Get lost

Рейтинг: PG за жестокость
Жанр: экшн, драма
Автор: tery
Соавтор: Preciosa

Содержание: давно обещанная история о том, почему и как именно на Дэрека Смита был объявлен Хант. Присутствует один новый персонаж, ранее удостаивавшийся только упоминаний. Описание обстоятельств, при которых Смит влез в долг городскому. Очередная ошибка Дэрека – и не только, которая многому его научит.

Примечания: Дело происходит в Магистрале, хронологически на том этапе, когда Дэрек уже стал координатором, но Барт Приггер еще себя не проявил.
Достаточно юный Хост, Дэреку 19 лет. Он не так давно ломал позвоночник (см. «Два долга Орландо»).
Важно для сюжета: Дэлмор пока не осознает возможность поднимать других собственной кровью.

Название – ритуальная формула изгнания, примерно «сгинь».




1

Каждый день может стать твоим последним. Вне зависимости от того, обычный он или особый, ждешь ты или не подозреваешь… так бывает. Так бывает всегда.
И исправить что-то невозможно.


Плохие вести этой ночью объявили Рою о себе сигналом коммера. Младший координатор нахмурился и выругался. Шон, по слухам, был где-то в рейде. Если звонили Картеру, то уж точно после Дэлмора. Если же вообще позвонили, то Дэлмора на месте событий вот прямо сейчас нет. А значит, надо представлять власть. Куда же делся Смит?
Рой отставил мирные снабженчески-учётные дела на складах и по пути выяснил немного, но всё-таки кое-что. Тревожное сообщение о смутном происшествии в городе исходило от ребят с Периметра, подробностей они не знали, но об участии в заварухе Дэрека Смита предупредили. Так вот оно что, догадался Рой. Смит не будет представлять власть, ибо он там причастен с другой стороны. Сам во что-то влез. Неприятно… разборка со старшим координатором лучше бы смотрелась с  участием лидера, а не мирного Картера. Но – что ж поделать.
По последним данным, около вторых ворот ждало то, что осталось от неудачного рейда, и Рой поспешил туда.


Света на окраине Квартала было очень мало, только из окон через дорогу.
У открытого настежь створа второстепенного въезда в Квартал Рой растолкал нескольких испуганных новичков-зевак из ближайшего дома и остановился, как натолкнувшись на стену, перед покореженной машиной. Пробитые борта, дыры от сотен пуль, не джип, а решето… масштабное попадалово. Даже на первый взгляд.
А второй взгляд выхватил пострадавших.
У бетонной секции забора на земле сидели двое, третий лежал. Стонал и шевелился, старался перевернуться, но не мог. У Роя за спиной шептались, что Лейла сейчас будет, а до нее лучше не рыпаться, навредить можно. Один из сидевших нехорошо расслабился, запрокинув голову, явно плыл на грани бессознанки, держась за правый бок, второй, в темноте всё равно неопознаваемый, рычал что-то в коммер, поправляя самодельную грубую повязку на лбу.
Изуродованный джип проскрежетал рессорами, освобождаясь от тяжести, и перед Роем встал злой окровавленный Дэрек. Тяжело дышавший, весь какой-то рваный, Смит матерился, зажимая рану на плече, резко стряхивал бурые капли с пальцев и морщился от боли.
Он молчал, вроде бы плотно этим всем занятый, и Рой сам поднял на него расширившиеся глаза.
– Мать твою. Это как понимать?..
– Копы, – процедил тот, даже не глядя.  –  Плечо болит...  мрази проклятые. Их больше было.
– К-копы?.. Больше? – Рой, казалось, полностью так ничего пока и не понял, как оглушенный, обводил взглядом жуткую картину. – Ты... ты почему вообще в городе оказался? Без поддержки?
– Я не имею права покидать территорию Хоста? – оскалился Дэрек. – Почему без? Пол-юнита на двух тачках… – он осекся и скомкал фразу.
Рой огляделся, но никакой второй машины не заметил. Смит вызверился на глазевших, их отнесло на несколько метров, многие вообще предпочли не связываться и укрыться в доме. Сквозь зубы Дэрек нехотя выдал немного информации:
– Ну и в город. Ничего такого. Ну, решили смотаться там… по делам. В одно место. А тут копы.
– Дэрек, ты не знаешь, что в городе работает закон? И вот так, втихаря?.. Ты думал... бля, я не знаю, чем ты думал и о чём! – Рой начинал заводиться. – Я не понял, что за место?
– Не твое собачье дело, – Дэрек сплюнул темным под ноги.
С усилием сдерживаясь, Рой тихо отчеканил:
– Мое, Смит. Я из Джойнта, и на данный момент здесь такой единственный. Я требую объяснений.
– Да чтоб тебя… – почти взвыл Дэрек, – вот впёрлось! Ну… твою мать. Спецхран. Если ты вообще в курсе, что это.
Чувствуя холод по позвоночнику, Рой медленно кивнул.
– Представь себе. В курсе. Не просто коповский рассадник, а мегаохраняемое ими же хранилище всякой незаконной херни. Слышал. Шон уже полгода продумывает налёт. Чтобы по уму и без жертв. Потому что за конфискаты оружия и наркоты, не уничтоженные вовремя по предписаниям судов, копы будут драться насмерть. А ты, значит, вот так просто, с лёту… Сколько, – он обвел рукой участок обочины, на котором в разных позах находились доехавшие до Периметра живыми, – ты народу положил, а?
– Да что привязался?! Не умеешь считать?
– Бля, я вижу, что живых четверо!  И то не факт! Я спрашиваю, сколько мертвецов ты на себя сегодня взял, Смит!
– Я?! Картер, бля, при чём тут это?!
– Где вторая машина?! Четверо, без тебя трое – не пол-юнита по-любому! Где остальные, урод безмозглый?!
– Хлебало завали! – Дэрек был не в настроении сносить оскорбления. – За тачку я еще не отчитывался! В городе осталась.
– И парни тоже?
– Да! – стиснув зубы, выдавил Дэрек. – Что я мог сделать? Кто же знал, что подкрепление почти сразу, и вообще как взбесились… Но наши не того, слышишь. Пятеро. Их взяли живыми. Я видел. Там свора просто накинулась, а так мы бы справились!..
– Да, ты круто справился! Ты охеренно решил проблемку, Смит. Нет, ты ее соорудил на ровном месте и гордый такой! Не мог вызвать хоть кого-нибудь? Ты, бля, Шону не мог дать знать?!
– Не успел!
– А заранее?!
Дэрек ответил непечатно, чтобы не объяснять настырному Картеру, что налётом на такую цель – успешным! – он планировал Шона удивить и потом действительно собой гордиться.
Рой продолжил так, будто догадался и без объяснений:
– Ты себя не переоценил случайно, а? Мозгов не хватило не соваться без предупреждения, на месте квалифицировать опасность до начала не сумел, свалить сразу не додумался, так ты еще и бой принял? С охраной спецсокровищницы, мать твою… да как они убивать не стали, чудо просто! Недоумок, но не до такой же степени!
– Заткни пасть! Ты вообще только языком чесать умеешь, Картер.  Не нужно было принимать бой?! Надо было дать расстрелять всех или самим в фургон к ним попрыгать? Ни хрена не знаешь, а орешь!
– Не надо было устраивать таких сюрпризов, Смит! Ни копам, ни этим у забора, ни пятерым, которых ты подвел, ни Шону. Он будет очень доволен тобой, когда узнает, он от всего в восторге будет, сволочь! Думать надо было вовремя, да, но ты же не... – Рой просто задохнулся от возмущения.
– Не?.. – обманчиво спокойно уточнил не готовый признавать вину и оттого дико свирепый Дэрек. Мутность ситуации он и сам понимал, тут уж до кого хочешь дойдет, но выслушивать нотации и каяться.... не сейчас и уж точно не перед белобрысым.
– Не способен соображать нормально! Людей тебе доверили, а рановато, кажется. Ты такой еще болван, подумать страшно… Ну вот что за гонор, суперкомандир, бля, Дэрек Смит, лезть в пекло мы самые первые, ага, и отступать – это не для нас, да?! Люди платят за твою дурь, Смит, свободой платят, ранами, кровью, а то и жизнями, но ты не чешешься, выпендрёжник хренов. Причём начинал прилично так, местами даже осторожно, а теперь понесло?!
– Что ты на меня тут гонишь? – теперь уже Дэрек хватал воздух ртом. – Тоже мне, н-нашелся... сам-то отсиживаешься за чужими спинами, а? Что-то я не видел, как суперкомандир Картер работает!
– Плохо, значит, смотришь. И мне в голову не пришла бы такая несусветная хрень.
– Можно подумать, весь в белом, бля, конечно! Не понимаю, с какого я должен слушать такого слабака, труса и нахлебника, как ты!
Отошедшие подальше парни переводили растерянные глаза с одного координатора на другого. Кто-то пробормотал, что надо бы сюда Дэлмора, да поскорее… Взялись за коммеры, но ставший ощутимо более низким голос светловолосого будто загустил воздух и замедлил движения.
– Может, я и слабак, – чётко произнес Рой. – Может, я и трус. И нахлебник, да. Не спорю. Но такие кровавые косяки – не для меня. И если кого-то в моем присутствии несет на эту тему, я не терплю. Я у таких людей охоту к этому отбил, что тебе не снилось, Смит. А ты…
– А что я?!
Дэрек чуял, что его накрывает окончательно, и даже не боролся.
Чёртов белобрысый наглец откровенно отчитывает его и безнадежно втаптывает в грязь уже далеко не первую минуту, да еще и при свидетелях. Которые за спиной этого недоделанного отводят глаза, не рискуя встречаться с Дэреком взглядом. Или не желая? Они что, согласны с ублюдком? Нос они уже воротят, да? Они там ржут по-тихому, да? Запоминают, как другим пересказать покрасочнее. Картер, сука, вот так напортить, одной выволочкой убить авторитет, сравнять с нулем… А эта бледная мелкая моль всё не унимается.
– Реально хочешь знать, что я думаю?! – снова прорвалось негодование в голосе Роя. – Что  ты – дерьмо самонадеянное, из грязи вынутое, с грехом пополам отмытое, да до нутра твоего гнилого не достало! Шон здорово ошибся на твой счет, а я умею говорить ему о его ошибках. Власть – не для всех! У тупых крышу рвет со свистом, и потом много бед случается! Он узнает, как ты выпендрился, обязательно узнает, и…
Дэреку стало трудно дышать.
И когда это вокруг них образовалась эта долбаная пустота.
Шон. Бля, он же ведь... Узнает. Не от Дэрека – правду, а от гребаного Картера, который замахнулся не только на авторитет, но и на другое, на самое! И ему Шон поверит. Белобрысый с ловко подвешенным языком такого наговорит, и… Шон поверит, что… И – всё?
Почему...
Пистолет оказался в руке Дэрека сам.
Они...
Никто не успел отреагировать.
Все...
Только у продолжающего орать Роя шокированно расширились зрачки, и он осекся на полуслове.
Слушают...
Ведь желание-мысль-движение не занимают у Дэрека и пары секунд.
…Его?!
– Да заткнись!
Выстрел звучит уже в гробовой тишине.
Сразу же к Рою бросаются, загораживают, но поздно. К нему, к Смиту тоже бросились естественным порывом остановить, удержать, но... поздно. Никто не приблизился. И от него отшатнулись. Словно разом – враг, опасный и чужой.
Пистолет бессильно выпадает из руки Смита, когда ярость отпускает, и он видит, как по светлой рубашке Роя Картера в районе живота расползается отвратительно темное пятно.
Неправда. Он не мог. Это всё глюк от потери крови. Видит бог, он просто хотел, чтобы Картер заткнулся. Но никак не стрелять в него.
– Я не... – теперь очередь Дэрека осечься и не закончить.
Да и чем бы заканчивать? Я не хотел? Х-ха. Я не самонадеянное дерьмо? Но, похоже, по итогам Картер был прав на все сто.
В этот момент Рой начал кашлять кровью. У Дэрека подгибались колени, но он упрямо сделал шаг вперед, к упавшему... сам не зная, зачем.
Ты это, прости, что продырявил тебя насквозь, я же сгоряча, не обижайся?!
Парни сомкнулись вокруг раненого раньше, чем Смит осознал собственное движение. И Дэрек понял, что ему лучше исчезнуть. Не сбежать – исчезнуть вообще. Насовсем.
Задолго до этой дикой ночи.

***

Перед глазами пульсировала немая багровая чернота. Дэрек мог бы заподозрить, что это ему самому досталась пуля, если бы мог мыслить в этом состоянии. Затянувшийся мучительный полубред не давал опоры, не позволял контролировать себя и мир вокруг. Парень лишь пару раз смог сфокусировать зрение и по кускам серых стен, по буграм и проволочным ловушкам под ногами догадался, что его, как пьяного до смертельной степени, занесло помимо воли в заброшенный заводской корпус как раз за стеной Квартала. Никто за ним не последовал.
Дэрека шатнуло к хоть какой-то опоре, он привалился спиной к мокрому ледяному железу, поднял голову в слепое жестокое небо и тихо завыл, стиснув зубы до крови из десен. Голова шла кругом, в ушах шумело, дурная карусель вертелась на внутренней стороне век. Онемевшее от шока сознание не могло подкинуть ни одной идеи, что делать дальше, как исправлять, что сказать, как оправдаться…
Дэрек себе оправданий не видел.
Он вообще не видел толком, что натворил. Кадры последних десяти минут были настолько не похожи на реальность, что не хотелось считать их воспоминаниями. Разбитая машина, раненые парни, свое порванное плечо, пустое место там, где должны были стоять не вернувшиеся из города… хреновая ночь, что ни говори. Но дальнейшее?
Дэрек помотал трещавшей от боли головой. Нет. Пусть этого не было.
Пусть его ждет только разнос за непрофессионализм, дурь и амбиции, за кучу проблем и риск, который еще неизвестно к чему приведет. Это уже немало, бля. Пусть на этом всё и остановится.
Пусть тот, о ком Дэрек отчаянно не хотел начинать думать, пусть он не увидит своего белобрысого вот так, в грязи и крови. С пулей в животе. Дурацкой и неправильной, ненужной до предела пулей. Вот как такой крошечный кусочек металла может оборвать две жизни разом?!
Дэрек искренне, с напряженным истошным желанием взмолился, чтобы они с Роем поменялись местами. Тогда всё будет лучше. Тогда тот… он увидит под ногами всего лишь свою плюющую кровью ошибку, а не своего истинного друга, и всё будет проще, справедливее… Роя никто не накажет. Роя никто не тронет. Пусть бы он стоял сейчас и ждал, а не…
Тяжесть давила всё сильнее, плечи гнулись, воздух не лез в грудь. Ждать, стоять – невыносимо, бежать – невозможно, исчезнуть – не получится… Надо принять. Ничего не остается. Да, страшно до рвотных спазмов, да, муторно и инстинкты орут, что не стоит хотя бы самому идти навстречу своей собственной… Нахер гребаные инстинкты. Один раз сегодня они так подвели, что веры им никакой. Всё равно придется.
Перед ним встать – придется.
Так лучше уж в лицо, а не в затылок.

