Нет никакого сомнения в том, что брошенное в прорыв мехсоединение меньше, чем какой бы то ни было другой род войск, нуждается в опеке.
Его вездеходность, наличие подвижной самоходной и забронированной артиллерии сообщает ему те особо ценные в условиях прорыва, неприхотливость и нетребовательность, которые только и могут гарантировать беспрепятственное развитие даже не вполне завершенного тактического прорыва с необходимой стремительностью.
Только быстрота способна в этих условиях обеспечить быстрое наступление оперативного эффекта.
А эта быстрота, стремительность свойственны мехсоединению в величайшей степени.
Оперативная ценность самостоятельного мехсоединения возрастает благодаря его быстроподвижности еще и потому, что быстрота его переброски в сильной степени способствует сохранению в тайне участка прорыва. В самом деле, возможная скрытность подготовки операции прорыва, и в частности возможность сохранения в тайне до последнего допустимого момента избранного пункта прорыва, имеют очень большое значение. Появление оперативных резервов на том или ином участке, разумеется, расшифровывает замысел операции с достаточной убедительностью.
Мехсоединение благодаря его подвижности можно подвести к фронту в самый последний момент, сохраняя необходимую скрытность (например, ночью). Мало этого, мехсоединение можно подтянуть к одному участку фронта, а затем без особого труда перебросить его на 50-60 км вдоль фронта на совершенно иной участок, туда, где намечен прорыв в действительности и где мехсоединение будет его развивать. Это качество мехсоединения никогда не должно забываться. Умелое его использование способно создать дополнительную силу его боевым свойствам и всей операции внезапность».
Уже знакомый нам Хайнц Гудериан в своей статье «Внимание, танки!», опубликованной в журнале Национального союза немецких офицеров от 15 октября 1937 года, пишет в главе «Огонь»:
«…Так следует ли танковой атаке быть лишь паровым катком, прокладывающим пехоте путь сквозь оборонительную линию противника, которую удерживает пехота и артиллерия с полным набором противотанковых средств наготове, на манер того, как это делалось в «битвах железа» в последнюю войну? Нет, конечно. Так можно поступать лишь в случае, если видеть в танке лишь бронированную машину, единственным предназначением которой является тесное взаимодействие с пехотой и настроенную поэтому на скорость передвижения пехоты».
И далее:
«…Пехотная дивизия, в распоряжении которой имеются, скажем, 50 противотанковых орудий, с гораздо меньшим трудом отразит атаку 50 танков, чем 200. Мы делаем вывод, что предложение разделить наши танки между пехотными дивизиями представляет собой лишь возврат к изначальной тактике англичан в 1916-1917 годах, которая уже тогда доказала свою порочность, поскольку танки не приносили англичанам успеха, пока их не применили на Камбре».
Читатель, разумеется, обратил внимание на одну странность в подходе к единому вопросу. Советский военный теоретик заботится о внезапности и массированности танковых ударов, прикрытии с воздуха авиацией, о глубине прорыва в 50-60 км и главное – о быстроте наступления. Кроме сего Фавицкий пишет об охватываюших ударах танковых и механизированных соединений по сходящимся направлениям. По сути, он задолго до Гудериана с Манштейном и прочими панцергенералами увидел опасность фланговых охватов, что будут приводить к «котлам» корпуса и армии. Что толку, когда армия, корпус или дивизия зарылись в окопы с блиндажами, опутали передний край рядами колючей проволоки, наставили мин-фугасов и даже противотанковых пушек? Если по дивизии численностью 16 000 человек (пехотная дивизия вермахта военного времени) с 48 орудиями ПТО 37-мм (не считая прочей артиллерии) ударит, скажем, советский мехкорпус из 300 танков – сможет ли она выдержать этот удар? Учитывая, что наступление начнётся после артподготовки и налёта бомбандировочно-штурмовой авиации, что засыпят каждый колометр её 250 киллометрового фронта сотнями бомб, мин и снарядов, это выглядит весьма затруднительным. Кроме всего массированные удары придутся не в лоб, а по флангам обороны. Главные силы на флангах расположить, значит ослабить центр. Следовательно, советская тактика «глубокого боя», опровергая «военный авантюризм» Фуллера и Дуэ, сводила на нет сам принцип обороны. Вернее, её не пробиваемости.
