. Степаниха взъярилась, несправедливо набила по щекам младшую дочку Варю за то, что та вовремя не предупредила мать о намерении Дашки. Потом опомнилась, вдруг и эта убежит из дома. Пожалела дочку и приголубила. А чего ребёнку надо? Только ласки. С дитём свекровь помирилась, а обида не проходила, и  она   стала вымещать обиду на безответной снохе и её детях.
Первая военная зима выдалась холодной.  А свекровь, постылым назло, экономила на еде и топливе. У Анны пропало молоко. Заболела малышка Нюша и умерла. Заболела и Анна. Дошла до хутора весть о бедствиях дочери. Приехал дед Семён, привёз дочери для лечения горшок мёда, мешочек с парой пригоршней мяты и цветов липы,  сушёной малины в кисете, немного гречки и полмешка пшена. Зашёл к сватье Степанихе. Долго сидел у неё, угощался самогоном и толковал о жизни. Потом посидел около дочери, передал ржаные сухарики от бабушки внукам, почесал макушку,  покряхтел да уехал. Боязливая Анна поделилась со  свекровью подарками отца и  та немного притихла.
 -Вы ко мне по-хорошему, и я к вам по-хорошему.  Одна я здесь хозяйка, здесь всё моё. Вы должны работать и меня уважать. Знаете сколько желающих на ваше место? - разговорилась свекровь, наевшись каши с мёдом.
- Матушка, благодетельница, не губи. Мишины дети - твоя кровиночка. Мы тебя чтим, уважаем, -  Анна унижалась, ради мира в доме.
-Ну, ладно. Мы свои, сочтёмся, когда вернётся Мишка. Я не злодейка и мне твои сироты, Анна, никак не нужны. Бери картошку, вари, дыши над её паром, ешь её и выздоравливай, но долго не залёживайся. Я за тебя работать не буду.
- Папашка обещал помочь. К весне  ржаной муки даст, - задабривала старуху невестка обещаниями.
- Ну то-то. Я буду давать молоко по две кружки в день. Небось, вам хватит. Я добрая.
И совсем разомлев от своей щедрости,  свекровь  разрешила топить печку кизяком, брать картошку без счёта, подумала и  разрешила детям съедать свареную картошку. Взамен на ежедневный кулеш перестала прятать в сундук хлеб.

А война всё не кончалась. Пришли известия, что Кирилл погиб, а Михаил и вовсе без вести пропал. Ушёл на войну дядя Николай. Дед  вернул детей домой. Они хоть и дети малые, но помощь от них большая. Как выживала семья после ухода Николая,  помнится с трудом.  Голод, холод и непосильная работа, чтобы выжить. Через село туда сюда шастали отряды военных. Хорошую лошадь со двора забрали, оставили свою. А она ни с того, ни с сего пала. Во дворе стояла коровка, пара овец и баран. Лето прошло, а дети без лошади не успели заготовить скотине кормов на зиму. Кур  во дворе тоже переловили проходящие солдаты. Урожай с поля собрали плохой, да ещё половина его осталась в поле. Бестолковая Степаниха решила  расстаться со скотиной. От скотины тогда избавлялись многие сельчане.