***

Дверь Джойнта сама возникла перед глазами. Пути Дэрек не осознал и не запомнил.
Его шатнуло внутрь, будто после литра спиртного натощак. Да он и в самом деле чувствовал себя отравленным. Знать, что ты сумел поднять ствол и спустить курок, что совершил недопустимое и дикое, убил хорошего человека ни за что; знать, что испортил себе не только жизнь, которая только недавно началась, но и смерть, которая вполне могла быть честной и кому-то полезной, а теперь станет просто наказанием… это жгло и стучало в висках.
Войдя, он увидел только Бэсс. Та сидела в холле, покачиваясь и уставившись в никуда расширенными глазами. Ладони и запястья у нее были в засохшей крови.
Дэрек знал, в чьей.
Прислонясь к косяку, он мутным взглядом обвел комнату. Ни идеи о дальнейшем, ни слова в голове, ни мысли дельной. Никого не готов увидеть, ничего не сможет выдавить. Зачем пришел?
Не мог не прийти.
Здесь – всё, здесь центр его маленького мира, если что-то случится, пусть случится здесь.
На лестнице послышался голос Лейлы. Она спускалась, заканчивая фразу:
– …Что умею, всё сделала, надо надеяться. Чудеса, всё-таки, наверное, иногда бывают. Но…
Она поняла, что ее больше не слушают, и инстинктивно отошла поближе к Бэсс.
Спустившийся вслед за ней Дэлмор медленно шагнул к Смиту.
Замер напротив, бледный, неузнаваемый… Он медлил, смотрел и молчал. Секунды колебания – вряд ли неверие или упрек, скорее, он отдавал должное наглости явившегося. Стало холодно.
Дэрек непроизвольно выпрямился. За спиной была стена, иначе он бы отступил, просто тело само среагировало бы на подобную степень опасности перед собой. Но взгляда Смит не отвел.
Он даже не надеялся, что Шон в нем что-то прочитает. Вряд ли тот в настроении понимать.
В полнейшей тишине Бэсс закусила губу от смятения и ужаса, подтолкнула Лейлу в коридор, к выходу во двор. Та сделала попытку задержаться, возможно, предчувствуя дополнительные хлопоты, но Бэсс не успокоилась, пока не оттеснила ее надежно и не услышала стук шагов по ступенькам. События тут только для узкого круга. И вообще, Лейла вряд ли понадобится. Сгустившаяся в воздухе вероятность склонялась к тому, что со вторым после всего медицинской возни не будет совсем.
Дэрек не уловил ни замаха, ни сильного удара – просто осознал, что уже не стоит, а летит. В стену. Разом заныли ребра, и тут же по ним пришелся новый удар. Что-то захрустело, противно, неестественно и страшно... Задохнувшийся от резкой боли Дэрек не успел закрыться, да особо и не старался. Последовал сокрушительный удар по лицу. Лопнули губы, кровь зазмеилась по подбородку двумя струйками. Снова что-то сломалось, Дэрек не удержался, выдохнул сквозь зубы жалко и громко, начал сползать по стене. Где-то там, вне их замкнувшегося на боли мира на двоих, кто-то тонко вскрикнул.
А Шон не давал ему коснуться пола, подбрасывал частыми мощными жестокими ударами, блокировать которые было нереально. Даже после его тренировок.
Даже при желании.
После очередной вспышки мучительной искристой боли картинка вокруг знакомо поплыла, мозг тонул в освобожденной крови, пульсировавшей внутри черепа. До того вжатый в стену шквалом ударов Дэрек свалился на пол, буквально под ноги Дэлмору. И снова грудой трещащих костей и воющего мяса подлетел вверх не по своей воле, и снова захлебнулся в вопле…
Тот бил так, как не бил никогда и никого. Удары были не смертельными лишь по одной причине: Шон хотел увидеть боль. Он хотел, чтобы убийца умирал медленно, как тот, на кого он поднял руку, и Дэлмор воплощал свое желание, как всегда, дьявольски точно. Игра с жертвой на ринге fight-no-rules предполагает нечто подобное, но там никогда не вкладывается столько эмоций. Легендарный опыт, усиленный ядерной злобой… кто встанет между?
Лишь один человек мог вмешаться в жестокое избиение. Дэрека, уже полумертвого, загородила Бэсс.


Был момент, когда казалось, что это Дэлмора не остановит.
Он впитывал страдание, нависнув над Смитом, на лице которого живого места не было, и с трудом осознал, что девушка кинулась на колени, закрыв собой лежащего. Испуганная, растрепанная, она вытянула ладони вперед и вверх, словно они могли заслонить от кулаков. Звенящий миг превратился в секунду, три, пять…
Последний удар пошел в стену, от чего здание загудело. Бэсс отмерла, быстро-быстро задышала, не замечая всхлипов. Но голос ее был похож на приказ.
– Остановись!
Тишина. Некому назвать ее сумасшедшей.
– Не делай этого. Ты потом себе не простишь. – Мимолетный взгляд наверх, где закрытая дверь. – Он тебе не простит.
Глаза Дэлмора понемногу гаснут, губы теряют хищный изгиб. Бэсс с нажимом, тоном внушения вытолкнула:
– Оставь его, Шон.
Глухой голос Дэлмора похож на долго медлившее эхо.
– Оставить?..
– Да. Рой жив. Пусть и этот пока живет.
Логика действует вернее, чем слёзы. Бэсс опустила руки. Он уже не ударит.
Дэреку вполне может хватить и того, что уже есть, но она сделала, что могла. И что должна была.
Шон колебался недолго. Вернув контроль над тем, что сработало в момент запала, он исключил наиболее вероятный результат своих действий и переключился на другой. Одним движением без малейшего напряжения поднял истерзанного парня на уровень своих глаз, от чего Дэрек очнулся и предсказуемо застонал. Изо рта текла лишняя кровь, которую он не мог сглотнуть.
Медленно, сквозь зубы Дэлмор изрек вердикт:
– Сейчас ты уйдешь. Исчезнешь. Видит дьявол, я хочу твоей смерти. Ты заслужил Хант.
Бэсс зажмурилась. Всхлипов Дэрека больше не было слышно, потому что он перестал дышать. Сам. Не из-за руки, скрутившей воротник в жгут – хватило и слов, которые в свой адрес слышали немногие, и никто из них не выживал.
Шон приблизился к лицу Смита, негромко договорил:
– Если он умрет… я сам пойду по твоим следам, слышишь?
Оттолкнув его от себя, через плечо бросил:
– Get lost.

***

Избитый до полусмерти парень не упал. Остался стоять, словно окаменев, и ничего не слышал, кроме этих слов.
Он изгнан.
На него объявлен Хант.
Это не укладывалось в голове… Можно было сравнить происходящее со страшным сном, но подобного Дэрек не видел даже в кошмарах. Страх провалиться перед Шоном и боязнь общего прилюдного позора посещали его не раз и не десять, но как-то не сразу и вместе. К тому же это не просто провал, это… это всё.
Хуже, чем в тот вечер, когда Дэрек услышал, что его отработка окончена. Тогда у него был вариант уйти с честью, не говоря уж о счастье остаться. Теперь же к нему применен другой Закон, не долга, но мести, прозвучала другая формула, не освобождения, но приговора, и ему придется даже не уйти, а сгинуть, проваливать…
Что-то истерзанное и скулящее внутри Дэрека рванулось вслед ушедшему, готовое взмолиться, если бы позволила свернутая челюсть: «Не бросай на полпути, если решил – так убей меня сам, но не бросай, слышишь…»
Он знал, что услышан не будет.
Парень частично вынырнул из творящегося мрачного бреда благодаря холодному ночному ветру. Под ногами осозналась подъездная дорожка, на локте – рука Бэсс, и ее торопливый шёпот:
– Тебе лучше уйти. Я не знаю, что у вас случилось, но ты попал. В высшей степени серьёзно. Рой на краю.
Дэреку почему-то захотелось впиться зубами в собственную ладонь.
– Уходи, спрячься, – подталкивала девушка, задевая раненое плечо, но эта боль помогала не терять сознание. – Бери любую машину, только быстро. Шон не шутил насчёт Ханта. Тебя никто не поймет, так нельзя было, понимаешь? Исчезни.
 – Мне идти-то некуда… – Вряд ли она услышит это булькающее шипение. Дэрека никто больше не будет слушать.
Он бы усмехнулся, если б мог. Когда-то он уже произнес эти слова в холоде подвала, но тогда его звали, а он глупо отказывался. Теперь же – гонят, его согласие или отказ ничего не значат, и его больше никто никуда не позовет.
– Если хочешь сдохнуть, оставайся, – отстранилась Бэсс. – Как знаешь. Дважды я тебе не помогу.
Она отвернулась и исчезла во тьме.


Дэрека сильно мутило. Побои не прошли даром – мир плясал перед глазами. Он из последних сил держался на ногах: голова раздиралась на куски, ребра рикошетили сгустками боли по всему телу, плюс несколько выбитых суставов – пальцы, плечо, локоть, да и вообще, растянутые и вывернутые мышцы причиняли дикое страдание при попытках двигаться. Но страх, инстинктивный фоновый страх желающего выжить стал сильнее, вышел на первый план, когда сознание отключалось от запредельности всего свалившегося.
Здесь – запрещено, здесь – нельзя, здесь – больно.
Все хотят, чтобы я ушел, значит…
Кто-то достаточно сегодня навыделывался, надо сделать так, как приказано…
Обрывки несвязных сигналов сверлили мозг, но Дэрек был уверен в одном: после всего, в чем он виноват, здесь ему больше не место.
Несколько шагов до дороги дались жутким напряжением. Видел его кто-то или нет, Дэрек не знал и не хотел знать. Кровь заливала глаза, он почти не ориентировался и полетел на землю, запнувшись о заднее колесо собственного брошенного байка. Падение могло доконать, но девять или девяносто девять жизней Дэрека еще не исчерпались. Встряска даже пошла во благо – треснувшись левой стороной головы о мягкую траву, парень сумел утихомирить искры и осознал, что с выбитой челюстью стало чуть получше, а туман перед глазами слегка пошел клочьями по центру, обнажив туннельное окошко для зрения.
Байк так байк. Ключи в замке даже попали в ладонь с первого раза. Рёв движка, записанные на подкорку навыки вождения почти не требуют сознания, чёрные полосы от дрифта на асфальте – и Дэрека Смита больше нет в Квартале.


Разумеется, он несся, не разбирая дороги. Тугой ветер сначала принес облегчение, но туман отказался исчезать насовсем, торопился вернуть себе плотность, а потом парня стал бить озноб. Никогда он не чувствовал себя хуже, даже в тот раз, когда похожая поездка закончилась на обочине сломанным хребтом.
Тогда Шон отвел его руку с пистолетом, сейчас не успел.
Тогда Дэрек был всего лишь зол и расстроен, сейчас он стёрт из личной истории и почти уничтожен физически.
Знать бы тогда, что ждет в недалеком будущем, можно было бы так и не цепляться за жизнь… Просто Смит такой везучий, да! Реально, сколько раз уже можно было ставить точку – и на той обочине, и в том подвале… а гляди ж ты, вытягивались какие-то ниточки, что-то медленно, криво, но выползало. Хватит уже, в самом деле.
Если Дэрек не достоин смерти от руки того, кто имеет право, то пусть обломится чёртов Хант. Парень наклонился как можно ниже, выключил фары и вывернул газ до отказа.
На окраине города он окончательно отключился за рулем, и наступила тьма.




2


Первое, что он увидел – пронзительный свет.
Мысль о том свете не пришла, для этого он слишком хорошо чувствовал боль. Разламывалось, трещало, жгло всё. Оглядеться было невыполнимой задачей, голова не выдержала бы. Скосив глаза, что тоже не прошло безнаказанно, Дэрек  смутно понял, что он не на улице, потому что были стены, и не в участке или тюряге, потому что не было наручников. Забитый сгустками и гноем нос не чуял запахов, но склянки в стеклянных шкафах, бинты  и пискучие приборы… – больница? На большее не хватило.
Проверив целостность костей, Дэрек самонадеянно решил, что в крайнем случае сможет действовать, а работоспособность разлохмаченных мышц дело не главное. Другие мысли оказались уже перебором, и он опять провалился.


Мягкое касание за плечо встряхнуло так, будто со всего размаха въехали под дых.
На теле Дэрека хватало ран, и все они были свежие, но тот, кто потревожил покой пациента, не задел ни одной. Видимо, хорошо знал их расположение.
Смит в обжигающей нервы панике подобрался, насколько смог, и мазнул по глазам тыльной стороной забинтованной кисти, чтобы скорее прояснилось плывущее зрение.
Из небытия сначала проступили белые стены. На долю мига у парня внутри засаднило с какой-то особенной болезненностью – так царапают старые, важные воспоминания. Ёкнуло где-то рядом с сердцем, когда из белизны стала сгущаться фигура человека, стоявшего в паре шагов. Кроме него, разбудить было некому, это он потряс за плечо, но потом отошел.
Дэрек ошибся. Зря надеялся.
Это был не …он.
Может, и к лучшему.
Совсем незнакомый парень в зеленых больничных брюках и белом, застегнутом на все пуговицы халате. Рыжеватые волосы нуждались в стрижке, лежали колечками на шее, на лбу, очки в тонкой оправе спасали от неаккуратных вихров теплые карие глаза. За криво приколотый к ткани бейдж зацепилась дешёвая ручка. Вошедший улыбался, теребил папку-карточку больного и разглядывал этого самого больного со смесью смущения и доброжелательности.
– О, я так рад, что ты наконец очнулся! Меня зовут Энтони Хилер, и ты – моя зона ответственности. Если, кх-м, позволишь, – парень стушевался, выдавая отсутствие привычки к врачебной рутине и собственную недостаточную опытность. – Кстати, при тебе не было документов…
Подталкивающий тон не сработал на угрюмом нелюбезном пациенте, Энтони пришлось спросить в лоб, как того зовут, но безрезультатно. Не считать же ответом слегка дрогнувшую верхнюю губу и обнажившиеся клыки.
Несмотря на молчание собеседника, которое уже не было следствием ликвидированного легкого повреждения челюсти, Энтони продолжил:
– Знаешь, профессор считает, что твое состояние довольно нестабильно, и могут быть разнообразные осложнения.
Далее последовала череда каких-то диагнозов, звучащих для тех, кто не в теме, абсолютной ересью. Сознание смазалось, сморенное доброжелательным приятным голосом, и Дэрек на время выпал из реальности.
– ...Из-за аварии у тебя помимо всего прочего очень много ушибов, и...
Слово «авария» резануло слух. Дэрек разлепил неумолимо саднившие глаза. Голова нудно болела, врач расплывался одним рыжевато-бело-зеленым пятном. «Какая еще к чёрту авария?» – Смит недоуменно моргнул и попытался сосредоточиться на голосе.
– Вообще-то, я мог неумышленно ввести тебя в заблуждение, – и этот голос был смущенным, – на самом деле я еще не полноценный профессионал, прохожу обучение в интернатуре. Но я постараюсь сделать всё, чтобы ты встал на ноги. Надеюсь, ты ничего не имеешь против, – неуклюже закончил знакомство Энтони Хилер.
Реакции он, само собой не дождался. Помялся еще немного у постели своего безымянного сложного случая, проверил капельницу, хотел пощупать пульс, но под тяжелым взглядом больного почему-то не рискнул, обрадованно схватился за вякнувший биппер и распрощался. За полупрозрачной дверью палаты шумно выдохнул, нахмурился.
Да, лечить этого парня куда проще, когда он без сознания. А явная неудача при личном контакте – это индивидуальная особенность чьего характера, пациента или опять своего собственного?
Расслабившийся в одиночестве Дэрек потратил невеликие накопившиеся силы на то, чтобы запомнить имя врача и его странное настораживающее отношение.

***

Ночь прошла в мучительном осознании крушения родного мира.
Дэрека бросало то в раскаяние, то в жуткую злобу, неизменным фоном служило отчаяние. Он не мог вернуться после прямого и бесповоротного изгнания. Бэсс была права, ловить в Underworld больше нечего, кроме быстрой смерти. А с ней сложились какие-то уродские отношения.
Смерть будто отвергала парня, отталкивала от себя в объятия его жестокой и ехидной судьбы. Дэрек пережил такое детство, которое могло доконать любого, не погиб в сотне заварух, чтобы после очередной оказаться в Хосте – и быть вышвырнутым оттуда в итоге. Он даже с байка в последний раз слетел так, что вместо сломанной шеи получил всего лишь удачную маскировку огнестрела в плече рваной раной и содранный бок вдобавок к прежнему… Это зачем? А чтоб помучился.
Чтобы все заслуженные раны отболели сполна. Чтобы не утраченная память почаще и побольше подкидывала картинки о том, как всё было раньше. В тот короткий период, когда судьба и смерть затаились, давая парню вынырнуть – ненадолго, чтобы только не сломалась раньше времени такая прикольная игрушка.
А теперь эти две твари решили сыграть с ним в Хант.


Охота – редкое, но страшное действо. Начать ее может тот, у кого есть достаточно власти и право судить чужой проступок. Каждый файтер, знакомый с приговором, получает приказ уничтожить объект, каждый, увидевший его, обязан сообщить остальным и действовать.
На первый взгляд, никто специально не ищет обреченного, в отличие от розыскных мероприятий полиции. Уличным не платят за это, у уличных полно других дел, все живут как жили, но – помнят. Отсроченный приговор висит в воздухе, и чем больше осведомленных, чем больше людей у инициатора Ханта, тем шире гибельная зона для заслужившего эту метку. Он может прожить долго, скрываясь, но мир гораздо теснее, чем кажется, полноценной жизнью это балансирование не назовешь, существовать в ожидании не цивилизованного суда присяжных, но неизбежной смерти крайне тяжело, невозможно… Психологический прессинг неминуемой угрозы сделает свое дело, и Hunt target ошибется.
Охотники не ошибутся.
Хант не имеет конца, не исчерпывается сроком давности, он может идти годы и быть в силе всю жизнь. Отменить его может тот, кто объявил, но такого не бывало. Это не та мера наказания, которую задействуют в сердцах, необдуманно. Это надо заслужить. Жертва обречена. Никто не спешит, но судьба неотвратима.


