(Война глазами солдата, простого труженика войны)
Мияссар очнулся. Казалось, что он пробуждался после дурного сна. Голова ничего не соображала, в ушах стоял шум, а тело словно свинцом налито. Приподняв голову, посмотрел перед собой - в глазах рябило. Вскоре услышал голоса, но не смог разобрать, на каком языке говорят. Он сумел различить лишь направляющиеся в его сторону аморфные тени.
- Ребята!
Первый прошел мимо.
- Ребята!
Второй приостановился.
- Кто ты?
- Русский.
- Немец, наверное, - сказал как бы про себя второй и тоже прошагал мимо.
- Ребята! - третий раз крикнул он, сколько было мочи.
На этот раз услышал знакомый голос.
- Кто ты?
Мияссар назвал свою фамилию.
- Ранен что ли? Где рана?
- Нога.
В действительности ноги как таковой уже не было. Она свободно болталась в штанине стеганки. Санитар быстро перевязал его.
- Лежи, выведу на 20 - 30 м.
В самом деле, протащив его на 20-25 м назад, санитар попрощался с ним и снова заторопился на передовую.
- Нога ноет, мочи нет. Подложив под раненую правую ногу левую, ползу. Вскоре заметил впереди, прямо перед собой, что-то черное. Подползаю вплотную. Вижу колесо немецкой самоходной пушки. Чудо! Слышу знакомый баритон нашего ротного. Кричу. Подошли двое.
- Кто?
- Свой!
Подозвав на помощь третьего, они вместе погрузили меня на машину и увезли в тыл. Подъехали к деревне, откуда ушли накануне. Внесли в избу. Хозяева - бородатый старик и старуха - плачут, что неоткуда брать дров. Санитары перевязали, погрузили меня в полуторку и отправили дальше в тыл.
Рассветало. Очнувшись, обнаружил, что нахожусь в землянке. Еще одна перевязка и наконец-то, операция. Через 1 - 2 недели на повозках доставили на станцию и поместили в товарный вагон. В вагоне - нары, а на нарах вместо постели солома застелена. Раненые стонут, кричат. К вечеру товарняк тронулся. Вагон качает из стороны в сторону, и в конечном счете, вся эта качка отдается в больной ноге. Чтобы как-то отвлечься, предаюсь воспоминаниям. Что мне предстоит дальше, что уготовила мне судьба?
- Тревога!!!
Звуки медной трубы дежурного сигналиста потрясли все Алкино.
- По вагонам!
Через 2-3 дня езды нас где-то выгрузили и повели по лесу. Идем только ночью. Днем маскируемся. Впереди - украинские земли. Вечером подошли к одной деревушке и встали на постой. Через неделю, вечером, поднялись по тревоге. Нам раздали винтовки, посадили на грузовики, прицепили к ним орудия. В лесу слезли с машин. Вещмешки увезли, при себе ставили только легкое вооружение. Углубляемся в лес и видим силуэты немцев, сидящих у костров. С ходу атаковав, мы стали преследовать их.
Вот командир нашей группы с гранатой уполз вперед. Заметив что-то подозрительное, приполз обратно. Забрав 2-х - 3-х ребят и несколько гранат, пошел обратно. Наша группа из 3-х - 4-х бойцов взяла в плен целую роту немцев. Куда их деть, когда кругом ад и не знаем, где наши и где враг?! Командир принимает решение:
- Расстрелять!
Пробираемся дальше. В темноте наткнулись на запряженную в бричку лошадь. А рядом выросли очертания деревни, разрушенной от бомбежки. Для острастки стреляем по бричке. Когда начали осматривать бричку, я почувствовал ногой что-то мягкое.
- Командир, тело!
Трогаю руками и чувствую, что оно живое. Вытаскиваем из-под брички здоровенного немецкого офицера с «важными» погонами". Отбираем у него 2 пистолета, карабин и автомат. Командир тут же начал допрашивать его. Молчит. Немца расстреляли и двинулись вперед. Идем, а над нами появились самолеты, начался обстрел. Вышли к горящему хутору и залегли в траншее.
Скоро из леса выехали немецкие танки. 6 - 7 танков идут прямо на меня. Кончились патроны. Выползаю из траншеи, встаю и иду в полный рост. Вдруг правая нога как будто провалилась в яму. В падении успеваю оглянуться назад. Вижу, как танки утюжат траншею, которую я только что покинул. Меня окутывает тьма, и я проваливаюсь в бездну...
... Минуло 5-6 часов после остановки эшелона. На санитарной машине нас увезли в город. Подъезжаем к больницам, а они все переполнены. Только в госпитале нашлось свободное место. Накормили, затем унесли на носилках на верхний этаж, больше ничего не помню.
Открываю глаза. Вижу, что лежу на койке. Рядом сидят сестры в белых халатах. Оказывается, лежу на вытяжке. 4 раза накладывали гипс. Очередная перевязка.
- Отнимать! - суровый приказ выносит начальник эвакогоспиталя.
После ампутации ноги ребята из моей палаты по-русски написали домой письмо. В моей деревне Мусино не смогли его прочесть, так как не оказалось знающего русский язык.
В госпитале в течение 3-х месяцев учили на портного. Пробыв в госпитале еще некоторое время, летом 1946 года на протезе демобилизовался домой.
Старый солдат, герой и победитель, постучал по своему самодельному протезу.
- Вот уже 65-й год скачу на деревяшке. Сам смастерил. Говорят, что есть хорошие, немецкие, но куда нам до них?!
Покряхтев для порядка, он неожиданно замолчал. Воспоминания еще долго не отпустят его из своих объятий...
Каждый раз (как правило, раз в год), когда приезжаю в свою родную деревню, я с удовольствием посещаю Мияссара Янгировича. Мы долго беседуем, вспоминая односельчан, которых уже нет с нами, вспоминаем приятные или, напротив, очень неприятные моменты своей жизни, вместе переживаем...
Какое счастье, что ещё живы наши ветераны! Такое счастье нельзя обрести ни за какие богатства мира, потому, что счастье – это состояние духа, и зависит оно от нашего духовного богатства прежде всего.
Из досье автора:
Красноармеец Давлетшин Мияссар Зиангирович
родился 27 февраля 1924 года в
д.Мусино БАССР,
стрелок.
Призван в ряды РККА в июле 1942 года,
демобилизован из армии в июне 1946 года по инвалидности.
Житель д. Кандрыкуль Республики Башкортостан,
инвалид Великой Отечественной войны II группы.