Остаток зимы я провел в Столице – благо проживание в пансионе Ютера было мне вполне по карману, да и сам хозяин был мне симпатичен – мы частенько по вечерам играли с ним в шахматы или вели беседы за кубком вина. Можно сказать, что мы подружились. Все знают, что эльфы – лучшие лучники, но мало кому известно, что они далеко не последние мечники. Так что формы я не растерял – по уровню мастерства Ютер был равен мне, но сам стиль ведения боя отличался от моего коренным образом – я сначала узнал точную академичность Дзен Риэля, затем Йоген показал мне суровый солдатский бой – «лучший тот, кто выжил». Для Ютера же в первую очередь важна была красота и сам процесс. Казалось, что результат волнует его в последнюю очередь, но это впечатление было обманчиво. Мы частенько устраивали поединки на свежем воздухе, скорее напоминавшие диспуты на тему «чей же стиль лучше», где слова заменяли клинки. Вскоре наши поединки превратились в какое-то подобие представлений для других эльфов. Некоторые даже делали ставки. Это не могло не напомнить мне Арену. Вот только Арену без крови и смерти. Когда же я поделился этой мыслью с Ютером, то узнал, что почти всем эльфам претит всякое убийство: зверя или человека, совершенное без крайней на то необходимости.
Как мне не было хорошо в Столице, пришло время уезжать, чтобы уладить дела, связанные с поступлением в Университет Магии и с моим предстоящим отсутствием в замке во время учебы. Накануне моего отъезда у нас с Ютером состоялся серьезный разговор.
––Значит, завтра уезжаешь, – сказал Ютер.
––Уезжаю.
––Знаешь, я к тебе привязался, – произнес эльф, глядя на доску, на которой его слон и ладья взяли в плен моего короля. – Ну не смешно ли? За какие-то жалкие три месяца, я привязался к человеку, как к брату.
Я промолчал.
––Ты знаешь, чем эльфийские женщины отличаются от человеческих? – вдруг спросил он меня.
––Среди них нет некрасивых и вульгарных, – улыбнулся я.
––Да, это так. Но я имею в виду краеугольное различие.
––Тогда – нет.
––Эльфийка может понести всего четыре раза в жизни – раз в двести лет, то есть эльфийская женщина может иметь не больше четырех детей за всю жизнь. Человеческая – может рожать хоть каждый год. Так распорядилась природа – нас немного, но мы живем очень долго, вас много, но ваш век короток.
––По-моему, все справедливо, – осторожно сказал я.
––Вот только эта справедливость пришлась далеко не всем по вкусу, понимаешь меня?
––Не совсем.
––Все больше и больше эльфов женятся на человеческих женщинах – они хотят пять, шесть и более детей.
––Теперь понимаю. Не понимаю только одного – к чему весь этот разговор?
Эльф вздохнул.
––Я женат на человеческой женщине и у меня уже двое детей. И будут еще. Но одна мысль не дает мне покоя: как я буду жить после ее смерти? Я ведь люблю ее! Все эльфы женятся или выходят замуж только по любви. Брак по расчету свойственен лишь людям.
Удар был не в бровь, а в глаз, но я все-таки спросил:
––А как же династические браки? Или у эльфов отсутствует такое понятие?
––У нас правителя выбирают не по праву крови, а за опыт и заслуги. Так что дети не наследуют место родителя, следовательно, в династических браках нет нужды.
––А как же твои дети? Ты тоже их переживешь?
Ютер улыбнулся:
––Не забывай, теперь в их жилах течет не только человеческая, но так же и эльфийская кровь. Их век будет долгим.
Ютер довольно долго молчал и смотрел на шахматную доску. Наконец, он сказал:
––Я знаю, что моя мечта наивна, но никак не могу отказаться от нее. Я очень хочу, чтобы наши расы объединились в одну: не было бы больше ни «людей», ни «эльфов», а было нечто новое, что объединит в себе только лучшее, что есть и у нас, и у вас.
Я промолчал. Мечта была действительно прекрасна, но достижима ли? Далеко не все власть имущие согласятся покинуть насиженные места, чтобы уступить их более достойным, выбранным не по праву крови. Мои размышления прервал голос Ютера:
––Кэвин, позволь сделать тебе подарок.
––Какой подарок?
––Мы дарим его людям нечасто. Будь добр, закатай рукав, – попросил эльф.