Дэрек хорошо знал, что такое Охота.
На его глазах под Хант пошел парень, который довольно долго ухаживал за девушкой, но после то ли отказа, то ли ссоры взбеленился настолько, что ее еле спасли, а прежней красавицей ей не быть уже никогда. Не отходившая от ее постели Лейла с трудом разогнулась и покачала головой, после чего Шон объявил Юджина вне закона. Вернее, в его отношении действовал отныне один определенный Закон.
Юджин правильно понял ситуацию и исчез надолго, на несколько месяцев. Никто не знал и не узнает, чем именно не понравился ему город, где достаточно укромных мест. Возможно, все попавшие под Хант и рассчитывают поначалу легко скрываться вне Underworld, но потом всё оказывается не так уж радужно. Прицельные акции активной в зоне законности полиции, жадные местные отморозки, давно поделившие город и изначально ненавидящие всё, связанное с Неподконтрольными… есть причины, и названы далеко не все.
В истории Юджина фактом стало то, что его заметил на окраине Underworld, недалеко от пограничных территорий Фэктори один прежний знакомый, парень из соседнего дома. Это был нормальный Хостовский. Он уважал Закон и неплохо знал пострадавшую девочку. Он проследил за Юджином до его убежища в районе под снос, вызвал своих, особенно Дона, ее брата… В общем, парни позаботились о том, чтобы Юджин провел не менее приятную ночь и остался уж никак не менее поврежденным. Дон был уверен, что если его сестре никогда не стать матерью, то Юджин не заслуживает права называться и являться мужчиной.
Утром, когда городские службы 70-го округа прибыли продолжать работы, невдалеке за процессом следили наблюдатели, а едва живой Юджин с подрезанными голосовыми связками отдыхал в углу самой дальней комнаты цокольного этажа. Несколько бульдозеров прошлись один за другим по остаткам дома. Вариантов у Юджина было немного – не пережить утюжку гусеницами тяжелой техники, задохнуться от пыли или нехватки кислорода или же умереть от голода в тисках развалин, потому что пока не снесут всю улицу, за разборку руин не брались.
Строительная компания не торопилась выполнять муниципальный заказ, да еще в такой дыре, спустя неделю всё на том месте осталось, как в первый день, и парни сами проверили. Дон остался доволен результатом.
Дэрек про всё это был в курсе, но не лез, исполнителей хватало. Персонально же он участвовал в одной погоне за приговоренным, который сдал копам целый юнит, чтобы они оставили его самого в покое. Ну, покоя тот не дождался. Догнали. Не дэрекова машина, другая, он только констатировал итог и потом рассказал Шону.
По рассказам было еще известно про Хант на одного урода, который в пьяном виде пошел решать личные проблемы с приятелями, а в качестве аргумента использовал заныканный из арсенала автомат. За четыре трупа он ответил головой в буквальном смысле, а дежурные, не уследившие за оружием, чуть не последовали его путем в преисподнюю. Арсенал перешел под личную ответственность Райвери, и таких косяков вроде больше не было.
Дэрек не застал Хант на типа, задумавшего снабжать Хост наркотой, а то бы присоединился.
Вряд ли даже в высшей степени неудачный рейд на спецхран стоил Ханта. Трое серьёзно раненых, пятеро арестованных – Дэрек готов был заплатить. Разумеется, в первую очередь вывернуться наизнанку, чтобы вернуть парней. Вытерпеть сломанные ребра, измочаленные мышцы, избиение, даже прилюдное – да. Но… ведь этим всё не ограничилось.


Суть Охоты в преследовании, цель – в уничтожении. Когда повод к ней, совершённое преступление, достаточно весомо и стоит своих последствий, то от процесса пахнет справедливостью. Причем это чуяла и жертва, понимавшая, кто и за что идет по ее следам.
Во всяком случае, Смит был согласен. Приговор он заслужил сполна. И по правилам той игры, которую ведет с ним судьба, его наказанием будет не пуля в лоб сразу, это было бы слишком просто. Нет, ему придется жить и помнить, что он – предатель, обманувший доверие человека, который так много ему дал, отнявший у Шона друга. За кошмарный поступок у вторых ворот любой в Хосте сочтет необходимым включиться в объявленную Охоту.
Если же Рой умрет – а это не «если», а, скорее, «когда», потому что меткости Дэрека научил на свою беду опять же Шон – то Смит получит кое-что новое в Законе о мести. Личный Хант Дэлмора.
Даже тень мысли об этом вызывала новый приступ боли в висках.


Шон не раз наказывал Дэрека, благо тот всегда давал достаточно поводов.
Их было гораздо больше в самом начале пребывания Дэрека в Хосте: ершистый нрав служил причиной многих драк, за что Смит получал дополнительно вне связи с тем, кто был зачинщиком. «Не дури, не теряй контроль». «Но не я начал!» «Не ведись».
За неосвоенную науку, прохлопанные инженерные тонкости Дэрек сутками безвылазно страдал над зубодробительной теорией, которую хрен поймешь, и без движения бесился. Разнообразные залёты Дэрека вели то к запрету на алкоголь, включая пиво, то к конфискации ключей от любимой машины. В особо нехороших случаях Шон просто молчал, не замечая парня в упор, что било сильнее ударов.
Однажды за какое-то непроглоченное хамство Шон скомандовал стравить дурь с пользой для физической формы – выполнить пять сотен подтягиваний при мировом, кстати, рекорде около восьми. Сказал: «Пока не сделаешь, я тебя не знаю».
Дождь в те дни лил не переставая, и улицы были пустынны. Задания, которые от погодных невзгод никуда не исчезали, выполнялись в рекордные сроки, ибо тянуть с работой было не в интересах, а продинамить самоубийц не находилось. Шон двое суток где-то пропадал, как всегда, не объясняясь, а когда объявился, Бэсс отказалась разгребать последствия его приказов в отношении придурка, который со вторника торчит по полдня под ливнем во дворе, кашляет и как пить дать заработает пневмонию, если не уже.
А Дэрек падал.
Руки сводило нещадно, и он не мог даже нормально держаться за турник, но всё равно тянулся. Насквозь мокрый, он упрямо подпрыгивал до металлического стержня, сжимал дрожащие руки на скользкой от воды перекладине, раз за разом срывался, уже не в силах нормально приземляться – под ногами жижа из песка и земли, и упасть было довольно просто. И он падал. Не из-за того, что покрытые грязью ладони скользят, а из-за того, что сил уже нет. Измотан, выжал себя вконец.
Некогда белые кроссовки превратились в черные, джинсы, судя по всему, легче сжечь, чем отстирать. Дэрек рухнул на землю в очередной раз, и Шон вышел к нему под дождь. Кивнул измученному парню, коснулся плеча: «Хватит. Я оценил. Пойдем домой».
Этими словами Смит сильно дорожил, они стоили недели мучений от боли в мышцах.


Эх, и зачем он вспомнил!
Прошли те времена. Зачеркнуты и испарились. Дэрек оценен так, как он того заслуживает, и никакого дома больше нет. Приходилось напоминать себе эту жестокую истину, потому что воспоминания лезли непрошенные и царапали душу…
Дэреку Смиту, Hunt target, было сложнее остальных собратьев по несчастью. Он не чувствовал себя врагом. Он всё еще не мог заставить себя думать о Хосте как о ловушке, о тамошних знакомых как о противниках, о тех, с кем жил рядом два года, как о чужих. Они были его семьей, его единственным смыслом жизни. Он не знал ничего, кроме Хоста, он был человеком только в нем, вне Underworld парень снова превращался в ничтожество и одиночку, а это тяжело вдвойне, когда знаешь иной статус.
Дэрек чувствовал нечто похожее на состояние того паралича, но страшнее. Тогда его тело потеряло силу, теперь его жизнь потеряла опору.
Он метался по постели, как раненый зверь, сквозь зубы рвался стон, кулаки сжимались, заставляя проводки натягиваться, а приборы – пищать. Дэрек был зол на всю эту раздирающую муть, крутившую ему сердце злым захватом. Он не мог забыть удивление в глазах падающего Роя, не мог снова и снова видеть на внутренней стороне век знакомые лица и улыбки призраков, не мог чувствовать фантомное тепло, которого больше не будет… он был опустошен.
Когда едкие капли высохли в уголках накрепко зажмуренных глаз, день сменился вечером, а потом и утром, Дэрек понял, что второго такого дурака, наверное, на свете нет. На дне выпотрошенного сознания он с удивлением увидел то, чего не должно быть. Видимо, две спевшиеся сучки, судьба и смерть, очень успешно заморочили ему мозги со своими бесконечными дополнительными раундами и даже теперь толкали его вперед. Крохотная искра безумной надежды в нем всё-таки жила.
Иррациональная уверенность в том, что дурной сон кончится, существование снова обретет смысл, и он вернется домой.
Слишком страшно, слишком плохо было всё произошедшее, чтобы быть правдой. Разумом Дэрек понимал безнадежность положения, но его душа, которую научили верить, взбалмошно и неуместно отказывалась ставить крест на самой себе. Поэтому он не убил себя в ту ночь.
Он решил выжить, раз уж всё так складывается. Выжить либо в наказание, либо в надежде, либо по привычке… И ждать.

***

Потянулись дни, как под копирку одинаковые, с безумной длиной которых можно было бороться только тяжелым сном. Хвала небесам, ничего не снилось. Нет, спасибо системам и химии в венах.
Смутно знакомый голос надоедливого интерна иногда всплывал разрозненными обрывками в замутненном сознании загашенного обезболивающими Дэрека. Тот тип вечно торчал в палате, изредка пытаясь общаться с собственным телефоном:
– Да, конечно, доктор Мейб, я останусь. Дополнительное дежурство не помешает. Нет, мне не трудно.
– Да нет, знаете, я вряд ли пойду на вечеринку к Софи… нет, я очень хорошо к ней отношусь! Только вот… не смейся! Нет сейчас у меня ни… да идите вы! Ладно, пока, в следующий раз, ага…
– О, Джек, вы уже? Неужели полночь? Да-да, засиделся... да ничего, вы же знаете, что я никуда не... нет, что вы! Конечно, не в тягость. Да, всего хорошего.
Тони был обыкновенным – не красавцем, не уродом, все относились к нему доброжелательно и нейтрально, не более того. Особо прочных контактов в Окружной у него почему-то не завязалось. Коллеги расходились строго в конце рабочего дня, кто-то бежал на свидание, кто-то домой к семье, кого-то встречала гудящая толпа друзей, и счастливчик с облегчением скидывал халат и шел расслабляться. Тони тем временем без особого негодования занимался бесконечными делами и уходил частенько только тогда, когда охрана делала обход, а на небе вовсю светила луна. Лучше так, чем сидеть дома в четырех стенах. Тут хоть платят сверхурочные и можно с легкостью оправдать перед собой неустроенность личной жизни: люди же постоянно болеют, кому-то же надо с этим бороться, ну и вот.
Тони Хилер методично выполнял свое то ли обещание, то ли обязательство контролировать состояние обитателя этой палаты. Он много дней выхаживал беспомощного парня, пока тот выбирался из полукоматозного состояния, и в какой-то мере сроднился с ним. Без ведома и участия самого пациента, естественно.
Прочитав в новаторской работе по реаниматологии, что даже одностороннее общение с бессознательным пациентом идет тому на пользу, Тони вполголоса вещал над его постелью обо всем, что приходило в голову, от внутрибольничных новостей до прогнозов погоды, и сам не заметил, как доверил лежащему без сознания незнакомцу свои беды и главную из них – одиночество.
Когда Дэрек очнулся, Тони обрадовался. Во-первых, тактика лечения была выбрана верно, если так сильно покалеченный человек демонстрирует положительную динамику.  Во-вторых, в журнале, скорее всего, не наврали, и безответные беседы всё-таки имеют свой смысл, да и вообще, пообещав больному, что поднимешь его на ноги, очень приятно видеть, как он день ото дня всё ближе к жизни. Тони заботился о нем, не обращая внимания на угрюмость, иногда по привычке рассказывал о чем-то, пусть и просто спящему или лежащему с закрытыми глазами.
Дэрек же, хоть и думал о своем, но отличал придурочного интерна от другого персонала. Его болтовня отвлекала, служила шумовым фоном. Иногда Дэрек даже фокусировал взгляд на враче, но ненадолго. Односложно отвечал на вопросы о своем состоянии, мрачно игнорировал расспросы о семье и месте жительства, проблему отсутствия страховки сипло прокомментировал в виде исключения длинной матерной тирадой, из которой Тони уяснил, что дальнейшее разбирательство в теме бесперспективно.
В душу пациенту Тони старался не лезть, но ему было любопытно.

***

Однажды, проходя по холлу больницы, он увидел, как полисмен пытался выловить снующих врачей и показать им фото, на котором незаметно глянувший из-за чужого плеча Тони с высокой долей вероятности узнал того парня из социальной палаты. Полицейский ничего пока не добился, врачи в основном помнят раны, а не лица, тем более не склонны тратить драгоценное время на гадания по плохому изображению.
Борясь с ощущением, что нечто подобное он и предвидел, Тони попытался успокоиться перед дверью, собрался с духом, на автомате проделал все нужные процедуры с неразговорчивым больным и донес до него факт интереса полиции, упомянув об этом невзначай, уже уходя.
– Знаешь, – Тони заканчивал приводить в порядок пачки ампул в ящичке стола, – там вроде бы искали…
Оказалось, больной совсем не спал, хотя в этом можно было поклясться чуть раньше. Перевязанная лохматая голова повернулась медленно, каким-то неживым движением.
– …Кого?
– Ну, вроде бы тебя.
Цвет кожи парня сравнялся со свежими бинтами, а голос сел до страшного хрипа.
– Кто?
– Полиция.
Тони вдруг почувствовал себя не в безопасности, откуда бы это ни взялось. Средь бела дня, в охраняемом здании, рядом с парнем не в лучшем состоянии… но мурашки пошли по коже. Борясь с собственными подозрениями, он выдал ту версию, в которую хотел бы верить:
– Может, тебя ищут родные? Ты не назвался, память выкидывает всякое, может, и не помнишь… а о тебе кто-то не забыл?
Тони промолчал о том, что, кажись это вероятным, он вошел бы в палату в компании  полицейского и с радостью за пострадавшего парня, которого нашли. На самом же деле Хилер прошел мимо копа и долго пытался объяснить себе причину. Отчаявшись, он и явился за разъяснениями к главному герою ситуации.
Тот отреагировал бурно.
Вдруг весь подобрался, напрягся, сорвался с кровати, шатаясь и морщась от боли, дохромал до двери, каким-то профессиональным движением выглянул наружу и тут же втянулся назад. Дверь прикрыл аккуратно и негромко, а сам дошел до окна и задернул жалюзи. И только после этого позволил себе выдохнуть, схватившись для опоры за подоконник, поднял потемневшие глаза на шокированного такой активностью интерна и со странной интонацией – Тони так и не понял, чего в ней было больше, злости или отчаяния – заговорил о не менее странном:
– Родные... вот уж вряд ли. А вот… через копов? Нет. Он так действовать не будет.
Ничего не понимающий Тони всё еще пытался до конца поверить своим глазам. Он-то считал, что пациент в неплохом состоянии: ну, дышит самостоятельно, давление держит, раны затягиваются и не загнивают… но не такие же олимпийские достижения в виде беготни! Ну да, даже через полупрозрачный материал больничной одежды видны напрягшиеся мускулы парня, он очень неплохо подготовлен физически, но отказываться от горизонтального положения после сотрясения мозга такой сложности категорически не рекомендуется! Вот не к добру это, понёс какой-то бред. Что это за «он» такой?
От вопроса вслух Тони воздержался инстинктивно. Тем временем пациент не переставал сверлить его вполне осмысленным тяжелым взглядом.
– А вот сами по себе фараоны ко мне вопросы имеют, и не один десяток… у нас с ними взаимных счетов много. Думаю, ты сам догадался, раз не привел их сюда. – Пока Тони удивлялся прозорливости и больного, и своей собственной, парень задумчиво скривился: – Да откуда ж?.. Гребаные парамедики, больше некому… Похер.
Хилер даже шарахнулся, когда он распрямился, сделал шаг вперед и глухо, но с большим нажимом выговорил:
– Слушай, костоправ. Я этим сукам очень насолил и очень нужен. Я не хочу суда и прочих разборок, но это как раз не то, что они мне запланировали. Стоит попасть к ним в руки... они слишком на меня злы, чтобы пустить по цивильному пути, так что остается одно – рвать им глотки, пока меня просто и незатейливо не грохнут за ближайшим углом, как бешеного. Так я по крайней мере быстро и легко отделаюсь.
У Тони в голове как-то не совсем помещалось происходящее и плоховато усваивалась поступающая информация. Парень об этом догадался, поморщился не то от боли, не то от раздражения. Упростил:
– В любом случае, если выдашь – мне хана, и тогда твое гребаное лечение полетит к чертям. Если не хочешь всё нахрен испортить, отдай мои шмотки и спрячь. Иначе мне тупо не жить.


