Лёня принес мою повесть после прочтения. Неделю назад я случайно проходил мимо его дома и решил зайти на минутку, узнать, почему он не ходит? Я всё не могу понять, что ему это ненужно, он тяготится, и наивно продолжаю навязываться, а ему деликатность мешает послать меня подальше.
Критику повести начал за здравие, отметил достоинства, что читать интересно и прочее, а потом о недостатках — плохой стиль, не выписаны герои, газетность, штампы и прочее. Его послушать — один путь — в корзину.
Я хотел было сварить кофе, а пока предложил почитать новый рассказ, который написал вчера, а сейчас сидел, перепечатывал. Он с завистью посмотрел на меня:
— Какой ты счастливый, взял и написал, ни о чем не задумываясь, а я занимаюсь самоедством, и не могу писать.
Я его понимал: ему хотелось сразу создать шедевр, и по стилю, и по всем качествам. Но он не может понять, хотя я каждый раз его подталкиваю к этой мысли, чтобы он понял, что ему уже под сорок, а он пока ничего стоящего не написал, и не надо надеяться, что всё в будущем. Если хочешь писать, то садись и пиши, а не строить планы, как он, каждый раз рассказывает мне о романах, которые собирается написать. Он рассказывает, а я сижу и пишу, правда, ленюсь, надо писать больше.
Удивил неожиданным признанием:
— Я никогда не говорю правду. Не вижу смысла. Но тебе я говорю правду. Поверь.
В это трудно поверить. Противоречивая фраза. Лжец говорит: Я лгу.
Я понимал его и можно бы согласиться, что дураку бесполезно говорить правду. Но он и умному врет, потому что боится показаться плохим, а на самом деле, он думает совершенно, иначе. Я каждый раз говорю себе, не надо к нему больше приходить, так как он ясно дает понять, что не нуждается в моем обществе, а я продолжаю навязываться, как и к Ямпольцу, у меня совершенно нет гордости.
Уходя, в дверях, он рассказал о Колокольникове, которому решился сказать неприятную правду в лицо, что его программа увеличения производства автомобилей никуда не годится, так как неоткуда взять прокат. Он, мол, конверсия. А я ему — нужен совершенно другой металл, и для его производства нужны прокатные станы, которых у нас нет, и надо покупать за сотни миллионов рублей. Он только глазами хлопал, не зная, что ответить.
Лёня не собирается ходить в лито, и занял приспособленческую политику: с начальством не спорить, поддакивать, и втихую ненавидит за его безграмотность. Отсюда желчность, душевный разлад, ссоры с женой по пустякам. Ох, и трудно любить человека с его многочисленными недостатками.
"Российская компартия была образована в 1898 году. Другого образования она не получила. Жаль".
— "Что будет после программы 500 дней"?
— Сначала 9 дней, потом 40 дней".
Российский депутат Челноков произнес страстную речь против президента, мол, создали комиссию по расследованию деятельности президента и установили: в 28 случаях его деятельность была отрицательной и лишь в двух — положительной, на основании этого просят съезд поставить вопрос об его отставке. Депутаты стали шуметь и несколько депутатов заявили протест председательствующему за то, что не выключили микрофон или хотя бы не согнали с трибуны.
На заводе раздали по два килограммов зеленых и мелких мандаринов по три рубля. Точно такие же продавались в городе по 2-50. Крупные мандарины кто-то уже выбрал себе. Открыто признают, что идет явный саботаж, но никто не принимает меры. Сняли министра МВД Бакатина в связи с переходом на другую работу, на его место назначен латыш Пуго, который до этого был председателем народного контроля, и его зам генерал Громов. А его-то зачем? Надеются на его связи с армией?
Никто не понимает логику происходящих событий и от этого у всех пессимистическое настроение. Никто не надеется на лучшее, но насколько будет хуже? Из-за границы направляют продовольственные посылки советским гражданам, но по нашим законам за эти посылки нужно заплатить и получателю. Идиотизм в действии. Об этом говорят даже в программе "Взгляд", но, уверен, всё останется на своих местах. Никто не заинтересован в улучшении ситуации, а Горбачев бессилен, несмотря на все полномочия. Или же он намеренно это делает, чтобы получить карт-бланш для своих действий.
