«Убегающая от себя самой и широкими кругами себя догоняющая; душа, самая мудрая, которую тихонько приглашает к себе безумие». (Фридрих Ницше. Возможно о себе самом)
Дело в том, что мне доподлинно известно, как Гарик сошел с ума.
Это случилось весной, (или осенью), когда листвы на деревьях еще, (или уже), не было, а дни были уже, (или еще), по-летнему теплые и солнечные. Вся прогрессивная часть человечества всегда ценила это время года. Та часть вида Homo Sapiens, к которой принадлежал Гарик и его друзья, также не была равнодушна к этому сезону и перманентно кучковалась у подъездов их родной девятиэтажки. Кучковалась, вела разговоры за жизнь, потребляла алкоголь, травку и самок. Впрочем, поправлюсь: самок потребляли не прямиком у подъездов, а отводили их в глухой, заросший парк неподалеку.
В тот день, почти уже ставший вечером, все было как обычно. Гарик, Копченый, Паша Гормон, Витя Перегар и Марина Шваль сидели на лавочке, пускали по кругу полуторку пива, курили и плевали на асфальт. Все это перемежалось ленивыми разговорами о пацанах из соседнего района, о палевой самогонке у бабы Вали, о вчерашней драке на дискотеке и об окончании условного срока у Копченого. Помимо этого Паша Гормон пытался манипулировать инстинктом продолжения рода у Марины Шваль, но как всегда безрезультатно. Дело в том, что она, в одночасье потеряв свою девственность в нежных шестнадцать лет, в каком-то подвале и пьяных объятиях бесперспективного каблушника, стала отдаваться налево и направо, вне зависимости от возраста, состояния и социального положения своих ухажеров. И теперь, к восемнадцати годам, список ее амурных побед был вдвое больше, чем у Гарика, Копченого, Вити Перегара и Паши Гормона вместе взятых. Любой мало-мальски уважающий себя пацан их района и двух соседних, просто обязан был пройти через липкие объятия Марины.
С гормоном была абсолютно иная, диаметрально противоположная ситуация: ему не давал никто и никогда. Он не понимал почему. Ну и что, что он толстый, небритый, вечно потный и вонючий, а также обладатель самых скверных манер в их районе… И не таким дают. Видимо, было в нем нечто такое, что напрочь отпугивало любое женского пола.
У Вити Перегара и Копченого была своя тема, она заключалась в том, что с последнего сняли наконец условный срок, доселе висевший над Копченым дамокловым мечом. Оба они сходились на том, что это положительное явление, поскольку оно сильно укрепило авторитет Копченого среди конкретных пацанов их района. И их совершенно не волновало мнение участкового, свято верившего, что через год-другой его условный срок обязательно превратится в безусловный.
Гарик не принимал участия в разговорах своих друзей. Он был полностью поглощен своими мыслями и лишь изредка прислушивался к ленивой пикировке Гормона и Марины Шваль, да без особого интереса поглядывал по сторонам. Он то первым и заметил таинственного незнакомца, направлявшегося в их сторону. О том, что он незнакомец, они догадались только лишь на следующий день, обсуждая и размышляя о событиях дня предыдущего. Но в тот момент, когда человек подошел к ним, веско сказал «здорово, пацаны», пожал им руки и ущипнул Марину Шваль за рыхлую ляжку, все решили, что он знаком с кем-то из них.
Незнакомец уселся с ногами на лавку, прикурил сигарету и внимательно оглядел обстановку.
- Что, по пиву прикалываетесь?- спросил он.- Это же фуфло.
- А чё,- с вызовом выдал скорый на расправу Копченый.- Хочешь предложить чё получше?
- Почему бы и нет?- незнакомец был невозмутим.- Слыхал про такую штуку, как reoxidy?
Копченый слышал об этом впервые, но он не любил чувствовать себя распоследним фраером:
- Чё-то, где-то… Есть маза предложить?