Пока он говорил, ужас приличного гражданина шевелил волосы Тони.
Пациент – бандит. Худшие ожидания оправдались. Сознание подкинуло несколько маршрутов: до кнопки сигнализации в коридоре, до охранника в холле, до стула около постели, в конце концов… да, долбануть парня по голове! Которую с трудом собрали и так осторожно перевязывали два раза в сутки. Погеройствовать, подраться с переломанным, ведь отлично известно, где у него слабые места. Задержать опасного – а какой он еще?! – преступника и гордиться собой. Н-да.
Нелюдимый странный парень впервые сказал Тони больше, чем одну фразу. Смотрел в глаза. За жёсткостью, грубостью и вызовом Тони увидел правду о его безвыходном положении и …просьбу. Он понял, что этот растоптанный в данный момент жизнью человек, которого он выхаживал, как брата, сейчас всецело зависит от его решения. И хоть это всё сильно пахнет криминалом и соучастием в укрывательстве… чисто по-человечески ведь можно что-то сделать?
 Хотя бы просто …ну, дать себе время. На решение. Отложить момент проявления себя героем и гражданином. Успеется. Никуда этот доходяга с закушенной от отчаяния губой не денется. В таком состоянии. Был бы здоровый или хотя бы в приличном статусе, это была бы вовсе не проблема Тони. Пусть бы все вовлеченные решали свои опасные заморочки напрямую, за углом и где подальше. Эту сферу жизни Тони знал приблизительно и исключительно по огрызкам криминальных сериалов в дежурке.
Дело в том, что парень сказал правду. Он на грани физически, любая нагрузка скинет его в лучшем случае в бессознанку, а то и в кому, а разборки с полицией, которые мирным путем не пойдут, считаются той еще мощной нагрузкой, да. Швы разойдутся, стянутые эластиком ребра пойдут кусками, перетряхнутые каким-то мощным ударом мозги не справятся с новыми субдуральными гематомами…
Дать время. Себе на решение, ему на мало-мальски надежное восстановление. Чтоб ему хоть сил хватило драть глотки полисменам, за что его пришьют в переулке… о, господи.
Что за хрень.


Дэрек понял эти колебания по-своему. Оскалился зло и обреченно, нашарил на тумбочке использованный, забытый Тони за очевидной ненадобностью шприц и неожиданно мощным движением налетел на интерна, прижал к стене. За этим его мгновенным решением-движением чувствовался опыт. Этот человек, сейчас больной и истощенный, не раз швырял собеседников об стены, когда организм был здоров и на волне.
– Не хочешь просто... все вы, суки, такие... за-ко-но-послушные, – в его устах это прозвучало самым грязным ругательством. – Не хочешь по-хорошему, заставлю, сил хватит!
Тони успел подсознательно испугаться, но как-то не до конца. Выдержал дикий затравленный взгляд, не дрогнув. И успел увидеть, как едва договорившего парня повело назад от слабости, что ставило под сомнение его последнюю угрозу. Прижатый к горлу шприц выпал из потерявшей силу руки. Да и что он собирался делать? Воздух по вене? Так туда еще попасть надо, вообще-то… Криминальные подвиги в жизни больного были, но  раньше, а сейчас здоровья ему хватило лишь на безупречное исполнение привычного, не более. И то, на единичный всплеск.
Встреча с полицией явно стопроцентно сведет парня в могилу при его замашках. Правду он там говорит о своих перспективах или заблуждается, но такой выступной гонор с такой недовылеченной хрупкостью просто не сочетается. Это Тони осознал чётко, подхватывая падающего и дотаскивая его до кровати.
– Между прочим, перегрузки опасны в твоем состоянии, – неожиданно ровным тоном прокомментировал Тони, удивившись собственному самообладанию. – Так что с убийствами придется немного повременить.
Интерн поймал свирепый безнадежный взгляд белого от перенапряжения буйного пациента, вздохнул и молча вышел из палаты.


Он уже не видел, как после щелчка двери схватился за голову Дэрек, скорчился, сжимая виски и шепотом проклиная чёртову жизнь и собственный долбаный характер. Это чистой воды проклятие, навешенное в детстве кем-то злым и сильным – вот так вляпываться раз за разом, беспросветно тонуть в дерьме, но вдруг обнаружить рядом кого-то, в принципе способного помочь… и облажать всё нахер с оттяжкой.
Случалось такое однажды. В деталях разница есть: тот, первый… он взялся сам, без просьб, а этого городского урода пришлось убеждать открытым текстом. Обидно то, что с тех пор вроде слегка поумнел, не гнал и особо даже не грубил, объяснил даже вполне доступно… Ну и что, да, ладно, заставить попытался, ну край же, не понятно, что ли?! А, к дьяволу. Все равно итог один. Уходят. Они всегда уходят. Все уходят.
Второй раз такие джек-поты, как с тем первым, не выпадают…
Придется как-то валить отсюда в одиночку. С нутром на нитках и в идиотских, за версту узнаваемых отрепьях. Надо будет раздеть кого-то по пути и ухлопать на это остатки сил. А потом выбираться через охрану непонятно на каких ресурсах. На последних. На тех, вернее, от которых уже ничего не осталось.
А там копы. Да, разумеется. Там враждебный чужой город.
Там …Хант.
Дэреку захотелось выть.
На звук открытой двери парень подался с таким лицом, в его движении навстречу было столько надежды, что Тони стало не по себе. Не стоил пакет с грязными штанами и рваной курткой подобного. Полыхнувший в оживших на миг глазах парня отблеск предназначался совсем не интерну, словно не его он ждал и даже сумел увидеть. Тони нахмурился, помотал головой, отгоняя мысль, что пациент полон тайн, и вряд ли хорошая идея…  но выхода нет, в его руках сейчас жизнь человека ровно в той же мере, как и когда он вытаскивал его с того света.
Охрана не среагировала на обычную картину – интерн вывозит выписанного пациента на «ритуальном» инвалидном кресле. Это формальность, люди вставали сразу и шли к машине самостоятельно, но никому невдомек, что в этот раз никто никого не выписывал, и без кресла никто никого никуда бы не дотащил.
Старый «бьюик»-развалина чуть не подвел, но завелся. На заднем сиденье оказалось недостаточно места для рослого парня, однако, он уже был без сознания и не возражал против некоторого утрамбовывания, а Тони постарался не попортить ничего из собственных трудов.
От машины до постели удивительного больного всё-таки пришлось тащить. Он был еще очень слаб.




3


Тони жил один в маленьком домике, доставшемся от родителей. Крохотный загроможденный темный холл, неприбранная кухня с протоптанной тропкой к холодильнику, две небольшие комнаты, одна из которых даже не открывалась. Замок заело, а нужды в этом помещении Тони не испытывал. Холостяцкое жилье не отличалось особой ухоженностью, но было по-мужски удобным: ничего лишнего, и подобная больничной чистота не треплет нервы.
Несмотря на необходимость оценить и изучить место, куда забросила судьба, в первые часы Дэреку было не до рассматривания. Он отрубился на сером удобном диванчике в гостиной и в себя пришел только на следующий день.
Открыл глаза и тут же зажмурился, переживая приступ головокружения. Всё же вчерашний напряг сказался на больной голове не лучшим образом. Однако память о том, что сделал припертый к стенке интерн, сохранилась, переезд из надоевшей до смерти палаты в скромный дом вполне мог служить ответом на тогдашнее требование спрятать. Чёртов Хилер, похоже, не побоялся. Или же так сильно испугался, что…
Да нет, не держал же Дэрек иглу у его горла всю дорогу. Ну, значит, ему тут настолько одиноко. Сам разболтал однажды, не думая, что Дэрек слушает. Вот и соскучился по приключениям, притащил компаньона. Н-да, только на беседы у камина пусть не рассчитывает… вообще пусть ни на что не рассчитывает, что со Смита теперь взять-то? Нулевой человек без гроша в кармане с диким шлейфом проблем. Засвеченные тёрки с полицией только часть из них.


Когда Дэрек поднакопил сил и рискнул встать, чтобы обследовать дом, обнаружилось несколько занятных деталей. Самым любопытным был факт, что Тони дома не было.
То есть этот недоумок вот так просто встал утром и ушел на работу мимо занятого гостем дивана, не переживая, что недобитый буйный пациент вынесет всё имущество и скроется в туман? Или еще чего похуже? Дэрек едва слышно хмыкнул. Ну да, в его состоянии он бы дополз до ближайшего переулка, и всё, конец. Хилеру должно было хватить здравого смысла додуматься до того же.
Но такой жест доверия всё же вызвал какое-то неясное, но приятное чувство. А потом обнаружилась кухня и даже холодная яичница прямо в сковороде, а также записка, в которой кратко, но доступно рекомендовалось не сметь принимать на пустой желудок сваленную рядом на столе горку таблеток разных цветов и размеров. Дэрек минуты две простоял над всем этим, нахмурившись и не зная, о чем думать. Грызло недоверие – что, Хилер для него готовил? Чем он заслужил такую гребаную, мать его, заботу? Еще и лекарства, и тут без них никуда?
На вкус еда оказалась куда хуже, чем в больнице. Мыть за собой Смит был категорически не приучен и, следовательно, не стал. Вместо этого забрался в холодильник и нашел там то, чем можно хоть запить пёструю горькую химию. Хилер сам догадается, что пиво кончилось.
Медленно, с перерывами на отдых и пиво, но дотошно Дэрек осмотрел дом целиком, на случай неприятных сюрпризов, и нашел его вполне сносным для временного логова. Даже заинтриговавшая запертая комната не принесла никаких неожиданностей: та же старая мебель и пыль в три пальца. Комнату самого хозяина отличало только наличие работающего немодного телевизора и чуть менее плотный слой той же пыли. Самое нормальное место в доме уже послужило Дэреку спальным прошлой ночью – вот на нешироком диване в холле рядом с дебильным стеклянным столиком утомленный обыском парень и устроился, захватив из хозяйской спальни плед. У него там одеяло есть, хватит с него.
Тяжелая сонливость сразу же сковала нездоровое тело. Дэрек вздохнул. Что ж, если прошлого больше нет, а будущее такое, какое светит, он в гробу видал, то остается жить в таком настоящем, какое имеется.
Как получится, пока получится. Сколько получится.


Теперь Тони возвращался домой значительно раньше, на дополнительные дежурства не стремился, о чем на работе шутили до тех пор, пока тот не напустил на себя таинственный вид и не упомянул о внезапно прибывшем родственнике. Хирурги поржали, посоревновались в остроумии насчет неуклюжего вранья, посоветовали быть погалантнее с девушкой, и постепенно тема себя исчерпала.
Хилер продолжал делать завтрак на двоих, но оккупировавший диван гость никогда не делил с ним стол. Даже вечером тот дожидался, когда Тони поест и пройдет в свою комнату, а потом оставленная на столе еда бесшумно и бесследно исчезала. Тони про себя сравнил ситуацию с подкармливанием дикого кота и сразу же зарекся озвучивать неудачное сравнение. Во избежание.
На третий или четвертый день молчаливого соседства Тони не выдержал. Помялся у стенки в холле несколько секунд под настороженным взглядом загадочного гостя и выдал:
– Да зовут-то хоть тебя как?! А?
Тот с совершенно непроницаемым лицом рассматривал хозяина, вгоняя того в краску. Потом осторожно поднялся, не обращая внимания на напрягшегося Тони, направился в ванную. Провожая глазами его спину, Тони недоумевал, какого, спрашивается, лешего он со всем этим связался.
На пороге ванной парень остановился, кинул через плечо:
– Смит. – И захлопнул замок так, что побелка с потолка посыпалась.
– Угу, – спустя минуту кивнул сам себе Тони.
Разумеется. Как же еще. Мог бы и не спрашивать. Очевиднее только вариант «Джон Доу». Разве он заслужил такую сногсшибательную откровенность, как имя? Хоть бы и придуманное, да какая разница, но как-то поискуснее придуманное, в конце концов! Вот обнаглел. Разве не само собой, что безымянный нахальный тип живет в его холле под его пледом и пьет его пиво?
Задумавшись с кривой ухмылкой, Тони не уследил, как гость снова оказался в двух шагах у дивана. Садиться не спешил. Провел влажной ладонью по шее, шмыгнул даже как-то смущенно и не глядя буркнул:
– Нет, правда Смит. Дэрек. – Лег, отвернулся и укрылся с головой.


Устроивший на дому филиал Окружной для одного отдельно взятого пациента интерн продолжал запихивать в него медикаменты по старой схеме, чутко следить за состоянием парня, и тот довольно уверенно выздоравливал.
С затаенным восхищением Тони наблюдал, как упрямо Дэрек восстанавливает себя, день за днем тренируясь и используя для этого всё подручное.
Ящик с железными инструментами из отцовских запасов в гараже в качестве гантели.
Сдутая камера с детского велосипеда в роли эспандера.
Оставшиеся с детских времен во дворе старые качели как турник, сотни подтягиваний в десятки подходов. Неужели ребра совсем не беспокоили Дэрека? Тони спросил. Тот промолчал, ухмыльнулся только, и Хилеру хватило зрелища в кровь истерзанных губ.
Запрещать что-то безумцу с фанатичным блеском в глазах было положительно бесполезно.
В доме Смит нашел крюк для отсутствующей люстры в середине потолка холла, связал в длину все имеющиеся полотенца и в качестве груза использовал полное воды ведро. Получившимся квази-тренажером он поразил воображение Тони. Упорный парень бессчетное количество раз поднимал-опускал груз, тренируя то конечности, то пресс, то мышцы спины. Сам Хилер с неохотой признал, что ему на такое не хватило бы силы воли.
Кроме разочарования в собственных волевых качествах, Тони узрел в полуночных занятиях – Дэрек вел преимущественно ночной образ жизни – и плюсовые стороны: после них пол в холле оказывался весьма качественно вымыт. Вода, видимо, расплескивалась, а у гостя хватало совести ее хотя бы вытирать.
Еще одной приятной неожиданностью для хозяина дома стала отлаженная распределительная коробка у входа. Там больше не было затейливых клубков размахренных проводов, зато появились приличные тумблеры, и электричество в доме перестало зависеть от степени сырости в окружающей среде. От зачарованно-благодарного мычания Тони Дэрек отмахнулся:
– Там в гараже много всякой фигни… а эта херь достала искрить.
Через неделю Тони молча перетащил в гостиную телевизор. Дэрек так же молча потеснился на единственном удобном для сидения предмете мебели. У них не было общих тем, но Тони с удовольствием слушал нечастые импульсивные возгласы гостя во время трансляций гонок. О машинах парень знал много, оживлялся на передачах о тюнинге или новинках и даже иногда делился парой соображений, если забывался и тоска чуть отступала. В свою очередь Дэрек хмурился, но не возражал, если Тони останавливался на научно-популярном канале, недоверчиво хмыкал на комментарии и замечания из практики начинающего медика.


Однажды, едва утомленный дежурством Тони захлопнул за собой входную дверь, Дэрек сунул ему в руки деньги.
Много. Несколько пачек.
В ответ на немое изумление он угрюмо проинформировал, что нахлебником быть не собирается, добывать приучен, и этого будет столько, сколько нужно. Обретя дар речи, Тони устроил гневную истерику на тему грязных денег и «не потерплю в моем доме». Дэрек не обратил на это ни малейшего внимания, отмолчался, проронил лишь:
– Я плачу за жилье и еду, а откуда деньги – моя проблема и не твой грех.
Кипевший возмущением Тони заявил, что он делает то, что делает, вовсе не за деньги, да еще такие подозрительные, а потому что он ходил в детстве в церковь. Циничный гость усмехнулся, на что Тони в пылу первого спора со Смитом парировал, что такие вещи смешными не считает.
Неожиданно Дэрек порывисто шагнул вплотную к застывшему в агрессивной позе неспортивному Тони, заставил его поднять уже напуганные глаза.
– Я, по-твоему, неблагодарная тварь? Чёрта с два. Если бы не твой поступок… у меня хорошая память. Мать твою, городской, я обязан тебе жизнью, хотя ты даже не знаешь, какую власть надо мной это дает. Слышишь, Хилер, по моей вине происходит много дерьма, но я не забуду, что ты сделал, а тебе пора бы научиться хоть что-то от меня принимать.
Он повернулся и ушел на кухню, не зажигая света, а Тони еще долго стоял, приходя в себя.