Но Гудериан как будто вознамерился поспорить с советским автором по одному вопросу. Он убедительно доказал в своей статье, что оснащённые достаточным количеством противотанковых средств пехотные дивизии в состоянии отбить атаки танковых и механизированных соединений. Если 200 танков бросить против 200 пушек, то участь этих танков, как бы хорошо они не были бронированы и вооружены, какова бы ни была их скорость, предрешена. Предположим, что на вооружении пехотной дивизии 40 или более 37-мм или 45-мм пушек, дающих 10 выстрелов в минуту. Дальность стрельбы этого «ноу хау» 30-х гг. до 7 км. Прицельная дальность 100 метров. Конечно, на расстоянии 7 км танки противника класса БТ со скоростью 50 км/час на гусеницах и даже «Виккерс» (Т-26), ползущие 30 км/час покажутся мухами на стекле. Маленькие, но попробуй, попади! А вот на дистанции прицельного огня те же 48 скоростельных пушек в состоянии истребить более половины атакующих машин. Хотя бы обездвижить их. Учитывая, что в обороне расчёты роют капониры, в которых пушка едва возвышается над землёй, попасть в неё будет также затруднительно. А учитывая, что весь парк БТ и Т-26 оснащён 45-мм пушками с такими же характеристиками стрельбы и дальности, то шансы вкопанных в землю пушек стремительно повышаются.
То есть Гудериан, а вслед за ним Манштейн с Готом большое внимание уделяли как наступлению со всеми «советскими элементами», так и обороне. Они уже тогда работали над созданием противотанковой обороны (Pakfront). Суть её заключалась в заманивании прорвавшихся танковых и механизированных соединений на участки, где оборудованы артиллерийские заслоны. Передние начинали вести привлекающую стрельбу. Когда прорвашиеся танки устремляли на неё свой огонь и шли на сближение, чтобы раздавить гусеницами, с флангов их начинали расстреливать другие, замаскированные батареи. После катастрофического начала боёв лета 1941-го К.К.Рокоссовский предложил ввести подобную схему артиллерийской противотанковой обороны, включающую в себя все виды артиллерии каждого соеденения вплоть до армии. Сталин это предложение утвердил.
Приговорённый к расстрелу за вредительство и участия в заговоре военных в 1937 году, бывший маршал РККА М. Тухачевский пишет в своих показаниях на следующий день после ареста:
«Наши механизированные соединения, несомненно, сильнее польско-германских, но при этом следует учесть, что и поляки, и немцы непрерывно развивают свои механизированные соединения, вводя на вооружение пушечные танки, что немцы уже сформировали пять механизированных дивизий, примерно соответствующих нашим механизированным корпусам, что поляки формируют механизированные бригады и, наконец, что немцы, а за ними и поляки вводят на вооружение большое число противотанковых пушек в пехотных дивизиях, что резко повышает их способность вести бой с механизированными частями. Таким образом, наше преимущество в механизированных соединениях над немцами хоть и имеется, но это преимущество не может служить основанием для самоуспокоения по поводу нехватки у нас достаточного числа стрелковых дивизий».
И добавляет:
«…К этому нашему недостатку в числе стрелковых дивизий надо ещё добавить исключительно слабое развитие артиллерийского и танкового резерва Главного командования для усиления (так в тексте – АВТОРЫ) стрелковых дивизий и корпусов на решающих направлениях. Дело в том, что для подготовки атаки против боеспособного, хорошо вооружённого и прочно укрепившегося противника требуется до 80 орудий на один километр фронта атаки. Участие танков не снижает той артиллерийской нормы. Англичане и французы даже при наличии танков количество артиллерии на один километр фронта доводили до 130 и более орудий».
