Конкурс Копирайта -К2
Задание к фрагменту 9.
Период – полный день.
ГГ сняли швы. Неожиданно состояние его здоровья ухудшается. Врачи подозревают воспаление и назначают курс антибиотиков – на 5 дней.
Опишите состояние ГГ.
Срок отправки – 9.04 вечером или 10.04 рано утром по Москве.
***
Объем 10 159 зн.
***
Стало уже привычным, что Николаю Петровичу в больнице стали являться необычные видения и сниться пророческие сны. Стал он каждое утро встречать в жутком волнении. Но сегодня проснулся Николай Петрович совсем не в духе. Сон оказался премерзким. Будто едет он по бездорожью на чужом автомобиле, а руль возьми да и соскочи на крутом косогоре. Машина вот-вот с кручи сорвется, а рядом с ним дедок замшелый сидит, и курицу жаренную жует. Вспомнил Николай Петрович, что схватил тот старичок «баранку» и на ходу выпрыгнул из кабины, а он в крутой овраг стал стремительно падать…
Успокоив дыхание после кошмара, посмотрел в окошко. Там только светать начинало. Ветви деревьев клонились в разные стороны от ветра, и капли дождя крупные по стеклу стучали. Ранее свободная кровать оказалась занятой. Видно ночью, на «скорой» кого-то привезли. Храп оттуда доносился сильнейший.
Промучившийся минут пятнадцать в ожидании сна, он осознал, что боль и жжение, да рычание нового соседа, прогнали его грезы напрочь. Поерзав немного, поднялся и вышел в коридор. Свет еще не включили. Вдалеке горела дежурная лампочка. Было тихо и как-то загадочно страшно. Чувство животного ужаса часто преследовало Николая Петровича в прошлой жизни. Несколько лет назад, когда побоялся отмечать свое сорокалетие, казалось, что жизнь на излете, и окончится она вот так тихо и неприглядно. А вчера, осознал он, когда лежал накрепко привязанным в морге, вдыхая формалин, что изменилось в нем что-то основательно.
Тишина и полумрак коридора не мешали вспомнить отрывки вчерашних, с трудом вспоминаемых событий. Радовался Николай Петрович, что несказанно ему повезло! Все сложилось очень удачно: услышанное по связи, невнятное, сексуальное бормотание Степанова вызвало срочное вмешательство Фрола Лукича, который в тот момент допрашивал доктора Виноградова в «Ординаторской». А ввалившиеся причитающие и орущие женщины, которых не смогла удержать охрана, сразу выдали местонахождение преступников и их жертвы. Полицейская операция успешно завершилась. Все уголовные элементы были взяты с поличным. Николаю Петровичу, так как он еще был под действием снотворного, доктор Виноградов дрожащими руками снял швы. Карина и Светлана, кто сумочкой, кто ладонями, отстегали куда попало, вчера еще любимого мужчину, а затем, гордо подняв головы к верху, разошлись в разные стороны. А подробности, с ним в морге случившиеся, ему обещали поведать позже…
Николай Петрович собрался было зайти назад в палату, но вдруг в «Сестринской», из-за незакрытых дверей услышал приглушенное хихиканье Наташи и Варвары Ильиничны. Произошедшее за эти дни, научило осторожности. И чтобы в очередной раз не «лохонуться», как со свертками Толяна, решил Николай Петрович на цыпочках подойти поближе, прислушаться к щебетанью местных сплетниц.
Обсуждали его! Расслышав причину заразительного смеха, он стремительно бросился в палату, забыв о своем геморрое, или что вернее об его отсутствии, упал на кровать и накрылся с головой одеялом. Щеки горели, слезы обиды выстроились наготове, возмущение и стыд щемили душу. Мало ему неприятностей во время общения с уголовниками и полицией, так еще и это!
Из-за нескрываемого призрения ко всем «совкам», и с желания посмеяться над «серостью», сочинил Аскольд, сосед его по палате, байку о том, что не геморрой прооперировали Николаю Петровичу (прикрытие это), а его мужское достоинство
увеличили до предельно известных размеров. А Наташка, эту выдумку поддержала и «под секретом» всем женским палатам сообщила.