Постепенно Дэрек всё увереннее чувствовал себя в доме Хилера и в его обществе. Интерн оказался не таким уж и бесхарактерным для мальчика, который ходил в детстве в церковь. И он ревностно следил за тем, чтобы Дэрек всегда вовремя пил таблетки.
Смит же лечиться категорически не любил. От курса инъекций отказался, внятно объяснив, что видел он все эти средства медицины далеко и глубоко, а Тони с уколами – уж и подавно там же. Хозяин дома подобрался, прищурился и разразился яростной лекцией в адрес неблагодарного и во всех смыслах больного на голову пациента. От таких выражений Смит на некоторое время завис, переваривая, а потом начал орать с удвоенной силой. Переругивались они довольно долго, находя под конец в этом процессе даже некое удовольствие. Возможность всласть поссориться – однозначно признак сближения. Столкновение плавно сошло на нет, когда перенапрягшийся Дэрек покачнулся и схватился за стенку, но такие последствия не помешали ему планомерно доводить до ругани каждый приём лекарств. 
У Тони тоже были свои претензии, особенно, когда самыми темными вечерами он не заставал Дэрека дома, а потом полночи приводил парня в себя. Деньги, которые тот исправно носил, бесили Хилера до ужаса, и в такие дни ссора начиналась с его подачи.
Поскандалив, они расползались по своим углам, в конечном счёте друг на друга не в обиде. Тони вполне справедливо считал, что у пациента не выдерживают нервы сидеть у полузнакомого человека в доме из милости, лишний раз опасаясь выходить, а то и выглядывать наружу. Дэрек же признавал за собой некоторую вину, понимал, что его дурной характер и здесь играет с ним злую шутку, но делать с этим ничего не мог и не хотел. Только Хилер хоть как-то отвлекал его от тошной тоски, вытаскивал в подобие жизни из болота угрызений, сожалений и безнадежных «если бы только...». 
В конце концов вечно недовольный Дэрек, которого на тот момент второй день мутило от очередных оранжевых «полезных» таблеток, устроил сцену из-за еды – «тупых макарон», которые ему уже снятся в кошмарах. Тони устал после работы, где его, такого терпеливого, взвинтил всё-таки особенно привередливый больной. Тони очень устал. И смитово неодобрение счел оскорбительным. Он даже забыл, что новый препарат, который он притащил Дэреку позавчера, слегка растормаживает психику. А психика гостя вообще дело тёмное. Но у Тони у самого в данный момент психика была явно не в идеальном порядке…
В итоге, слово за слово, забракованная еда оказалась на полу среди осколков, Хилер ощупывал подбитый нос на предмет перелома и печально смотрел на затоптанные в пылу потасовки очки, которые восстановлению явно не подлежали. Дэрек же держался за ребра и слизывал кровь с разбитой губы. Конечно, будь Дэрек здоров, у Тони не было бы ни единого шанса, но Смит, заехав хозяину по башке, очень удачно для него поскользнулся на забракованной еде и пропустил ответку. Досталось обоим.
Неизвестно, кому было более стыдно: врачу, сорвавшему нервы на пациенте, или уличному, которому пустил кровь городской задрот.
Помолчали. Покосились друг на друга. Вздохнули, поднялись, голодные, и молча пошли в холл за телевизор.

***

За почти восемь недель Дэрек даже выучил, когда примерно ждать хозяина дома с работы. Если не случалось диких авралов, Тони редко являлся позже одиннадцати вечера в первую половину недели и раньше десяти утра во вторую. Конечно, приходилось ему и задерживаться. Разумеется, никто не отзванивался с предупреждениями, как-то не те были взаимные позиции гостеприимного Хилера и странного приживала.
Однако во вторник обычно Тони ночевал дома. А уже было далеко за полночь.
Дэрек лежал на привычном продавленном диване и хмуро прикидывал, что не так. И что с этим делать. Причин у Хилера могло быть сколько угодно, большой вроде мальчик, и отчитываться ну совершенно не обязан. Но он был не похож на спонтанного типа, и в Вегас после дежурства вряд ли дёрнул. Уходил, кажется, как обычно. А вот ночь вне дома…
Намотав себе и так расшатанные нервы, Дэрек набрал на старом аппарате рядом с диваном номер больницы и выяснил, что ничего не прояснилось. Интерн давно ушел домой.
Но до дома не дошел.
И что?
Идти искать хилого придурка в ночной город? Зашибись. Он того не стоит.
Или как? Дьявол…
Неизвестно, до чего бы додумался Смит, но в прихожей хлопнула дверь – сначала от толчка об стену, как никогда раньше Тони себе не позволял, потом уже щёлкнул замок. Дэрек насторожился. Но голос, бормочущий проклятия, оказался знакомым и правильным, Тони до дома всё-таки добрался безо всякой помощи, чему Дэрек был неожиданно рад и удивлен самим фактом. Потому что степень опьянения пришатнувшегося к стойке для обуви тела опознавалась как реально недетская.
Полуразутый Тони указал на Дэрека горлышком бутылки с остатками довольно дешёвого виски, поправил почему-то сидевшие на лбу новые очки, неопределимо ухмыльнулся и махнул рукой:
– Пшли. У мня… щщё ессь.
Смита редко приходилось уговаривать принять такое предложение. Он и не знал, что в доме есть спиртное. Всё-таки надо было обыскать потщательнее.
Устроились на полу около того же дивана. Старый стеклянный столик был загружен еще несколькими ёмкостями, от кислого итальянского вина до техасской яблочной браги. Закуски водилось мало. Дэрек дважды сходил к холодильнику, чтобы убедиться в его пустынности, но плюнул на ерунду, когда Тони с хитрой улыбкой выпутал из внутреннего кармана плаща еще один тяжелый плоский скотч.
Спустя час двое на полу расположились в удобных позах, но расслабления и кайфа никто не обрел. Дэрек успел навспоминать себе всякое неприятное, вроде старых вечеринок «У Дэна» и других, более весёлых попоек в совсем другой компании… Чтобы отвлечься, он собрался с силами, сел поровнее и потянул почти лежавшего Хилера за рукав так и не снятого уличного плаща.
– Эй… – Первые слова за весь вечер. – Ты как?
Тот сразу отозвался, хотя Дэрек на это слабо рассчитывал.
– Хреново. Даже щас хреново.
– Пойло, конечно, просто адс… – светски начал Смит, но Тони не слушал.
– Хреново было и есть, а будет еще хреновее.
– Ну, в принципе… – задумался Дэрек, – согласен.
Мыслили парни явно о разном, но оценки совпадали.
– Спроси меня, – вдруг потребовал Тони. – Ну, давай.
Дэрека тоже накрыло неслабо, то ли от посторонней химии в крови, то ли с отвычки, и сложные темы он поддерживать не планировал. Ограничился вопросительным:
– М-м? – И пусть этот сам развивает, если охота.
Тони не нужно было толкать дополнительно. Он явно созрел.


Из сбивчивой подогретой алкоголем речи Дэрек узнал, что карьера у Хилера идет на спад, не успев подняться ни на какой уровень. Более ушлые коллеги забили все интересные и перспективные места, оставив деликатному Тони полномочия чуть ли не уборщика. При этом начальство каторжную работу не видит в упор, больные хамят и даже, бывает, дерутся – тут Дэрек нахмурился, что-то заподозрив, но Тони всхлипнул и начал выкладывать главное.
– Вот тебе сколько лет, а?
Подумав, Дэрек состорожничал:
– Ну, двадцати еще нет.
– А девушек у тебя много было?
Смит прыснул кислым вином на грязный ковер. Тони настаивал, в итоге Дэрек выдавил через кашель:
– Уж точно, бля, больше двадцати…
– Вот! – горестно запустил ладонь в волосы Тони. – Вот!
– Поня-а-атно. Набрался и развел за жизнь… У тебя день рождения, что ли?
– Другие в мои двадцать четыре уже женятся! – косвенно подтвердил Тони. – Это, конечно, перебор, но… Но вообще! У других хоть что-то! Хоть когда-то! А тут – когда? С кем? На что?
– Зачем… – ляпнул Дэрек неожиданно для себя, и это Тони взбесило.
– Еще издеваешься! Да уж, у вас с этим просто, да? Ну, где ты там живешь-то. Силой или за деньги… У вас вообще там всё так классно и просто! От одних бегай, других грабь, красота! Никаких конференций, проверок, тестов, студенческих займов, гребаных дежурств и спидозной крови на единственной приличной рубашке, никаких одиноких ночей в компании телевизора…
– Просто? Там? У... у нас?.. – переспросил Дэрек сдавленным голосом. И когда Тони уверенно кивнул в ответ, взорвался: – Да, у нас охеренно! И силой, и за деньги... бля, а когда девчонка лежит с пулей в груди, потому что в город не вовремя вылезла с подружкой, это классно, да?! Или друга хоронить, могилу ему копать на обочине заброшенной дороги, нет у нас кладбищ. Очень просто, да... – уже тише повторил Дэрек. Потом оскалился: – А я ведь тебе не сказки рассказываю, Хилер. Ясно?! Всё это было, и не только это! Я знаю этих людей. Том, который спивается после смерти Энн, его  с ней в тот день не было, она наврала и сбежала по магазинам, дура... А с той ее подружкой я переспал когда-то, и я не помню имени, но жить она должна была дольше шестнадцати лет… Рик, которому Питер был ближе брата, они вечно вдвоем шатались. Рик никому за лопату взяться не дал, всё сам сделал. Просто, а?! Куда уж там твоим дежурствам и злобным приятелям.
Тони давно молчал. Побледневший Дэрек приложился к бутылке. Черты его лица заострились, резко обозначились скулы.
– Или думаешь, что просто быть мной, к примеру?! Девушки... х-ха, завидуешь, идиот! А фига с два ты знаешь, сколько у меня было одиноких ночей. Вот только никакого телевизора и прочей херни. Подворотни, лужи и развалины. Крысы, которые шастают по тебе, как по земле. Люди, которые не подойдут, даже если будешь подыхать среди толпы или у них на газоне. Просто потому не подойдут, что ты не как они, ты оборванец с улицы, беспризорник гребаный, который «куда же смотрит полиция», ты «такой молодой, а гляди, уже надрался где-то, и воняет от него, гадость». И всем похер, что это ну ни разу же не твой выбор, мать их, что тебе просто не повезло родиться... не там. Что вонь – это гниют твои потроха, в которые такие же уличные скоты засадили ржавым ножом. Кровь заразная, гнилая когда у тебя самого – здорово, да?! Весело звучит, а, страдалец?! А я еще и не то могу рассказать... и ты больше не посмеешь тыкать мне в лицо своими мелочами, Хилер.


Дэрек перевел дух, снова сделал глоток первого попавшегося под руку пойла и, не чувствуя напряженно-ошарашенный взгляд протрезвевшего Тони, заговорил.
Он вскрыл о себе столько, что этого, наверное, было мало для друга, но гораздо больше, чем для постороннего. Рассказал сам, Тони не расспрашивал. Он давно ждал момента откровения, и тот пришел.
Дэрек говорил долго, сожалея и озлобляясь, мучаясь и переживая. Его прорвало, он отдавал свою боль, выталкивал ее наружу. Приютское детство – парой кровоточащих эпизодов, просто чтобы этот чистенький городской понимал, в чем разница. Пусть заткнется, потому что его огорченьица есть полная херня по сравнению с настоящими бедами.
Потом пусть хоть чуть-чуть осознает, что такое реальное одиночество. Не такое, когда не с кем новое кино заценить плюс на задних рядах позажиматься, или там в кафе поесть, или переспать… а такое, когда тебя убивают, а ты – один. Вообще, на свете. И никто не придет. И никому нет дела. На фильмы все вместе взятые, и на свиданки, и на трах самый классный – тебе глубоко похер, потому что тебе так больно, что ты умираешь. Сейчас. И точка.
Тони слушал, не перебивая. Дэрек затихал ненадолго, сглатывал самое горькое, справлялся с голосом, чтобы не орать, и продолжал. О Хосте, о последнем шансе выжить и жить дальше для таких, как он. О том, что проверок, тестов и гребаных дежурств там хватало с лихвой, только ставкой и ценой были не баллы в официальных бумажках, а собственная безопасность или смерть.
Тони очень старался понять чуждый ему мир, отношения в нем. Криминальные сериалы подобное как-то не затрагивали. Максимум, что показывалось с той, не полицейской стороны, это залихватские погони, те самые грабежи и веселье, про которые он уже успел сказануть, ну и бандитская грызня между собой.
А вот последнему подтверждений не находилось. О своих знакомых парень говорил так, что Тони чуял уважение и то, что у Дэрека Смита могло быть теплотой. В рассказе было лишь несколько имен, произнести их стоило большого труда, и это подсказало, что важнее носителей этих имен у Дэрека нет никого. Простые слова – «белобрысый такой смешной…», «она так вкусно готовит…» – но за ними стоит многое. Начав же говорить о каком-то Шоне, Дэрек выдавил лишь:
– А он… после всего, что он… Я такой дурак. Пусть бы лучше совсем убил, чем так. Я хочу его увидеть.  Даже если… – далее боль захлестнула парня надолго.
Тони узнал и о том, что не было никакой настоящей аварии. О причине всех повреждений Дэрека.
О выстреле. О Ханте.
Дэрек признавал, что сам виноват, а этого бы от него не услышал никто из посторонних, кроме вот такого человека, как Тони. А тот понял, что эта откровенность – редкое, почти уникальное явление для загрубевшего и обделенного судьбой парня, что наутро он станет другим и откажется от всего.
Тони мучился, не зная, как ему помочь.
– Послушай, Дэрек… Прости, что лезу, но тебе не приходило в голову, что, может, всё не так уж безнадежно? – От короткого взгляда Смита Хилер сбился, но продолжил: – Время же прошло, вполне могло что-то измениться, а ты и не знаешь. Тебе бы увидеться с кем из твоих, а? Узнать наверняка про состояние... Роя, да?
– Увидеться? Х-ха... – Усмешка получилась горькая. – Ты разве не понял, что любая встреча с, кх-м, бывшими своими закончится для меня на том свете? А Рой... жив он, я уверен. Потому что жив пока я.
– Ну не может же быть, что тебе вообще не с кем пересечься и поговорить, – не отставал Тони. – Ты, судя по рассказу, там вполне прижился, многих знаешь, вообще не последний человек, так неужели совсем никто не захочет с тобой встретиться, не желая отправить на тот свет?! Не верю!
– Разве что Бэсс... – неуверенно протянул Дэрек и замолчал. Потом отрицательно мотнул головой, перечеркивая дурацкую надежду.
– А, это та девушка, которая... – Тони запнулся, когда Смит рывком поднялся на ноги и, не говоря ни слова, вышел через заднюю дверь во двор, рванув ворот на шее так, словно ему стало тут, в чужом доме, тесно и душно.
Хилер понял, что ему лучше остаться и не идти следом.


Следующие несколько дней Дэрек пил без перерыва. Тони видел, что творится, пытался образумить, прятать спиртное, но Дэрек разбередил себе душу и явно сломался. Он бродил по дому мрачный и злой, ничего не ел, забросил лекарства и тренировки, молчал, часами смотрел на улицу, и его туда тянуло. Тони осознал, что это за тяга.
Еще чуть-чуть, и будет поздно. Парень выйдет на середину мостовой, уже не скрываясь, и пойдет искать себе смерть.
Пока этого не случилось, Тони Хилер решил найти Бэсс.