Власта оторвала заусенец на пальце ноги Игорька, и началось нагноение, положили в больницу, усыпили и сделали операцию, через два дня выписали.
Холода не наступают, -1 уже несколько дней.
6 декабря состоялось организационное собрание независимого профсоюза. Не хотел идти, но потом любопытство взяло верх, даже подговорил Харьковенко, больше никто не согласился.
Председательствовал Николай Васильевич Цай, Анатолий Иванов председатель профкома был в качестве почетного гостя. Всё время думалось, что они прорвались к власти, и, если дело пойдет успешно, они наживут хороший капитал и вырвутся из рабочей среды, станут руководителями, лидерами рабочего движения. Нехорошо так думать, но так думалось, потому что ни у кого нет веры. Цай держался уверенно, хотя не блистал красноречием. Я спросил:
— Где искать людей на конференцию, если их нет, так как нет инициативных людей, даже сюда никто не захотел прийти.
Цай начал рассказывать:
— Я простой человек, приехал из деревни, где был бригадиром, и когда уезжал, не хотели отпускать, мол, где мы найдем такого хорошего бригадира? А рядом работал парень, который ничем не интересовался, был работящим, и ни на что не претендовал. Но поставили его, и он прекрасно справляется. Так и вам надо смело назначать людей.
— Это не ответ, — громко сказал я.
— Выдвигайте себя.
— А мне говорят: где гарантии, что и ты не продашься?
— Да, такая опасность есть, — согласился он.
Всего пришло 32 человека, половину из них назначили в состав первичного комитета профкома, и я согласился, а через день подумал, что это дохлый номер — рабочие пока не видят необходимости в создании такого профсоюза, ничего не получится, и решил больше не ходить.
На восьмое декабря специально взял отгул, чтобы успеть перепечатать "Ловушку" и отнести вечером в лито на улицу Юбилейная на первом этаже 12-этажки, где мы сейчас собираемся. В другие вечера сюда приходят ветераны. Фонфора просил принести рождественский рассказ. Сомневаюсь, что кто-то сможет написать, у меня получился случайно, неожиданно.
Пришел немного раньше и Фонфора успел прочитать. Рассказ ему понравился, и он попросил прочитать, я согласился, так как давно не читал, и ожидал, что рассказ может понравиться. Немного волновался и от этого частил, но читал выразительно, отчего рассказ выиграл, и почти всем понравился. Этим почти был Алексей Алексеев. Я ожидал от него гадости. Он и сказал:
— Я бы не стал читать такой рассказ. Это даже не чернуха, а серо. Такие рассказы можно писать тысячи.
Очень похоже на мою раннюю реплику, когда я сказал что такими стихами, как у него, можно заполнить семитомник, пиши, что взбредет в голову. То ли отомстил, то ли говорит, что думает. Мне очень хотелось сказать, что рассказ писал не для него, и что в его оценке не нуждаюсь, но сдержался, даже при оценке его новых стихов входящих в цикл, где он намеренно избегает предлогов "к-в-с", это трудно, но дисциплинирует и требует особых выразительных средств. Говорил он напыщенным, утомленным тоном, через губу.
Конечно, у него талант, но, я считаю, что точка приложения таланта ошибочна, что его и погубит, то есть он не состоится как большой поэт, разве что, областного масштаба. Впрочем, жизнь покажет, насколько я прав. Но насчет Виктора Толстова я оказываюсь прав, он не прогрессирует, некультурность его подводит.
Слова Алексея запали занозой, то и дело вспоминал и переживал их. Он не пытался задуматься, что каждое произведение имеет свой адрес, и в данном случае мой рассказ пришелся не по адресу, он был вынужден выслушивать то, что ему не по духу и совершенно не нужно. Поэтому, когда Фонфора заставил его выступить, он и сказал то, что думал, ему плевать, какое впечатление произведут его слова, пусть не лезет в чистое искусство со свиным рылом. Юношеская жестокость.
