Не вмещаясь в ведёрке солнца, свет стекал через край на пыльные улицы больные старостью с неубранными мусорными баками, зазывающими воронов и бездомных собак. Обглоданные ветром, замшелые ели жались к сопке. Корявые берёзы метёлками ветвей подметали небо, ожидая заката дня. Мы с Димкой сидели у него дома, и пили пиво. Вдруг кто-то поскрёбся и в приоткрытую дверь ввалился кот чёрный с белыми усами, задние ноги спина и хвост были в мазуте.
- Ты где это шлялся? Никак в гараж ходил. И что мне с тобой теперь делать?- спросил он кота.
Кот в ответ протяжно мяукнул и поглядел на Димку желтовато зелёными глазами. Димка брезгливо взял кота и потащил на улицу.
- Мазут хорошо горит?- спросил он меня.
- Ты что, обалдел! Зачем котейку обижать? Помыть его надо "Фери", будет как новенький.
- Буду я с ним возиться.
Он опустил кота на землю, чиркнул спичку и бросил в него. Шерсть кота вспыхнула. Кот поглядел на Димку и ужасом осветились его переполненные страданием глаза. Объятый пламенем он бросился бежать. Его леденящий крик, вырвавшись из нутра, вдруг оборвался. В глазах сгорело его маленькое небо. Обгоревшая скорченная тушка лежала у дороги и дымилась. Ворон, прилетев, сел на столб и с любопытством стал глядеть вниз, громким карканьем зазывая на скорую трапезу своих сородичей.
- Ну, ты и живодёр,- сказал я, сжимая кулаки.
- Подумаешь, кота замочил! Слабак!- с сарказмом сказал Димка, хлопая меня по плечу.
- Хороший был кот. Пойдём, его помянем, у меня бутылка есть.
Я согласился, и мы вошли в дом.
В доме было по-холостяцки неуютно. Неприбранная кровать вывалила язык застиранной простыни. В раковине лежала немытая посуда. Кричащие обои выцвели и кое-где отстали от стены. На давно небелёном потолке висела, засиженная мухами, люстра. Димка достал из холодильника бутылку, разлил по стаканам водку и мы молча выпили.
- Водка то, кажись, палёная,- сказал я, морщась, заедая горькую ломтиком колбасы.
- Да ты пей. Первая рюмка всегда кажется горькой и дорогой, а после первой становится дешевле и слаще.
После недолгой паузы мы выпили ещё, потом ещё, пока не осушили бутылку. Дмитрий поднялся и пошёл за добавкой но, пройдя несколько шагов, рухнул на пол и уснул. " Водка и вправду палёная",- подумал я, и провалился во тьму. Из тьмы ко мне выбжал Димкин кот. Жалобно мяукая, он тёрся о мои ноги. Я взял его на руки и погладил. Он, умиротворённо мурлыча, сидел у меня на коленях, щуря большие глаза, в которых плавали серебристые огоньки ночи.
В дом вошли сумерки, наливая темнотой пустые окна. Прибежала чёрная мышь ночи и, сидя под столом, грызла сухарик времени. Кот с коленей спрыгнул за ней и, оставляя на полу обгорелые следы, растворился в темноте. Услышав стук в дверь, я очнулся и, приподняв тяжёлую голову, увидел на пороге Анну Дмитриевну, мать Димки. На дворе было уже утро, сотканное из лучей тёплого солнца и лёгкой синевы неба. Облако, намочив в проливе пушистый белый хвост, сушило его, паря над посёлком. Щебетали стрижи, падая с небес и, взмывая в бездонную синеву.
- Зравствуйте,- сказал я, еле вытолкнув непослушным языком, застрявшее во рту слово.
- Здравствуйте,- буркнула Анна Дмитриевна.
- Димка, ты что разлёгся, кровати нет что ли?- гаркнула она, подойдя к лежащему на полу сыну.
- Вы зачем столько пили?- спросила она, обращаясь комне, высыпав из глаз сотню молний на мою больную голову.
- Да мы немного и выпили, всего одну бутылку водки. Ваську помянули.
- Какого Ваську?
- Вашего кота. Он трагически погиб,- ответил я, покачав головой.
Я хотел встать, но ноги не слушались меня. Болело всё тело, кружилось голова, и вместе с ней кружилось всё вокруг. Чёрный кот, подмигнув мне желтовато зелёным глазом, пушистой лапой сгрёб пепел моих снов и выпрыгнул в окно.
- Ой! Сынок, кажется помер!- закричала Анна Дмитриевна.
Она вызвала скорую помощь и нас увезли в больницу с тяжёлым отравлением. Меня еле выходили. Дмитрий умер, не приходя в сознание. Его увезли в морг. Кот, простив и пожалев своего хозяина, отгонял крыс от его холодного тела, а потом ушёл на небо и, свернувшись в клубок, засветился бледно золотистым светом.