С молодым соседом связываться в его возрасте было не с руки, глупость не излечима, считал Николай Петрович. Да и знал он, что в кулачном бою не силен. Так что разборка может не в его пользу сложиться. Еще большего позору натерпится. Но изменения в его ранее покладистом характере уже произошли. И потому придумал он тоже над Аскольдом пошутить...
Через полчаса, Варвара Ильинична громко объявила в коридоре «Подъем!», и оповестила о раннем «общем» обходе.
- Ну, чё, дяпоны, я в дабл первый? – потянувшись, спросил Аскольд. Николай Петрович, за неделю так и не смог привыкнуть к вывертам соседа. От его молодежного сленга столбенел. Это здорово веселило блондина.
- Опять айзы вылупил, бибер! Гати надень, а то зёпа резанная забациллет!– начал ехидничать тот, увидев оторопь Николая Петровича, который менял пижаму на спортивные штаны.
Жуткий храп прекратился. Незнакомый голос спросил:
- Немец, что ли?
-Сам албанец! – последовал ответ.
- Не, я русский, - произнес новый сосед, и сел на кровати.
-Ну, и Вуди, ты, кекс! – смеясь, произнес Аскольд, делая попытку встать с постели.
- Ошибся, ты, милок! Все меня Захарычем зовут, - поправил его новичок.
- Гриб, ты конченный, - усмехнулся Аскольд, и вдруг дико воскликнул - Асхол! Что за бздэма!
Глаза блондина от испуга округлились. Он побледнел. По губам пробежала дрожь.
- Я что, ампути в натуре? – заверещал Аскольд. Николай Петрович отвернувшись, с трудом удерживал улыбку. Ему начинало нравиться это утро!
В палату заглянула Варвара Ильинична:
-Что за вопли? Профессор уже в отделении!
-Быстрей волай его сюда! Чё флудишь? Парализовало меня! Колоды не поднять!... - орал все сильней и сильней Аскольд, пока его голос не издал птичий писк.
На истеричный шум забежал Виноградов, Наташа, санитарки. Примчались врачи из «Ординаторской». Заглянули любопытные больные. Торопливо зашел «светило». Внимательно посмотрел на затихшего блондина, потом на его ноги, и зашелся в громком смехе. Поверх светлого покрывала, которым укрывался молодой человек, от ребер до щиколоток были намотаны бинты! Николай Петрович постарался. Ни один моток потратил, увязывая поганца. Через мгновенье всем стало понятно веселье профессора, и дружный гогот поднялся к потолкам палаты. Не смеялся только Аскольд, ему казалось, что весь свет сошел с ума и погряз в жестокости! «Сатирик» хирургического отделения, последним понял какие «коры» с ним «отмочили»!
Новенький неожиданно встал на сторону блондина. «Расстрелять таких шутников надо! Тайгу валить отправить!» - митинговал он по окончанию представления. Старику тому, лет под семьдесят было. Почему в больницу угодил, не рассказывал, краснел, сердился, если спрашивали. Только Наташка, по секрету шепнула, что «сходив до ветру» на своем дачном участке, подтерся дед в сумерках, сослепу, листьями «медвежьей лапы», вызывающей жуткие ожоги. С Захарычем у Николая Петровича сразу психологическая несовместимость образовалась. У деда талант был. Цеплял так умело за живое. И как только старый слова обидные находил!?
Вроде бы и неприятно Николаю Петровичу были внимательные взгляды в область паха женщин отделения. Зато понятны. Вчера подобное бы, по незнанию, привело его в замешательство. Местной достопримечательностью стал! И герой полицейской истории, и любимец женщин, и теперь еще супермужчина! Сегодня, после ужина Николай Петрович с Юль Михайловной, женщиной видной, красивой, бальзаковского возраста, из соседней палаты, нос к носу в третий раз столкнулся. Глазки она ему целый день строила. Халатик новый, с японским рисунком, надела. Гейшей что ли себя представляет? Только обхват груди и другие сочные размеры, скорей на купчиху приволжскую тянут, а не на девочку восточную. Глазки томные, при виде Николая Петровича делались, и румянец на щечках играл.