В своих якобы выбитых под пытками показаниях (по версии его дочери – под угрозой её изнасилования) Тухачевский забыл или не посчитал нужным вспомнить ещё один момент. Он распорядился понизить состав советских пехотных дивизий до 7-8 000 человек. Сталин на этот счёт пошутил в том духе, что может в такой дивизии оставить лишь обслуживающий персонал? Затем уже серьёздно заметил: «Зачем такая дивизия нужна?» Он явно намекал Тухачевскому на повышение численности этого костяка армии. Но тот до своего ареста даже пальцем не пошевилил. Итог плачевен: Красная армия встретила 1941-й со стрелковыми и моторизованными дивизиями в составе механизированных корпусов в такий же численности. Это можно прочитать в «Воспоминаниях и размышлениях» Жукова. Непонятно, правда, почему Георгий Константинович, будучи начальником ГШ не уделил этому должного внимания. Занялся формированием 30 мехкорпусов, о которых пойдёт речь далее.
Тут следует отметить, что Тухачевский, что в своих признательных показаниях следователю НКВД комментирует тактику современного боя, состоял до ареста в должности начальника Генерального штаба РККА. В своё время он сделал немало для развития механизированных соединений и танковых корпусов, о которых почему-то избегает писать в своих «сочинениях на лубянскую тему». Это при нём количество отечественных танков превысило 10 000 единиц. Был создан мощный воздушный флот из четырёх-пяти моторных гигантов ТБ-3 и ТБ-7, что использовались как бомбовозы (брали до 100 осколочно-фугасных бомб) или военно-транспортные самолёты. При содействии Тухачевского во Франции закупались авиационные и танковые двигатели. В США был куплен образец танка Вальтера Кристи. (Впоследствии, эта история обросла массой детективных и фантастических слухов. Будто танк был без башни, так как требовалось провести его через таможню как образец сельскохозяйственной техники. Правда, авторы «легенд» не уточнили: как поступили с пулемётом? Тоже сняли, а триплекс и вращающуюся «маску» заклеили бумагой?) Правда, большинство танков, что было создано в годы деятельности Михаила Николаевича, обладали, откровенно говоря, не очень высокими боевыми характеристиками. Обладая высокой (50-70 км/час) скоростью, они работали на высокооктановом бензине. Гусеницы часто слетали с БТ на марше, что подтвердилось в ходе скоротечной операции на Халхин-Гол. Тогда же остро встал вопрос о бронезащите и вооружении. Кроме того, расположенные по бортам топливные баки, повышали пожароопасность боевых машин. И то, и другое, и третье было признано не удовлетворительным.
Созданные уже после расстрела Тухачевского со товарищи БТ-7 М был также снабжён дизельным двигателем. Башня, где устанавливалась 45-мм пушка, стала принципиально-новой. Вместо «цилиндра», что легко сбивал по касательной даже лёгкий снаряд, она стала обтекаемой формы. Почти как на Т-34 образца 1941 года. На последующих образцах, БТ-7 М, устанавливались 76-мм орудия.
По поводу реальной сделки и вывозу на территорию СССР боевой машины с будущим названием БТ рекомендую обратиться к сайту «Ahtung Panzers!»:
«В 1930-ом году была образована специальная закупочная комиссия под руководством И.А. Халепского - начальника только что созданного Управления механизации и моторизации РККА - для ознакомления и возможной закупки ряда образцов танков, бронемашин, тракторов и автомобилей в Германии, Франции, Великобритании и США. Особо подчеркивалось, что "закупка образцов без технической документации нежелательна". В июне 1930 года состоялась первая встреча Халепского и сопровождающих его членов комиссии Н.М. Тоскина и В.Д. Свиридова с американским конструктором Уолтером Кристи. Тогда же у наших представителей появилась возможность ознакомиться с новейшей его разработкой - танком М1931. При этом Халепский не проявил особого интереса к американской разработке - машина не вписывалась в систему вооружения РККА. Тем не менее в июне 1930 года американский конструктор и представители УММ РККА "ударили по рукам ". Состоялось заключение договора на поставку двух танков в полной комплектации с технологической документацией и правом на их изготовление в СССР. Кроме того, Кристи обязался предоставлять информацию о дальнейшей модернизации М1931. Общая стоимость контракта составила 160 тыс долларов.