4

Не было никакой уверенности, считать ли ее именно что девушкой Смита, девушкой в том самом смысле. Слишком мало информации. Единственной ниточкой к ней могла быть фраза Дэрека, что она яркая и общительная, что у нее одинаково легко получается ладить с народом у них там и, например, с насквозь легальной женой копа.
«А чёртов Ракер, – пробормотал тогда пьяный Дэрек, – вот он в свое время ко мне ни разу не подошел, и скотчем даже не пахло… одно слово, что фараон. Ты нормальнее. Кстати, может, вы с ним и пересечься могли, а что, как тесна планета…» Тема сорвалась, но по странности осталась в памяти Тони. И теперь он задумался, откуда же он мог знать какого-то полицейского с на слух совершенно незнакомой фамилией?
А откуда вообще Тони может кого-то знать? Не по большой же дружеской компании и не благодаря общительной натуре. По работе, как же еще. Полицейский вполне способен попасть в Окружную после какой-нибудь героической переделки, а информация о нем и его лечении осядет в архиве. Кто знает, может быть, там есть и более личные сведения. Это было уже что-то.
Полудетективная история не давала Тони покоя всю ночь. Как возможна дружба между девушкой из бандитских районов и супругой полицейского? Они же не могут скрывать друг от друга такие вещи, как базовую правду о себе. А сам полицейский, неужели он потворствует такому небезопасному и нелегальному контакту? Хм, а сам Тони, он тут какие контакты развел в своем собственном доме? Это как? Если б это еще была девушка, так полбеды… Хилер плюнул на всё и заснул.
Утром, пользуясь своей незаметностью для коллег, Тони проскользнул в ординаторскую, оккупировал терминал. С компьютерами он всегда ладил лучше, чем с людьми. База данных Окружной больницы без проблем среагировала на фамилию, выдала почти годовой давности случай с вполне классическим избиением младшего офицера Хэралда Ракера и подсказала любопытному врачу адрес.

***

 Вечером того же дня Тони отправился туда. По дороге он гадал, что сказать, как представиться, боялся подвести Дэрека чем-то, ошибиться. Слишком мало опыта, да еще и в таких нетривиальных ситуациях. Про подобное в сериалах вообще ни полслова.
В растерянности он оказался перед нужным чистеньким домом в приличном районе и, вздохнув, нажал на звонок. Пусть уже всё случается скорее, всё равно ничего умного он не придумает, сколько ни пытайся. Общаться с незнакомыми людьми, да еще девушками, как вариант, полицейским, да на такую сверхъестественную тему… испытание не из рядовых. Вот ввязался. Вполне можно закончить вечер в участке. А там, не дай бог, придется та-ак врать или молчать, сцепив зубы, и молиться, чтобы не вздумали навестить его дом… господи. Но раз начал, не бросать же на середине…
Прервав поток невеселых мыслей, дверь открыла миловидная девушка с широкой улыбкой, которая превратилась в вопросительную.
– Чем могу помочь?
Уставший от внутренней паники Тони решил идти напролом.
– Мне нужно поговорить с Бэсс. Если она здесь, позовите ее, пожалуйста. – Вот прям в лоб.
Девушка посерьёзнела и нахмурилась:
– С чего вы взяли, что здесь есть какая-то Бэсс?
– Но вас же зовут Джуди? И вы – жена Хэралда Ракера, младшего офицера? Верно?
– Да, но…
– Тогда вашу подругу зовут Бэсс. У меня точные сведения, миссис. И она мне нужна.
– Сейчас я позову мужа, и…
– Нет, не надо! – Вот, начинается. Тони понизил голос, стараясь излучать безобидность и в то же время заговорщицкий намек. – У меня к ней, если хотите, очень секретный разговор.
Ужас какой, не хватало кокетничать с одной незнакомкой по поводу другой, а там еще и муж… у неопытного Хилера похолодел позвоночник.
Неожиданно дверь распахнулась шире, и, оттеснив Джуди, в проёме показалась еще одна девушка с точеным смуглым лицом, гривой черных волос, заносчивым взглядом и явно всё слышавшая.
– Это о чем же у тебя могут быть со мной секреты, парнишка?
Она прошлась глазами по нему от нестриженой макушки до неновых ботинок, составила мнение и скривилась. В ней не было никакой настороженности, ни тени испуга, уверенность девушки была явно подкреплена ее великолепной физической формой, а то и пистолетом под короткой курточкой… Тони поплохело еще сильнее, но он проигнорировал вызов.
– Я от одного человека, которого вы знаете. Ему надо увидеться с вами.
– А мне не надо видеться ни с каким человеком, понял? Джуди, надо спустить его с лестницы. Я сейчас кое-кому…
Уже в спину уходящей девушке Тони тихо сказал:
– Даже если того человека зовут Дэрек?


Эффект был просто ошеломляющий. Моментально растеряв свою надменность, Бэсс развернулась, уцепила ошарашенного таким напором Тони за воротник, втащила в дом, захлопнула дверь и забросала вопросами:
– Ты знаешь, где он? Он жив? Он в порядке? Что с ним было, где он шлялся? Он в городе?
– Не всё сразу, леди! – взмолился Тони.
– Верно, по дороге расскажешь, – мгновенно переключилась она.
Вихрем энергии выволокла его наружу, втолкнула в роскошный джип, успела на прощание кивнуть озадаченной Джуди. Обежала машину кругом, плюхнулась за руль и рванула с места.
– Куда?!
 Не торопясь засвечивать всю информацию, Тони осторожно спросил:
– А как насчёт… Охоты? Вам не взбредет в голову? А то шкура этого парня мне дорога как память.
Бэсс внимательно и серьёзно поглядела на Тони. Уважительно протянула:
– А ты много знаешь. Видимо, он тебе неслабо доверяет. Даже странно… Без понятия, сказал ли он тебе, но факт в том, что именно я не дала Шону забить его до смерти. Мы давно знакомы с этим парнем, и если я ему не помогу, то этого не сделает никто. Кстати, кто ты вообще такой и как смог приручить Дэрека?
– Я его врач.
Тони вкратце рассказал события последних месяцев, уточнил адрес и откинулся на спинку кресла, усмиряя дрожь пальцев. Первая часть миссии, кажется, сложилась неплохо.
– Да-а, – покачала головой девушка, – ему крупно с тобой повезло. Я возилась с Дэреком не однажды и знаю, какой он не подарок. Что с ним на этот раз?
– Физически практически в порядке, хотя мне пришлось поработать. Если все повреждения – следы от побоев, а не от аварии, то этот ваш Шон просто убийца.
Бэсс коротко пробормотала:
– В чем-то ты прав, – и не стала уточнять.
– Он попал ко мне в довольно жутком состоянии. Вылечить его тело в общих чертах получилось, но внутри… когда человек на грани, это видно. Пока у него была цель – привести себя в порядок, он держался, но сейчас…
– Прекрасно понимаю. Если хочешь увидеть настоящий тяжелый депрессняк, посмотри на Смита.
– Послушайте, леди, а вы ему хуже не сделаете? Он всё вспомнит, и кто знает, что тогда.
– Но зачем-то он меня позвал?
– На самом деле он не звал… – признался Хилер. – Он уверен, что все его бросили и вычеркнули. И еще он боится этого вашего Ханта, молчит, но он не хочет умирать, это ясно, Дэрек очень живучий человек. А зову вас я. Он однажды случайно рассказал о вашей дружбе с Джуди, ну, я и нашел. Очень надеюсь, что вы ему поможете не сорваться совсем.
– Ты здорово рисковал, парень! Если бы ты нарвался на Хэри, он бы из тебя всё вытряс и сообщил Шону.
Сопоставление этих двух имен поразило Тони до такой степени, что он заморгал. Полицейский, офицер… «сообщил» бы о чем-то главарю Хоста, жестокому знакомому несчастного Дэрека, бандиту? Как это сочетается? Ой, ну примерно как дружба их общей приятельницы из Underworld  с Джуди Ракер. В системе человеческих взаимоотношений и ее принципах Тони разбирался из рук вон плохо.
– И что тогда?
– Не знаю, – нахмурилась Бэсс. – Всё это время Шон жутко неразговорчив. Я толком не в курсе, что у него на уме. Но не волнуйся, я хочу Дэреку только добра. Он, конечно, дурак каких мало, но он теперь просто в самой что ни на есть яме, и мне его жаль. Я соображу, как с ним говорить.

***

С замиранием сердца Тони впустил Бэсс. Дэрек сидел там же, на прежнем месте, спиной к двери, даже не обернулся. Полутемное помещение провоняло спиртным. Тони бесшумно развел руками, кивнул на сгорбленный силуэт и тактично скрылся у себя. Кроме деликатности, им двигало еще вполне приземленное опасение: мало ли чем кончится его авантюра. Предсказывать что-то, связанное с миром людских контактов, Тони не брался.
Бэсс подошла поближе, негромко окликнула. Парень не услышал. Она повторила громче. Он вздрогнул, очнувшись, помотал головой, стряхивая дурноту. Медленно повернулся, непонимающе уставился на нее.
Дэрек выглядел ужасно. Заросший, бледный, осунувшийся, с мутными потухшими глазами. Несколько ран на лице стали шрамами. Грязные волосы торчали неровными клочьями, а поза до сих пор была чуть неестественной, неловкой, словно о боли он еще не забыл. Или она не давала о себе забывать.
У Бэсс вырвалось:
– Ну и видок же у тебя...
Не сразу, постепенно, но искра понимания сделала осмысленным его взгляд.
– Бэсс?.. Ты?.. – В голосе было столько недоверия, будто Дэрек скорее принял бы то, что она растает в воздухе, чем то, что она реальна.
– Ну да, я, алкоголик конченый. – Ей хотелось провести ладонью по глазам.
Убедившись, что это он не допился вконец, а всё на самом деле, Дэрек попытался осмыслить происходящее:
– Не пойму… это, что ли, Тони?..
Она ушла от ответа. Двинулась вперед, обходя диван, ахала и качала головой:
– Ни фига ж себе тебя развезло! Господи боже мой, Смит! В кого ты превратился, разве ж можно так квасить?! В зеркало глядел? Не надо, не гляди, со стыда помрешь. На человека не…
Дэрек прервал ее сварливую, но втайне ласковую речь тем, что сгреб девушку в охапку и прижал к себе. Сильно, так, что воздух из легких вырвался резким выдохом, а лицом Бэсс уткнулась в давно не стираную мужскую рубашку, но она могла бы признаться сама себе, что ей было приятно. Дав парню несколько секунд, она взмолилась:
– Сломаешь меня! Пусти.
Он подчинился, опустился обратно на диван, будто подкосились ноги. Бэсс устроилась на дальнем подлокотнике. Помолчали немного. Девушка долго собиралась с мыслями, рассматривая убежище Дэрека, и, наконец, нарушила тишину:
– Я тебя искала. Ну, так, насколько могла. Думала, ты уехал куда-нибудь далеко.
Он не ответил, не отводя глаз от ее лица.
– Тот милый врач в очках сказал, что с тобой было неважно. А сейчас?
– Как видишь, – развел руками Дэрек.
Тему развивать не стали. Только Бэсс припомнила, в каком состоянии парень покинул Квартал, да еще и на байке, а Тони говорил об аварии…
– Дэрек, ты и правда дьявольски живучий, – прошептала она. – Тебя просто раз за разом, за шиворот, так или иначе кто-то вытаскивает, тебя что-то ждет, и не судьба тебе раньше времени спрыгнуть…
Он не слушал, всё еще дурной от свалившейся неожиданности. Вдруг ожил, пугая ее внезапностью, схватил за руку, жадно спросил:
– Как там Рой?
– Поправляется. Не самая приятная рана, но теперь уже почти порядок. Только жестокий постельный режим, и ему нельзя пить, совсем, представляешь? Жуткая трагедия. – Дэрек не улыбнулся. Бэсс положила свою ладонь поверх его горячей и подрагивавшей. – Знаешь, Рой избегает говорить о том случае. Но мне кажется, он не особо злится на тебя, скорее, ему неприятно, что ли. Толком не поймешь.
Она умолкла, но по его неослабевающей хватке поняла, что Дэрека гложет что-то еще.
– А наши... ну, парни... с ними-то как?.. – сбился, с трудом уточнил: – Которые из-за меня.
– Нормально всё. Ты Лейлу знаешь, она всех подняла.
– А... другие? С ними что?
– Они дома, Шон со Стэном вытащили всех буквально сразу, по горячим следам. Копы обозлились, даже на облаву в приграничье пошли, да не на одну… жаркое было время, но справились.
Внешне парень немного успокоился, но в глазах тлела угрюмая тоска. Девушка догадывалась, что причиной тому не только пропущенные боевые действия. Она вздохнула, подступила к волнующему сама.
– Знаешь, Шона понять еще труднее, чем Картера. Он ходит мрачный, злобный, слова от него не добьешься, чёрта с два по нему разгадаешь, что думает. Стал больше пить. Парни стонут – никаких поблажек. Такое впечатление, что он скоро не выдержит и на кого-нибудь накинется. Никто не хочет оказаться крайним.
– Еще бы. – Дэрек согнулся, обхватил себя руками, словно раны снова вскрылись и засаднили. – Чего тут понимать, Бэсс. Конечно, злой, да кто б на его месте… он будет мне за Роя мстить.
– Дэрри, вряд ли. Ты знаешь, как он мстит. Прости, но тебя бы уже давно не было, желай он твоей смерти, верно? От Шона не спрячешься.
– Если он сам пока не ищет, то это не значит…
– Ты у нас такой прошаренный психолог, да?! – перебила Бэсс. – Сидит тут в обнимку с бутылкой и рассуждает, как бы еще поглубже себя затолкать. А я вот, в отличие от тебя, там живу и всех каждый день вижу. А вижу я… – девушка поколебалась, но закончила: – Знаешь, может я и не права, но их обоих что-то гнетет. И уж никак не кровожадность и жажда расправы. Как бы это не было… ну, нечто совсем до наоборот.
– Врешь! – почти выкрикнул он. – Не может быть.
– Дэрек, без тебя там ощутимо пусто. И в доме у нас, и вообще в Квартале. Никто раньше и не думал, насколько ты всем нужен. Я тебе скажу только одно – Шон никого, слышишь, никого не поставил на твое место! Хотя дьявол раздери, координатор ему нужен просто как воздух. Рой в минусе, я не по профилю… Монстры, конечно, помогают, но это всё равно не то. Дэлмор, по-моему, не ночевал дома ни разу за все эти недели, и «У Дэна» его никто не замечал. Город, склады, арсенал, приграничье, патрули, Периметр… я видела его неподвижным только раз, на кухне, минуты три. Он покурил, сидя на твоем стуле, Смит. Смотрел за окно, где гараж, турник… вздохнул, поднялся и пропал из дому опять дней на десять.
Бэсс хотелось потормошить Дэрека, чтобы он наконец опять начал дышать. Но вместо этого она продолжала:
– Ой, а еще было. Йорк со Стэном зашли. К Рою, пока Шона нет. Он бы их в доме не потерпел, к делу бы пристроил, а так вроде улучили момент. Потом Стэн заглянул ко мне в кухню, присел на подоконник, помолчал. А сам тоже зелёный такой, видно, дел выше небоскрёбов у парней. Вздохнул и говорит: «Вот Бэсс, и чего эти двое с катушек рванули, ты мне скажи? Координаторы хреновы. Как всё было у нас неплохо. А сейчас…» Рукой махнул и ушел. Что-то Райвери Шон в координаторы не зовет, хотя тот парень очень даже с головой и толковый. Да и сам-то он, мне кажется, руками-ногами бы отпихивался, сколько ответственности, ужас! Стэну собственной с лихвой хватает. А вот на вершине Хоста достойного парня очень недостает с той самой ночи… Да, хочешь прикол: в координаторы открытым текстом набивался Барт Приггер, вот самомнение, а? Шон его так осадил…
Бэсс наклонилась вперед и тихо договорила:
– Твое место не занято, Дэрек. Оно твое. Они ждут тебя.
– Неправда. – Парень выглядел потерянным, потрясенным. Зачем-то вскочил, сделал шаг к окну, но замер посередине комнаты, запустив ладони в волосы. – Что ты несешь, Флэйм. Если врешь, то где твоя совесть… А как же Хант?
– Он отменит.
– Он не успеет, даже если…! Меня пришибут еще на подходах, если я туда сунусь.
– Дэрек, ты что, серьёзно веришь в то, что парни, с которыми ты дрался несколько лет бок о бок, поднимут против тебя оружие?
– Но Хант это же прямой приказ!
– А ты часто выполняешь приказы, Дэрри?
– Но это же я…
– Глупости. Я в самом оторванном кошмаре не увижу, как в тебя стреляет Рой Картер. Ручаюсь, Стэну Райвери это тоже в голову не придет. Моран, Вебстер, с которым вы на пару сто лет под днищами машин провалялись, Алекс, который твой должник, молодые, которые привыкли от тебя шарахаться и уважать на всю катушку… Бред. Ты ошибся, но ты не враг. Ну вот на меня посмотри, Дэрри, – улыбнулась Бэсс. – Я слышала о Ханте прямее некуда. Ты видишь у меня пистолет в руке? Никто в тебя не выстрелит, Смит, даже если лидер продублирует приказ всеобщим оповещением.
– Но… – Дэреку отказало горло.
– …Но он этого не сделает.
Дэрека шатнуло в сторону, где он нащупал стену и прислонился к ней, словно его оставляли силы. Дав себе минуту на то, чтобы успокоиться, он выставил руки вперед, помотал головой.
– Ну да, Шон лично вышибет мне мозги, если я наберусь наглости явиться.
Бэсс помолчала.
– Знаешь, я ничего не обещаю. Не могу ничего гарантировать. Я рассказала то, что видела, и то, что думаю. Тебе решать. Я буду молчать б этой встрече. Надеюсь, ты рискнешь, потому что без тебя там – совсем не то.
Она встала. Уже на пороге обернулась:
– До встречи, Дэрри.