Незнакомец улыбнулся. Щелчком отправив недокуренную сигарету в кусты, он сунул руку в карман и извлек оттуда шесть капсул, похожих на крупные горошины серого цвета. Одну он тут же снарядил в ротовую полость и снова улыбнулся.
- Уже год как по reoxidy убиваюсь,- сообщил он.- Угощайтесь, не очкуйте… Передозов нет, да и привыкания никакого.
- А кто очкует?- Копченый равнодушно заклешнил одну капсулу и тотчас же вкинул.- Приход нормальный хоть?
- Адский,- незнакомец снова улыбнулся, но уже как-то нехорошо. Впрочем, на это никто не обратил внимания. Витя Перегар заглотил горошину вторым, поскольку всегда делал то же самое, что и Копченый. Марина Шваль была следующей,- ей вообще было плевать, когда и с чем экспериментировать. Потом дознулся Паша Гормон, отчасти оттого, что не хотел никому уступать, а отчасти с горя, так как у него в очередной раз ничего не вышло с Мариной. Гарик был последним. Задумчиво покатав в пальцах серую капсулу, он накинул ее на язык и раздавил зубами. Мгновение спустя в его мозгу произошел взрыв, значительно сместивший акценты в процессе постижения мира. Гарик обвел глазами до боли знакомый, но в то же время непостижимо иной двор. Reoxidy изменило его восприятие, раскрасив цвета в другие, непривычные тона и оттенки, смягчив грубое и приглушив то, что было слишком резким. Волна расслабления прошла по его телу, омолодив каждую клеточку его организма, изношенного спиртным, никотином, плохой экологией и двумя сотрясениями мозга.
- Ништяк,- прокомментировал размороженный отмороженный Копченый.- Где брал?
- В Инферно,- отозвался незнакомец. Копченый понятливо кивнул, поскольку посчитал, будто речь идет об известном ему ночном клубе.
- А почем?
- По блату,- криво усмехнулся незнакомец.- А так цена вполне стабильна6 одна ампула – одно у.е. Как говорил старина Фауст, «прекрасное мгновение стоит души».
Копченый совсем расслабился,- надо же, его собеседник, похоже, на короткой ноге с авторитетом из соседнего района, известным по прозвищу Фауст. По всей видимости, конкретный пацан.
- Ну ладно, пацаны,- незнакомец поднялся на ноги.- Мне, собственно, пора. К сожалению, дела не ждут.
- Ладно, счастливо,- уже уважительно произнес Копченый.- Свидимся как-нибудь.
- О, не сомневаюсь. Встретимся в Инферно. Думаю, рано или поздно, там окажется каждый из вас.
Распрощавшись со всеми, незнакомец удалился.
- Реальный пацан,- кивнул ему вслед Копченый.- Я в людях шарю. И дозу ништяковую подогнал. Просто улет…
- Ага,- поддержал его Витя Перегар.- Я чувствую себя на октаву выше.
Все удивленно воззрились на Витю, но никто ничего не сказал. Только Марина заметила невпопад:
- И все равно, есть в нем какая-то неправильность.
- Эй, завали ебло,- оскорбился за незнакомца Копченый.- Кто ты такая, чтобы пацанов судить?
- Ладно, хорош бузить,- тормознул своего кореша Гормон.- Не ломай кайфы… Твоя резкость просто слух режет.
На этот раз все прихуели над Пашей. Но снова никто ничего не сказал.
- Нет,- без всякой связи с происходящим задвинул Копченый,- эта штука реально гармонизирует внутренние ментальные процессы.
Четыре пары пораженных глаз оказались устремлены на говорившего. После этого уже никто из них не стал скрывать происходящее.
- Вот я и говорю,- поддержал товарища Перегар,- reoxidy балансирует тонкие энергии и уравновешивает микро и макрокосмы.