Ученые говорят, что агрессивность зависит от определенного состава крови, мол, радиоактивное облако, после испытания атомной бомбы, прошло над Татарией, отчего сейчас там молодежь такая жестокая, всё время дерется. Ищут причину там, где ее нет. Всё проще: вожакам выгодно такое состояние, когда подчиненные пацаны приносят им дань, и не могут объединиться против них же, потому что разобщены на противоборствующие кланы. Пацаны этого сообразить не могут. Поймут, когда вырастут. А взрослым сейчас не до них, заняты своими делами.
Гришмановский каждый раз приходит со своей пассией, по-девичьи миловидна, но не более, ярко накрашенные губы. Молчит, не вмешивается но улыбается или тихо смеется, когда смешно. Я от него ожидал негативной оценки, но ему рассказ понравился, даже зачитывал цитаты. Передразнил Рашевскую, которая скажет про рассказ:
— Нас не поймут.
Шизик, здороваясь, протянул ладонь со скрюченными пальцами. Я было, чуть обиделся такой манере — его ногти неприятно вонзились в мою ладонь, но потом, во время перекура, когда он пытался продемонстрировать свою удаль, подбрасывал спичечный коробок и не поймал, я понял, что он плохо координирует свои движения, видимо, болезнь прогрессирует.
Он почти ни с кем не разговаривает, и с ним тоже, понимают, что человек болен. Угрюм, ни на кого не смотрит, только в свою тетрадь, где что-то черкает, исправляет, может быть, делает видимость, чтобы ни на кого не смотреть. Когда Фонфора спросил его мнение о моем рассказе, он сразу и грубовато сказал пассии, сидевшей напротив него:
— Не смотри мне в глаза, я не люблю этого.
Гришмановский сильно покраснел и засмеялся:
— Я тоже смотрю.
Говорил он долго и нудно, словно ученик, вызванный к доске, и плохо знающий урок, вымучивал, подыскивал слова.
— Автор заметно прогрессирует. Чувствуется заимствования у Гиляровского, Достоевского, у которого такие герои, как Соня Мармеладова, которая пытается...
— Ближе к теме, — несколько раз просил Фонфора.
Но он продолжал до фразы:
— И никто не знает, что можно ожидать в будущем от автора.
— Да ничего хорошего, — тут же подал я реплику, которая сама просилась. Гиляровского я даже и не пытался читать.
Меня удивляет Фонфора, как он до сих пор не поймет, что нельзя заставлять всех выступать подряд, а тем более такого больного, как этот?
После перерыва он надел старое пальто с вязанным воротником, какие были в моде во времена моей молодости, то есть 25 лет назад, рукав небрежно зашит черными нитками, и ушел. Жалко его, но неприятен его бзик, что он считает себя творчески состоятельным.
Рассадин не пропускает ни одного занятия. Назвал меня лириком, а рассказ чернухой, что, мол, сейчас модно. Говорил долго и нудно, совершенно не заботясь, что кому-то его рассуждения неинтересны. Закончив, то и дело возвращался и перебивал других, продолжая дополнять свою мысль.
Брусникин посоветовал дописать другой конец, который ему больше нравился.
— Но это будет ваш рассказ, а не мой.
Фонфора взял два экземпляра для "Благовеста", в рубрику рождественского рассказа. Я очень сомневаюсь, что его напечатают, но другого выхода у меня нет. Такие рассказы не нравятся редакторам.
В конце вечера Фонфора принялся читать Кабакова "Невозвращенец", которого я давно прочитал, и я ушел, ни с кем не прощаясь, было уже восемь вечера, сколько можно сидеть? Теперь снова свободен, и надо ждать, когда придет идея нового рассказа. Когда это будет и от чего это зависит?
10 декабря среди ночи, какое-то время не удавалось заснуть, и начал думать над забавным сюжетом, придумывать реплики, получалось забавно, новый рассказ, боялся, что утром забуду про него. Но вспомнил и сразу же весь записал — "Дива".
Почему-то президент снял Бакатина, назначив Пуго, никто не понимает смысл такого перемещения. Горбачев сказал:
— Не ищите потаенный смысл, его нет.
Но все понимают, что это не так, положение в стране серьёзное, преступность растет, а министра снимают. Президент даже не поехал получать нобелевскую премию, которую должны сегодня вручать в день рождения Нобеля, послал вместо себя какого-то невзрачного старикана. Многие воспринимают такой поступок, как не этичный, уж на один день мог бы поехать, ничего бы с его властью не случилось.