***

Только в полночь Тони осмелился выйти из комнаты. Он хорошо слышал, как девушка уходила, но сам разговор, естественно, не подслушивал. После ее ухода в холле воцарилась такая тишина, что Хилер как-то даже боялся ее сломать. Наверное, парню о многом надо подумать… Хоть бы визит подруги не добил его. Вроде она искренне говорила о своих добрых намерениях, но кто их там знает? В конце концов, спустя час, Тони посчитал, что уже можно.
Гость стоял у окна, подняв и широко расставив руки, опирался на холодное стекло. Вряд ли он наблюдал за чем-то на пустынной улице.
– Ну… что? – прокашлявшись, несмело подал голос Тони.
Парень не вздрогнул, не насторожился, словно был мыслями совсем далеко. Медленно поднял голову, отстранился от окна. На взгляд Тони, Дэрек выглядел лучше, будто стал немного выше ростом, как бы распрямился, воспрял духом, но плохо сдерживаемое смятение горело в его глазах полубезумным пламенем.
– Ничего, – хрипло ответил он. – Не знаю. Чёрт возьми, до чего же трудно… Ну приду я туда, – Дэрек говорил для себя, думал вслух, – может быть, меня не убьют сразу, ладно… Ну увижу я Роя, и что я ему скажу? Прости, парень, я разворотил тебе кишки, мне жаль? А Шон…
– Так она сказала, чтобы ты пришел?
– Ну да.
– Слушай, это совсем не мое дело, но ответь, ты что-то теряешь?
– То есть как это? Я могу потерять жизнь, ты что, не понял, городской?
– А это что, жизнь?
Дэрек набрал воздуха… и промолчал.
– Ты сидишь тут, как заключенный, и пьешь. Это не то, к чему ты привык, так ведь? Ты не живешь, ты прячешься. Дэрек, рано или поздно ты выйдешь, согласен? И хуже уже не будет. Если эта ваша чёртова Охота в силе, то ты и так никуда не денешься, всё я верно понял. А шанс на что-то другое у тебя есть.
– Тебе-то откуда знать?! – В растерянности Дэрек даже отступил на шаг.
– А разве нет? Ты сам в это веришь.
– Иди ты… Ни фига не знаешь, во что я верю. И вообще, кстати, какого дьявола ты это провернул? Как вышел на нее вообще, детектив хренов?! – Смит начал надвигаться на Тони. – Тебя кто просил?! Если надоело, что я тут ошиваюсь в твоей конуре, то нечего мутить такие схемы, скажи прямо: убирайся, дерьмо подзаборное! – Дэрек взвинтил себя и уже орал: – Нечего было об меня руки марать с самого начала, ты в кого играл?!  Дался я тебе, медик ученый, опыты на мне ставил, как на крысе, гребаный костоправ?!
В ярости он почти вжал Тони в противоположную стену. Тот отступал, пока было куда, но потом, за секунду до удара, остановился и тихо спокойно спросил:
– А теперь ты меня застрелишь?
Дэрека как ледяной волной окатило. Он замолчал, тяжело дыша, потом резко развернулся и вышел, хлопнув дверью.


Уже под утро Тони, как и ожидал, увидел на заднем дворике силуэт Дэрека. Тот сидел, сгорбившись и закрыв лицо руками, на каких-то старых коробках, сваленных в углу у забора. Тони медленно подошел, поколебавшись, сел рядом. Долгое молчание в предрассветной тишине не давило на нервы, оно заменяло собой лишние слова.
Наконец Дэрек прерывисто вздохнул. Глухо выговорил, глядя в землю:
– Ты даже не знаешь, какой я идиот.
– Уверен? – бесстрашно усмехнулся Тони. – Я вообще понятливый. А такие очевидные вещи сами бросаются в глаза.
Лица Дэрека он не видел, но плечи парня чуть расслабились.
– Понимаешь, я почему-то всегда думаю, что всё плохо… Что все хотят сделать мне больно. А выходит, иногда это не так, и ты просто не представляешь, Хилер, до чего я устал ошибаться... Это такая засада, бля, из-за этих дурацких мыслей получается, что лажаю-то именно я, и больно делаю всем вокруг самый первый…
– Знаешь, может, ты и не поверишь, но я понимаю. У меня была совсем другая жизнь, проще и светлее, что ли, но, кажется, я могу понять. Тебя просто слишком часто и сильно били.
Дэрек кинул на Тони короткий взгляд.
– Значит, ты реально слушал меня пьяного?
– Конечно.
– Н-да… а, ладно. Судьбой я всё равно ни с кем не махнусь. К чёрту. – Парень выпрямился, решительно кивнул сам себе. – Хорошо. Я пойду туда. Убьют – пускай. Что угодно лучше, чем то, что я здесь сижу и ничего толком не знаю и не делаю. Только успеть бы до Роя добраться и… извиниться по-нормальному. Зря я так. В хороших людей не стреляют.
Дэрек встал перед сидевшим подслеповатым Тони так, что тот видел только его контур на фоне яркого неба.
– К тебе это тоже относится, доктор. Прости. За всё сразу, ладно? Долго расписывать.
Тони не нашелся, что ответить. А Дэрек уже на полпути к дороге обернулся:
– Я… ну, короче, не прощаюсь. Надеюсь, увидимся. Пожелай мне удачи, что ли, если не жалко.
Не дожидаясь никакой реакции, он свернул за угол и исчез. Сердце Тони сжалось.
– Береги себя, парень. До встречи.




5


До приграничья он добрался на какой-то машине, чей хозяин, спавший в дальнем мирном райончике, будет сильно утром удивлен. Угон прошел вообще мимо загруженного сознания, навыки просто сработали, а голова была занята другим.
Вернее, таким же почти бестолковым вихрем, от которого мутило, когда двигался в обратную сторону, сбегал в город. А теперь… Понятно только одно – то, что он делает, это ва-банк.
Никакой уверенности в том, на что намекала Бэсс, Дэрек не чувствовал ни на грош. Под гигантским вопросом добрая воля этих двоих, Шона и Роя, если прибившийся к ним изначальный чужак такое натворил. Но даже если трезво смотреть на вещи, даже если знать, что шанс минимален, всё равно такой сдвиг лучше, чем временные штучки вроде торчания у Хилера. Вот там болото без намека на шанс, потому что в жизнь этого городского Дэрек никогда не впишется никаким боком.
Начинать новую страницу, искать цивильную работу, ха, при условии розыска копами и, что б там Бэсс ни говорила, Ханта… еще раз ха.
Если иначе – оставаться нелегалом, только где-то как-то за пределами Underworld, врастать снова куда-то – да кто его примет?! – но даже если так, если получится, то потом что, стоять против бывших своих со стволом в руке? Против … Шона?
Невозможно. Дэрек в горячке представил себе такой кадр и осознал, что даже через годы перед Дэлмором он просто молча рухнет на колени, и всё, а такого зрелища никому он не подарит…
В общем, бросая машину в приграничье и исчезая в переулках зоны отчуждения, Смит с ясностью понял, что со своей стороны он делает то, что надо. Как поступят со своей стороны те, к кому он идет – их дело.
Скоро станет всё известно.
Все проблемы Дэрека лежали в Underworld, там же были и все возможные решения. Он просто шел навстречу.


До Квартала он продвигался быстро, инстинктивно стараясь быть незаметным, не попадаться на пути транспортных колонн. Через ворота Периметра он бы просто так внаглую не проскользнул, поэтому надо было искать какую-нибудь лазейку, через которую можно пройти внутрь, минуя охрану. Так странно было оказаться по другую сторону, думать о несанкционированном проникновении вместо того, чтобы это самое предотвращать. В свое время Периметр продумывали серьёзно, вместе с Шоном...
Но тот же Шон готовил Дэрека к разным задачам, в том числе взлому и вторжению. Вот эти навыки и потребовались при неожиданном повороте судьбы.
Дэрек взвесил два варианта, которые остались после отсева разной ерунды вроде вооруженного штурма, отвлекающих маневров со взрывами близлежащих объектов и захвата заложников. Вот чего еще не хватало после всего. Надо тихо и незаметно… вот или перебраться через бетонный забор со стороны завода, или как-то использовать естественный поток транспорта, который сам въезжает на территорию, но досматривается.
Забор высотой метра три с половиной. Чистый с обеих сторон, никаких завальчиков, чтобы забраться повыше. Машину не подгонишь, чтоб с крыши подтянуться, там шипы полосой не зря заложены. Поверху колючая проволока в четыре витка, бля, Дэрек сам тогда это придумал и провернул… вот свинство. Кто ж знал. Но, если честно, даже без колючки дела с забором швах – Дэрек со своими недавними ребрами и мозгами всмятку не особо в себя верил, а оказаться перед парнями в переломанном и скрученном охраной виде очень не хотелось. Хватает позора и так.
Оставалось проникнуть через Периметр на грузовике, в грузовике или под ним. На то, что кто-то подвезет в кабине, Hunt target не надеялся.
Раннее утро делало выбор вариантов машин для смитова плана крайне скудным. Большинство народа уже спит, за рулем редкие ранние пташки, ну, или те, кто вчера что-то важное недоделал. Прокараулив у обочины больше получаса, Дэрек всё-таки сумел выбрать нечто подходящее – крытый фургон, ехавший медленно и даже слегка вилявший. Водитель явно не в самом внимательном состоянии. Чудом Смит сумел подобраться близко, не попав ни в чье поле зрения, подтянуться и залечь на крыше плашмя.
На посту никто, по счастью, в шестом часу утра не был столь дотошным, чтобы проверять пыльный верх машины с едой. Больше того, удачно выбранный фургон ехал не на окраину к складам, а по центру, практически по соседней с главной площадью улице… Окружающие дома ни капли не изменились, на мгновение показалось, что всё по-старому, больница и остальное – просто нелепый вымысел, и сейчас он войдет в дом Джойнта, Картер крикнет что-нибудь приветственно-забавное, Шон молча улыбнется и кивнет на место рядом с собой, Бэсс позовет завтракать... Дэрек содрогнулся.
Хватит, не надо, и так муторно. Такое счастье у него было, но он его потерял. В то, что оно вернется, верить очень хотелось, но… лучше считать везением тот факт, что на данный момент Дэрек, живой, непойманный, даже, наверное, незамеченный, преодолел опасный путь и прокрался вдоль забора к синему дому, который так привык и хотел считать своим.
В тот миг, когда надо было отрываться от теней и преодолеть открытое пространство, Дэреку так явно вспомнилось, как он, почти такой же больной, с почти такими же предосторожностями отсюда убегал. Почти три года назад. Почти таким же ранним утром. Тогда жизнь, пусть и хреновая, но какая есть, для него лежала там, за бетонным забором, и нужно было пробиться, чтобы вернуться туда. Теперь же всё наоборот. Какие приколы откалывает над ним неизвестно кто там, наверху, какие опыты ставит...
Ладно. Он почти у цели. Есть программа-минимум, которую он просто обязан выполнить – поговорить с Роем вначале, а потом, если получится, с Шоном. Причем последнему надо успеть сказать перед пулей в лоб, чтобы непременно ужесточил правила досмотра на Периметре.

***

Перед самым порогом Дэрек снова замешкался. Он не знал, что или кого увидит внутри; не знал что сказать, что сделать, мысли в смятении перескакивали с одной на другую. Где-то в груди надсадно заныло, тяжело стучало сердце, будто долго и безнадежно бежал от кого-то. Или к кому-то. Поколебавшись еще несколько мгновений, Дэрек решил, что если дурная судьба втравила его в такую передрягу, то пусть всё будет, как должно быть по ее задумке. Всё равно иначе никогда не получалось, сам он ничего не мог сделать, просто несло непонятно куда... Задержав почему-то дыхание, он вошел.
В холле никого. Как-то пыльно, пусто и неуютно, много бутылок, брошенная явно очень давно обувь, даже... его собственная старая куртка! Которую он оставил здесь за день до... Вздрогнув, Смит помотал головой, пытаясь отогнать дурное ощущение, что он никуда и не исчезал на несколько месяцев. Но чувствовать себя здесь по-прежнему своим рано, ох как рано.
Помещение выглядело мёртвым. Что-то похожее, наверное, бывает в домах после смерти члена семьи: больше не нужные хозяину вещи на старых местах, тишина и тянущее, жгучее ощущение брошенности. Дэрек помнил эту комнату другой: яркий свет, смех Роя, добродушное ворчание Бэсс, а они с Шоном сидели в стороне, наблюдая за их веселой руганью. Или, бывало, звали Монстров, вместе собирались и решали проблемы, Дэрек сцеплялся то с Мораном, то с Вебстером, потому что каждый отстаивал свою сферу, Стэн костерил Йорка, Бэсс всех успокаивала, а Шон решал, что делать. Теперь же, похоже, таких собраний давно не случалось.
Взявшись за перила, Дэрек вдруг осознал, что не видел около дома ни одной из машин Дэлмора. Невольная радость толкнулась в груди – скорее всего, Шона сейчас нет. Всего лишь отсрочка, временно минус одна проблема, хотя она скоро неминуемо встанет в полный рост, но Дэрек всё равно обрадовался. Возможно, он успеет хотя бы внятно извиниться перед Роем. Знать бы еще, как это сделать.
 Дэрек несмело осмотрелся еще раз, впитывая обстановку взглядом, цепляясь за детальки, словно в последний раз… глубоко вздохнул, поднялся наверх и толкнул дверь в комнату, где горел свет.