24 декабря 1930 года машины отбыли из США в СССР. Обе стороны не делали тайны относительно объектов сделки: Кристи уведомил госдепартамент США о том, что он продал "Амторгу" два танка и без проблем получил разрешение на их вывоз. Следует отметить, что американский конструктор не до конца выполнил свои обязательства: машины, отправленные в СССР, не имели башен с вооружением, а комплект документации был неполным. За это с Кристи удержали 25 тыс долларов, чем он был недоволен и отказался переехать на работу в Советский Союз. По договору Кристи обязался информировать советскую сторону о всех изменениях, вносимых в конструкцию этих машин, но отказался это сделать. Однако оставшийся в США В.Д Свиридов без особых трудностей приобрел чертежи у помощников Кристи.
Вскоре нужда в деньгах заставила американского конструктора пойти на поклон к представителям СССР, которым он предложил купить новейший образец - "летающий танк" - М1932. Машина была приобретена нашей стороной за 20000 долларов и тайно (госдепартамент США наложил запрет на продажу) летом 1932 года переправлена в Советский Союз, где получила название - БТ-32. Она прошла испытания и была даже показана на военном параде в Харькове».
КОММЕНТАРИИ: Передо мной - фотография: танк БТ-2 на учениях. Такие боевые машинами, по мнению Тухачевского, должны были укомплектовать танковые соединения РККА для «блицкрига» в Европу. А как же иначе называется экспансия мировой революции, идею которой поддерживала группа фон Секта?
Так что, описывая недостатки наших механизированных дивизий, Михаил Николаевич расписывается в собственной вредительской деятельности. А название ей одно: снижение боеспособности. Над «тактикой глубокого боя» по А.Свечину (бывшему полковнику старой армии) он издевался. Ибо тот, в отличие от Триандафилова, не признавал рейдовых атак и «стратегию сокрушения» по Тухачевскому. Придерживался напротив тактики «истощения» противника путём методичного прогрызания обороны с помощью полноценно-укомплектованных танковых корпусов и стрелковых дивизий во втором эшелоне. Не только фронтальными ударами, но и фланговыми, что будет применено вермахтом с 1939 по 1942 гг. Наконец, Cвечин «засветится» в оперативных разработках ОГПУ-НКВД. Он будет проходить сразу по двум делам в 1931-м: дело «Генштаб» и «Весна». К тому же в упомянутом году будет проходить «чистка» рядов РККА от военспецов. Тухачевского, Примакова, Каменева и других краскомов, носивших прежде золотые погоны, почему-то не вычистят. При этом Тухачевского неприятно кольнёт статья Свечина «1921 год. Уроки похода за Вислу», что опубликует его противник. В конце-концов, Свечин угодит в лагерь по обвинению в связях с Российским общевоинским союзом (РОВС), участию в монархических заговорах. (Его сумел освободить Климент Ефремович Ворошилов. Судимость будет снята, он будет восстановлен в прежней должности преподавателя Академии им. Фрунзе.) Но в 1937-м Свечина всё же расстреляют.
В 1931-м после ареста А.А.Свечина Тухачевский скажет: «Свечин марксистом не был и никогда им не хотел быть… В теоретических своих положениях Свечин всячески восстаёт против возможного наступления Красной Армии против капиталистических стран. Сознательно или бессознательно он является агентом империализма».
Ещё раньше, выступая 5 августа 1921 года в качестве начальника Военной академии РККА (после того, как потерпел сокрушительное поражение под Варшавой) перед профессорско-преподавательским составом из числа бывших царских генералов и полковников, Михаил Николаевич будет слишком откровенно излагать «стратегию сокрушения»:
«Наши русские генералы не сумели понять гражданскую войну, не сумели овладеть её формами. Лишь на базе марксизма можно обосновать теорию гражданской войны, то есть создать классовую стратегию. Пока что опыт гражданской войны в академии не анализируется и зачастую даже сознательно игнорируется старыми генералами».