Фантазирует невесть что, наверное. Только сейчас Николай Петрович не ходок – практик, и даже не стратег – тактик. Во-первых, это потому, что яркие женщины его пугают. Во-вторых, привлекают его более деликатные формы. А в-третьих, с жизнью этой геморройной «охоты» нет, ни потискать, даже слегка, ни размер груди узнать. Его милое расшаркивание она за робость принимала. И ждать, по-видимому, устала. За майку схватила, трухнула, толкнула, и оказались они с ней за ширмой, что в коридоре запасной выход прикрывает.
От такого напора Николай Петрович ошалел. Слова в горле застряли. Дыхание с ритма сбилось. А особа эта к его губам пиявкой присосалась. Грудью к стене прижала, руками блудливыми к ягодицам подбирается. Словно змеи гадкие, мерзкие руки эти по телу его скользят. Запаниковал он не на шутку! Вывернуться попытался. Отвращение нахлынуло. Мысль одна в висок стучала: «Как отцепиться от этих объятий и в палату убежать?»
Тут слышит, Захарыч жену провожает. И бабке своей говорит: «Вот посмотри, Нюра, ты все волнуешься, что мне есть нечего, - а сам дверцей холодильника щелк, - сейчас о нас государство заботится, глянь, сколько продуктов положили! Хочешь « вареной» колбаски – пожалуйста, вот она. Хочешь кефирчику – возьми, жажду утоли. Я вот смотрю, «копченой» колбасы много. Забери палочку себе домой».
Тут до Николая Петровича дошло, куда из его пакета утром паровые котлеты пропали! Понятненько почему этот старый хрыч за завтраком говорил, что «паровое» для желудка полезней. Значит это Захарыч, его домашнюю лапшу стрескал! Теперь узнал Николай Петрович, отчего после «тихого часа», в соседней палате женщины шум подняли, не найдя курицу и салат в холодильнике! Так вот куда продукты исчезли!
Злость на деда такая одолела! Откуда только силушка взялась! Рванулся он что есть мочи из рук горячей женщины. Выскочил из-за ширмы, и за шиворот старого поймал. Мечту исполнил, пинков ему отвесил. Тряс его и шумел, пока врач с медсестрой не прибежали. Потом немного совестно стало, в возрасте все ж дед. Вроде брал без спроса, а получается, не воровал. Верил всерьез, что продукты общественные!
Доктор Виноградов дедка из рук Николая Петровича выдернул, а ему велел в «Смотровую» идти. Тут ощутил «геморройный», что у него по ноге струйка крови течет. Оказалось, что когда Николай Петрович вгорячах, ногу к заднему месту Захарыча прикладывал, да со всех сил из любовных объятий вырывался, шов у него и разошелся.
«Ремонт» произвели «на живую»! Обработали. И доктор антибиотики прописал, дней на пять – семь, чтобы осложнений не приключилось. Подозревал Виноградов, что воспаление уже началось. Собирался Николай Петрович домой завтра отправиться, не получилось! Вместо него Захарыча выписали. Не смог старый позор свой спокойно вынести, решил дома долечиваться…
Вечером, после очередной порции снотворного, мягко проваливаясь в сон, мечтал Николай Петрович об одном, чтобы у следующей машины во сне, руль крепко прикручен был!
***
Из словаря молодежных сленговых слов:
Дяпон - человек, чаще всего среднего возраста, в летах.
Дабл – туалет.
Айзы – глаза.
Бибер, албанец, Вуди, гриб, кекс – слова для обзывания, типа дурак или тупой.
Гати – штаны.
Зёпа, асхол – задница.
Забациллить – простудиться.
Бздэма - им можно называть всё, что хочешь — любая вещь, чаще непонятная.
Ампути – инвалид.
Волай – орать, кричать, издавать громкие звуки.
Флудить – общаться, делать что – либо бесцельно.
Колоды – ноги.
Коры отмочить – пошутить.
© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2012
Свидетельство о публикации №21204090307
Рецензии
http://www.proza.ru/comments.html?2012/04/09/307