Есть такое ощущение, когда идёт собака мимо, что надо не смотреть на неё вообще. Игнорировать. Скрывать свою трусость, дрожь сердечную закопать внутри себя и идти. Я видел мастера укрощать собак по телевизору. Перед ним собаки чуть не на задних лапах готовы были плясать.
Меня же, когда я игнорировал собак, четыре шавки укусили. После каждого укуса рана заживала ровно месяц. Первая собака была та самая, у которой лапы короче всех собачьих лап. Кажется, достать же не могла, а достала.
Вторая собака была просто собачка, короче первой, но ростом не выше. Та вообще подошла деловито сзади и аккуратно укусила.
Третья была солиднее, помесь лайки и дворняжки. Вцепилась в брюки, не подумав, что под ними моя нога.
Четвёртая была полная волчара, прыгнула вверх чуть-чуть, в запястье оставила солидный след.
После овчарки я уже понял, что от собаки можно ждать любой гадости.
Но когда я увидел в Казахстане то, что мне предложил сын кормить, моё сердце ёкнуло. Представьте себе собачку весом восемьдесят килограмм! Голова больше моей, ноги, виноват, лапами эти ноги назвать язык не поворачивается, так вот, передние лапы упираются в стену выше моей головы!
Человек я смелый, потому что четыре раза укушенный, стал кормить это чудо природы с великой осторожностью. Всё "дарлингом" и, конечно, водой. Постепенно успокоился, привык,
доверять "собачке" стал. Прошло уже недели две. Собачища ко мне, кажется, привыкла, я и перестал стесняться. Смотрю, чашка что-то далеко от вольерной решётки стоит. Решил поближе подвинуть.
Не успел я опомниться, как моя рука исчезла в пасти чудовища. Держит крепенько, но не перекусывает. Я глаза зажмурил и замер. Что я мог в этой ситуации сделать? Тянуть к себе, у собаки рефлекс зверя возникнет - игрушку хотят отнять!
Отпустила! Я руку осматриваю, отпечатки зубов чёткие, но у большой собаки они же большие, значит, чуть тупее маленьких-то собачек.
Сын на этот случай меня поругал, сказал, что собака свой обед защищает. Так-то она уже двух кошек пополам раскусила.
После этого я уже был снова осторожен. До следующего случая. Месяц-то как подошёл к концу моего южного отдыха, собачка уже все чашки перегрызла, одна целая осталась. А и её собачища уташила ближе к конуре, да там и оставила. Я же подумал, что с собакой мы уже друзья, а чашка мне нужна налить в неё воды опять же для собаки. Жара же стояла выше сорока градусов.
Пожалел я бедную собачку, вольеру открыл, до чашки добрался. А собачища из конуры молнией выскочила и на выход! Я еле успел поймать её за талию и потянул от двери на себя. Картина, конечно, не самая приятная для меня, потому что бороться с таким зверем
при моих-то шестидесяти килограммах равнялось олимпийскому рекорду! Каким-то чудом я проскользнул мимо зада собаки в дверь и захлопнул её перед носом псины!
Удивительно, что собака не только не обиделась на меня, но, кажется, ей понравилась эта борьба с обниманиями. В следующий раз она уже умильно мне улыбалась. Видно, приняла мои ухаживания по-своему.
Сын мне потом сказал, что собака, попав на свободу, перекусала бы всех собак, каких где бы ни увидела.
Перед отъездом домой в свой Ижевск, я погладил собачку по огромной голове, и увидел слёзы в её глазах.
-Смотри, кажется, она плачет! - сказал я сыну.
-Ну, правильно! - ответил мне сын. - Ты за месяц ей скормил огромный мешок собачьей пищи. Мы же этот мешок растягиваем на полтора месяца.
Ижевск, 2012 год