На церемонии должен был присутствовать король Норвегии, но он сказался больным. Да и то, слишком много чести королю присутствовать на церемонии вручения премии какому-то постороннему лицу. Неприглядная история.
Газеты полны репортажами о бескорыстной помощи иностранцев голодающим россиянам, что дарители вынуждены сами сопровождать подарки, так как они непостижимым образом уходят в теневую экономику, то есть мафию.
А наше КГБ беспомощно разводит руками, оно может бороться лишь с безоружной интеллигенцией и запуганными рабочими. По-прежнему хаос на ж. дорогах, грузы месяцами не разгружаются, а Конарева не трогают. Кого-то такое положение устраивает. Усиливается критика Попова и Собчака. Подстрелили теледиктора Невзорова: кто-то позвонил и сказал, что на таком-то месте его ждет сенсация. Он поехал и нарвался на засаду. Отомстили за его смелые репортажи.
ВНП на следующий год уменьшится, расходы на оборону увеличатся. В стране творится непонятное, словно всё производимое, тут же уничтожается. Куда подевался тот товар, который годами лежал, не распродавался, про который писали, что его никто не хочет брать из-за устаревшего фасона или плохого качества, даже такого товара нет. Идиотизм и абсурд продолжается. Они надеются выиграть после повышения цен.
15 декабря. Вдруг понял, почему у меня и у других граждан пессимизм от действий властей. В газетах и всюду, где только можно, нам сообщают о преступлениях, о саботаже, но очень редко о заслуженном наказании. И создается такое впечатление, что мафия вконец распоясалась, а власти вынуждены растерянно наблюдать за творящимся беззаконием, когда даже пойманных преступников суды оправдывают и отпускают, мол, сейчас гуманизм в моде, вот и получайте то, что хотели. Отсюда и ропот депутатов, о параличе власти, что тоже верно. Страна катится к закономерному краху. Нас может спасти не реставрация чего-либо, а полнейшее обновление, приход новых людей, не запятнанных какой-либо партийностью, но, похоже, таких людей у нас нет.
Люди готовы раскупать всё, что предлагают, даже дорогостоящую китайскую радиоаппаратуру. Словно, решили надышаться перед смертью, успеть купить перед повышением цен, а потом пусть всё лежит на прилавках — это их не будет волновать. Многие говорят об идиотизме и абсурде нашей системы, но никто в полный голос не говорит, что ее надо сломать, лишь предлагают косметические меры в виде поправок к статьям. Почти все говорят, что наше положение ухудшится, потому что понимают, с таким руководством только так и может быть, не иначе.
Вечером в лито прочитал рассказ "Дива", большинству рассказ понравился, но не Виктору Толстову, который сказал:
— Все неправда, и где автор видел такого, который отдал бы свои туфли?
Олег-поэт принялся задавать вопросы:
— Как вы относитесь к проституткам? Не вы ли их делаете такими? И, если это произошло с автором…
Я попытался объяснить, это мое творческое право выдумывать всё, что хочу, но метал только бисер. И Кудряшов начал говорить заумное, как всегда:
— Рассказ не следует правде, где автор увидел свободные места в кафе?
Я не стал с ним спорить, понял, что зря читаю свои рассказы, мне это абсолютно ничего не дает, ничего полезного для меня они не могут сказать, потому что сами творчески несостоятельны, и не умны.
С испорченным настроением вернулся домой.
В это же время ТСН показывала уникальные кадры, как Лонго поднимал мертвеца. До этого я недавно прочитал в газете и не поверил, слишком невероятно. С какой стати мертвец начнет подниматься и ходить, зачем ему это нужно? А Лонго зачем это нужно?
Но вот по телевидению кадры: в узком коридоре на больничной тележке лежит мертвец, лысой головой к зрителям, а от каталки к камере стоят врачи-любопытные. Что, другого, более просторного места не нашли, как этот коридор? Мертвец, несомненно, мертв, живой так не может лежать.
Лонго делает пассы с большой амплитудой, словно вытягивает мертвеца за какие-то нити. И вот правая рука мертвяка поднялась вверх, через какое-то время и левая, но не так сильно как правая, а потом и голова с плечами стали подниматься. Живой не в состоянии так долго продержаться в таком положении, а мертвец всё больше медленно поднимается.