Я закатал правый рукав. Ютер сделал тоже самое, достал кинжал и сделал по неглубокому надрезу на наших предплечьях, затем соединил раны, смешивая кровь:
––Отныне ты – Друг эльфов – это самый дорогой подарок, который эльф может сделать человеку. Теперь ни один эльф не причинит тебе вреда, всегда окажет тебе помощь. Если судьба забросит тебя в Древолесье, Древесные стражи не тронут тебя, а патрульные отведут тебя к местному Старейшине. Тот же примет тебя, как дорогого гостя, и ты сможешь жить в его общине сколько хочешь. Но этот подарок накладывает на тебя точно такие же обязательства – если к тебе обратится за помощью эльф, ты должен будешь сделать все, что в твоих силах, чтобы помочь ему – иначе, какой это друг? И еще – если ты причинишь умышленный вред эльфу, то лишишься этого дара. А теперь оставь меня одного.
Я обнял Ютера и вышел из его комнаты.
***
Путь домой ничем не отличился от пути в Столицу – с утра до вечера холодный тракт, пронизывающие до костей порывы ветра, встречи с патрулями – вопрос, ответ, кивок головой в знак того, что дорога чиста и снова безлюдный зимний тракт. Ночевали мы в тех же постоялых дворах, так что ничего нового для себя я не почерпнул.
Вернувшись, я первым делом написал отцу небольшое письмо, в котором вкратце изложил ему результаты моей поездки. В ответном письме отец выслал, как заведено у людей моего сословия, официальное письменное благословение на мое обучение. Я начал готовиться к предстоящей учебе – постигать основы магической хирунты по купленному в Институте Маги учебнику. Дело это оказалось непростым – магическая хирунта в отличие от хирунты простой, состоящей из двадцати восьми, насчитывает сто двенадцать основных и пятьдесят семь, так называемых, младших рун. Причем не все руны основного ряда обозначали звуки, чуть больше половины – всевозможные пассы, а младшие – мыслеобразы. Одним словом, «мозголомка» – так мы называли в Дзен Риэле особо сложные предметы. Магическая хирунта полностью попадала под это определение и, при одной только мысли, что остальные предметы окажутся под стать ей, мне иногда становилось не по себе. Как-то раз на тренировке, когда я пропустил один и тот же удар три раза кряду, проницательный Йоген не выдержал и сказал:
––Запомни раз и навсегда, Кэвин, первыми в битве погибают не те, кто хуже владеет оружием, а те, кто перегорел до нее. Твой дядя был обычным человеком, и он окончил этот проклятый Университет, окончишь и ты.
Его простые и мудрые слова вернули мне веру в себя, и при последующих приступах малодушия я повторял их себе снова и снова вплоть до победы над собой.
***
Пять месяцев промелькнули, как один, и я стал вновь готовиться к поездке в Столицу ¬¬¬¬¬¬– вот только прожить там мне предстояло не три месяца, а пять лет. Поэтому я готовился основательно – Вацлав налаживал связи со старейшим банковским домом «Гловин и Вальдер», чтобы я мог получать доходы от имения в их столичном представительстве. Сложнее дело обстояло с Юргеном – я не знал, как отнесется Университет к личному камердинеру, а платить «за простой» на пять лет вперед было накладно. Расторгать же договор и терять толкового слугу мне тоже не хотелось. Я думал и прикидывал так и этак, пока однажды вечером после ванной Юрген вдруг вместо своего обычного «Спокойной ночи, сир» не сказал:
––Вы думаете, как быть со мной, не так ли?
––А ты чертовски проницателен, Юрген, – грустно усмехнулся я.
––В этом и состоит сама суть моей профессии – угадывать ваши желания и исполнять их до того, как вы выскажете их.
––Ну и какое же у меня сейчас желание?
––Их у вас сейчас два – не потерять хорошего слугу и при этом не разориться.
––И что ты предлагаешь?
––Неустойка, насколько я помню, составляет десять златов?
––У тебя очень хорошая память, Юрген.
––Давайте поступим так, – никак не отреагировав на мою иронию, сказал Юрген. – Вы, если руководство Университета Магии не даст вам разрешения на мое присутствие, рассчитаете меня, как и предусмотрено договором. А когда вы окончите Университет, я в течение года буду ждать вас в Столице в «Двух мечах». Это небольшая таверна в Рыночном квартале.
Я задумался, Юрген сделал дельное предложение:
––Хорошо, я подумаю над твоими словами и дам тебе ответ в конце недели.
Юрген коротко поклонился в ответ, пожелал мне спокойной ночи и удалился к себе.