Рой лежал на кровати поверх одеяла в расслабленной позе. Спал.
Повезло, снова.
Дэрек сделал шаг вперед, огляделся. Похоже, именно в этой комнате раненый парень провел всё это время. Пахло лекарствами, кровать и пол завалены журналами, на деревянном полу большое темное пятно. Дэрек, содрогнувшись, понял, что это кровь, вернее, ее следы, которые не смогли оттереть. Рой во сне выглядел уставшим и бледным, новые жёсткие складки залегли у его губ. Ему сейчас явно легче, но он слаб и устал от боли. Тонкие, прозрачные, почти костлявые пальцы на мощной повязке вокруг талии.
Дэрек скрипнул зубами в ярости на самого себя. Сейчас он абсолютно не понимал, как вообще смог поднять руку на Картера. Чёртов нрав, чёртова вспыльчивость!
Словно услышав мысли стоявшего над ним, Рой пошевелился и открыл глаза.
Дэрек замер. Спросонья Рой равнодушно скользнул взглядом по его лицу, пробормотал:
– А, это ты… – и снова закрыл их.
Но через мгновенье приподнялся на локтях, невольно поморщившись, и уставился на Дэрека. Некоторое время, ничего не понимая, просто смотрел, затем протёр глаза и неуверенно заявил:
– Ты мне снишься.
Потом ущипнул себя за руку, ойкнул и еще более неуверенно нахмурился:
– Эй, галлюцинация, признавайся, ведь ты мой бред?
Он так выглядел, что Дэрек, несмотря ни на что, улыбнулся:
– Нет, я пока живой.
Роя как подбросило. Он рывком сел, напрягся, чтобы встать, но у него не получалось.
– Чего стоишь, как пень, помоги инвалиду! – заорал он на Дэрека. Тот автоматически подчинился, подал ему руку. Рой встал и, не выпуская его ладони, порывисто обнял ошарашенного парня.
– Наконец-то! Чёрт возьми, я рад, что ты жив и не наделал глупостей!
Усаженный обратно Рой с блестящими глазами не отпускал руку Дэрека, как будто тот мог растаять в воздухе.
– Слушай, парень, – озадаченно пробормотал Смит, – а у тебя того, на мозги осложнений нету? Ты в своем уме?
– Теперь в своем. – Рой посерьёзнел. – Слушай… слава богу, я могу тебе это сказать… Дэрек, пожалуйста, прости меня за то, что тебе пришлось пережить. Я очень виноват перед тобой, правда.
Если раньше Дэрек был сильно удивлен, то теперь он лишился дара речи. События развивались как-то совсем удивительно. Счастьем было бы уже то, что его согласятся выслушать, но вот такой приём?..
– Рой… Да ты что, в самом деле? О чем ты…
– Подумай только, если бы меня тогда не занесло, ничего бы не было! Я сдурел и тебя спровоцировал, это на сто процентов моя вина.
– Да ты ошалел, что ли?! Я сам во всем виноват! Какие сто процентов! В спецхран я сдуру ломанулся с твоей, что ли, подачи?
– Пусть и нет, но из-за одного спецхрана такой херни у нас бы не случилось. Я про то, что потом.
– Ага, а потом! Этот придурок извиняется – это ты в меня потом стрелял, или как?!
Со стороны могло показаться, что у них опять ссора и вопли.
– Это ерунда, я заслужил. Хотя, если честно, мог бы мне за те обидные слова и просто в ухо дать, ну, пару пальцев там… Ладно, фигня всё. Тебе тоже досталось, да?
Дэрек оглушенно помотал головой.
– Я недавно на ноги встал.
– Ну вот, повздорили, ничего не скажешь, – расстроился светловолосый, почесал в затылке. Дэрек же всё никак не мог собрать скачущие мысли.
– Рой, зря ты так, на себя берешь, что за бред! Я сволочь, я знаю. Молчи, дай сказать… Я о тебе, обо всем этом столько думал. Ты ведь был прав, я с тем гребаным рейдом сглупил, и сильно. Только… ненавижу я, когда орут на меня… ну и как затмение нашло, веришь? Тормоза отказали, сам не знаю, что делал… Если бы с тобой… если б ты… ну… я бы сам под пулю пошел, не стал бы жить с таким грехом…
– Ну тебя, в самом деле, – отмахнулся Рой так искренне и напористо, что схватился за повязку на животе. – Не береди душу. Заживает всё, скоро с меня домашний арест снимут, к девчонкам пойду. Где ты был-то?
– В больнице сначала.
– Почему? Это Шон тебя?..
– Ну да. Избил он меня крепко, я думал, убьет. Ну и выгнал…
– Из дома?
– Из Хоста.
– Чего?.. – опешил Рой. – Вот чёрт…
– Ты не знал, что ли?
– Я думал, ты сам прячешься.
– Ну и прятался тоже. От Ханта.
Рой даже побледнел и отшатнулся, плюхнувшись обратно в подушки.
– Смит! Серьёзно?! Ну-ка повтори!
Дэрек не стал, отвёл глаза в сторону. Уж и так понятно, таким не разбрасываются, для красного словца не привирают.
Картер глотал воздух с таким видом, что Дэрек удивился:
– Тебе совсем, что ли, не сказали?
– Никто… – сдавленно пробормотал Рой. – Ну, Шон об этом вообще не говорит. Практически ни о чем он не говорит, да, только орет на парней. Ой, Хант… А Бэсс? Знала?
– Ага. При ней он кинул.
– Вот скрытная. Небось он и ей запретил, волновать, типа, меня нельзя, глупости всякие… Да уж, заикнись мне кто вовремя, я бы Дэлмору мозги вправил! Дэрек, я как очнулся, как вспомнил всё, я сразу ему рассказал и объяснил. Что я сам должен был думать, что говорю, что на твоем месте тогда любой бы вспылил, ну а ты-то, чистый порох… Шон говорит, а стрелял он зачем? А я говорю, ты же Дэрека получше меня знаешь, он в ярости сам не свой и это у него на лбу написано, а довел-то его я, слепой склеротик… Знаешь, тоже как нашло, – нахмурился Рой, вспоминая. – Что я говорил по поводу глупого рейда и лишних потерь, это, извини, конечно, я бы и сейчас повторил. Даже в постели перед тобой безоружный. Потому что правда.
Дэрек энергично покивал.
– Но дальше занесло меня не в ту сторону, и это была ошибка. С другой стороны, она не стоила пули… – задумчиво сказал Рой и тут же твердо закончил: – И точно так же твоя ошибка не стоит изгнания и Ханта. Ты же не хотел меня убить, последнему дураку ясно. Слишком круто Шон с тобой. Ну избил, это ничего, за любого бы так, но выгонять… Поверить не могу, как ты пережил это?
– Хреново.
– Кто тебе помог?
– А ты откуда знаешь?
– Догадываюсь, – хмыкнул Рой. – Дэрек, ты не обижайся, но в одиночку ты бы не вылез.
– Наверное, – вздохнув, согласился Смит. – Врач один хороший попался. У него я и жил потом. Он мне жизнь спас, а потом с ума сойти не дал. Я ему, получается, чуть ли не дважды должен.
– Есть же люди… и ты везучий, несмотря ни на что. Ладно, всё хорошо, что хорошо кончается!
Дэрек помрачнел, опустил голову.
– Еще не кончилось.
– Ты о Шоне?
– Точно.
– Не думай, – Рой успокаивающе коснулся дэрекова предплечья. – Он тоже рад будет. Без тебя всё не так. Я тут говорил с парнями из второй четверки, они все хотят тебя обратно. Там вообще сейчас разброд и шатание без твоей воли! У Шона других проблем полно, чем за дисциплиной следить. Я думал, он поставит кого-нибудь хоть на замену, временно, а Барт так и сам вызвался. Я, говорит, могу взять это на себя. А Шона аж перекосило, как отрезал – надорвешься. Не хочет он тебе никакой замены, Дэрек. Он запретил заикаться о моем ранении, об его обстоятельствах знают считанные верные люди, слухи давятся очень жестоко… Для всех в Хосте ты просто исчез непонятно почему, и я очень рад, что Шон так сделал. Так тебе гораздо проще будет вернуться. Да, и машины твои в гараже он приказал не трогать! Так не стирают из своей жизни, понимаешь? Он тебя ждет.
– Ты правда так думаешь? – Второй раз горячая волна надежды прокатилась по всему телу и лопнула в голове искристым теплом.
– Вот увидишь.

***

Внизу хлопнула дверь. Звякнули брошенные на стол ключи.
Дэрек напрягся. Рой ободряюще улыбнулся ему, хотя сам был не так спокоен, как хотел показать. Оба одновременно поднялись, не сговариваясь, причем Рой порывался подойти к порогу, но Дэрек, не замечая этого движения, заступил ему дорогу и намеренно застыл прямо напротив входа.
Шаги приближались к двери. Настороженное ожидание мешало дышать обоим.
Увидев Дэрека, Шон остановился чуть резче, чем следовало, но это было единственным знаком удивления, который он себе позволил. Мгновенно оценив обстановку в лице целого и позитивно взволнованного Картера, Дэлмор стоял в двух шагах от замершего Дэрека и спокойно, даже равнодушно его рассматривал.
Не было произнесено ни звука,  напряжение возрастало. Рой хотел было что-то сказать, но Шон неуловимым движением заставил его замолчать. Дэрек изо всех сил старался не отвести взгляд, чувствуя, как опять поднимается в нем инстинктивный, первобытный холодный страх, который он испытал в тот жуткий вечер, когда чуть не погиб от руки этого человека.
Шон первым нарушил молчание. Довольно невозмутимо произнес:
– Долго ж ты собирался с духом, Смит. Я рассчитывал увидеть тебя раньше.
С трудом справляющийся с собой Дэрек не знал, как это понимать, и как отреагировать. Такие слова могли значить что угодно: это могло быть и приветствием, и последним, что Дэрек слышит в жизни.
Прочтя замешательство на лице парня, Шон сделал шаг вперед. Дэреку большого труда стоило не отшатнуться. Он подумал, что еще пару секунд, и он не выдержит. Хотелось крикнуть: «Ну говори же хоть что-нибудь, не мучай меня!».
Дэлмор еще несколько секунд понаблюдал за смятением Смита и усмехнулся без малейшей тени злости.
– С возвращением, Дэр.


Тот сперва не понял толком, что именно услышал и что это означает. Он был готов поверить, что Шон просто издевается перед тем, как застрелить его и закрыть Охоту, но его голос, тон, его по-особому прищуренные глаза – не смертельные, не острые, его улыбка… это не было обманом.
В глубине души Дэрек знал, что при любых обстоятельствах Дэлмор останется человеком, который ему не врет.
– Шон… ты это серьёзно? – Нет никаких сил бороться с дрожью, с подкатывающей к глазам мутью, которую хотелось сморгнуть поскорее, чтобы прояснить всё раз и навсегда.
– Ну да.
Коротко и ничего лишнего.
– Значит, я могу…
– Можешь.
Вопрос был обо всем сразу, и ответ тоже. Оба это понимали.
– А как же… Хант?
Неужели Бэсс права, и лидер сможет снять клеймо с Hunt target так же просто, как поставил вне закона? Такого еще не бывало.
Шон устало покачал головой.
– Нет никакого Ханта, Дэрек.
От этой новости у Смита чуть не подкосились колени.
– То есть как? Ты же сказал…
– Да, сказал. Я сказал, что, по моему мнению, ты заслужил Охоту за свой поступок. И только. Чёрт побери, Смит, когда я заставлю тебя быть внимательным к словам, и своим, и чужим… Ты слышал официальную формулу изгнания – get lost, и видит дьявол, за дурь свою ты это заработал, но формулу объявления Ханта я не произнес. Свидетелем была Бэсс, такая же не дотошная, как ты. Никто больше об Охоте от меня не слышал.
– Н-не понимаю. Но…
– Тем не менее, – перебил Шон, – в любой момент ты мог оказаться Hunt target лично для меня, я не зря оговорил это отдельно. Персональный Хант был вполне реален, Смит. Сам понимаешь, что за момент.
Дэрек судорожно кивнул, подтвердив. Шон чуть понизил голос:
– Это должно было оставаться нашим личным делом. При любом исходе.
– Ясно…
Это как приговоренного почти довели до эшафота, но в последний момент оттолкнули от лестницы. Пройдя путь практически до конца, он теперь вряд ли повторит то, что привело его на площадь к подножию этой лестницы… Получается, он сам себя приговорил, услышал то, что готов был услышать? И сам себя терзал наказанием… Дэрек терялся в вихре эмоций, но главное, что он испытывал сейчас – это облегчение. Не надо больше жить под этим грузом, мучить себя догадками, пытаться заставить страх заткнуться, слушать собственную незамолкающую язвительную совесть... Рой в порядке и на его стороне, значит, такая почетная смерть, как персональный Хант Дэлмора, просвистела у виска и не вернется. И можно было не дрожать так сильно при проникновении в Квартал – Дэрек для всех был изгнанником, но не смертником.
Шон не позволил бы никому – никому! – убить его. В крайнем случае он сделал бы это сам. Дэрек Смит принял это однозначно за честь.
 

– Вышло так, что мы все трое погорячились, – произнес Шон, кивнув Картеру. – Сначала Рой, потом ты, потом я. Каждый в чем-то неправ. Поэтому предлагаю закрыть тему и жить дальше. Возражения есть?
Дэрек даже в самых смелых мечтах не думал, что всё способно решиться так просто и быстро. На миг у него даже появилось сомнение в реальности происходящего. Не мог же он так допиться и до сих пор морально гнить на диване в затхлом холле маленького домика…
Нет. Всё взаправду. Счастливый Рой присел на спинку кровати, Шон привычным жестом сунул руки в карманы, и оба они не сон и не глюк… Благодарность переполняла Дэрека. Запинаясь, он еле выдавил:
– Чёрт, парни… знаете, я… Рой, прости меня. Шон, спасибо тебе…
Тот прервал его речь, и было заметно, что ему неловко.
– Ладно, Дэр! Я сказал, проехали. Ты вряд ли виноват больше, чем я, например. Тебя, в конце концов, можно понять. Но и меня тоже.
– Само собой.
Видя, что ситуация разрядилась, Рой решил вмешаться:
– Слушай, Дэрек, а Бэсс, получается, знала, где ты? Если да, то, как я понимаю, ты попал как минимум на роскошный букет.
На этот вопрос ответила она сама, стоя в дверях.
– Знала, догадливый ты наш. Правда, с недавних пор. – Она успела понять, что всё в порядке, конфликт исчерпан, и, поджав губы, обратилась к Дэреку и Шону: – Я вижу, у вас хватило ума не передраться хоть сейчас. А вот что парень не ел ничего приличного сто лет, вы не догадались! Ну-ка, расступитесь, – Бэсс схватила Дэрека за руку и потащила к двери. – Успеете наговориться.
Шон окликнул Дэрека на пороге:
– Эй, имей в виду, отдыхать особо некогда. Дел у тебя накопилось немерено, и я принципиально пальцем ни до чего больше не дотронусь.
– Хорошо! – с энтузиазмом откликнулся тот. – Только вот ты это…
– Что?
– Шон, ты скажи по-нормальному, как надо, что я тут опять могу. – Парень смущенно почесал бровь. – Ну, в смысле, уже больше не того. Не изгнан.
– Вот что мне в тебе всегда нравилось, так это твоя обучаемость, – довольно улыбнулся Дэлмор. – Ты настаиваешь на формуле. Отлично. При свидетелях: Дэрек Смит, ты – принят, ты снова в Хосте с сохранением всех имевшихся прав и статуса. Доволен?
– Не то слово.


Шон вообще если и ошибался, то редко. И в оценке того завала, что Дэрека после долгого перерыва ждал, лидер не промахнулся.
Он указал глазами на полку, где Дэрек сразу опознал свой коммер, довольно пыльный, но аккуратно задвинутый подальше от края. О, а Смит был уверен, что посеял его безвозвратно в пылу неприятных событий. Уцепив аппарат, несмотря на недовольство Бэсс, восстановленный в правах координатор включил его на пути в кухню и от удивления чуть не свалился мимо стула: несколько сотен пропущенных вызовов, чуть ли не к тысяче. Его так искали… Привычно проскользнула абсолютно непрошенная нотка ехидной горечи – ну да, много оказалось азартных охотников, и все такие умные.
Миг спустя Дэреку стало стыдно до такой степени, что свело скулы. Ну да, конечно. Только никто не знал о Ханте. Ой, ну какой же дурак! Его просто на первых порах набирали ребята, которых озадачило его исчезновение. Или по привычке, или искали, может, помочь хотели… возможно, они до сих пор не стёрли этот номер… Как бы уже начинать избавляться от такого дерьма в голове!
Пока Бэсс бегала между холодильником и столом, Дэрек собирался с духом.
– Эй, постой, не мельтеши… Бэсс. Слушай.
Он даже поднялся, одернул рубашку. Она насторожилась от такого вступления.
– Слушаю.
– Ну, Рой там про букет… он, конечно, прав, не спорю, но… я… чёрт. Просто ты знай – ты в очередной раз меня спасла. И я об этом всегда помню. Ты с самого начала так добра ко мне, что я такого не стою…
– Ох, ну что ты только с голодухи не сморозишь, – ласково нахмурилась девушка. – Дэрек Смит, официально заявляю, что ты как был с самого начала, так и остаешься редкой занозой в заднице, источником проблем и магнитом для несчастий. Но при этом еще и хорошим парнем, которому определенно стоит помочь в беде. – Она подмигнула: – Заметь, все, кто с тобой рядом, неминуемо рано или поздно это видят и это делают. А теперь – быстро садись и берись за ложку!


Не успел парень доесть, коммер ожил. Включившись, он стал виден в сети, и народ среагировал, так что лавина перекрывающихся вызовов вплотную стала подбираться к четырехзначным числам. Бэсс запретила брать трубку, пока не очистится последняя тарелка, и Дэрек побыстрее запихал в себя остатки.
– Не давись! Успеешь наработаться.
– Успею… – буркнул Смит. – Мне б еще Монстров отыскать, поздороваться, со Стэном перемолвиться, потом в арсенал… с народом прояснить, кто, чего и как тут сейчас. В гараж смотаться, к Вебстеру, к Ирландцу. Периметр прошерстить на совесть, а то всякое бывает. Утренней смене вставить по первое число, а то расслабились… Ах да, Приггеру по роже надавать, опять же, если время будет…
Убирая посуду, Бэсс совершенно случайно обратила внимание на то, что вместо обычной хмурой недовольной физиономии заваленного обязанностями координатора Дэрек Смит сейчас улыбается. Опустив голову, глядя в сторону, чтоб не застали.
Но он был, похоже, счастлив.