Жутковатые кадры. Неужели это правда? А Лонго всё старается, и видишь, как ему тяжело поднимать такую громадину, и вот он устает и опускает руки. И мертвец падает на каталку, принимая прежнее положение, то есть руки ложатся на грудь, как и лежали да этого. Если это не тв трюк, то это чертовщина какая-то, и смысла в этом нет никакого.
Зачем и кому это нужно, поднимать мертвецов? Если в твоих руках есть какая-то невероятная сила, не лучше ли ее обратить на живых, дать им здоровье, а не заниматься бесполезной работой? Даже не знаю, как это воспринимать?
Позже, через месяц в какой-то газете напечатают, что это был мошеннический трюк. А сколько телезрителей не прочитало этой заметки в газете и уверены, что Лонго поднимал мертвеца?
Мне не нравится, что церковь начинает восстанавливать свои утраченные позиции. Возвращается 700 церквей. Конечно, лучше пусть молодежь идет в церковь, чем с кистенем на большую дорогу, может быть, кого-то она и спасет, но и вреда нанесет довольно, стольким затуманит мозги. Да впрочем, это уже не моя забота. Я всё прихожу к мнению, что если и проживу, то не более 20 лет, а это столь мизерный срок, что и волноваться о пустяках не стоит, всё равно, я не в состоянии ничего изменить, нет пророка в своем отечестве, а печатать меня никто не хочет. У меня нет выхода к людям.
19 декабря. Рассказал Скрипкину слова Клямкина, который предрек 100% ухудшение положения, то есть появление настоящего кризиса. Я понимаю кризис — это когда голод, гражданская война.
— Так оно и будет. Коммунисты сейчас единственная сила, у которых власть, и так просто они ее не отдадут, так что ты поступил честно и благородно, но недальновидно, — сказал я, намекая на его выход.
По сути, я его подкалывал.
— Не предусмотрел? — озабоченно спросил он и ушел. Наверняка подумал, что не надо было спешить с выходом.
Вчера мы с ним рассуждали о критике Сажи Умалатовой, которая первой выступила на съезде, и сразу же с критикой президента, потребовав его отставки и 460 делегатов были с ней согласны, но полторы сотни против. Скрипкин выдвинул версию:
— Она выступила с согласия Горбачева, слишком это срепетировано, сразу все выпустили лишний пар и грудью стали на защиту президента.
Эта гипотеза показалась соблазнительной, и на несколько минут я в нее поверил, вернее, допустил, что такой ход мог иметь место. Это означало, что президент всё же взял в свою команду психолога, который и посоветовал провернуть столь гениальный ход. Сам он до такого бы не додумался и поостерегся бы вызвать огонь на себя. Скорей всего, это получилось само собой, и, пожалуй, на руку президенту.
На заводе сейчас выдают по пять килограммов сахара, и к набору — водку, херес, шампанское. Мы выкупили только один набор.
20 декабря. Депутат П. выступил по Ленинградскому телевидению и заявил, что Умалатова выступила с подачи Лукьянова, а Невзоров совершил самострел. Вероятно, чтобы привлечь внимание общественности к своей личности. С гневной отповедью выступила Умалатова:
— Что за рабская психология думать, что у женщины нет собственного мнения, и кто-то может ей подсказать тему для выступления?! Я сказала то, что думаю.
В этот же день выступил Шеварднадзе, сказал:
— Я подвергаюсь критике со стороны полковников. Я никогда не готовил войну в Персидском заливе. Предупреждаю о приближающейся диктатуре, которая может захватить власть, поэтому подаю в отставку.
Его заявление вызвало широчайшие отклики в разных странах. Уж коли министр ин. дел заявляет такое, то значит, он знает, что говорит, его информированность намного выше простых смертных.
Рой Медведев почему-то все ещё депутат и он сказал:
"...Эд. Амвросиевич необычайно опытный дипломат. А нужно иметь в виду, что за тысячелетия дипломатии никогда не надо верить всему тому, что говорит дипломат... Сопричина отставки Э. А. лежит в том назревающем конфликте, который сейчас зреет между центром и Грузией. Грузия заявила о том, что не подпишет Союзный договор. Президент Грузии объявил, что все истинные грузины должны вернуться в Грузию, чтобы служить своей нации. И Шеварднадзе проявил слабость, ушел из этой команды”.