- Далеко же завела тебя экстраполяция,- покачала головой Марина.- Я уже давно замечаю, что твоя жизненная позиция идет вразрез со здравым смыслом и банальными механизмами кармы.
- Ладно тебе,- вступился за Витю Гормон.- Просто в нашем мире правит мажоритарная система перманентного покровительства и латентного вассалитета. И не вина индивидуума, что он не вписался в данную схему.
- Что ты несешь!- накинулся на Гормона Копченый.- Ты, видимо, конченный дурак, если всерьез воспринимаешь окружающие нас вещи и явления! Все, под чем ты воспринимаешь этот расхожий тезис «мир», всего лишь оттенки мыслей безумного солипсиста, которого мы считаем богом.
- Солипсизм,- насмешливо бросил Гормон,- всего лишь мелкобуржуазная теорийка, причем легко опровергаемая…
- Каким же, простите, образом?- вскинулся Копченый.
- Да хотя бы тем же стремлением к Абсолюту. Как, по-твоему, это объяснить в условиях всеобщего солипсизма?
- Мы лишь персонажи чьих-то снов и желаем проснуться, но не имеем возможности для этого,- объявил Копченый.- Мы лишь отголоски мыслей неведомого солипсиста, а он сам и есть тот недостижимый Абсолют.
- Мне видится, что корень проблемы в ином,- заговорил молчавший до сих пор Гарик.- Я думаю, любой из вас понимает, что время закольцовано. Что до начала начал был конец конца. И любое мгновение влечет за собой все предыдущие, а значит и само себя…
- Ну и как это соотносится с предметом нашего разговора?- недовольно спросила Марина.
- А так,- разошелся Гарик.- Суть вопроса в том, что наш мир – всего лишь проекция сна солипсиста, увиденного им лишь один раз. Он, быть может, даже не вспомнит наутро свой сон. А следующая его ночь породит иные миры, те, куда нам уже не будет дороги.
- Пойду я, пожалуй, домой,- услышал Гарик чей-то голос, но не стал отвлекаться от разговора.
- Но и это еще не все,- продолжил с жаром он.- Мы, персонажи его сновидений, тоже видим сны. И кто поручится за то, что они не обретают где-нибудь форму и не проецируются на пустоту? И что снящийся нам тоже видит сны и тем самым плодит иные, недоступные нам вселенные. И в итоге, снящемуся нам может присниться тот самый солипсист, которому снимся мы. То есть,- все закольцовано и мы косвенно творим сами себя… Творим через астральных посредников.
- Бред,- не выдержал Копченый.- Ты не оставляешь за нами возможности манипулировать пространственно-временным континуумом, кроме как сквозь призму приглушенного подсознания?
- Но послушай, ведь именно подсознание и есть наше истинное, ничуть не лживое «Я». Фундамент и основа сами по себе,- в Гарике проснулся истинный оратор.- Сознание слишком часто скрывает себя под масками. Все эти «Я-для-других». Кто поручится, что не существует и самой лживой маски: «Я-для-самого-себя»? Быть может то, что мы принимаем за разум, на самом деле является экзотическим и хитрым природный инстинктом? Каждый муравей в своем муравейнике мнит, что он разумен. Но так ли это? Да, ему подвластны общение, архитектура, животноводство, растениеводство… Даже такие чисто человеческие черты, как патриотизм, рабовладение, захватнические войны, национальная нетерпимость и геноцид. Так чем же мы отличаемся друг от друга,- человек и муравей?
- Отличаемся,- буркнул Гормон. И, почувствовав на себе взгляд Гарика, пояснил,- отличаемся наличием морали.