Горбачев заявил, что выступление Шеварднадзе было для него неожиданным, тем более он собирался предложить для него пост вице-президента.
На следующий день предали, что Горбачев и Шеварднадзе проговорили два часа, но о чем никто не знает. Похоже, отставку не приняли.
В умах разброд. Мало кто знает, как нужно относиться к конфликту в Персидском заливе. Да, Саддам агрессор, но в то же время его понять можно, Кувейт раньше был Иракской территорией до 46 года. Восстанавливает справедливость. Что же, получается, оправдывать диктатора, который вверг свой народ в непрерывное состояние войны? Может, правы американцы, выступающие против диктатора и агрессии? Тогда и мы должны действовать с ними заодно, если хотим быть людьми.
Любой диктатор должен знать, что придет время и с ним будет покончено. Прав Кугультинов, когда упрекал американцев, что они не вмешивались в дела России достаточно мощно. На Земле нужно создать такой союз, чтобы любой диктатор тридцать раз задумался, прежде чем насиловать свой народ или творить агрессию.
Я в эти дни был против нашего вмешательства в дела персидские, хватит с нас Афганистана, но выступление Шеварднадзе заставило задуматься. Он прав, с диктатурой надо бороться. Но кто сказал, что диктатура Горбачева лучше другой, тем более Горбачев уже доказал несостоятельность, некомпетентность?
23 декабря Горбачев заявил о президентском правлении в Молдове. Умно с нее начать, резонанс будет намного меньше, чем начинать с Прибалтики. Но тогда на демократии и ее ростках можно поставить крест, это начало диктатуры. Власть не хочет распада империи и готова новыми потоками крови. По-моему, человеку все равно где жить, в империи или в маленьком государстве, прежде всего ему должно быть хорошо жить.
Можно сидеть в концлагере империи, а можно быть свободным человеком малюсенького государства. Много ли гордости за свою Родину у зека? А у нас весь народ превратили в надсмотрщиков и заключенных, свободных очень мало, поэтому так много желающих уехать, понимают, что ничего хорошего ждать не приходится. Ежегодно в нашей стране 60 тысяч самоубийц.
В бригаде Кузьменко кто-то намеренно поднял склиз со второго Марпосса, по которому скользят диски на роликовый транспортер к сборщикам, маленькая диверсия, чтобы насолить нам. Вернее, все равно, кому. Порода мелких пакостников неистребима, им доставляет удовольствие знать, что кому-то доставили неприятность, и тот сейчас ругается и злиться.
Рядом стоял Пихтовников и молча слушал, как я негодую, ругаю пакостников.
Это уже потом я узнаю, что он и является причиной сделанной пакости. Но для чего ему это нужно, я так и не узнаю, можно лишь догадываться.
Платон считал, что человека лучше питать полезными вымыслами, чем бесполезными, или даже вредными, так как ум легко поддается внушению. Для пользы людей часто бывает необходимо их обманывать.
Вот как. И такое состояние продолжается тысячи лет, власти считают, что они вправе обманывать народ, который сам не знает, чего он хочет, а власти действуют на благо народа и своего.
Молитвы нужны не Богу, а самому человеку. Произносимые слова гипнотизируют самого человека, и он начинает верить в них, испытывая после внушения облегчение — сам себе Кашпировский.
Властям нужен Кашпировский, НЛО и прочая чертовщина, лишь бы народ поменьше занимался политикой.
Не хочется верить, что нас ожидает гражданская война, лишения не для нас, мы обленились, изнежились, на подвиги способны редкие из нас.
25 декабря. Передо мной огромная площадка, на которой строят многоэтажные дома, вокруг голо, ни деревца. Вдали высятся вертикальные скалы бордового цвета, высотой в триста метров, и мы между этими скалами. В стороне уже построенный город, здания постаревшие, невзрачные. Угловое здание своей формой утеса напоминает что-то из детства, и я начинаю припоминать, да, я здесь когда-то был, и весь этот городской пейзаж незнакомого мне города очень смутно припоминается. За переездом спрашиваю стрелочника название города. Он говорит что-то вроде — Ням-ним.
И я восторженно рассказываю, что в 46-м году, когда мне было три года, я был здесь с матерью. Тогда этот город только начинал строиться, и эти здания были новыми, и я проходил в ту сторону, но не могу припомнить, что и как, всё очень смутно. И снова вижу эти чудовищные скалы, взметнувшиеся над городом, словно произошел разлом плиты по вертикали и один слой опустился относительно другого. Возвращаюсь назад, но на путях уже стоит состав, наполненный людьми, перебираюсь на другую сторону.
Странное ощущение вспоминать то, чего никогда не было, словно я другой. И это понять можно. Вчера думал об этом, что буддисты неправы — человек не проходит превращения реинкарнации, его сущность не возвращается, иначе я бы знал об этом, прошлая память как-то бы прорывалась бы в моё со знание, напоминала бы мне о себе. Но этого нет, не только у меня, но и у других.
Природе нет необходимости сохранять одну индивидуальность, даже очень благочинную, это все придумки человека перед страхом вечного забвения, он, мы не в состоянии представить, что нас не будет навсегда. А это так. Мало кто из нас об этом задумывается, иначе бы мы перестали убивать человека, который индивидуален и никогда больше не повторится.
Невозможно представить, сколько убито гениев, сколько их загублено неправильным воспитанием и невыносимой окружающей средой, обществом, которому гении не нужны, слишком с ними хлопотно. Каждый из нас выбирает спокойную и сытую жизнь, а не нищенскую, полную риска.
В первом номере "Независимой газеты" сообщение: "Олег Калугин уехал в Америку и вернулся". Его пригласили комментировать фильм Говорухина "Так жить нельзя". Он удивлен доброжелательством американцев, которые больше нас заинтересованы в перестройке, а Буш советовался с ЦРУ перед тем как оказать материальную помощь. ЦРУ заинтересовано в стабилизации положения Союза и будет засылать своих агентов именно с этой целью.
В каждой шутке есть доля правды.
Надо посоветовать нашим властям, привлечь ЦРУ для борьбы с нашей мафией. Уж их-то мафия не сможет подкупить. Зато Крючков распинается и пугает американским империализмом, который спит и видит расчлененной Союз, ратует за возвращение прежних связей, и все понимают, что для него Брежнев самый идеальный правитель, как и для Язова.
Фонфора женился, поэтому одну субботу пришлось пропустить, а в другую работали за 31-е декабря.
Предновогодние дни теплые, около нуля, сыплет редкий снежок. В последнем "Взгляде" хотели взять интервью о команде Шеварднадзе, но председатель Кравченко не разрешил, мол, не следует привлекать лишнее внимание. Кравченко пришлось оправдываться, чтобы не потерять лицо. Неубедительно.
Все говорят и убеждены, что новый год будет намного тяжелее, и боятся гражданской войны. Коммунисты никогда не жалели свой народ, ради того, чтобы удержаться у власти, они готовы и способны на любую подлость. Именно они сейчас вызвали всеобщий дефицит и саботируют нормальную работу. Чем хуже, для них лучше, чтобы народ убедился, что без коммунистов порядок не возможен.
В некоторых районах уже раздаются голоса, что согласны на любую власть, лишь бы их нормально кормили — голоса рабов. Ужасно неприятно сознавать, что мы так убоги и подлы. Даже друг другу не доверяем. Я не стал больше ходит в независимый профсоюз, потому что не нравятся люди, которые хотят устроиться за счет других. Самые энергичные прорываются наверх, но это не значит, что они и самые честные, скорее, наоборот.
У честных людей — не хватает напористости. Иногда думаю, может быть, Горбачев и прав, нельзя быстро ломать систему, а он как раз и является прекрасным тормозом. Общество должно созреть для преобразований. Что и происходит. Тогда Горбачев идет на уступки обществу. Что вызывает недовольство, но зато сильных потрясений не происходит. Надо честно признать, мы пока не готовы жить по капиталистическим принципам, этому надо учиться.
Продолжение следует http://proza.ru/2012/08/09/339