- Брось,- поморщился Гарик.- Что такое мораль? Вкратце говоря, это свод самозаблуждений, заставляющий человека стараться быть лучше, чем он есть на самом деле. А ведь мораль есть продукт человеческой греховности. Не той примитивно поданной христианской греховности, что проистекает из-за того, что Адам и Ева съели у бога банан, и он на них обиделся так, что до сих пор отойти не может. Дело в той греховности, чьим антонимом будет не «святость», а «невинность». Человек грязен и груб, он злой, жадный, голодный, завистливый, похотливый… Отвратительный. Злая и обидная карикатура на бога, сделанная дьяволом. Человек осознает это и хочет быть чище и выше, чем он есть. Для этого и служит мораль. А сама мораль изменчива, как мода. Общечеловеческой морали не было никогда, за исключением нынешнего века глобализации. Мораль изменялась под воздействием времени и пространства. Конечно, общие черты присутствовали всегда, но это лишь азы, необходимые для того, чтобы оставаться стадным животным.
…А дело было так…
Мать Гарика вернулась с работы и, переодеваясь в прихожей, услышала в глубине квартиры невнятное бормотание. Затем она узрела сына, который с отсутствующим взором метался из комнаты в комнату и говорил чудовищные вещи:
- Мы творим сами себя, через астральных посредников… Ведь именно подсознание и есть наше истинное «Я»… Мораль – это свод самозаблуждения, заставляющий человека стараться быть лучше, чем он есть на самом деле… Не «по образу божьему»… Человек – это злая и обидная карикатура на бога, сделанная дьяволом… Азы, нужные для того, чтобы и дальше оставаться в человеческом стаде… Параноидальность устоявшихся мнений необходима для дальнейшей эволюции, поскольку иного пути мы не знаем…
- Сынок, что с тобой?- испуганно спросила мать Гарика, сползая по стене на пол. Но тот продолжал возводить запутанные теории, ни на что не обращая внимания. И мать поняла, что ее сын сошел с ума. Она всхлипнула, утерла выступившие слезы, поднялась на ноги и пошла к соседям вызывать скорую.
…Ретроспектива…
- Вне всяких сомнений,- продолжал разглагольствовать Гарик,- нынешняя абсурдность бытия есть явление неоспоримое. НО, следует заметить, что параноидальность устоявшихся мнений необходима для нашей дальнейшей эволюции, поскольку иного пути мы не знаем…
- Скорая к кому то приехала,- сообщила Марина, косясь на остановившуюся напротив лавочки машину с красным крестом. Из машины выскочили два дюжих санитара в белом и с носилками в руках. Протопав мимо их компании, они скрылись в подъезде.
- К бабе Вале, наверное,- предположил Перегар.- Она постойняк болеет. По-ходу, кони двинула.
- А припускает,- подвел итог своим ощущениям Копченый.- Недолгая штука reoxidy.
- Да не,- поглядел на часы Гормон.- Три часа как ***м сдуло. Нормально поотвисали…
Гарика же и не думало отпускать. Мало того, он даже не хотел, чтобы и других отпускало, желая довести разговор до логического финала. И, дождавшись паузы в процессе обмена фразами, он продолжил:
- Дело в том, что человеческая цивилизация в целом прогрессирует, а отдельный ее представитель деградирует. Мы вышли в космос, но забыли таблицу умножения. Мы изобрели интернет, но перестали читать…
- Завязывай, Гарик,- сказал Перегар.- Не по-приколу давно…
- Равнобедренный треугольник наталкивает нас на мысли о женщине,- ни на что не обращая внимания продолжал вдохновенно вещать Гарик.- Число пи вызывает дефекативные ассоциации. Теорема Ферма порождает стойкое ощущение мозговой импотенции, а…
В этот момент из подъезда вышли два дюжих санитара, неся кого-то на носилках. Гарик на секунду замолк, вытянув шею и с любопытством пытаясь разглядеть лицо того, кого выносили.
Когда носилки поравнялись с Гариком, ему это удалось. Он вздрогнул, и земля ушла у него из под ног. Он словно бы заглянул в зеркало,- на носилках несли его! Гарик посмотрел в глаза Гарику, смотрящего на него.
И в этот момент – ЩЕЛК!- он сходит с ума…